Беседа пятидесятая 3 страница

Я сказал ему: «Но меня не волновали ни проститутки, ни монахи, ни наркотики. Ты знаешь меня: если бы меня интересовали наркотики, тогда в этом городе…» Прямо рядом с моим домом был магазин, где все наркотики были доступны, «и хозяин так дружески относится ко мне, что он не возьмет деньги, если мне понадобятся наркотики. Так что в этом нет проблем. Проститутки доступны в городе, если мне интересно будет посмотреть на их танцы, я пойду туда. Кто может помешать мне? Монахи постоянно приходят в город. Но меня интересовали фокусники».

А мой интерес к фокусам основывался на моем интересе к чудесам. В Индии, до разделения, я видел разные чудеса, которые делали на улицах фокусники. Возможно, после такого шоу они собирали одну рупию. Как я мог поверить, что эти люди - мессии? За одну рупию на протяжении трех часов они делали почти невозможное. Конечно, во всем этом были уловки, но если вы этого не знаете, тогда для вас это чудо.

Вы просто слышали - а я видел, как они подбрасывали вверх веревку, а она вставала прямо. У них с собой был мальчик, которого они звали джамура, у каждого фокусника есть джамура. Я не знаю, как перевести это… просто «мой мальчик». И он говорит с джамурой: «Джамура, ты поднимешься по веревке?»

И тот говорит: «Да, поднимусь». И в этом разговоре есть определенная уловка, он заставляет людей сосредотачиваться на этом разговоре, а он очень смешной. Я видел, как этот мальчик влезал по веревке и исчезал!

И человек звал снизу: «Джамура?»

И сверху был слышен голос: «Да, хозяин».

И тот говорил: «Теперь я частями спущу тебя вниз». Потом он подбрасывал нож, и вниз падала голова мальчика! Он снова подбрасывал нож, и вниз падали ноги! Часть за частью мальчик спускался вниз, и фокусник собирал его по частям, закрывал его покрывалом и говорил: «Джамура, теперь соберись вместе».

И джамура говорил: «Да, хозяин». Фокусник снимал покрывало, и мальчик вставал! Он клал веревку, скатывал ее, убирал в сумку и начинал просить денег.

В лучшем случае он получал одну рупию, потому что в те дни шестьдесят пайсов были равны одной рупии, а никто не собирался давать ему больше одного пайса, два пайса самое большее, очень богатый человек давал четыре. Если он за одно чудо мог собрать одну рупию, это было удачей.

Я видел всевозможные вещи, а люди, которые их делали - просто бедняки.

***

В моем детстве, потому что о том времени я могу говорить с вами более авторитетно, я не знаю вашего детства, я знаю только свое детство — это был каждодневный вопрос. Меня постоянно просили быть честным. И я сказал своему отцу: «Когда бы ты ни просил меня быть честным, ты должен помнить одно, что честность должна быть вознаграждена, иначе ты принуждаешь меня не быть честным».

Очень легко я выяснил, что правдивость не оплачивается: вас наказывают. Оплачивается ложь: вы вознаграждены. Тогда появился очень важный вопрос. Так что я ясно дал понять своим родителям, что все должно быть понято правильно: «Если хотите, чтобы я был правдивым, тогда правдивость должна быть вознаграждена, и не в будущей жизни, а здесь и сейчас, потому что я правдив здесь и сейчас. А если правдивость не вознаграждается, если меня за это наказывают, тогда вы принуждаете меня лгать. Так что пусть это будет ясно понято, тогда для меня не будет проблемы, я всегда буду говорить правду».

