Император мира 12 страница

Они пришвартовались со всей осторожностью, на которую был способен Руиз, но все равно судно загудело от удара, как колокол. Команда озабоченно наблюдала, как он захватил манипуляторами ремонтный шлюз, совместил его края с неровностями стены и активировал молекулярные крепления.

Запыхтел насос, и звук этот показался неестественно громким.

— Пройдет несколько минут, прежде чем мы сможем проникнуть в камеру и начать прорезать дорогу, — заметил Руиз.

Все опустили глаза. Это синхронное движение заставило капитана подумать о том, что его подчиненные наверняка слышали те же самые рассказы, что и он, — об огромных прожорливых чудовищах, которые спят, свернувшись, в глубинах Моревейника и никогда не поднимаются на поверхность. Эта мысль рассмешила его, отчего остальные уставились на него сердито и подозрительно.

Когда шлюз очистился, предводитель подал знак Олбани:

— Ты хорошо управляешься с горелкой, поэтому попадаешь в число избранных. Второй горелкой я займусь сам.

Они надели маски и респираторы, пробрались в шлюзовую камеру и принялись резать оплывший металл решеток, которые перегораживали проход. Камеру заполнил жирный белый дым, и мир Руиза сузился до огненного луча в руках и яркого свечения расплавленного металла, который стекал по решетке на пол и всасывался аспиратором горелки. Бывший агент старался не думать о предстоящей операции, о том, что все шансы против него. Ему удалось прогнать эти мысли, но не воспоминание о Низе, которая ждет его в казармах для рабов и никогда не узнает о его гибели, если он не вернется.

Через несколько минут шипение соседней горелки изменило тон. Послышалось жужжание, означавшее, что дальний конец пламени достиг пустого пространства.

— Стоп! — крикнул Руиз, но Олбани и так уже выключил агрегат.

Руиз осторожно ввел в тоненький шов акустический зонд и включил усилитель на полную мощность.

— Не дыши, — прошептал он Евфрату.

В течение тридцати секунд Руиз напряженно вслушивался. Ничего. Глухое молчание. Тишина. Отсутствовали даже фоновые шумы: гудение вентиляторов, гул генераторов. Тончайшие, неуловимые звуки жизни, которые проникают сквозь самые толстые стены и перекрытия, не доносились сюда.

— Может, наш работодатель и не соврал, — сказал он, откладывая зонд. — Похоже, об этом лазе давно забыли.

Олбани немного оживился:

— Ты хочешь сказать, у нас есть шанс выйти отсюда живыми?

— Этого я не говорил, — ответил Руиз, однако улыбнулся и похлопал старого приятеля по плечу. — Давай-ка еще немного поработаем.

Часом позже они выжгли в паутине решеток пробку толщиной в метр. Этого должно было хватить, чтобы закрыть проход. Они влили в шов тиксотропическую смазку, потом подсунули под внешние края с полдюжины автоматических ломиков и нажали на пуск.

Медленно-медленно со стоном и скрежетом пробка подалась. Руиз собрал свой арсенал.

— Убедись, что остальные готовы. Пусть возьмут оружие и проверят, не забыли ли чего-нибудь из снаряжения, — велел он Олбани, который кивнул и вернулся в батискаф.

Руиз попытался прикинуть, как еще можно увеличить шансы на выживание, но в голову ничего не приходило. Все теперь, казалось, зависело от достоверности данных, которые раздобыли разведчики Публия. И от того, сколько удачи осталось у Руиза. Он припомнил мрачные сентенции Дольмаэро относительно везения и улыбнулся. Агент обнаружил, что ему не хватает старшины гильдии.

Пробка вышла из отверстия, а ломики протолкнули ее еще на полметра — как раз достаточно, чтобы пропустить человека. В шлюз с шипением пошел воздух. Олбани взял пробы, склонился над монитором и сообщил:

— Дышать можно.

