Этнокультурные основы и исторические этапы развития древнеримской религии

РЕЛИГИЯ В ДРЕВНЕМ РИМЕ

Деление индоевропейской общности приводит к образованию в III тыс. до н. э. древнеевропейцев — конгломерата племен, говоривших на «древнеевропейских» диалектах. Вероятным ареалом длительного со­вместного проживания («вторичной прародиной») этих племен была территория Северного Причерноморья и приволжских степей¹. Языко­вой общности древнеевропейцев III тыс. до н. э. соответствовала архео­логическая культура боевых топоров (шнуровой керамики). Миграции племен древнеевропейцев на запад во II — начале I тыс. до н. э. приве­ли к формированию новых этнических групп. Среди них одна из наибо­лее заметных — праиталики, начавшие заселять Апеннинский полуост­ров с начала II тыс. до н. э. (археологическая культура террамара и бо­лее поздняя культура виланова).

Переселенцы, древнейшие носители италийских языков, осев в раз­ных частях Италии, образовали несколько крупных племенных объеди­нений— латинов, осков, умбров и др. Латины, заняв земли в нижнем течении реки Тибр, положили начало городу Риму. Впрочем, прежде ла­тинов здесь проживало местное население (к ним, возможно, относи­лись лигуро-сикулы). Рядом с латинами на прибрежных холмах укрепи­лись в VIII—VII вв. до н. э. италики-сабиняне. Из слияния этих племен при главенстве латинов и формируется население первоначального Рима. Этнически неоднородное население древнейшего Рима с самого начала испытывало культурно-религиозное влияние ахейских греков, основавших поблизости свои колонии. Мифология римлян удержала память об этом в преданиях о прибывшем на берега Тибра Энее, вожде оставшихся в живых троянцев, греке Евандре, научившего римлян «ис-

См.: Гамкрелидзе Т. В., Иванов ВВ. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Часть II. Тбилиси, 1985. С. 944—952.

кусству письма» (Тит Ливии. «История Рима от основания города» I. 1-7).

Не только по берегам Тибра, но и на всем Апеннинском полуостро­ве племена италиков столкнулись с присутствием иноэтнических эле­ментов. Помимо местных племен, проживавших здесь с древнейших времен, и греков, особенно быстро распространившихся в эпоху Вели­кой греческой колонизации, соседями италиков стали многие другие эт­носы. Среди них были индоевропейские народы: кельты (римляне на­зывали их галлами), венеты, иллирийцы. Были и неиндоевропейские: пунийцы (финикийцы из Карфагена) и этруски. Последние оказали осо­бенно значительное воздействие на древнеримскую религию. Этруски, выходцы, вероятнее всего, из Малой Азии, в VIII—VII в. создали на территории Италии сильное государство. Соперничая с Римом, этруски в то же время переселялись в Рим и в VI в. до н. э. основали там этрус­скую царскую династию Тарквиниев. Правление Тарквиния Древнего (Приска) и его преемников особенно благоприятствовало распростране­нию в римской среде этрусских культов. И позднее, после военных побед республиканского Рима над этрусками, власть их верований со­хранила свою силу¹.

Таким образом, уже на стадии формирования древнеримская рели­гия, будучи у истоков своих религией италиков-латинов, испытывала сильное иноэтническое влияние как со стороны родственных индоевро­пейских верований (в первую очередь — греческих), так и со стороны неиндоевропейских (прежде всего — этрусских). Синкретизм оставался заметной чертой древнеримской религии на всем протяжении ее исто­рии. Социально-политической основой синкретизма, особенно на нача­льном этапе развития древнеримской религии, был синойкизм — про­цесс слияния в единое гражданское целое (полис) нескольких этнорели­гиозных общин. В Риме синойкизм был результатом, с одной стороны, объединения италиков с жившими на соседних холмах — Квиринале и Эсквилине — сабинянами, а с другой стороны — переселения в черту города других общин (например, этрусков).