Случилось так, что в двух-трех кварталах от моей семьи жила семья браминов, очень ортодоксальных браминов Брамины обрезают все волосы, и оставляют их не срезанными на седьмой чакре головы, так что эта часть продолжает расти. Они пытаются прятать ее под шапочкой или чалмой. А я срезал отцовские волосы. Летом, в Индии люди спят вне дома, на улице. Они выносят свои кровати, матрасы на улицу. Весь город ночью спит на улице, потому что внутри очень жарко

Так что этот брамин спал — и это была не моя вина… у него была такая длинная чоти; это называется чоти, этот пучок волос. Я никогда не видел его, потому что он был скрыт под тюрбаном. Пока он спал, волосы лежали на улице. Они были такими длинными, что я почувствовал искушение, я не мог устоять, я поспешил домой, принес ножницы, полностью отрезал его, принес и спрятал в своей комнате.

Утром тот обнаружил исчезновение. Он не мог поверить, потому что в этом была вся его чистота, вся его вера была в этом вся его духовность была разрушена. Но все вокруг знали, что если что-то происходило… сначала они спешили ко мне. И он немедленно пришел. Я сидел рядом с домом, прекрасно зная, что утром он придет. Он посмотрел на меня. Я тоже посмотрел на него. Он сказал мне: «На что ты смотришь?»

Я сказал: «На что вы смотрите? На то же, что и вы».

Он сказал: «На то же?»

Я сказал: «Да, на то же. Назовите это»

Он спросил: «Где твой отец? Я совершенно не хочу с тобой разговаривать».

Он пошел. Он привел моего отца, и мой отец сказал: «Ты что-то

сделал этому человеку?»

Я сказал: «Я ничего не сделал этому человеку, но я отрезал чоти, которое не может принадлежать этому человеку, потому что когда я его отрезал, что он делал? Он мог помешать этому».

Человек сказал: «Я спал».

Я сказал: «Если бы я отрезал твой палец, когда ты спал, ты продолжал бы спать?»

Он сказал: «Как же я мог продолжать спать, если бы кто-то отрезал мой палец?»

Я сказал: «Это определенно показывает, что волосы мертвы. Вы можете отрезать их, но человеку не больно, кровь не идет. Так о чем же весь шум? Мертвая вещь болталась там… и я подумал, что вы без надобности носите эту мертвую вещь в своем тюрбане всю свою жизнь почему бы не освободить вас? Оно в моей комнате. А с моим отцом у меня есть договоренность, что я говорю правду».

Я принес его чоти и сказал: «Если оно вас так интересует, вы можете забрать его. Если это ваша духовность, ваш брахманизм, вы можете привязать его и спрятать в свой тюрбан. В любом случае, оно мертво, оно было мертво, когда было у вас на голове, оно было мертво, когда я ею отрезал. Вы можете держать его в своем гюрбане».

И я сказал своему отцу: «Моя награда?» перед этим человеком.

Тот человек спросил: «О какой награде он говорит?» Мой отец сказал: «В этом проблема. Вчера он предложил соглашение, что если он говорит правду… и искренно, но он не только говорит правду, он даже доказывает ее. Он рассказал всю историю и за этим даже скрывается лонжа что это было мере то, так зачем же беспокоиться о мертвом? И он ничего не скрывает».

Он вознаградил меня пятью рупиями. В те дни, в этой маленькой деревне, пять рупий были большой наградой. И этот брахман с ума сошел от гнева на моего отца. Он сказал: «Вы испортите этого ребенка. Вы должны быть его наказать, вместо того, чтобы давать ему нить рупий. Теперь он будет отрезать чоти у других людей. Если он будет получать за каждую чоти пять рупий, со всеми браминами в городе будет покончено, потому что они спят ночью на улице, а когда вы спите, то не можете рукой держать чоти. А вы что делаете? Это станет прецедентом».

Мой отец сказал: «Но это мое соглашение. Если вы хотите наказать его, я не буду принимать в этом участие. Я не награждаю его за его озорство, я награждаю его за его правдивость, и всю свою жизнь я буду его за это награждать- А что касается озорства, вы свободны делать с ним все, что угодно».