Он снял респиратор и скривился. Руиз стянул свой. Слабый запах геншей отравлял всю атмосферу. Предводитель налетчиков поморщился, потом надел шлем и опустил забрало. Наемники застыли в ожидании приказов, и он кивнул Дурбану-зверятнику.

— Пошел, — скомандовал он.

Дурбан рванулся вперед. Персональный чип, вживленный в основание черепа, обеспечивал ему быстроту рефлексов, жестокость и решительность, свойственные его тотему. Он метнул на командира сияющий взгляд и улыбнулся. Из глаз зверятника на Руиза смотрела завладевшая человеческим мозгом росомаха, счастливая оттого, что сейчас попадет туда, где сможет удовлетворить свои животные инстинкты.

Дурбан одним ловким и грациозным движением проник в щель, и Руиз затаил дыхание. Он ожидал звуков, которые свидетельствовали бы о засаде или о том, что сработала автоматическая охранная система. Но все было тихо, и через минуту Дурбан шепнул с той стороны:

— Идите!

— Хаксли, — Руиз обернулся к киборгу, который тащил на себе генератор помех — Полезай туда и установи свое оборудование.

Следом командир отправил в щель покрытого шрамами гладиатора и одну из женщин с лазером в качестве прикрытия. Потом указал на проход марионетке, и фальшивый Юбере все с той же пустой улыбкой полез вперед.

Руиз вернулся в батискаф, проверил, надежно ли защищена панель управления, и настроил охранные системы судна на самоуничтожение, если кто-нибудь посмеет войти в отсутствие хозяина. Затем он настроил освещение на самый мягкий уровень. Генш скорчился в темном углу.

— Мы вернемся, как только сможем, — пообещал он существу, и оно издало шипящий звук, по-видимому означавший согласие.

— Если Публий попытается связаться с тобой, безопаснее будет не отвечать, — посоветовал человек.

— Я запомню, — откликнулся генш. — В настоящий момент ты кажешься мне более достойным доверия, чем он. Ты пока не лгал. Я чувствую запаховые метки многих представителей Настоящей Расы.

Руиза пронзила дрожь предчувствия.

— Сколько их?

— Слишком много, чтобы я мог различить отдельные следы. Больше, чем я предполагал. Я вообще не думал, что может быть столько геншей в одном месте… Я очень молод и неопытен… И все же их очень-очень много. Ты отпустишь меня к ним, когда вернешься?

— Если обстоятельства позволят, — вздохнул Руиз.

— Понимаю.

Диаметр огромной трубы равнялся примерно трем метрам. В свете нашлемных фонарей было видно, что туннель поворачивает влево. Руиз посоветовался с Олбани, который нес на плече портативный радар.

— Что мы имеем?

— В моем спектре — никакой активности, — сосредоточенно ответил Евфрат. — Каждые тридцать три метра встречаются провалы, наверное, какие-то ниши без дверей.

Руиз послал своих людей вперед. Первым шел зверятник, его прикрывали с флангов женщины, перемещаясь так, чтобы все время держать окружающее пространство под прицелом. На приличном расстоянии от них безымянный гладиатор вел на поводке поддельного Юбере. Непосредственно перед Руизом двигался киборг с приборами для создания помех. Позади тащился обвешанный датчиками Олбани.

— Переговоры только по шлемофонам и на минимальном уровне, — приказал Руиз. — Передвигаться крадучись, ясно?

В темноте вспыхнули семь пар глаз, каждая со своим совершенно особенным выражением — предвкушением, любопытством, страхом. Двойник был невозмутим.

Руиз оглянулся на Евфрата.

— Ты нас ведешь. Командуй! — сказал он.

— Давайте-ка рысью, — ответил Олбани. — Когда заблудимся, я вам скажу.

Отряд отмахал по пустому туннелю много километров. Долговязый техник подтвердил наблюдения Руиза, заметив, что они понемногу поднимаются.

— Это ведь правильная дорога, босс? — уточнил он.

— Вроде бы, — ответил Руиз.

