Под парусами саморекламы 1 страница

Несколько историй о путешествиях - с эпилогом,

грустной развязкой и предостережениями.

Несколько дней назад, получив один из последних номеров популярного еженедельника, я обнаружил там такое сообщение: “К пирсу в Камышовой бухте Севастополя подошла белая яхта “Русь”. Этот парусник в 1975 году отправится в кругосветное путешествие...

Поход вокруг Европы начнется в феврале”.

Сообщение, безусловно, носило сенсационный характер.

Еще никто из советских яхтсменов не совершал кругосветного путешествия, хотя разговоры об этом идут давно. Я немедленно связался с федерацией парусного спорта СССР.

“Когда можно будет проводить в дорогу отважного мореплавателя?”. “Боюсь, что не скоро, - ответил председатель федерации А.Ф.Промыслов. - Года через три-четыре, а то и пять”. “Но как же тогда быть с сообщениями в газетах?” “Утка”, - недвусмысленно сказал Алексей Федорович.

Председатель городского совета ОСВОД из Воскресенска (Московская область) А.М. Чебанюк решил построить настоящую крейсерскую яхту и обогнуть на ней земной шар. Цель заманчивая, что и говорить. Правда, Александр Моисеевич раньше никогда не ходил под парусами вдали от берегов, но это не смущало его. Яхта еще не была спущена на воду, а Чебанюк в апреле прошлого года уже сделал первое широковещательное заявление о своем кругосветном путешествии. И не где-нибудь, а на заседании Московского филиала Географического общества СССР. Затем Александр Моисеевич дал ряд интервью корреспондентам.

“Мне кажется, что яхта Чичестера несколько великовата для мореплавателя-одиночки”, с уверенностью знатока заявляет он репортеру одной газеты.

“Предполагаю отправиться в путешествие в 1975 году”, - пишет в другой. “Встреча А.М.Чебанюка с польским яхтсменом Барановским” - это заголовок аршинными буквами в третьей. Нелишне заметить здесь, что яхтенный капитан дальнего плавания К.Барановский готовился к своей знаменитой “кругосветке” шесть лет, исходил перед этим много морей и океанов. На счету же Чебанюка пока лишь одно короткое плавание на своей яхте, да и то с экипажем - у берегов Азовского и Черного морей.

“Одной из серьезнейших задач “кругосветки” будет испытание ходовых качеств парусника”, - говорит А.М.Чебанюк в интервью корреспондентам. Не слишком ли, однако, дорого могут обойтись такие испытания?

Оборудование и оснащение яхты нельзя считать удовлетворительным даже для прибрежного морского плавания, - это строки из официального заключения специалистов Всесоюзной федерации парусного спорта о судне Чебанюка. - По прочности, надежности, качеству постройки и даже внешнему виду яхта не соответствует требованиям, принятым в СССР”. Еще определеннее по этому поводу высказался председатель технической комиссии федерации опытнейший советский яхтсмен и конструктор спортивных судов Н.В.Григорьев:

Когда я увидел яхту Чебанюка, мне, признаться, стало страшновато за человека, который отправится на ней в плавание. Многие узлы не выдерживают никакой критики.

А вот письмо из Севастополя от яхтенного капитана П.С. Якшарова (он первым в нашей стране защитил диссертацию по проектированию яхт):

“По просьбе Чебанюка я приехал в Камышовую бухту под Севастополем, чтобы дать официальное заключение о пригодности яхты к кругосветному плаванию. Увидев яхту, я сильно удивился тому, что она еще не потонула...”

Александр Моисеевич - человек, безусловно, энергичный, волевой, а его трудолюбию и настойчивости можно только позавидовать. Однако шумиха, которая сопровождает действия Чебанюка, его торопливость и чересчур смелые заявления приводят в смущение даже тех людей, которые симпатизируют и помогают ему. “Как минимум, Чебанюк должен тренироваться еще три года”, - говорит один из старейших морских капитанов, председатель полярной комиссии Московского филиала Географического общества И.А. Ман. - Как минимум...”

Чтобы получить звание яхтенного капитана, Чебанюку надо тренироваться, по меньшей мере, пять лет”, - считают в федерации парусного спорта.

Но лавры Чичестера, Барановского и других мореплавателей - одиночек не дают покоя яхтсмену из Воскресенска. Весной он намерен разом овладеть штурманскими навыками, научиться работать с рацией, потренироваться в обращении с парусами, а летом принять старт. Он спешит. Жители австралийского города Сиднея уже пригласили его заглянуть по пути в гости. Вот так...