Этот человек сказал моему отцу: «Вы толкаете меня в еще большую беду. Если я что-нибудь сделаю с этим мальчиком, вы думаете, все прекратится? Я семейный человек: у меня есть жена, мои дети, мой дом завтра мой дом будет сожжен». Он был очень зол, и он сказал: «Особенно сейчас это является проблемой, потому что завтра я собираюсь проводить церемонию в другой деревне, а люди увидят меня без моей чоти…»

Я сказал: «Нет необходимости беспокоиться - я возвращаю вам чоти. Вы также можете вознаградить меня за то, что я вам это возвращаю. Просто не снимайте свой тюрбан в другой деревне, даже ночью. Вот и все. Это не большая проблема, это всего лишь дело одной ночи. А ночью кто собирается смотреть на вашу чоти? Все будут спать».

Он сказал: «Ты мне советов не давай. Я хотел бы побить тебя, по я точно знаю, что это вызовет целую цепь последствий».

Я сказал: «Она уже была создана. Вы пришли, чтобы жаловаться, вы не вознаграждаете меня за то, что я абсолютно честен и искренен и говорю вам, что не мог устоять от искушения. А я никому не причинил никакого вреда, не было совершено насилия ни одна капля крови не упала с вашей чоти. Просто пожаловавшись моему отцу, вы создали цепную реакцию».

Он сказал моему отцу: «Послушайте…!»

Мой отец сказал: «Это не мое дело».

И я сказал своему отцу: «Вот чему учит весь брахманизм цепной реакции».

Мой отец сказал: «Оставь свою философию при себе. И прекрати ходить на эти лекции садху, монахов и махатм, потому что из того, что ты получаешь из них, ты делаешь очень странные выводы».

Я сказал: «Вот, о чем я говорил, но это не странно. Это в точности то, чем является теория кармы: вы совершаете одно действие, после него следует реакция. Он совершил действие жалобы на меня, теперь последует реакция».

И реакция последовала, потому что он сказал мне, что отправляется в другую деревню… Он был очень зол на меня, но когда вы злитесь, вы злитесь а он действительно был разъярен. Он был зол на жену, на детей… Я видел все это, он как-то сумел собраться и уехать.

В то мгновение, как он уехал, я сказал его жене: «Вы понимаете, куда он едет? Он уезжает навсегда — а вы не знаете! Он пришел, чтобы сказать об этом моему отцу, что он уезжает навсегда и никогда больше не вернется».

Жена неожиданно начала плакать и кричать: «Остановите его!» Люди побежали и остановили его повозку.

Он сказал: «Почему вы останавливаете меня? Я должен успеть на поезд!»

Ему сказали: «Не сегодня. Ваша жена плачет и бьет себя в сердце — она умрет!»

Он сказал: «Но это странно. Почему она должна бить себя, и почему она должна плакать?»

Но люди не позволили ему ехать, и они снимали его сумку и чемодан.

Человек, который правил повозкой, сказал: «Я не повезу вас. Если такое дело, что вы покидаете свою жену и своих детей навсегда, я не буду такое делать».

Брамин сказал: «Я не покидаю, я вернусь, но у меня нет времени убеждать вас. Поезд уйдет — станция находится в двух милях от моего дома».

Но никто не слушал его, а я провоцировал людей: «Остановите его, иначе его жена, его дети… вам придется смотреть за ними — кто будет кормить их?»

Люди привели его обратно со всеми сумками, и, конечно, он был зол и кинул все сумки в жену. Его жена спросила: «Что мы сделали? Почему ты…?» А я находился в толпе.

Он сказал: «Никто ничего не сделал. Тот мальчик сказал мне, что будет реакция. Причина в том, что три дня назад, в храме, я учил философии действия и реакции, а этот мальчик там был. Теперь он учит меня».

Он сказал мне: «Прости меня, и я никогда не скажу ни единого слова об этом действии и реакции. И ты можешь срезать у любого человека чоти, я не буду жаловаться. Ты можешь отрезать мою голову, и я не буду жаловаться, потому что я хочу остановить эту цепь. Мой поезд ушел».

Тогда все спросили: «Что случилось? Мы не понимаем. Кто отрезал твою чоти?»

