Часть 2 10 страница

6. Тета-теория

Тета-теорией называется раздел ПГ, в котором иссле­дуются принципы и параметры, регулирующие отношения между предикатами и теми составляющими, которые выра­жают их партиципанты. Про такие составляющие в ПГ го­ворится, что им присваиваются тематические (= семантиче­ские) роли: thematic roles, сокращенно th-roles или, в соот­ветствии с чтением начальной греческой буквы d, theta-roles

или -d-roles «тета-роли», и соответственно, теория таких ро­лей назвается «тета-теория». В ПГ установлению точного инвентаря тематических ролей и их однозначной идентифи­кации для каждой предикатной лексемы не придается боль­шого значения. Достаточной признается уже та информа­ция, что n-местный предикат задает п партиципантов, кото­рым соответствуют тематические роли д₍,..., й_п. Не важно при этом, какие именно роли, и притом одинаковые или разные, приписываются, например, ИГ в предложении (61) Он вылил воду из лейки на клумбу; Он вылил лейку воды на клумбу; Он пролил клумбу водой из лейки, и т. п.

Тета-теория требует, чтобы все составляющие — носи­тели тематических ролей — должны быть реализованы в син­таксической структуре. Основным утверждением тета-тео-рии является «тета-критерий» (Theta-criterion): (62) тета-критерий;

каждая тематическая роль приписывается ровно одно­му актанту, и каждый актант получает ровно одну тематиче­скую роль.

Позиции, в которых актант получает тематическую роль, называют тета-позициями (^-positions), а позиции, в которых актант ее не получает, не-тета-позициями (non-d-

positions).

Последствия тета-критерия в языке настолько всеобщи и очевидны, что на них довольно трудно обратить внимание. Этот принцип объясняет «само собой разумеющиеся» фак­ты, которые, однако, невозможно объяснить ни из каких других независимых принципов строения языка. Тета-крите­рий призван объяснить структуру субкатегориальных схем. В формулировке тета-критерия речь идет об актантах, а не об ИГ, поскольку тематические роли могут получать не только ИГ, но и зависимые клаузы (СР).

Парадигма (63) иллюстрирует действие тета-критерия: (63) а. Я приехал; б. *Я приехал собаку, в. Я ударил собаку, г. ЧЯ ударил (в смысле: 'кого-то, неизвестно кого'); д. *Я уда­рил собаку кошку (в смысле 'собаку и кошку'); е. * Яударил (в смысле ⁽Я ударил себя'); ж.??*Яебо смеркается. Предложе­ния (636—ж) кажутся нелепыми именно потому, что в них нарушен тета-критерий. Тета-критерий настолько важен, что вряд ли человек, сколь угодно плохо знающий русский язык, способен произнести что-то подобное (636—ж). (636) показывает, что актант (прямое дополнение), не соответст-

вующий никакой тематической роли, невозможен; (63т) и (63е) возможны только в случае эллиптического сокращения дополнения (актант подразумевается, но не выражен); (63д) неграмматично; в (63ж) глагол, вовсе не имеющий партици-панта, сочетается с ИГ в им. п., которая должна обладать ка­кой-то ролью, а взять эту роль неоткуда, ср. в англ. *The sky is raining.

Под единственностью тематической роли актанта в ПГ имеется в виду то, что он может получить только одну тема­тическую роль независимо от того, какое число позиций в структуре этот актант последовательно занимает в случае своего передвижения. Поскольку тета-критерий должен быть выполнен уже на первом уровне деривации, получает­ся, что в соответствии с этим критерием актант может про­двигаться только из той позиции, где он получает тематиче­скую роль, в ту, где он ее получить не может. Иными слова­ми, точкой приземления актанта не может быть позиция, в которой присваивается тематическая роль (например, пози­ция комплемента при глаголе или предлоге). Благодаря это­му тета-критерий представляет собой существенное ограни­чение на допустимые передвижения актантов.

Хомский выделяет особый случай, когда структура со­ставляющих предопределяет тета-маркирование — отноше­ние между вершиной и ее комплементом:

(64) Если р — непосредственная составляющая у, а у = а', то а тета-маркирует рву.