Они следовали за навигационным зондом, которым их снабдил Публий. На дисплее у Олбани поблескивали цепочки данных. Через равные промежутки им попадались открытые дверные проемы, обрамленные каким-то серебристым сплавом. У первого такого отверстия Дурбан замер, потом упал на брюхо и заглянул внутрь.

— Пустой склад, — констатировал он и двинулся дальше. Прочие помещения оказались столь же невинного свойства.

На отметке три с половиной километра Олбани застыл на полушаге.

— Активность, — прошептал он, остальные резко остановились. — У меня тут самая малость электромагнитных волн… вроде слабенькой пульсации.

Хаксли постучал ногтем по своим индикаторам.

— Маловато, чтобы распознать объект, — проскрипел киборг. — Надо бы подобраться поближе.

Руиз подумал и подозвал одну из женщин:

— Чоу, вы с Дурбаном пойдете за Олбани и Хаксли вперед, пока они не разберутся, что там такое. Пожалуйста, не пользуйтесь коммуникаторами за пределами пятидесятиметрового диапазона.

Яхианка кивнула, и вся четверка исчезла во мраке. На протяжении десяти ударов сердца Руиз еще различал блики их нашлемных фонарей, потом и они пропали.

Командир ждал. В одной руке у него был зажат плазменный огнемет, другой он теребил поводок марионетки. Оставшаяся яхианка присела у стены метрах в пятнадцати перед ним, гладиатор занял позицию у него за спиной в дверях пустого склада.

— У нас есть немного времени, чтобы поговорить с глазу на глаз, — заметил поддельный Юбере. — Может, ты все-таки скажешь, что со мной делал генш? Публий не упоминал, что я нуждаюсь в дополнительных модификациях.

— Видимо, Публий рассказывает тебе далеко не все.

— Разумеется. Но тем не менее странно. Ты уверен, что это не твоя идея?

— А хоть бы и так — неужели ты думаешь, что я расскажу тебе правду?

На миг лицо двойника исказилось.

— Меня опасно даже в шутку дразнить подобными вещами, — произнес фальшивый пират таким диким и мрачным голосом, что, казалось, его устами внезапно заговорил кто-то другой.

Руиз окинул собеседника внимательным взглядом. Что же он такое? Не был ли дубликат, а следовательно, и сам Юбере, куда менее спокойным персонажем, нежели Публий пытался его убедить?

— Извини, — сказал Руиз, — разумеется, я действовал согласно указаниям Публия. Куда мне тягаться с таким могучим монстром, как он? У кого, интересно, хватило бы на это храбрости? Или глупости.

Лицо двойника снова приобрело дружелюбно-отсутствующее выражение.

— Ну, если ты так говоришь… Ладно, тогда другой вопрос. Почему ты все время держишь меня на поводке? Ты же знаешь, что я не посмею нарушить инструкции Публия.

— Мне так спокойнее, — ответил Руиз. — И потом уже ясно, что инструкции у нас с тобой разные.

Через полчаса Руиз услышал в коммуникаторе шепот Олбани:

— Идите сюда.

Они в два счета добрались до него, он был один.

— Я оставил прочих наблюдать за развитием событий. — Голос техника звучал как-то надтреснуто. — Нам обязательно делать это, босс?

Руиз кивнул.

— Что вы обнаружили?

— Нечто загадочное. Что там у тебя с геншами? Ты прямо из кожи вон лезешь, чтобы поближе с ними познакомиться.

Руиз заметил, что по мере того, как они с Евфратом продвигаются вперед, вонь действительно усиливается.

— Не твоя печаль, Олбани, — огрызнулся он. — Что ты там нашел?