Я сказал: «Смотрите! Цепь последствий не может остановиться. Эти люди спрашивают: «Чью чоти? Кто отрезал ее? Где чоти?» Я сказал: «Просто посмотрите в тюрбане, на его голове!» И человек, который считался в нашем городе борцом, пришел и снял его тюрбан, и чоти выпало.

Мой отец тоже был там и видел это. Когда мы возвращались домой, он сказал мне: «Я награжу тебя, но не пользуйся нашим соглашением».

Я сказал: «Я не пользуюсь. Это не соглашение между мной и гобой. Мое соглашение состоит в том, что я всегда буду говорить тебе правду, а ты меня будешь за это награждать». И он согласился. Что бы я ни сделал, что бы ни было плохо в его глазах, он постоянно награждал меня. Но сложно найти такого отца как этот - отец обычно очень сильно насаждает вам свои идеалы.

Моего отца осуждал весь город: «Ты портишь ребенка».

Он говорил: «Если это его судьба, быть испорченным, пусть он будет таким. Я не буду нести ответственность за вмешательство в его судьбу, он никогда не сможет сказать: «Мой отец испортил меня». Если он счастлив, будучи испорченным, то что в этом плохого? Когда бы, что бы ни произошло в его жизни, я не хочу вмешиваться. Мой отец вмешивался в мою жизнь, и я знаю, что если бы этого не было, я был бы другим человеком.

И я знаю, что он прав, что каждый отец прекращает ребенка в лицемера, потому что я превратился в лицемера. Когда я хочу смеяться, я серьезен. Когда я хочу быть серьезным, мне приходится смеяться. И пусть он будет серьезным, когда захочет быть таким».

Он сказал: «У меня одиннадцать детей, но я думаю, что у меня только десять». И он всегда думал, что их десять. Меня он никогда не считал среди детей, потому что он сказал: «Я дал ему полную свободу быть собой. Почему он должен нести мой образ?»

***

Когда я учился в начальной школе, мой дом был совсем рядом. Поэтому, когда звонил школьный колокол, для меня это было время идти в ванную. Вся семья стучалась и дверь, а я молчал даже ничего не отвечая.

Это был каждодневный порядок когда приходил директор школы и вытаскивал меня, потому что сам я не шел никуда. Он приходил, и мой отец говорил: «Что делать? Не звоните в колокол, потому что в тот момент, когда вы начинаете звонить, он немедленно идет в ванную и запирает дверь! А потом все становится совершенно бессмысленным, потому что бы вы ни сказали, он не ответит».

Наконец, в школе решили не звонить в колокол, и директор обычно приходил — сначала, чтобы изловить меня — а потом колокол звонил для всех остальных детей.

Каждого ребенка заставляют многое делать для его же блага. Я очень благодарен учителю. Он был действительно щедрым - только для единственного ученика он изменил весь порядок в школе!

Я благодарен споим родителям за их терпение ко мне. Вся семья стояла перед ванной и уговаривала меня: «Выходи! Если ты не хочешь идти в школу, не нужно. Мы попросим директора, чтобы он отпустил тебя на сегодня». Но я продолжал молчать.

И я также благодарен, потому что те мгновения молчания столько дали мне. И все вокруг кричали и бегали — я был центром этого циклона, просто сидел под душем и наслаждался.

В деревне, где я родился, была колония гончаров. А в Индии гончары возят свои горшки на ослах. Это единственное для чего в Индии используются ослы. Колония находилась рядом с моим домом, и там было столько прекрасных ослов, но все они весь день были заняты перевозками. Только ночью они были свободны, и я тоже был свободен, так что я катался на ослах.

В Индии никто не катается на ослах, потому что осел считается неприкасаемым. Кататься на осле… Вся моя семья была потрясена, потому что соседи говорили им: «Мы видели, как ваш сын ехал к рынку, сидя на осле. Не впускайте его в дом до тех пор, пока он не пойдет на реку и не вымоется».

Мой отец уговаривал меня: «Мы можем купить тебе лошадь, если тебе это так интересно».