Как быть тогда с такими, казалось бы, явными случая­ми нарушения тета-критерия, как то, что в раннем генера-тивизме называлось «подъем подлежащего в позицию до­полнения» (Subject-to-Object Raising) в конструкциях с гла­голами, присоединяющими вторичное дополнение типа / believe him to be intelligent 'Я думаю, что он умен'? В теории принципов и параметров вторичное дополнение считается подлежащим инфинитивного оборота, занимающим ту же позицию, что и PRO: / believe [_1P him to be intelligent] (в главе VI 3.2 было показано, что вторичное дополнение действи­тельно проявляет много свойств подлежащего). Объясняя тот факт, что падеж (но не тематическая роль) присваивает­ся подлежащему одной клаузы (инфинитивного оборота) глаголом другой клаузы (в данном случае believe), Хомский называет эту конструкцию «конструкцией с исключительным падежным маркированием» (exceptional case marking). При та-

ком падежном маркировании вершина, присваивающая па­деж, и ИГ, которой он присваивается, разделены границей клаузы. Это решение, однако, нарушает одно из важнейших свойств падежа - локальность управления.

Еще одну крайне неприятную проблему для тета-критерия предста­вляют случаи актантной деривации — каузативы, аппликативы и т. д. Эти актанты, возникающие «ниоткуда», — предмет особого внимания лингви­стов, полемизирующих с ПГ, а тета-критерий в той формулировке, кото­рая принята в ПГ, — постоянная мишень их критики.

Вследствие тета-критерия актант — носитель тематиче­ской роли (= тета-маркированный актант) является обя­зательным, т. е. должен присутствовать в синтаксической структуре хотя бы в виде пустой категории.

Это достаточно очевидно в случае подлежащих: можно легко допу­стить, что в предложении Ударил Ивана есть фонетически не выраженное подлежащее, — хотя бы потому что в нем недвусмысленно обозначается референт агенса и налицо согласование в финитном глаголе, которое кон­тролируется подлежащим. В английском языке подлежащее при агентив-ном глаголе с тем же значением не может быть выражено ни нулем *Hit John, ни пустым подлежащим *It hit John. Сложнее обстоит дело с тета-маркированными неподлежащными актантами, так как обосновать нали­чие нулевого дополнения значительно трудней. При отсутствии выражен­ного дополнения подразумеваемый актант обычно лишен определенного референта: Календула помогает от воспаления (больным), а при отсутствии выраженного подлежащего - обычно, хотя и не всегда, референтен.

Еще одно важное свойство приписывания тематиче­ских ролей заключается в том, что это приписывание совер­шается локально. Отношение между составляющей, ко­торая приписывает тематическую роль, и ИГ, которая эту роль получает, — наиболее локальное из всех отношений в грамматике: в него обычно вступают составляющие-сестры. Глагол, например, может приписывать тематическую роль своему дополнению в конструкции _W[V NP], но не подле­жащему своего сентенциального актанта (в конструкции V _S[NP VP]). Таким образом, ничего похожего на «исключи­тельное падежное маркирование» в случае приписывания те­матических ролей не допускается. Подлежащее отличается от дополнения тем, что получает свою тематическую роль от глагола-сказуемого, находясь вне его максимальной проек­ции (глагольной группы): _S[NP VP]. Актант, получающий те­матическую роль от некоторой вершины, находясь вне ее максимальной проекции, называется внешним актантом

(external argument). Внешним актантом в ПГ считается под­лежащее.

Все случаи, когда приписывание тета-роли происходит на большее расстояние, рассматриваются в ПГ как передви­жение в не-тета-маркированную позицию. Например, в John seems to like pizza 'Кажется, Джон любит пиццу' глагол seem 'казаться', имеющий лишь одну сентенциальную валент­ность, не может приписать тета-роль своему подлежащему John, потому что это подлежащее не соответствует никакому его партиципанту. John является партиципантом сказуемого инфинитивного оборота like 'любить' и получает от него те­та-роль до передвижения в позицию подлежащего при мат­ричном глаголе seem.