Техник вздохнул:

— Ладно, не обращай на меня внимания, мне, в сущности, плевать. А наткнулись мы на здоровенную дыру в теле небоскреба. Туннель в нее и упирается. Не знаю, в результате какого катаклизма эта дыра возникла, но она словно проела здание насквозь. В поперечнике проклятая дырка порядка ста пятидесяти метров, более-менее цилиндрической формы. Над нашим туннелем и под ним сотни точно таких же коридоров. По стенам шахты, минуя проходы, спиралью идут рельсы. Полагаю, это более позднее архитектурное добавление. Если верить радару, вверх дыра уходит где-то на полкилометра, но вниз она простирается гораздо дальше — километра на три. И вот что я тебе скажу: воняет оттуда, как будто на дне ее собрались все генши вселенной.

— А что засек твой радар? Олбани покачал головой:

— Понятия не имею. Стоило нам подобраться поближе, как все прекратилось. Я думаю, это был поезд или что-то в этом роде: спускался или поднимался.

— А что приборы обнаружения?

— Хаксли говорит, все чисто. Он понимает в этом? Руиз не обратил внимания на его вопрос. В данных Публия никакая дыра не фигурировала. Видимо, и у него информация была неполной. Командиру маленького отряда оставалось только уповать на то, что навигационный зонд окажется не совсем бесполезным. Руиз обернулся к двойнику:

— Что это такое?

Тот покачал головой. Впрочем, вполне дружелюбно.

— Наверное, я просто забыл. Странно, что в собственном доме меня удивляет такая существенная деталь. — Он казался по-настоящему сбитым с толку, но только на мгновение.

— Мы можем попасть на железную дорогу? — спросил Руиз.

— Она идет в двадцати метрах под нашим туннелем, потом поднимается по спирали и проходит уже на шестьдесят, метров выше уровня коридора, — ответил Олбани. — Даты сам увидишь. Мы уже почти пришли. От дыры исходит слабый рассеянный свет, так что фонарь можно выключить.

Как только Руиз погасил лампу, он заметил в конце туннеля мягкое красноватое свечение. В горле у него встал комок, лоб покрылся потом.

— Да-а-а, — протянул Олбани.

Именно такое освещение предпочитали генши. Те самые существа, которые установили в мозгу Руиза смертную сеть и императив Лиги. Он почувствовал неуловимое напряжение в голове, словно призраки этих конструкций до сих пор присутствовали в его сознании. Бывшего агента охватила странная слабость, но он безжалостно подавил ее.

Они добрались до конца туннеля, где распластались на животе остальные. Киборг направил в яму кучу всяких зондов и анализаторов. Со стороны казалось, что он удит рыбу невидимой удочкой. Чоу отползла подальше от края и вжалась лицом в пол. Дурбан являл собой сжатую пружину разрушения, убийства и насилия, которая только ждала приказа, чтобы развернуться в стремительном броске. Когда Руиз подполз и улегся рядом, зверятник смерил его хищным взглядом.

— Прикрути-ка свой персональный чип, — приказал командир.

Дурбан ответил беззвучным ревом, лицо его исказила нечеловеческая гримаса, но он, все-таки протянул руку к затылку и уменьшил силу внушения.

«Зверятник может стать обузой», — подумал Руиз, заглядывая в дыру.

Казалось, сами стены источали этот тревожный красный свет. Незваный гость подивился прихоти Алонсо Юбере, который осветил свое жилище подобным образом. Судя по двойнику, хозяина крепости трудно было заподозрить в пристрастии к драматическим эффектам.

Железная дорога была одноколейной. Рельсы крепились к стене посредством скоб-костылей, металл блестел, как бывает только при частом использовании. Полотно казалось бесконечным, его легкие отблески терялись в темноте вверху и внизу.

Руиз подполз к краю, чтобы заглянуть поглубже. Дно скрывали клубы густого дыма или тумана. Они преломляли красный свет таким образом, что создавалось впечатление, будто из бездны таращится огромный багровый глаз.

— Что-то летит, — сказал киборг, поспешно убирая свои приборы.