Возможность прославиться благодаря путешествиям в наши дни толкает на необдуманные шаги, увы, немало людей. Таким и море по колено. И Антарктида для них - как цветущий оазис.

Два года назад в журнале “Смена” были опубликованы высказывания Петра Молотова - туриста из города Куйбышева. “Арктика в наши дни пешеходна, - вот что заявил этот турист. - Обычные люди, имея хорошее снаряжение и небольшой опыт (курсив мой - В.С.), могут спокойно ходить по Арктике и не бояться ее. Сказано - сделано. Весной Молотов собирает группу друзей и отправляется - куда бы вы думали? Прямехонько на Северный полюс. Не имея штурманских приборов, надежной радиосвязи, четкой программы, хорошего снаряжения и, что самое главное, опыта. Но зато, как ни странно, имея... разрешение Центральной маршрутной комиссии Всесоюзного совета по туризму. Пройдя за десять дней 50 километров из тех 1000, что отделяют землю от вершины земли, и, уяснив бесплодность своей попытки, Молотов и его спутники вернулись домой. Я встретил их на Диксоне.

Бесславно, как видите, закончилось путешествие. Но горе-путешественники мечтали о славе. И вот в одной из московских газет появляется рассказ о “первом в СССР походе к полюсу”: “Шли дни. Дистанция от земли измерялась уже не десятками, а сотнями километров... И они уже были недалеко от цели, когда пришло предупреждение: на полюсе большие разводья и торошение льдов”. Не было никаких разводьев - могу засвидетельствовать лично. А торошение для арктических льдов - вещь столь же обычная, как автомобильная пробка на перекрестке у Белорусского вокзала в Москве. Чего не придумаешь ради того, чтобы прославиться. Незадачливые туристы даже пустили слух о том, что их вблизи полюса сняла с маршрута...таинственная подводная лодка.

А ведь все это совсем не смешно. Наоборот. Той же весной на Севере целиком погибла другая туристическая группа из Куйбышева. Все семь человек замерзли во время пурги. Может быть, они отправились в путь под впечатлением легкомысленных заверений Молотова о том, что Арктика в наши дни пешеходна?

Да, путешествовать необходимо. Древние говорили: “Дорога - это жизнь”. Все правильно. Человек всегда будет рисковать, переплывать океаны, штурмуя полярные льды.

“Но если за этим стоит только жажда сомнительной славы, - тогда лучше вам отказаться от своего намерения. Если же в основе вашей идеи лежит благородное стремление помочь науке, открыть новые возможности человека, если вы физически и морально готовы перенести суровые тяготы, - тогда в добрый путь”. Эти слова принадлежат Туру Хейердалу. Тем, кто собирается в дорогу, надо помнить о них. В.Снегирев

Прочитанное не доходило до моего сознания, я просто опешил и никак не мог сразу осознать трагизм этого удара. Статья стала какой-то большой, мрачной ямой, зловещей своей низостью и беспардонностью. Автор глумился надо мной, используя прием написания полу правды, что всегда наиболее эффективно.

Яма была не просто зловещей и зловонной - а непознаваемой и я не мог осознать всесокрушающей силы прозвучавшего в ней “Нет!” Мне почему-то в первое время стало до слез больно и обидно от этой лжи и клеветы, несправедливости, я был обезоружен насмешливым, издевательским тоном, наглостью корреспондента, так что в первый момент не знал, как с ней бороться.

Самореклама?! Чушь какая-то. Что ж получается, я подкупал корреспондентов газет и журналов и они меня рекламировали? А что? Снегиреву я, наверное, мало предложил, и он устоял? А как с заметками в печати других стран? Таких, как Польша, Чехословакия, Англия, Канада, Австралия и других - я что, им валютой платил?

Снегирев удивляется, что сухопутный человек, вдали от моря строит океанскую яхту. Да, действительно какая-то чушь, маниловщина. Снегирев как будто не знает, что я окончил высшее военно-морское инженерное училище и, наверное, там учат корабельному делу. Он, естественно, не знает, что я служил на кораблях, неоднократно попадал в сложные положения, что участвовал в парусных соревнованиях. Более того, был некоторое время командиром парусно-моторной шхуны. Зачем это ему? Вернее, зачем это писать, ведь он наоборот старается изобразить в этой заметке меня сухопутным жителем.