Я сказал: «Меня совершенно не интересуют лошади. Меня интересуют ослы. Они большие философы, непредсказуемые. Осел может в любую минуту остановиться, и что бы вы ни делали, он не сдвинется с места. Вы не можете понять, почему он остановился и в противовес обыкновенному мнению, что ослы - идиоты, я убедился в том, что они очень хитрые, умные политики».

Мой отец сказал: «Ты хочешь написать об ослах диссертацию или что?»

Я сказал: «Я могу ее написать, потому что мой опыт общения с ослами может быть больше, чем у кого-либо другого».

Кататься на осле трудная работа, а на лошади - нет. Ослы такие хитрые, они никогда не выйдут на середину дороги. Они всегда будут скрести вашей ногой по стене. Естественно, вы спрыгните!

Было так трудно удержать их на середине. Или справа, или слева, но они никогда не находились посередине. Так что я сказал своему отцу: «Ослы правши или левши, но они не буддисты».

Будда учил своих учеников: «Следуете серединному пути». Ослы были единственными, кото Будда не смог убедить. И я не думаю, что они глупы, потому что когда на них никто не ездит, они идут посередине. Они умны. А жарким днем вы можете увидеть, что они стоят под деревом

И сама морда осла выглядит очень философски, как будто они вынашивают великие вещи. Только посмотрите на морду осла, и вы почувствуете, что он так много думает.

Наконец, моя семья решила, что мне не должно быть позволено входить в кухню - «потому что мы точно не знаем, катался ли ты на осле или нет». Так что я всегда сидел рядом. Мне не позволяли заходить в кухню, особенно не разрешала мне бабушка… я был отверженным!

***

Слушая птиц, я вспомнил… Прямо рядом с моим классом в старшей школе росли прекрасные манговые деревья. Л на манговых деревьях вьют свои гнезда кукушки. Нет ничего прекраснее кукования кукушки

Так что я обычно сидел у окна, смотря на птиц на деревьях, и мои учителя были очень раздражены. Они говорили: «Ты должен смотреть на доску».

Я сказал: «Это моя жизнь, и у меня есть все права выбирать, куда смотреть. Снаружи так прекрасно птицы поют, цветы, деревья, и солнце светит сквозь них -и я не думаю, что ваша доска может быть соперником»-

Учитель так разозлился, что сказал мне: «Тогда ты можешь выйти и встать там, за окном, пока не будешь готов смотреть на доску, потому что я учу тебя математике, а ты смотришь на деревья и на птиц».

Я сказал: «Вы даете мне прекрасную награду, не наказание». И я попрощался с ним.

Он сказал: «Что ты имеешь в виду?»

Я сказал: «Я никогда не войду, каждый день я буду стоять за окном».

Он сказал: «Ты сумасшедший. Я расскажу твоему отцу, твоей семье: «Вы выбрасываете на него деньги, а он стоит снаружи».

Я сказал: «Вы можете делать все, что хотите. Я знаю, как все уладить с моим отцом. И он прекрасно знает, что если я решу, что останусь снаружи — ничто не изменит это».

Директор обычно видел, как я стою снаружи каждый день, когда он делал обход. Он был удивлен, что я там делал каждый день. На третий или на четвертый день он подошел ко мне и сказал: «Что ты делаешь? Почему ты постоянно здесь стоишь?»

Я сказал: «Меня наградили».

Он сказал: «Наградили? За что?»

Я сказал: «Вы просто постойте рядом со мной и послушайте пение птиц. И красота деревьев… Вы думаете, смотреть на доску и на этого глупого учителя… потому что только глупые люди становятся учителями, они не могут найти никакого другого занятия. В большинстве случаев они выпускники третьих классов. Так что я не хочу ни смотреть на этого учителя, ни смотреть на эту доску. А что касается математики, вам не надо беспокоиться я справлюсь. Но я не могу упустить эту красоту».