Руиз поднял глаза. Крохотная точка приближалась. Вот она выросла до размеров маленькой фигурки. Падала она совершенно безжизненно, кувыркаясь, как тряпичная кукла. Секундой позже Руиз осознал, что это женщина. Лицо ее было скрыто длинными черными волосами, которые развевал встречный ветер. Она пролетела ближе к дальней стороне провала, и агент не успел как следует рассмотреть ее. Женщина беззвучно исчезла в красной пучине.

Руиз был потрясен до глубины души. Вопреки всякой логике, он был убежден, что только что видел, как навстречу смерти падала Низа. «Нет! Нет. Она в казармах, в безопасности». Он выругал себя за идиотизм. Во вселенной полно стройных черноволосых женщин. Глупо полагать, что именно эта, только что канувшая в бездну, была каким-то образом связана с ним, — тоже мне, солипсист выискался.

— Геншей кормят, — заметил Олбани.

— Понял, — откликнулся Руиз севшим голосом.

Генши были стервятниками, способными переварить продукты разложения почти любого вида жизни, основанного на углероде. Человеку и думать не хотелось, на что похоже дно этой страшной воронки. «Вот тебе и сказка с гоблинами, Низа», — подумал он, и почему-то именно эта мысль помогла ему справиться с ужасом и омерзением. Герой всегда спасает принцессу.

Киборг снова растянул сеть датчиков и спустил на рельсы сенсор. Он долго изучал поступающие данные, потом передал монитор Олбани, который подключил прибор к своей системе детекторов.

— Эй, — подал голос долговязый техник. — По-моему, кто-то медленно едет вниз.

Хаксли снова втянул свои зонды, остальные рассыпались в глубине туннеля, чтобы не оставлять слишком явный инфракрасный след своего пребывания около провала. Руиз отдал поводок двойника одной из яхианок. Теперь на краю дыры остались только он, Хаксли и Олбани.

Ушей Руиза достигло тонкое жужжание. Он посмотрел наверх и увидел далеко в вышине поезд, который довольно быстро приближался, скользя по спирали на стене ямы. Специфический звук был вызван трением механизмов о рельсы.

Когда поезд оказался как раз напротив них, Руиз приник к крохотному сверхчувствительному телескопу, который одолжил ему Олбани. Он разглядел голый каркас, под которым крепились ролики, обеспечивавшие сцепление с рельсами. Внутри были настелены маты, на которых сидело около семи человек. Всего таких клетушек было шесть. При каждом толчке поезда головы пассажиров безвольно мотались: видимо, они находились под наркозом. По обоим концам поезда сидели гигантские дирмы. Они смотрели в противоположные стороны, держа наготове парализаторы. Перед одним из них помещалась панель управления, из которой торчали различные рычаги и переключатели, Странные чужеродные черепа были покрыты многочисленными шрамами, — Руиз распознал ритуальные узоры.

Олбани крякнул.

— Неустрашимые дирмы, — заметил он. — У нашего клиента, видать, денежки водятся.

Руиз пожал плечами:

— Стал бы кто-нибудь нанимать дорогостоящих головорезов вроде нас, чтобы пристукнуть нищего за углом.

— Верно. Ладно, их можно просто сковырнуть с сидений. Самая работа начнется, когда мы их уберем. Надо будет поймать поезд, прежде чем он от нас удерет. А скорость-то у него приличная.

— Подождем, когда они поедут обратно.

— Ну конечно. — Олбани скорчил обиженную гримасу. — Я похож на туриста, которому не терпится побывать в геншийском Диснейленде, да?

Руиз улыбнулся:

— Да нет вроде. Как, по-твоему, лучше действовать?

Олбани задумчиво почесал щеку:

— У нас тут небольшая проблемка. Сестрички-яхианки маленько страдают агорафобией — по-моему, проводя ментоскопию, ты не придал этому особого значения. Не знаю, будет ли от них какой-нибудь прок.

Руиз задумался.