Море. Вся моя молодая жизнь связана с ним. И если оглянуться, то не знаю, чего было больше - экстремальных условий или очаровательного доброго и прекрасного, бескрайнего моря...

Да, бывало скучно. Помню, мы полтора месяца “пахали” море близ Новой Земли и устья Печоры. Пахали - занимались тралением электромагнитных мин. А это в определенном квадрате туда-обратно, туда-обратно и так каждый день сотни раз и днем и ночью. Солнце слева, солнце справа... Полтора месяца. Что там запомнить? Выстрел из орудия по поднятой мине? Или шторм, который бушевал двое суток вблизи Новой Земли?

Запомнился только день рождения, так как мне исполнилось тогда 25 лет. Сменившись с вахты в четыре часа утра, я вышел на палубу. Море было тихое, спокойное и по его зеркальной глади мимо корабля проходили льдины, оторвавшиеся от какого-то ледяного поля. Лед и солнце в самый жаркий месяц - 22 июля...

Я прожил длинную жизнь, много видел, слышал, знал и прекрасно понимаю, что бывают моменты, когда некогда думать - нужно действовать.

*Прочитав заметку, я уже в электричке начал писать ответ, в котором, к сожалению, было больше обиды, чем опровергающих эту клевету фактов.

С кем посоветоваться? Кто может по-дружески поговорить и сказать мне, что я должен сейчас делать?

Плохо, очень плохо написано, - сказал мне Анатолий Иванович Коньков, секретарь парткома комбината. – Статья в комсомолке рассчитана на то, чтобы тебя сломить, поэтому ты должен изложить факты и требовать, чтобы объяснили, кому и зачем нужна эта клевета.

- Но там, же нет правды обо мне, а только ложь и насмешка, - пытался я оправдаться. - Я ехал за помощью и он, когда меня приглашал, так и заявил, что “мы хотели бы (это в смысле - газета) ознакомиться с Вашей работой и принять решение. Наша газета авторитетная, Вы, надеюсь, это прекрасно понимаете”. В редакции, когда он сказал мне, что такое плавание “Комсомолка” не может взять на себя, я ему прямо сказал, что тогда обо мне не нужно печатать. Какое он имел право писать без моего согласия?

- Во-первых, есть немного правды. Например, ты же житель Воскресенска и действительно строишь яхту вдали от моря. Во-вторых, ты же сам говоришь, что все свободное время отдаешь учебе и, когда я был у тебя, ты решал штурманские задачки по определению места яхты в море по солнцу. Значит, и здесь Снегирев прав.

- Но он не говорит, что я это уже знаю, что я изучал в училище, я сейчас просто совершенствую свои знания.

- Правильно, но он просто умалчивает об этом.

- Ну, а то, что яхта “непонятно почему не утонула?”.

- Но это, же не его слова, а какого-то Якшарова. Он как корреспондент ссылается на лицо совершенно официальное.

- Просто ему это нужно, а вот на заключение капитана Ждановского порта ему невыгодно ссылаться. Он и не хочет. Ты что, хочешь его заставить?

- Выходит, он прав?

- С точки зрения нечистоплотного человека - да, прав.

- Но он доходит до оскорбления...

- Ну, это непорядочно, но за это не привлекают, к сожалению.

- Что же мне делать? Ты же опытный партийный работник, подскажи.

- Во-первых, пиши грамотный ответ. Никто за тебя не напишет. Во-вторых, работай, готовься к очередному плаванию, тренируйся. Покажи себя. Ведь люди познаются в труде.

- Спасибо, Анатолий! Но позволь спросить, что, я мало работаю?

- Не падай духом, что, тебя мало били? Вспомни, подумай и борись. Желаю удачи. - Он крепко пожал мне руку и подтолкнул к выходу.

На работе было мне в этот день трудновато. Все время звонили - то друзья, то недоброжелатели. Кажется, никто не остался равнодушным.

- За что тебя так “Комсомолка”?

Я снова и снова пытался как-то ответить на пасквиль Снегирева, но ничего не получалось. Как-то все получалось слезливо, несолидно. Я оправдывался, в чем-то уверял, хотя нужно было драться, что еще до меня не дошло. Я впервые в жизни столкнулся сам лично, с журналистской продажностью и, кроме всего прочего, на меня давил авторитет газеты, которую я читал несколько десятков лет, любил и уважал. Перечеркнуть все это сразу было невозможно, хотя и необходимо. Чтобы драться, нужно освободиться от идеалистического воззрения и эмоционального воздействия.