Уже на первой стадии, в дореспубликанский период, определилась другая характерная черта древнеримской религии — ее этатизм и поли­тическая ангажированность. Конституирование древнеримской рели­гии, религии не только италиков-латинов, а прежде всего религии граж­дан римского полиса, было одним из следствий идеологического само­определения Рима как города-государства.

См. об этом, напр.: Буриан Я., Моухова Б. Загадочные этруски. М., 1970; Немиров-ский А. И. Этруски. От мифа к истории. М., 1983.

Созданию государственной религии Древнего Рима способствовали реформы царей. Так, легендарный Нума Помпилий, второй царь Рима, выходец из племени сабинов, учредил общий пантеон главных богов, порядок их почитания и положил начало правовому регулированию ре­лигиозной жизни: «Нума связал народ религиозными обрядами и боже­ственным правом»,— сообщает Тацит («Анналы», III, 26). Ему же при­писывается строительство храма богини Весты, покровительницы всего римского народа. Сервий Туллий, этруск родом, установил общие для населения городских и сельских общин Компиталии — религиозные праздники соседей, а также предпринял строительство храма Диане, чтобы теснее сплотить латинские города вокруг Рима как центра латин­ского союза.

Вместе с формированием официального пантеона и культа уже в VI в. до н. э. в составе древнеримской религии закладываются основы «римского мифа». «Римский миф», ключевая мифологема древнерим­ской религии, вступал идеологическим обоснованием претензий Рима на политическую гегемонию. В римских преданиях формируется мифо­логическое повествование об Энее, сыне троянца Анхиса и богини Аф­родиты, основателе Рима, будто бы принесшем из Трои священные за­логи славной судьбы Рима. С историей основания города были увязаны также мифические братья-близнецы Ромул и Рем, сыновья бога войны Марса, вскормленные волчицей. Божественным покровителем и олице­творением могущества Рима был провозглашен Юпитер, в честь кото­рого в VI в. до н. э. на Капитолийском холме возводится храм. При его закладке, как сообщает Тит Ливии, была найдена человеческая голова с невредимым лицом — находка была истолкована так, «что быть этому месту оплотом державы и главой мира» (I, 55, 5). Царю Нуме, согласно древнему преданию, с небес в руки упал щит — залог спасения Рима; щит затем бережно хранился как одна из главных святынь города. Эти фрагменты «римского мифа» вместе с другими, развившимися позднее, утверждали идеи чудесного основания Рима и божественного предопре­деления его великой судьбы.

При всем значении государственных культов древнеримская рели­гия никогда не утрачивала своей генетической связи с родовыми и се­мейными верованиями. В глубокой древности первостепенное значение имели культы родовых (фамильных) и земляческих сообществ. Государ­ственные культы, с одной стороны, наследовали эти древние религиоз­ные традиции, с другой стороны, соперничали с ними, не будучи, одна­ко, в силах отменить их. Две тенденции — к централизации религиоз­ной жизни в государственных культах и к ее раздроблению в культах

Цит. по: Тацит Корнелий. Сочинения в двух томах. Том первый. М., 1993.

отдельных общин — уже с ранних пор совмещались в древнеримской религии.

Религиозная жизнь Рима республиканской эпохи во многом опреде­лялась политической борьбой патрициев и плебса. Плебс, добиваясь расширения своих гражданских прав, требовал снять существовавшие ограничения на участие плебеев в важнейших государственных культах. «Преимущества в религиозной области в то время были на стороне пат­рициев. Только из их числа вербовались жреческие коллегии, имевшие возможность влиять на народные собрания, объявляя их созыв в реше­ния угодными или неугодными богам. Только они могли посвящать хра­мы, алтари, здания для собрания сената. <...> Только патриции имели право ауспиций — определения воли богов по полету птиц...»¹.