— Если заказчик дал нам верные сведения, — не считая наличия этой дыры, о которой он и сам не знал, — мы можем проникнуть в дом клиента, так сказать, через черный ход. В этом случае нам понадобятся не все. Мы оставим сестричек здесь в туннеле сторожить проход.

— Тут столько «если», Руиз, — неуверенно покачал головой Олбани.

Поезд пронесся по стене. Руиз обернулся к Хаксли:

— Возьми весь свой арсенал и проверь эту штуковину на переключатели-ловушки, разрывные соединения, антипассажирские устройства — словом, ты сам знаешь, что искать. Неизвестно, сколько времени у них займет спуск, но когда они станут возвращаться, мы должны быть наготове и во всеоружии.

Они молча ждали, пока киборг колдовал над своими зондами и детекторами. Поезд прошел прямо под ними, и у Руиза мелькнула мысль, что вот тут-то дирмы поднимут головы и увидят их. Но нет, охранники продолжали невозмутимо таращиться прямо перед собой.

Когда они, вместе со своим одурманенным грузом, исчезли из поля зрения, Руиз обратился к Хаксли:

— Ну, что у тебя получилось?

— Не поручусь, что выловил все, но… имеется переключатель «на мертвеца», настроенный на жизненные показатели первого дирма. Тут нет проблем, если Мо и Чоу еще не разучились стрелять. Такие штуки вообще плохо защищены. Легко вскрываются ударом игольчатого лазера в центральные соленоиды. Ей-богу, дурацкое устройство. Сердечник вроде как заключен в монолиновую броню, но периферия весьма уязвима.

— Что еще?

— По-моему, прибор выборочной идентификации. Если я правильно понял принцип его работы, то время от времени кто-то вызывает охрану сверху, а один из них отвечает. Сует какую-то часть тела в идентификатор. Что могут использовать такие бугаи?

— Локтевые шипы, — ответил Руиз.

— А-а. Тогда вопросов нет: оставим парочку под рукой и будем надеяться, что удастся распознать сигнал вызова. Потом наличествует противоабордажное поле. Оно включается, если кто-то пытается проникнуть в состав между остановками. К счастью, наш работодатель не пожадничал с оружием: полагаю, что смогу подстроить нашу броню так, чтобы она вошла в резонанс с этим полем — если, конечно, фазовый сдвиг не особенно сложный.

Олбани хихикнул.

— Круто, Хаксли, какое облегчение! А то пришлось бы все бросить и кротко потрусить обратно в наш тепленький батискафчик. Вот незадача была бы, а?

Хаксли смерил техника ледяным взглядом, но ничего не сказал.

— Еще, — продолжал киборг, — присутствует куча механического добра: огнеметы ближнего действия, проволока-путанка, бритвенные поручни. Это скорей по твоей части, Олбани. Правда, все штуковины подсоединены к центральному монитору, но это работа лазерщиц. Какое-то инерционное устройство замкнуто на корпус поезда. По-видимому, оно должно реагировать на внезапное изменение скорости.

— А что насчет самой дыры?

— Дохлый номер, — ответил Хаксли, пожимая металлическими плечами. — Будь у нас неделя времени и нужное снаряжение, мы могли бы забраться по стене, и никто бы нас не заметил, если бы специально не пришел посмотреть, что делается в шахте. Однако рельсы снабжены детекторной проволокой, которая при малейшем прикосновении раскаляется добела, поэтому подняться по скобам просто нереально.

— Значит, так, — вступил Олбани. — Давайте подведем итоги. Наши струхнувшие сестрички должны как следует взять себя в руки, чтобы пробить соленоиды. Нам следует аккуратно пришить дирмов, чтобы не попортить им локотков. Затем предстоит влезть на эту штуку так, чтобы она не замедлила хода, пусть даже она несется с такой скоростью, что при неудачном приземлении мы переломаем ноги. Вдобавок надо избежать огнеметов и путанки и тем более не хвататься за бритвенные поручни. И после всего этого мы въедем наверх, где нам будет устроена торжественная встреча только потому, что мы сунули в сканер не ту колючку. Поправьте меня кто-нибудь, если я не прав.