- Александр Моисеевич, приезжайте к нам, - позвонил мне яхтенный капитан, мастер спорта Игорь Варвинский. - Нужно дать достойный ответ этому пачкуну. Вечером у меня будет Нина, так что будет две головы и писарь. Ждем Вас, уверяю - с таким типом, потерявшим все святое, вам одному не справиться.

- Что мне брать с собой? - спросил я Игоря. - Кое-что я написал, но мне самому это сочинение не нравится.

Ничего не нужно, так как оно будет нам мешать. Если есть какие-либо документы, то захватите. А впрочем, главное - голова и Ваша память.

Вечером мы втроем сидели у Игоря на кухне, пили черный чай и сочиняли. Я как-то сразу отошел, так как понял, что и как нужно делать. Практически все было просто, если нас, конечно, захотят слушать. Просто ответить на все вопросы, поставленные в статье, и потребовать от редакции ответа.

Игорь взял красный карандаш, развернул газету, которая для нас стала ареной боя и мы начали.

- Во-первых, давайте еще раз прочитаем и сразу же будем определять вопросы (естественно, лживые). А после прочтения будем отвечать.

Мы сели рядышком, а Нина со стопкой бумаги - напротив, и мы “поехали”. Поехали в штормовое “море” продажных дельцов и оппонентов.

- Вы были у него? - спросил Игорь.

- Да. Он представился мне заведующим спортивным отделом, обещал всяческую помощь газеты и, естественно, купил меня на этом.

- Я не слышал, что Снегирев стал завотделом. Что это, повышение? За растление романтиков или ложь во “благо авторитета”? - задумчиво говорил Игорь. - А может быт, просто набивал себе цену?

- На заседании Географического общества ко мне подходил корреспондент от “Комсомолки”, но я отказался дать интервью. Меня предупредил председатель нашей секции Ман А.И., что давать бесполезные интервью, это только вредить себе. Что толку от повторения одной и той же темы, что ты “идешь в кругосветку”. Ну, я и отказался. Очевидно, Снегирев решил не рисковать, и сразу набил себе цену, объявив себя завотделом.

- То, что он обвиняет Вас в саморекламе, стремлении к личной славе, читатели поймут и без нас, - сказал Игорь. - Если мы спросим, чем Вы им платили за публикацию, редакция не ответит и вообще этот вопрос поднимать не солидно. Надеюсь, Вы не печатаете фальшивые злотые, фунты стерлингов, доллары, чтобы оплатить зарубежным редакциям, которые сделали сообщение о Вашей подготовке к плаванию?

- Согласен, об этом не стоит писать, ибо мы этим опускаемся до того же уровня, что и г. Снегирев. Это читатели могут говорить, что Снегирев и иже с ним поступают подло. Нам же это непозволительно.

- Ты еще не представляешь, как трудно со Снегиревыми бороться. Если он соврал и, наверное, не одну сотню раз, то, что стоит ему вновь выступить в печати и опять опоганить кого-то. Ему абы деньги платили. Он же типичный представитель второй древнейшей профессии.

- А какая была первой? - поинтересовалась Нина.

- По-моему, первой профессией на земле был охотник. Он убивал зверя, которого не мог сам съесть, таким образом, у него скапливались продукты. В результате он мог дать другому лицу, и первыми этим воспользовались женщины, которых впоследствии назвали проститутками. Сначала это было в целях сохранения жизни, ну, а Снегиревы пользуются этим, чтобы жить лучше других...

- Что же ты предлагаешь? - спросил Игорь. - Контроль над печатью?

- Нет, - ответил я. - Контроль ведет к диктатуре, лишает свободы высказывания. Здесь все должно быть проще. Если репортер солгал, то он должен нести ответственность за лживую, компрометирующую информацию.

- Почему за физическое убийство мы привлекаем к уголовной ответственности, а за моральное - нет? Почему? Кто давал право начальнику, сидящему в большой канцелярии, клеветать на другого? Видите ли, у него сложилось такое мнение. А соответствует ли это действительному положению дел - он этого не знает, его это не беспокоит и потому, что у нас в стране сложилась такая обстановка. Раз сказал начальник, значит это, правда.