7. Теория связывания

Теория связывания содержит принципы и параметры, касающиеся референциальной интерпретации ИГ в связи с их антецедентами. Зависимости некоторых ИГ от их антеце­дентов подчиняются строгим локальным ограничениям. Так, зависимость возвратного местоимения от его антецедента не может пересечь границу клаузы (65); соответственно некоре-ферентность антецедента с обычным анафорическим место­имением обязательна внутри клаузы, но не при пересечении его границы (66): (65) а. Ващ любит себя^ б. *Ващ думает, что Маша любит себя\, (66) а. *Ващ любит его\, б. Ваня^ ду­мает, что Маша любит его\,

«Стандартная теория» 1960-х годов пыталась трактовать грамматическую анафору так же, как и другие случаи синтаг­матических зависимостей между дистантно расположенными элементами в составе предложения, т. е. через трансформаци­онные правила — рефлексивизацию и прономинализацию. Правила грамматики составляющих порождали в базовом компоненте структуры с совпадающими ИГ; затем при вы­полнении определенных условий одна из совпадающих ИГ заменялась на рефлексивное или анафорическое местоиме­ние. Так, прономинализация превращала структуру (67) а. Mary\ knows that John likes Mary^ 'Мэри, знает, что Джон любит Мэри;' в б. Mary\ knows that John likes her\ ‘M3pH_S знает, что Джон любит ее,', а рефлексивизация, будучи применена к (68) Ващ любит Ваню_{, превращала его в предложение (65а).

Отказ от трансформационного подхода к грамматиче­ской анафоре явился одним из принципиальных нововведе­ний, отличавших лексикализм, возникший в начале 1970-х годов, от предшествовавших версий порождающей грамма­тики. В предыдущей главе уже говорилось, что «лексикали-стская гипотеза» запрещает замену одной лексемы на другую

путем трансформации.

Обнаружилась и описательная неадекватность транс­формационного подхода к грамматической анафоре. Напри­мер, невозможна подстановка полных ИГ-антецедентов в некоторых очевидных случаях синтаксической анафоры ти­па (69) a. Each of Mary’s sons hated his brothers 'Каждый из сы­новей Мэри ненавидел своих братьев', что в глубинной стру­ктуре должно было выглядеть как б. Each of Mary’s sons hated each of Mary’s sons' brothers 'Каждый из сыновей Мэри нена­видел братьев каждого из сыновей Мэри'. Кроме того, был найден «парадокс Баха — Питерса», т. е. невозможность тра­ктовки анафоры через прономинализацию в тех случаях, ко­гда два местоимения вложены в антецеденты друг друга, что неизбежно ведет к их бесконечной рекурсии: (70) [_NP The man who shows he deserves itfa will get [_NP the prize he\ desires}-^ ‘[_NP Человек, который покажет, что он этого; заслуживает]^ получит ту [_NP награду, которую он; желает]; [Bach 1970].

Итак, в лексикалистском синтаксисе трансформации, включающие в себя лексические замены (типа прономина­лизации или рефлексивизации), запрещены, а трактовка синтаксических парадигм, содержащих в себе анафориче­ские элементы, осуществляется применением «фильтрую­щих» принципов. Эти принципы «забраковывают» как не­грамматические некоторые соотношения таких элементов с их антецедентами. Перед применением «фильтров» к пред­ложениям применяется операция «назначь произвольный индекс» (Index Freely). Суть ее в том, что именные группы помечаются произвольными референциальными индексами (их роль обычно выполняют латинские подписные индексы, но вместо них могут выступать любые различающие марке­ры - например, ИГ можно раскрашивать карандашами раз­ных цветов). В результате применения этой операции каж­дая ИГ должна быть помечена ровно одним индексом; ин­дексы любых двух ИГ могут совпадать или не совпадать. В процессе логической интерпретации предложения использу­ются универсальные принципы, определяющие допустимые

NP

виды соотношений различных видов ИГ с их антецедентами. Предложение с помеченными ИГ, противоречащее какому-либо из этих принципов, «бракуется» как неграмматическое. Например, для предложения (71) Она знает, что Маша пой­дет в кино логически возможны два способа расстановки индексов: совпадение (7Г) Она± знает, что Маша± пойдет в кино и несовпадение (71») Она\_ знает, что Маша, пойдет в кино. Принципы грамматики, выполняющие роль фильтров, должны «отсечь» расстановку индексов (7 Г) как неправиль­ную и признать правильной расстановку (71»).