В ходе начавшейся еще в царский период борьбы против религиоз­ной гегемонии патрициев представители плебса получили доступ к тол­кованию Сивиллиных книг, пророческих текстов. Хранители и толкова­тели этих книг образовали первую открытую плебеям жреческую кол­легию: вначале — дуумвиров, двух жрецов, затем, с 367 г. до н. э.,— де­цемвиров, десяти жрецов, а с 82 г. до н. э.— квиндецемвиров, пятнад­цати жрецов. Постепенно плебс практически полностью разрушил мо­нополию патрициев на жреческие должности: в 300 г. до н. э. был при­нят закон, по которому плебеи признавались достойными «жреческих и авгурских знаков отличия» (Тит Ливии, «История Рима...» X, 7, 9). В споре, сопровождавшем принятие этого закона, были поставлены под сомнение идейные основы патрицианского религиозного верховенст­ва — исключительное благородство патрициев и способность угады­вать волю богов, покровительствующих-де патрициям. В области офи­циальной религиозной жизни к концу республиканского периода между патрициями и плебсом был выработан консенсус, результатом которого стала государственная религия, отражавшая интересы большинства граждан римского полиса.

В республиканскую эпоху появляются отчетливые признаки разру­шения «дедовских» устоев религии римлян. Тому во многом способст­вовала активная внешняя политика республиканского Рима, направлен­ная на подчинение соседних городов и народов. Войны, победы, мир­ные соглашения сопровождались не только заключением военно-поли­тических союзов, но также и религиозными компромиссами римлян с богами и культами других народов. Уже в раннем Риме существовала практика получения по условиям капитуляции от побежденных не толь­ко их земель, богатств, но и религиозных святынь. Так, после победы над этрусским городом Веи, «когда все земные богатства были из Вей

Штаерман Е. М. Социальные основы религии Древнего Рима. М., 1987. С. 90.

12-3404 177

унесены, римляне приступили к вывозу даров божественных и самих богов, но проявили здесь не святотатство, а благоговение» (Тит Ливии, «История Рима...», V, 22, 3). Из новых союзных земель в столичный го­род переселялись люди, а вместе с ними и их боги. Послы города Лок-ры произносят в римском сенате знаменательную фразу: «Мы видим, сколь благоговейно вы чтите своих богов и принимаете к себе чужест­ранных...» (Тит Ливии, «История Рима», XXIX, L8, 2).

Терпимость оборачивалась ростом религиозного эклектизма. Во время эпидемии 20-х годов V в. до н. э., как пишет Тит Ливии, «не то­лько тела были подвержены заразе, но и души были охвачены разнораз-ными и по большей части чужеземными суевериями. Стараньями тех, кто наживался на людском легковерии, в домах устанавливался новый порядок жертвоприношений, до тех пор пока знатнейшие граждане не осознали, сколь позорно для всего общества, что на каждом углу и в каждом святилище милость богов вымаливают принесением жертв по непривычному и чуждому обычаю...» («История Рима...», IV, 30, 9—10). Спохватившись, власти приняли меры к тому, чтобы «никакими иными способами, кроме принятых в отечестве, и никаким иным богам, кроме римских, не поклонялись» (TV, 30, 11). Однако остановить размывание традиционной религии удалось лишь на время.

«Римский миф», возводивший начало Рима к греческой Трое, древ­няя вера в силу Дельфийского оракула и греческих богов создавали бла­годатную почву для грецизации римской религии. В то же самое время, в 20-е годы V в. до н. э., когда сенат запрещает чужеземные верования, в Риме официально учреждается культ Аполлона и строится храм этого бога; поводом к тому была эпидемия и расчет на врачующую силу Аполлона. Асклепий, другой греческий бог-врачеватель, обретает свой храм в Риме в 291 г. до н. э., его имя латинизируется (Эскулап), но об­ряды отправляются по греческому образцу, а жреческие обязанности выполняют по-преимуществу греки. Вслед за Аполлоном в Рим прихо­дит Дионис, получивший здесь имя Вакха (или, иначе, Бахуса). В пер­вой пол. II в. до н. э. ритуалы в честь Диониса-Вакха — вакхана­лии — вызвали своей оргиастичностью и эзотеризмом суровые пресле­дования властей. Однако Дионис и дионисии, слившись с римским бо­гом плодородия Либером и культами вегетативных сил, прочно вошли в религиозный обиход римлян. Последние века республики отмечены да­льнейшим заимствованием греческих богов, отождествлением их с рим­скими и усвоением греческих обрядов.