- Не нужно эмоций, - сказала Нина. - Давайте работать, ребята.

- Ладно. Начнем. Что вы скажете насчет заметки в “Неделе”? - спросил Игорь.

- Для меня это было неожиданностью. Писал корреспондент из Киева. Наверное, киевский корреспондент встретился в Николаеве с Иваном Ивановичем и тот ему под пьяную “лавочку” что-то наговорил. Там даже моя фамилия неправильно написана. По этому поводу я написал письмо в “Неделю”, но мне не ответили. Мне вообще непонятно, почему в нашей печати пишут о человеке, не спрашивая его согласия и не ознакомив его с содержанием публикации.

- Что мы напишем в отношении того, что ты “не плавал под парусами вдали от берегов”?

В этом отношении я, как все советские яхтсмены, но, в отличие от них десятки раз и длительное время был далеко в море, и на Балтике и на Баренцевом морях на военных кораблях. Это мой плюс.

- Дальше здесь написано, что “таким и море по колено”. Что будем отвечать? - спросил меня Игорь. - По-моему, это просто оскорбление и на это может быть только один ответ - дать ему по морде. Мне непонятно, как могла редакция пропустить такую грубость и неуважение к человеку.

- Нет, так нельзя. Еще лет двести назад можно было вызвать на дуэль за оскорбление личности. А сейчас? Драка никого не украшает, так что я его бить не буду и, с другой стороны, любой читатель поймет, что так мог написать только некультурный наглец, карьерист, забравшийся в редакцию молодежной газеты по спинам простых и скромных людей. У него ничего святого нет, так разве ему можно что-нибудь доказать?.. А примеров у меня предостаточно. Как-то мы шли из Кронштадта в Лиепаю на старой парусно-моторной шхуне, около 600 тонн водоизмещением. Около Ирбенского пролива мы попали в ураган, корпус расшатало, появилась течь... Положение было не просто тяжелым, но на флоте всегда приходит помощь, Снегиревых там не держат.

- Писать об этом, по-моему, не нужно, слишком много будет, да и потребуют доказательств. Конечно, живы еще люди, да есть и флотская документация, но лучше не будем.

- Правильно, не будем обращать внимания на грубость и невоспитанность. Дальше у нас... “весной он намерен овладеть...”

- Да, тяжело отвечать. Ведь один дурак может задать столько вопросов, что десять мудрецов не ответят. Он же прекрасно знает, что в высшем военно-морском училище каждый офицер изучает штурманское дело, навигацию, радиосвязь. Прокладкой я занимался и на корабле, а перед увольнением в запас я стажировался у штурмана дивизиона кораблей военно-морской базы г. Полярное. Но, сейчас я все равно считаю, что нужно учиться, тренироваться, изучать лоцию, решать штурманские задачки по определению места в океане по солнцу, звездам, вновь заниматься английским, который я основательно забыл, тренироваться по радиосвязи, чтобы это решать легко, быстро, автоматически. Я считаю, что, если есть возможность, то до самого выхода в море нужно постоянно учиться, тренироваться. Кому это непонятно? По моему глубокому убеждению, самоуверенность - не только глупость, но и страшная вещь, ибо в море каждого человека поджидают сотни опасностей, и он должен в любую минуту быть готовым принять конкретные меры. Думать там порой бывает некогда. Я скажу каждому - учись на берегу, в море это делать некогда и оно не любит зазнаек.

В армии, особенно на флоте, прежде чем использовать боевую технику, нас учили, тренировали и на все были нормативы, не выполнив которые, человек не допускался к боевой работе. Может быть, “на гражданке” не так, у снегиревичей...

- Нина, давай запишем так: “Безусловно, указанными навыками не овладеешь разом, но в данном случае речь идет не о первоначальном овладении, а об углублении знаний и навыков, учитывая огромную трудность и ответственность поставленной задачи...Далее, тебя обвиняют в том, что ты сделал широковещательное заявление о своем плавании.., а яхта не была еще спущена на воду”.

- Яхта была спущена на воду 1 октября прошлого года и были проведены кренование и дифферентовка, т.е. более чем за полгода до заседания Географического общества. Цель выступления в ГО - получение помощи и моральной поддержки.

Представители прессы на заседание не приглашались.

Снегирев возмущается, что это было сделано “не где-нибудь, а на заседании Московского филиала Географического общества”.