— Надо бы переговорить с Мо и Чоу, — сказал Руиз. — А ты пока поломай башку, как нам взобраться на поезд.

Он направился в глубину коридора, где скорчились в углу сестры-яхианки. Каждая судорожно прижимала к груди лазер, словно находила какую-то поддержку в прикосновении холодного стекла и металла.

— Я вам очень сочувствую, — обратился к ним командир, — но вы понадобитесь, когда поезд пойдет обратно.

— Слишком глубоко, — откликнулась Мо, голос ее дрожал от страха. — Невозможно глубоко. Ты не говорил, что нам предстоит ползти по пещерам.

Тон ее лишь отдаленно напоминал обвинительный. Ужас настолько захватил женщину, что пересилил все остальные чувства.

— Я и сам так думал, — продолжал уговоры Руиз, — но все. оказалось несколько иначе. Это очень скверно. Я собираюсь поставить вас на выходе из туннеля. Вы должны пережечь нам кое-какие приборы. Сможете?

Чоу села и стряхнула с плеча судорожно сжатую руку сестры.

— Попробуем. Но если ты надеешься, что мы полезем в эту дыру, ты очень и очень ошибаешься.

— Да нет же, нет, ничего подобного не потребуется. Да и какой от вас там прок? Когда мы заберемся на поезд, вы останетесь здесь охранять тылы и дождетесь нас.

Широкое плоское лицо Чоу просветлело.

— Мы разобьем лагерь подальше в туннеле, куда не достанет этот жуткий свет и где не будет чувствоваться глубина.

Руиз кивнул и направился обратно к краю провала.

— Установи линию огня и скажи сестрам, куда и в каком порядке стрелять, — велел он киборгу.

Прежде чём Руиз снова услышал пение рельса, прошло больше часа. Он использовал это время, чтобы как следует сформулировать и отшлифовать план действий. Исход операции слишком сильно зависел от совершенства исполнения, но ничего лучшего в голову не приходило. По правде говоря, Руиз не верил, что положение изменится, даже если поезд проедет десять кругов. Кроме того, кто знает: может, он вообще ездит к геншам раз в неделю. А бывшему агенту всегда больше удавались стремительные импровизации.

Командир послал зверятника и гладиатора с марионеткой в горизонтальную трещину, достаточно широкую, чтобы они могли там спрятаться. С этой точки, которая располагалась на пятьдесят метров выше по стене и на несколько футов ближе к рельсам, впрыгнуть на поезд было несколько проще. Руиз замкнул поводок двойника у гладиатора на запястье и объяснил безымянному наемнику, что его основная и самая важная задача — посадить марионетку на поезд. Поэтому она должна попасть на борт без повреждений.

Руиз, Олбани, Хаксли и сестры распластались у края ямы, вполголоса проверяя, насколько хорошо каждый усвоил свою роль в грядущей атаке. Сестры прожгут переключатель, настроенный на дирмов, так, чтобы систему замкнуло в позиции «норма». Олбани постарается уничтожить максимальное количество механических препятствий. Хаксли не силен в применении оружия дальнего действия, поэтому его задача—с минимальными потерями переправить на борт все приборы, свои и Евфрата.

Себе Руиз отвел самую сложную роль: прикончить дирмов. У этих существ церебральные узлы были рассредоточены по всему телу рудиментарная система, доставшаяся им в наследство от предков-динозавров. Путем сложной и рискованной операции эти узлы могли быть усилены за счет тканей основного мозга. Таким образом рептилоид наделялся интеллектом, как бы рассеянным по всему телу, так что обезвредить его было практически нереально — по крайней мере, одним выстрелом. Руизу надо было выжечь несколько стратегически важных центров сознания чудовища, прежде чем оно успеет сообщить об атаке наверх, и это представлялось почти невыполнимой задачей.