Ограничения на употребление анафорических место­имений чувствительны не только к границам категорий оп­ределенного вида (таких, как клауза). Требуется, кроме того, особое структурное отношение между антецедентом и мес­тоимением, ср. возможность рефлексива в (72) а. Ващ уви­дел себя^ и невозможность его в б. * Сестра Ванщ увидела се-6#i, хотя и там, и тут антецедент и местоимение входят в од­ну и ту же клаузу. После работ Т. Рейнхарт [Reinhart 1981, 1983] для формулировки ограничений на поведение место­имений стало использоваться понятие командования соста­вляющих (c-command), о котором говорилось в главе II п. 2. Для удобства изложения повторим определение командова­ния:

(73) составляющая ос командует категорией р тогда и только тогда, когда составляющая, которая непосредственно доминирует над а, также доминирует над р, и ни а, ни р не доминируют друг над другом.

Так, для возвратных и взаимных местоимений требует­ся в пределах содержащего их предложения (или ИГ) не лю­бой антецедент, а только такой, который обладает по отно­шению к ним структурным приоритетом:

NP

N V they criticize 'они критикуют

NP₂ each other друг друга'

(74) а.

б.

N N NP₂
their criticisms of each other
'их критика друг друга'

Как в клаузе (74а), так и в ИГ (746), одна из ИГ, а именно NPb находится в отношении командования к дру­гой — NP₂. Вследствие этого употребление взаимного место­имения возможно в позиции NP₂. Однако NP₂ не командует NPj, поэтому употребление взаимных и возвратных место­имений в позиции NPj недопустимо: (74) в. *each other (themselves) criticize them '*друг друга (сами) критикуют их'; (74) г. *each other’s (themselves’) criticisms of them '*критика их со стороны друг друга (себя)'.

Понятие связывания заимствовано ПГ из логики, где связыванием называется функция оператора, превращающая сентенциальную форму в полное высказывание.

ИГ а называется связанной антецедентом р, если р ко­мандует а и обе эти ИГ помечены одинаковым референци-альным индексом.

По отношению к связыванию все языковые выражения делятся на три класса: анафоры, прономиналы и референци-альные выражения. Анафоры (anaphors) должны быть связа­ны в пределах некоторой составляющей, в которую они вхо­дят. Прономиналы (pronominals) требуют, чтобы в некоторой составляющей они, наоборот, не были связаны. Референци-альные выражения (referential expressions) вообще не допуска­ют наличия связывающей ИГ ни в какой структурно опре­деляемой области, в которую они входят.

Анафорами являются, в частности, возвратные и вза­имные местоимения. Прономиналы — обычные анафориче­ские местоимения, в том числе фонологически пустые ак­танты (pro). Референциальными выражениями являются полные ИГ, Область, в которой анафор должен иметь анте­цедент, а прономинал соответственно не должен его иметь, называется непрозрачной областью (opacity domain, синони­мичный термин — область связывания, binding domain). On-

ределение непрозрачной области выглядит следующим обра­зом:

(75) а является непрозрачной областью для р, если а — это минимальная ИГ либо минимальная клауза, которая со­держит одновременно р и фактор непрозрачности.

Фактором непрозрачности обычно является подлежа­щее, однако в зависимости от вида конструкции и от кон­кретного языка им может быть какой-то другой грамматиче­ский элемент. Из (75) следует, что фактор непрозрачности — это такая языковая единица, наличие которой в некоторой ИГ или в некоторой клаузе превращает ее в непрозрачную область.

Выражаясь неформально, и анафор, и прономинал «ищут» свой ан­тецедент, но при этом прономинал отвергает антецеденты внутри непро­зрачной области, а анафор находит свой антецедент именно в ней. Если это «нахождение» в пределах непрозрачной области не удается, т. е. если для анафора подходящего антецедента нет (или, наоборот, он есть для прономинала), то предложение оказывается неграмматичным.