Он стоял рядом со мной и сказал: «Это действительно прекрасно Я двадцать лет был директором этой школы, и я никогда не приходил сюда. И я согласен с тобой, что это награда. Что касается математики, я доктор наук в ней. Ты можешь в любое время приходить ко мне домой, и я буду учить тебя, но ты продолжай оставаться здесь»

Так что я получил лучшего учителя, директора школы, который был лучшим математиком. И мой учитель математики был очень озадачен. Он думал, что через несколько дней я устану, но прошел целый месяц. Потом он вышел и сказал: «Извини меня, потому что все время, когда я в классе, мне постоянно причиняет боль то, что я заставил тебя стоять здесь. А ты не сделал ничего плохого. Ты можешь сидеть в классе и смотреть туда, куда захочешь».

Я сказал: «Теперь слишком поздно».

Он сказал: «Что ты имеешь в виду?»

Я сказал: «Я имею в виду то, что я наслаждаюсь тем, что нахожусь здесь. Когда сидишь за окном, очень маленькая часть деревьев и птиц становится доступна. А что касается математики, меня учит сам директор, я хожу к нему каждый вечер».

Он сказал: «Что?»

Я сказал: «Да, потому что он согласился со мной, что это награда».

Он пошел прямо к директору и сказал: «Это нехорошо. Я наказал его, а вы поощряете».

Директор сказал: «Забудьте о наказании и поощрении — вы тоже иногда должны там быть. Теперь я не могу дождаться, раньше я ходил в обход, это было обычным делом, а теперь я не могу дождаться… Первое, что я должен сделать, это пойти туда и постоять с мальчиком, смотря на деревья.

Впервые я понял, что есть вещи, лучшие, чем математика - звуки пения птиц, цветы, зеленые деревья, солнечные лучи, проходящие через них, дуновение ветра, поющее песни. Иногда вы тоже должны приходить к нам».

Он вернулся и сказал: «Директор сказал мне, что произошло, так что же мне делать?» Он спросил меня: «Мне что, вывести сюда весь класс?»

Я сказал: «Это было бы прекрасно. Мы можем сидеть под этими деревьями, а вы можете учить нас математике. Но я собираюсь пойти в класс, даже если вы помешаете мне, что вы не можете сделать, потому что теперь я знаю математику лучше, чем любой ученик в классе. И у меня есть лучший учитель. Вы третьеразрядный бакалавр наук, а он первоклассный магистр наук».

Несколько дней он думал над этим, и однажды утром, когда я пришел туда, то увидел, что весь класс сидит под деревьями. Я сказал: «Ваше сердце все еще живо, математика не убила его».

***

Один из моих учителей в начальной школе, когда я был в четвертом классе… Это был мой первый день в его классе, и я не сделал ничего очень плохого. Я просто делал то, что вы делаете во время медитации: «Ом, Ом…», но про себя, с закрытым ртом. У меня было несколько друзей, и я сказал, чтобы все они сели в разные места, чтобы он не смог понять, откуда идет звук. Один раз он исходил отсюда, второй раз оттуда, третий раз из другого места, он постоянно искал, откуда исходил звук. И я сказал им: «Закройте рты и говорите «Ом» внутри себя».

На мгновение он не мог понять. Я сидел в самом конце. Все учителя хотели, чтобы я сидел на первой парте, чтобы они могли следить

за мной, а я всегда хотел сидеть сзади, где можно многим заняться, это более выполнимо. Он подошел прямо ко мне. Он слышал от учителя третьих классов, что: «Вы должны следить за этим мальчиком!» И он сказал: «Хотя я не могу выяснить, кто это делает, это делаешь ты».

Я сказал: «Что? Что я делаю? Вы должны сказать мне. Просто говорить: «Ты делаешь это», не имеет никакого смысла. Что…?»

Теперь ему было сложно сделать то, что сделал я. потому что это выглядело бы глупо, и все начали бы смеяться. Он сказал: «Что бы это ни было, сожми уши руками и сядь, встань, сядь - пять раз!»

Я сказал: «Прекрасно». И спросил его: «Я могу это сделать пятьдесят раз?»