Исторические предания, связавшие Рим и Трою, открыли дверь проникновению малоазийских верований, в первую очередь — культа Кибелы, одного из древнейших восточных культов. На закате республи­канской эпохи, во время страшной для Рима войны с Ганнибалом, граж­дане, по словам Ливия, «внезапно исполнились благочестия» и обнару-

жили в пророческих книгах предсказание, согласно которому, именно Кибела, Идейская Матерь, избавит город от чужеземцев, если она будет перевезена в Рим. На родину Кибелы (во Фригию, в город Пессинунт) было отправлено посольство, получившее от местных жителей священ­ный камень, который почитался как воплощение Великой Матери-бо­гини. Римляне торжественно встретили Кибелу, несли, передавая из рук в руки, священный камень по улицам и поместили его в храме Победы, установив день празднества в честь малоазийской богини и восприняв оргиастическую обрядность культа Великой Матери («История Рима...», XXIX, 10—14). Подчинение Римом во II—I вв. до н. э. эллинистических государств Востока вызвало новую волну экспансии чужеземных куль­тов. Возвратившиеся из провинций домой римские легионеры, админи­страторы, торговцы приносили с собой ближневосточные верования.

Завоевание Греции (середина II в. до н. э.) открыло завоевателям широкий доступ не только к религии и мифологии греков, но и к их ре­лигиозно-философским учениям. В образованных слоях римского об­щества получают признание стоицизм, пифагорейство, эпикурейство и другие учения, развивавшие неведомые «старым» римлянам идеи, кото­рые простирались вплоть до крайних форм религиозного скептицизма. Среди наиболее заметных скептиков был Лукреций Кар (99—55 гг. до н. э.), вплотную подошедший к отрицанию религии.

Говоря о трансформации традиционных религиозных устоев древ­него Рима, следует учитывать, что греческие и восточные культы, сво­бодомыслие и скептицизм распространялись преимущественно в городе и прежде всего — среди знати. В сельской местности, в городских ни­зах религиозная жизнь во многом оставалась верной патриархальным традициям.

Императорский период в истории древнеримской религии (31 г. до н. э.— 476 г. н. э.) был ознаменован прежде всего появлением культа императора, обожествлением политических деятелей, военачальников и других отличившихся людей. Одним из первых был официально деифи-циирован после смерти Цезарь. Его преемник, император Август уже при жизни удостоился божественных почестей. Поощряя культ своей персоны и присвоив себе статус Верховного жреца, Август в то же время провел ряд реформ, призванных возродить старые религиозные традиции, державшиеся на родовых, фамильных верованиях. Начиная с Августа, культ императора становится стержнем государственной рели­гии, призванной поставить под единоначалие все слои общества и объе­динить все страны вокруг имперского Рима. Развивавшиеся на протяже­нии веков мифологизация и сакрализация Рима получают в эту эпоху свое завершение в обожествлении «вечного города» в образе Dea Roma. Культ столицы Империи, «божественного Рима», становится естествен­ным дополнением культа императора, «божественного правителя».

12* 179

Событием, радикально изменившим религиозную историю Рима, стало возникновение вначале на восточных окраинах империи, а затем и в Риме христианских общин. Антагонизм римской религии и христи­анства разрешился, как известно, победой новой религии. Следует по­мнить, однако, что за века соперничества христианство многое воспри­няло из культурного оснащения своего противника. Кроме того, влияни­ем религии Древнего Рима во многом определялись идеологические и обрядовые изменения внутри раннехристианских общин, обусловившие расколы раннего христианства на крупные и мелкие течения. Крах Римской империи отнюдь не означал полного триумфа христианст­ва — на протяжении столетий древнеримская религия, особенно ее ре­лигиозно-философские идеи и гражданские ценности, сохраняли свою привлекательность для европейской цивилизации. Западная, римско-ка­толическая, церковь наследовала некоторые интеллектуальные, этиче­ские, эстетические традиции, исторически связанные с римской религи­озной культурой.

Дата добавления: 2015-06-04