- Ну, а где мне делать сообщение, если я действительный член этого общества. Естественно, что я это делал у себя...

В отношении публикаций... Вряд ли “Известия” - орган Президиума Верховного совета СССР можно заподозрить в пособничестве саморекламе и уж, не думает ли Снегирев, что я давал объявления в Австралийских газетах? Кстати, прояви он определенную любознательность, он бы знал, что я собираюсь идти в плавание без захода в порты.

Далее здесь в заметке целая серия издевательских заявлений: твое заявление о величине яхты Чичестера, об извещении, о встрече с польским яхтсменом Барановским и другие. Что будем писать? - спросил меня Игорь.

- Я не знаю, что можно ответить, ведь это просто журналистская этика. Если его не воспитали в свое время в школе и институте, то это на всю жизнь. Ведь какой бы яхтсмен, готовящийся к плаванию, отказался от встречи с человеком, который совершил его? В отношении яхты - по-моему, каждый человек может иметь свое мнение.

- Дальше здесь о заявлении Якшарова. Ты его видел? - спросил Игорь.

- Да. Когда мы были в Севастополе, то Титов ходил к нему и пригласил к нам. Я бы сам постеснялся это сделать. Так вот, Якшаров там неплохо отозвался о моей яхте, сказал, что она излишне утяжелена, что это уменьшает ее скоростные характеристики и предложил идти на яхте его конструкции, если я достану 50 тысяч рублей и обращусь к нему с письмом высших инстанций. Он рекламировал свою яхту, говорил, что лично приложит все усилия, чтобы ее быстро построили и так далее. Тогда я ему ответил, что не люблю металлические яхты, так как там тяжелые бытовые условия, и потом, его яхта - низкобортная и я там не смогу встать в полный рост и в шторм палубу будет заливать.... А это тяжело в продолжительном плавании. Сразу же после моего отказа, он повернулся и ушел.

О его заявлении, что “увидев яхту, я сильно удивился, что она еще не утонула”... можно сказать, что в это мне с трудом верится. Ведь яхта только что вернулась из плавания в суровых зимних условиях. Такую глупость не мог сказать инженер или даже простой моряк. Дело в том, что мореходность каждого судна определяется комиссией согласно расчетам и ходовым испытаниям, на основании чего выдаются судовые документы. Именно это характеризует судно, а не словоблудие самоуверенного человека, делающего заявление из-за личной неприязни, наверное, из-за того, что я отказался идти на его яхте. И вообще это несолидно для газеты, выходящей миллионными тиражами. Что об этом будет думать молодежь, если мы поставим нашу науку или технику на уровень: “А” сказал, что утонет, “Б” - что не утонет. Как гениально! Кстати, это заявление сделано после того, как яхта в зимних условиях, в непогоду, штормы, дожди, при низкой температуре совершила плавание по Азовскому и Черному морям, показав хорошие мореходные качества.

- Александр Моисеевич, я вас понимаю. Поступок Якшарова это просто подлость. Я не боюсь назвать его падлецом, так как уверен, что здесь сыграли два фактора его продажной души. Во–первых - зависть. Вы первый в Союзе решились на такое плавание, да еще на лично построенной яхте. И второе – вы его глубоко уязвили, отказавшись от его яхты. Его «кандидата наук по яхтам... Ха!Ха!, построившего одну не совсем удачную, тихоходную яхту...- Игорь выругался и продолжил. – Я все это готов сказать ему в лицо, в любом месте. Но давайте дальше.

- - Снегирев насмехается над человеческой мечтой. Ну, об этом многие великие люди высказали свое мнение. И, если у Снегирева оно противоположное, то он прославится своей черной оригинальностью. Ленин говорил, что “без мечты человек превращается в животное”, Анатоль Франс - что “мечта придает жизни интерес». Я бы добавил, что и «смысл”. Но обыватель этого не поймет. Поэтому вряд ли стоит об этом писать в ответе в газету.

- 30 апреля, через две недели после заседания Географического общества, я получил письмо с Цейлона, от нашего штурмана дальнего плавания Кубаря И.И. Он писал: “Существует много преград на пути к подобной цели. На их преодоление, на доказательство, подчас элементарно простых истин, своей правоты, уходят годы. Возможно, вся жизнь. Вам, как никому другому, должно быть известно это. В конечном счете, осуществленная цель является не больше, чем платой за определенный труд”.