Если, например, устанавливается антецедент для возвратного мес­тоимения (разновидность анафора), то следует последовательно просмот­реть ИГ и клаузы, в которые входит это местоимение, «снизу вверх», по­ка не обнаружится такая минимальная, т. е. первая по порядку при таком просмотре, составляющая категории ИГ (NP) или категории клаузы (IP), в которую входит фактор непрозрачности. Тогда именно в этой ИГ или в этой клаузе и обнаружится командующий антецедент. Если он есть, то предложение грамматично. Если же его нет, то предложение неграмма­тично, поскольку анафор должен быть связан именно в этой непрозрач­ной области.

Иначе обстоит дело с прономиналами: в пределах непрозрачной об­ласти у прономинала, наоборот, не должно быть командующего антеце­дента, иначе предложение неграмматично.

Классическая теория связывания в том виде, в котором она сформулирована в [Chomsky 1981], включает в себя три принципа — А, В и С:

А. Анафор связан в своей непрозрачной области.

В. Прономинал свободен (т.е. не связан никаким анте­цедентом) в своей непрозрачной области.

С. Референциальное выражение свободно.

Рассмотрим применение принципов теории связыва­ния на примере референциальной интерпретации русского предложения (76) Иван хочет, чтобы Петр пригласил его к себе. ИГ Иван, являясь подлежащим, в силу этого команду-

ет всеми ИГ в (76), а ИГ Петр командует обеими другими ИГ придаточного предложения. Фактором непрозрачности для русских анафоров и прономиналов является подлежа­щее; оно же в большинстве случаев является антецедентом для анафоров³.

Из всех теоретически возможных способов расстанов­ки референциальных индексов мы должны признать неграм­матичными Иващ... Петр^... его^... себе\, так как при этом нарушается принцип А теории связывания (возвратное мес­тоимение не связано, т. е. не имеет никакого структурно приоритетного антецедента, помеченного тем же индексом). Интерпретация Иващ... Петр^... его^... себе^ также неграм­матична, так как нарушает принцип С (референциальное выражение Петр оказывается связанным, так как имеет структурно приоритетный антецедент Иван в позиции под­лежащего главной клаузы). Наконец, и интерпретация Иващ... Петр-)... его^... себе^ запрещается принципом В, так как прономинал его оказывается связанным в своей непро­зрачной области (зависимой клаузе). Перебирая таким обра­зом все логически возможные наборы референциальной маркировки, мы приходим к двум единственно допустимым в силу принципов А, В и С наборам: (76') Иващ хочет, что­бы Петру пригласил его^ к. себе_} и (76») Иващ хочет, чтобы Петр-) пригласил его^ к себе-^ что и соответствует фактам рус­ского языка.

Уточним, что в ПГ подлежащим называется ИГ, зани­мающая позицию спецификатора, т. е. наиболее «высокого» фразового зависимого в максимальной проекции. Благодаря своей позиции спецификатор командует над всем остальным «материалом» своей максимальной проекции. В силу этого определения подлежащее может иметься не только у клаузы, но и у ИГ (ср. совершенно аналогичную позицию ИГ, свя­зывающих взаимное местоимение, в (74аб)). Подлежащее в составе ИГ является для этой ИГ таким же фактором непро­зрачности, как и подлежащее для включающей его клаузы; (77) a. Theyi have read [_NP books about each other-^ 'Они чита­ли книги друг про друга'; б. *They\ have read [_NP [_NP John’s} books about each other^ 'Они читали книги Джона друг про друга'; в. John has read [_NP [_NP theirft books about each other\\

³ Теоретически это не обязательно; более того, случаи неподлежащного анте­цедента у анафоров фактически возможны в русском языке, ср. (77) Мили-ционеры^ расспрашивали арестованных^ друг о

'Джон читал их книги друг про друга'. В (77а) фактором не­прозрачности выступает подлежащее клаузы, так как подле­жащего в ИГ нет, — следовательно, непрозрачной областью является клауза. В (776) в ИГ есть подлежащее, а именно John’s; поэтому, ИГ является непрозрачной областью, бло­кирующей связывание взаимного местоимения подлежащим клаузы, и (776) неграмматично. В (77в) непрозрачной обла­стью является опять ИГ, но предложение грамматично, так как в непрозрачной области обнаруживается требуемый ан­тецедент.