Он сказал: «Это не награда, это наказание».

Я сказал: «Этим утром я не делал никаких упражнений, так что это прекрасная возможность, а вы будете очень счастливы. Вместо пяти раз я сделаю это пятьдесят. И всегда помните, когда бы вы ни награждали меня», это то слово, которое я сказал ему, «когда бы вы ни награждали меня, будьте щедрыми». И я начал делать это пятьдесят раз.

Он сказал: «Остановись! Этого достаточно. Я никогда не видел такого мальчика. Тебе должно быть стыдно, что тебя наказали».

Я сказал: «Нет. Я делаю свои утренние упражнения. Вы помогли мне, вы вознаградили меня, это хорошее упражнение. На самом деле, вы тоже должны сделать его».

***

В старших классах моей школы было два здания, и между ними было, по крайней мере, шесть метров пространства. Я нашел кусок дерева длиной в шесть метров. Сперва я положил его на землю и спросил своих друзей: «Вы можете пройти по ней?» И все смогли пройти по ней, не упав. А потом я положил этот же кусок дерева на крыши между зданиями, и, кроме меня никто не был готов даже попробовать.

Я сказал: «Это странно, потому что вы прошли по ней и не упали»

Мне сказали: «Теперь все по-другому. Теперь это так опасно, что если появится хотя бы маленький страх, если хотя бы один шаг будет сделан неправильно, то вы упадете с высоты девять метров».

Я уговаривал их, говоря: «Вы можете наблюдать за мной, вы не должны просто смотреть по сторонам. Вы же проходили по атому дереву… и это моя стратегия: не смотреть по сторонам, просто полностью сосредоточиться на дерене и идти. И гак я могу пройти много миль».

Когда однажды я уговаривал нескольких учеников, один новый учитель, учитель химии, который всегда хвастался, что он очень смелый, проходил мимо, Я сказал: «Вы очень смелый человек, возможно, вы можете попытаться».

Он сказал: «Я могу попытаться». Но когда он посмотрел вниз, там было девять метров. Он прошел самое большее два шага, упал вниз и получил множество переломов.

Я пришел навестить его в госпитале. Он сказал мне: «Я никогда не видел такого опасного парня. Как это пришло тебе в голову?»

Я сказал: «Вы столько хвастались… Как только вы поправитесь, мы придумаем что-нибудь еще».

Он сказал: «Что ты имеешь в виду?»

Я сказал: «Вам просто надо сказать, что вы хвастались, почему что в самом деле вы очень боитесь. Чтобы скрыть это, вы хвастаетесь: «Посреди ночи, в темном лесу, я могу пройти один. Я не боюсь ни привидений, ни воров, ни убийц».

Это вы спровоцировали меня найти что-нибудь. А я шел впереди вас, так что я тоже рисковал. Вы подумали, что если я иду, вы тоже можете пойти. Вот здесь вы ошибались.

Вы начали дрожать с первого шага, но вы но смогли вернуться. Время было, вы могли отпрыгнуть назад, вы сделали всего два шага, но это противоречило вашему это, так что вы продолжили идти и упали. У вас множественные переломы не в теле, а в эго Через две-три недели вашему телу будет лучше, но ваше эго… никогда больше но говорите о своей храбрости, иначе… я еще кое-что придумал».

Он сказал: «Я собираюсь уйти из этой школы Этого достаточно. Я не хочу этого!»

Я сказал: «Это ваше дело. Вы можете уволиться, но, все равно, мы попробуем что-нибудь сделать».

И мы смогли сделать. Он уволился, взял свой багаж - у него не было ни жены, ни детей, ничего. Он только окончил университет… молодой человек. Я и несколько моих друзей окружили его, и мы наделали столько переполоха, собралась огромная толпа.

Мы сказали: «Он уходит от своей жены».

А он пытался убедить толпу: «У меня нет никакой жены. Эти люди лгут, я просто уволился и уезжаю».

Я сказал толпе: «Просто верните его домой У него есть жена и трое детей».