Предположим, все прошло удачно и Хаксли не обнаружил на поезде никаких дополнительных сигнальных устройств. Тогда им придется прыгать в пространство, привязавшись программируемыми моноластиновыми спускателями — специальными канатами, которые растягивались, гася тем самым силу удара при приземлении, но не способны были сокращаться и поднять их обратно. Если расчеты Олбани верны, они повиснут в двух метрах над проходящим поездом. На платформу необходимо попасть, миновав любые ловушки, которых мог не заметить киборг, избежав переломов и не свалившись при этом с поезда. Затем следовало поймать двойника и двух оставшихся членов экипажа.

Дальше остается только гадать, что встретит их наверху.

— Всего и делов-то, — осклабился Олбани.

Руизу, однако, было не смешно. Всю жизнь он бросался навстречу неизвестности и насилию, будучи уверен, что непременно выживет, — так всегда и получалось. Но теперь безличный маниакальный запал боя, который всегда оберегал его от неудач, куда-то исчез, и Руиз не понимал толком, что же изменилось. Может, все дело в том, что он больше не способен равнодушно; рассматривать возможность собственной смерти? Теперь ему отчаянно хотелось жить, и яростное желание с каждым днем все крепло. Он изумился, обнаружив, что прожил столько лет, не замечая своего равнодушия к собственной жизни или смерти.

— Руиз, проснись, — прошептал Олбани, толкнув его локтем. — Поезд приближается.

Поезд поднимался несколько медленнее, чем когда шел вниз, — это уже радовало. На платформе находились шестеро пассажиров, на сей раз не под наркозом. Они лежали на подстилках, глядя перед собой абсолютно пустыми глазами. У Руиза холодок пробежал по спине: это наверняка рабы или пленники, побывавшие в лапах геншей.

Предводитель приник к окуляру длинноствольного газомета, который приберег как раз для такого случая. В фокусе оказалась чешуйчатая физиономия дирма, над ноздрями были явственно различимы шрамы от операции по усилению мозга. В глазах цвета лунного камня застыло тупое выражение, словно перераспределение интеллекта отняло у чужака что-то очень существенное.

Руиз перевел прицел на левое плечо охранника, — именно в левой руке тот держал переключатель скоростей.

— Ну, — выдохнул он и нажал курок.

Оружие выплюнуло сверхзвуковую струю замороженного газа, которая с шипением вонзилась в тело дирма и оттаяла.

Не успев оценить результат, Руиз уже снова стрелял: правый плечевой узел, живот, левое бедро, левая икра. Затем перевел огонь на второго охранника, который наконец отреагировал на гибель товарища и поднимал руку к кнопке тревожной сигнализации. Руиз пробил ему правый плечевой центр, затем, прежде чем дирм успел поменять руки, левый и все остальные церебральные узлы. Он смутно видел белые искры от простреленных лазерами соленоидов, более темные вспышки огнемета Олбани, когда тот выжигал механические ловушки на ближайшей к ним стороне поезда.

Стрельба закончилась в две секунды.

— Пока все чисто, — прохрипел Хаксли.

Все трое перебросили оружие и приборы за спину и ухнули через край в пустоту. Падение длилось одно бесконечное мгновение, потом замедлитель вздернул Руиза в вертикальное положение. Он подождал, пока поезд не окажется почти прямо под ним, и ударил по пряжке замка. Самосброс отстегнулся, и, пролетев два метра, Руиз приземлился на одного из пассажиров. Это смягчило удар, как при падении на кучу песка. Он удержался на ногах и прыгнул на первого дирма, который был еще жив и, пошатываясь, пытался куда-то идти. Газомет превратил его суставы и расположенные в них мозговые центры в кашу, и, судя по пот ведению несчастного, интеллект его был уничтожен. Взмахом маленького виброножа Руиз отсек ему лапу как раз под левым разбитым плечом, затем перерезал предохранительные ремни и пинком отправил инопланетянина через борт платформы.

Дата добавления: 2015-07-02