Благодаря принципу С теории связывания удалось объ­яснить асимметрии употребления анафорических местоиме­ний типа (78) a. Mama-_v знает, что онщ не сможет сдать эк­замен и б. *0Hflj знает, что Маша\ не сможет сдать экзамен. Тот факт, что полная ИГ в (78а) является антецедентом ме­стоимения, не противоречит ни одному из принципов. Если же местоимение является командующим антецедентом пол­ной ИГ, как в (786), это противоречит принципу С, что и объясняет неграмматичность (786).

Параметрическое варьирование принципов теории свя­зывания в основном затрагивает факторы непрозрачности, которые могут быть различными в разных языках. В частно­сти, как установил Г. Раппапорт [Rappaport 1986], различие между русским и английским языком заключается в том, что для английских анафоров фактором непрозрачности являет­ся «доступное» подлежащее (см. ниже), в то время как для русских рефлексивов — финитное подлежащее (т.е. подлежа­щее при финитном глаголе-сказуемом), а для русских реци-проков — любое подлежащее (включая даже агентивные ИГ в косвенных падежах). Рассмотрим эти различия.

Обратим прежде всего внимание на грамматичность английских предложений (79) и (80) и неграмматичность их русских эквивалентов (79') и (80'): (79) John thinks that a pic­ture of himself will be on the show; (79')* Иван думает, что своя фотография будет на выставке; (80) John knows that an article about himself appeared in the paper, (80') *Иван знает, что ста­тья о себе появилась в газете. Причина неграмматичности русских предложений достаточно очевидна: анафор должен быть связан в пределах своей непрозрачной области, т.е. ми­нимальной клаузы (или минимальной ИГ), содержащей под­лежащее. Такой минимальной единицей в (79'—80') являет­ся придаточное предложение (зависимая клауза): (80')...

Is inp статья о себе] появилась в газете], где [_NP статья о се­бе] — подлежащее. Однако в этой непрозрачной области нет ни одного антецедента, который был бы связан с анафором: ИГ статья о себе и газете не находятся к ИГ себе в отноше­нии командования.

Гораздо сложней определить причину грамматичности английских предложений (79—80): для этого-то и вводится параметр «доступности» подлежащего. Видно, что подлежа­щее придаточного предложения не является в этих двух слу­чаях фактором непрозрачности, каким оно является в рус­ском языке, так как грамматическое отношение между анте­цедентом и анафором может пересекать границу придаточно­го. Остается предположить, что подлежащее в придаточном (79—80) не может быть «полноценным» фактором непрозрач­ности, оно каким-то образом «испорчено». В самом деле, в теории связывания требуется, чтобы подлежащее как фактор непрозрачности было доступным (accessible), т. е. не включа­ло в себя сам анафор. Если же анафор входит в состав под­лежащего, то оно построено неправильно («недоступно») и не может функционировать как фактор непрозрачности. Следовательно, придаточное предложение в (79-80) не явля­ется непрозрачной областью. В качестве таковой выступает все предложение в целом, так как именно оно является ми­нимальной клаузой, в которой содержатся и сам анафор him­self, и фактор непрозрачности — доступное подлежащее John. В русских предложениях фактор непрозрачности (под­лежащее) оказывается налицо. Поэтому требуется, чтобы в непрозрачной области, т.е. в минимальной клаузе, содержа­щей это подлежащее, командующий антецедент нашелся. Раз его нет, то условие А не выполняется, что и объясняет неграмматичность предложений (79'-80'). В английском языке фактора непрозрачности в придаточном предложении не обнаруживается, поскольку подлежащее не является дос­тупным. Доступное подлежащее обнаруживается в более крупной клаузе. Там же находится и «подходящий» антеце­дент — в данном случае таким антецедентом является сам фактор непрозрачности, а именно подлежащее главного предложения. Таким образом, условие, сформулированное в принципе А, выполняется, и грамматичность предложений (79—80) получает свое объяснение.

То, что фактором непрозрачности в русском языке яв­ляется не всякое, а только финитное, подлежащее, было за-

мечено достаточно давно. Еще в работе [Klenin 1974] было обращено внимание на то, что, например, PRO, хотя и яв­ляются в русском языке подходящими антецедентами внут­ри непрозрачной области, не могут быть факторами непро­зрачности: (81) Онщ попросили журналистов-^ [_!Р PRO, напи­сать о себе-^ статью]', (82) Генерал^ не разрешает секретар­ше^ [_IP PROj позволить дворнику^ [_IP PRO_K называть себя^д Валей}] (пример Э. Кленин).