Он сказал: «Оставьте меня, потому что я пропущу свой поезд. Я не могу вернуться».

Но тогда толпа сказала: «Вы не можете уехать. Сперва вы должны вернуться домой. Почему эти дети должны врать?» А я был не один. У меня было, по крайней мере, десять мальчиков, которые говорили: «Ваша жена плачет, ваши дети плачут, а вы покидаете их. Это не хорошо».

Толпа завладела им - мы все исчезли. Он кричал и говорил: «Я не женат, у меня нет ребенка, у меня нет никакой жены».

Толпа сказала: «Сначала вернитесь домой».

Он сказал: «Но мой поезд уйдет».

Люди сказали: «Нас не волнует поезд. Вы можете сесть на него завтра», потому что был всего один поезд в день. «Так что это вопрос двадцати четырех часов. Сначала вернитесь домой».

А мы смогли найти очень бедную женщину, у которой было трое детей, и мы сказали ей: «Мы дадим вам пять рупий за небольшую игру».

Она сказала: «Но это не хороший поступок».

Я сказал: «А что плохого? Просто закройте лицо, и никто вас не узнает…» А в Индии, вы покрываете гхунгхатом голову и плачете. И я сказал детям: «Вы говорите: «Папа, почему ты покидаешь нас?»

Он не мог поверить своим глазам: появилась женщина, которая плакала, держала его за ноги, говоря: «Не покидай меня, ты женился на мне!» А трое детей плакали: «Папа!»

И толпа сказала: «Теперь, что ты скажешь?»

Он сказал: «Что я могу сказать теперь? Я никогда не видел этих детей, я никогда не видел эту женщину, а они сидят у меня в доме».

Все мы были в толпе. Наконец, я сказал ему: «Поезд опоздает, не беспокойтесь». Я отвел его в сторону и сказал: «Это просто обман. Дайте женщине пять рупий, а потом можете идти. И я позабочусь об этом».

Ему пришлось дать женщине пять рупий. Толпа спросила: «Что происходит?»

Я сказал: «Они договорились. Он уезжает всего на два дня и дает ей деньги на расходы, потом он вернется назад».

Так что люди позволили ему уйти. А женщина позже мне сказала: «Хорошо бы почаще исполнять такие номера… за пятиминутную игру -пять рупий!» А в те дни пять рупий были большими деньгами. Человек на них мог прожить месяц.

Мы пошли с учителем, а он был так зол, он с нами не разговаривал. И я сказал: «Не злитесь, потому что мы можем придумать что-нибудь еще».

Он сказал: «Не надо, у меня переломы по всему телу, пять рупий потрачены, и я не думаю, что смогу сесть на поезд».

Я сказал: «Не беспокойтесь, поезд ушел. Вам придется ждать в зале ожидания, но мы все подготовили… вам там будет удобно. А вечером будьте немного бдительным, наблюдательным». Я сказал: «У нас нет времени, только одна ночь. Теперь мы попробуем сыграть в привидения…»

Он сказал: «Боже мой!»

Так что ночью, в зале ожидания… а ночью поезда не ходят, станционный смотритель уходит, комната пуста, и платформа тоже пуста. Он сказал: «Тогда я не пойду на станцию. Я лягу где-нибудь на улице, на рынке, но я не пойду на станцию, в это пустое место, ночью».

Я сказал: «Вы говорили, что не верите в привидений».

Он сказал: «Я говорил это, но видя ваши затеи… есть ли привидение или нет, какой-нибудь дух появится, а я не хочу попадать в еще одну беду».

Этот человек встретил меня через двадцать или двадцать пять лет. Я спросил его: «Как у нас дела?»

Он сказал: «Как дела? Ты так напугал меня, что я решил никогда не жениться и никогда не иметь детей, никогда не работать в школе, это опасно. Все мое тело было разрушено, и в тот день ты мог нанести мне еще больший вред, потому что вся толпа верила тебе».

Дата добавления: 2015-06-30