Вот так. Вот это уже серьезно!

А лауреат государственной премии инженер-конструктор Князьков, участник ходовых испытаний яхты “Русь” на Черном море, написал мне: “ То, что вы задумали, Александр Моисеевич, нам просто необходимо, России нужно пронести свой спортивный флаг через все океаны. И поэтому ваш поход становится нашим походом”.

Редакция газеты не ответила на наше письмо. Ни слова.

Через несколько дней я написал письмо редактору с просьбой принять меня, но редактор не принял. Целый день я простоял у редакции, несколько раз звонил, но безуспешно.

Что делать?

Положение было очень серьезным. Выступление партийной газеты - это негласное указание всем тем, кто поддерживал меня - прекратить поддержку... Кто наберется смелости помогать мне?

Нужно было перебороть себя и работать, готовиться к летнему плаванию. Смирнов и Ман настойчиво советовали плавать и плавать и, чем больше, тем лучше.

- Тебе нужен яхтенный стаж, мили и признание как яхтсмена, на внутренних морях, - заявляли они.

Я соглашался, хотя и не считал это необходимым. Дело в том, что главное в этом плавании - психологический фактор, и любой яхтсмен, проникшийся мечтой о совершении такого вояжа и проделавший определенную работу, которая свидетельствовала о его серьезном намерении и воле, сумел бы при обыкновенных навыках пройти вокруг света, тем более что маршрут плавания проложен так, что трудности будут нарастать постепенно.

Сначала он идет через Средиземное море, потом в теплых водах Атлантического океана. Его навыки и понимание моря все время возрастают и к тому моменту, когда он выйдет к мысу Доброй Надежды, он будет готов к плаванию в трудных условиях. Но с «опытными» людьми лучше не спорить.

- Постарайтесь походить по Черному морю, принять участие в гонках, а потом попроситесь в какой-либо экипаж на Балтике и походите в новых условиях. Это учит.

Директора химкомбината я буквально поймал в доме культуры, после окончания партийной конференции.

- Я идеологией не занимаюсь, - ответил он, имея в виду негативное выступление “Комсомолки”.

- Помогите мне материально. На яхте нужно произвести кое-какой ремонт, - попросил я его.

- Где яхта?

- Сейчас она в Севастополе, в яхтклубе ПО “Атлантика”.

- Там, конечно, есть ремонтная база?

- Да, там большой ремзавод, так как у них много рыбопромысловых судов, занимающихся ловлей рыбы и в Атлантическом океане, и в южных водах Индийского океана. Естественно, их нужно ремонтировать.

- Подготовьте перечень вопросов, объем ремонта и заходите ко мне с председателем завкома, завтра. Мы подготовим гарантийное письмо с просьбой произвести ремонт за наш счет.

- Слава богу, как говорится, одна гора с плеч.

В плавание нужно было идти на все лето, месяца на 3-4. Нужно в этом году выжать все возможное. Но кто даст отпуск, хоть увольняйся. Но, делать нечего, иду просить. Опять просить.

Наверное, наука разработала метод убеждения и кто-то из психологов получил кандидатскую, а может и докторскую степень. Но мы их не видим, не знаем и пользуемся своим опытом или интуицией. И действуем, как Бог послал, используя арсенал, накопленный благодаря длительному личному опыту: слезы, нахальство и, в последнюю очередь, аргументы.

- Михаил Михайлович, - обратился я к своему начальнику. - Мне нужно на все лето пойти в подготовительное тренировочное плавание на яхте.

Я подробно рассказал председателю Мособлсовета ОСВОД адмиралу Перевертайло М.М. о плане на этот год, о требованиях, которые мне предъявляют и парусная федерация, и Географическое общество. С ним согласился Московский областной комитет по физкультуре и спорту - в общем, масса людей и несколько организаций. Естественно, я это должен выполнить, так как они впоследствии будут за меня ходатайствовать, только в случае успешного проведения этой большой тренировки. Мне нужен отпуск на три месяца.

- Александр Моисеевич, - начал адмирал, - Вы же и без меня знаете, что я могу Вам дать максимум два месяца. А три?

- Не знаю. Ведь не увольняться же мне?

- Вы серьезно?

- Естественно. Мне сейчас не до шуток, особенно после выступления гражданина Снегирева.

- Неужели так серьезно?

Дата добавления: 2015-06-04