Для реципроков в русском языке фактором непрозрач­ности является любое подлежащее (фактически даже просто любая агентивная ИГ). Сравним (83) а. Онщ читали жалобы на себя\, б. Онщ читали жалобы друг на друщ, в. Онщ чита­ли [ИГ мои жалобы на себяЦ и г. *Онщ читали [ИГ мои жа­лобы друг на другщ], а'также (84) а. Иващ читал статью о се-бе\, б. Онщ читали статью друг о друге\, в. Иващ читал [ИГ статью Петра о себе^] и г. *0нщ читали [ИГ статьи Петра друг о друге^]. Из приведенных примеров видно, что ИГ-под-лежащее⁴ не является фактором непрозрачности для рефле-ксивов, но является им для реципроков: неграмматичность примеров (83г—84г) объясняется тем, что наличие подлежа­щего в ИГ превращает ее в непрозрачную область. Анало­гично и подлежащее инфинитива является фактором непро­зрачности для реципроков, но не рефлексивов: (85) Мы\ по­просили гостей^ [PROj налить себе^ чаю]', (86) Мы^ попросили гостей^ [PROj налить друг другу-^ чаю].

Если бы подлежащее инфинитива в (86) не было бы фактором не­прозрачности для реципрока, то была бы допустима кореферентность ИГ мы и друг другу. В таком случае предложение (86) могло бы быть понято как 'Одни из нас («первая группа») попросили гостей налить чаю другим из нас («второй группе»), а «вторая группа» попросила гостей налить чаю «первой группе»'. Поскольку подлежащее инфинитива (так же, как и лю­бое подлежащее) является для взаимных местоимений фактором непро­зрачности, такая интерпретация недопустима.

Параметрическое варьирование может также затраги­вать некоторые элементы определения непрозрачной облас­ти. Так, для китайских рефлексивов из этого определения, по-видимому, устраняется требование минимальности обла­сти связывания: любое предложение, содержащее подлежа-

⁴ Более точно — агентивная ИГ, входящая в состав другой ИГ, так как на рус­ском материале трудно найти еще какие-то синтаксические аргументы, по­мимо поведения анафоров, в пользу того, что ИГ Петра является специфи­катором в ИГ статья Петра.

щее, может быть областью связывания для рефлексива. Реф-лексив может связываться подлежащим либо главного, либо наиболее глубоко вложенного предложения, в состав которо­го он входит: (87) Чжансань^ жэньвэй [Лисы-_} чжидао [Ванъу^ сихуань цзыцзщ/*уь\] 'Чжан Сань думает, что Ли Cbij знает, что Ван Y_k нравится ему^/себе^ [Cole, Hermon, Sung 1990].

8. Принцип пустой категории

Принцип пустой категории стоит особняком в теории принципов и параметров - он применяется для объяснения ряда фактов, с которыми не «справляются» другие компо­ненты теории.

Например, имеется класс своеобразных нарушений принципа прилегания, в которых вопросительная группа пе­ресекает два ограничивающих узла, выдвигаясь из острова косвенного вопроса (из-за этих нарушений конструкция ко­свенного вопроса носит название слабого острова (weak island)): (88) a. What do [you wonder [_CP whether [John [yp fixed tj]]]? букв. 'Что ты не знаешь, починил ли Джон?'; б. *Who do [you wonder [_CP whether [ t [yp fixed the car]]]]? букв. 'Кто ты не знаешь, починил ли машину?'; в. How do you wonder [_CP whether [John [_v? fixed the car] t ]]], букв. 'Как ты не зна­ешь, починил ли Джон машину?'; ср. то же в русском: (89) а. Что ты не знаешь, как починить? и б. *Как ты не знаешь, что починить¹? Выдвигаться из «слабого острова» может до­полнение (88а—89а), но не подлежащее (886) и не обстоя­тельство-адъюнкт (88в, 896).

Дата добавления: 2015-07-02