Шери со звездами 3 страница

– Послушай, что с тобой такое…

– Ты сделаешь это для меня или нет?

– В моем следующем фильме не будет никаких ролей, – отвечает Бигл, и это истинная правда.

– Какая… – она не позволяет себе произнести «чушь», но это и так понятно.

– Я даже не знал, что твоя дочь – актриса.

– Да, актриса. И к тому же хорошая, – говорит Китти, хотя не имеет ни малейшего представления о том, что такое хорошая актриса, и даже предполагает, что ее дочь – отвратительная актриса.

– А мне казалось, ты говорила, что она зубной техник.

– Нет, она актриса, и я хочу, чтобы ты дал ей роль.

– Я буду использовать только настоящих людей, – говорит Бигл, – никаких актеров.

– Значит, используй ее как настоящего человека.

Бигл, который не может сейчас не воспринимать все буквально, вынужден сказать «нет».

– Ах ты… безмозглая сволочь! Я тебя ненавижу!

– Елкипалки, что на тебя нашло?

– И не смей даже заикаться насчет потрахаться! Ты спал со мной, и я ни разу ни о чем тебя не просила! Эгоистичная тварь! Если ты не дашь моей дочери роль – самую маленькую, эпизодическую…

– Ааа…

– Если ты не дать ей роль, я ухожу.

– Да для нее нет роли, идиотка! Ты что, не понимаешь?

– Тогда я увольняюсь.

– Ну и увольняйся. Будь здорова. – Потрясенный и возмущенный этой выходкой, Бигл приходит к выводу, что, вероятно, он ошибался, видя различия между звездами и обычными женщинами, и что на самом деле «обычность» не делает последних ни на йоту лучше. Эта ужасная мысль приводит его в глубокое уныние.

Глава 26

Рэй Матусов забирает последние записи, сделанные в доме Катерины Пржизевски и отражающие жизнь ее немногочисленного семейства.

Рэй появлялся в офисе ранним утром и объезжал ЛосАнджелес. Пржизевские стояли в его списке четвертыми. Точно так же как Тейлор и Шиган, он ничего не знал о цели этой операции, и ему были известны лишь имена людей, которых он должен был прослушивать. За исключением Джо и Мэгги, все они работали непосредственно на Джона Линкольна Бигла. Дневной архивариус Тедди Броуди. Ночной архивариус Люк Пржизевски, не имеющий никакого отношения к Китти, хотя Бигл нанял его исключительно изза его имени, полагая, что доставит ей тем самым удовольствие. До этого скандала Бигл считал, что знает о Китти все. Киномеханик Кармина Казелла. Художник Сет Саймон. А также Максвелл Нюрнберг и Моррис Розенблюм, исполняющие роль электриков, компьютерщиков, техников и паяльщиков, руками которых и была создана десятиэкранная система на студии Бигла.

Ктото другой – Рэй не знал, кто именно, – вел слежку за самим Биглом, включая прослушивание его кабинета, дома, ребенка и жены. Возможно, был еще и третий человек, который следил за остальными сотрудниками студии.

Собрав все пленки, Рэй отправлялся домой. И так происходило изо дня в день. Он проверял записи, регистрировал их и делал дубликаты. Рэй верил в пользу дублирования. У него уже были начальники, терявшие пленки, и клиенты, которые их безнадежно портили, а потом приходили и взваливали всю вину на него. Утром он привозил оригиналы в офис, регистрировал их и начинал все с начала.

Он с горечью отмечает, что последняя пленка, записанная в доме Пржизевских, закончилась в самый разгар оживленного разговора. Он уже успел оценить дневной объем их бесед, и у него было достаточно пленки и аппаратуры, чтобы записать в три раза больший объем. Он прокрутил запись назад и выяснил, что Китти уволилась со службы и весь день провела дома. Кроме того, большую часть времени она посвятила беседам со своей дочерью. Она заявила Агнес, что собирается найти новую работу где сможет оказывать реальную помощь дочери, и что понастоящему ей может помочь только мать. Рэй мало что мог понять из этого и поэтому решил, что на следующий день установит пару дополнительных жучков.

На следующий день, когда Рэй направился в офис с записями и подготовленным отчетом, он не обратил внимания на то, что за ним следят. Точно так же, как он не заметил этого и накануне.

Глава 27

Сюжет всех военных фильмов одинаков – зритель всегда остается в живых.

Джей Хайемс «Военные фильмы»

Бигл назвал свой вьетнамский сценарий «Возвращение». Но он попрежнему не был им доволен.

В качестве альтернативы рассматривался «Красный Апокалипсис» о сокрушении остатков Советского Союза.

На его взгляд, это очень кинематографично. Натуральный широкоэкранный Дэвид Лин. «Доктор Живаго» и «Красные». Быстрое передвижение огромных армий по бескрайним белоснежным степям. Танки, ракеты, истребители и пулеметный огонь – яркие цветовые пятна на фоне снега. Если Коппола ставил в кино итальянскую оперу, то это должно было стать русской оперой. Гораздо более роскошной, величественной и впечатляющей.

Но и этот проект представляется ему проблематичным. Какой бы распад ни происходил в Советском Союзе, русские все еще обладали ядерной бомбой. А жена Бигла и все их друзья были страшно обеспокоены проблемами экологии и распространением ядерного оружия. И Биглу совсем не хотелось оказаться новым доктором Стрейнджлавом – безумцем, призывающим ядерную зиму, и провозвестником конца света.

Он поворачивается к черным экранам.

Может быть, надо подключить террористов? Если архивариусы уже выполнили его задание, а они работали на редкость хорошо, то он сможет воспользоваться и этим материалом. Он начинает с информационных программ. Он смотрит их без разбора на всех свободных экранах, чтобы составить общее представление. В основном террористы оказываются арабами. Бигл просматривает графическое изображение взрыва самолета компании «Панамерикан» над Локкерби. Сначала его изображение на взлетной полосе в Египте с террористами и заложниками внутри. А потом смерть невинных свидетелей в аэропорту.

Контратака отряда «Дельта», «морских котиков», коммандос, ФБР, Чака Норриса, Интерпола, ветеранов Вьетнама, Брюса Уиллиса и биороботов.

Тедди Броуци только диву дается, что это случилось с Линком. Сначала были одни военные фильмы и документалистика о войне. А теперь это. Тедди ведет записи и отмечает просмотренные фильмы. А затем начинает читать о них. Из пятидесяти с лишним прочитанных книг больше всего его захватывает книга Жанин Бессинджер «Фильмы о Второй мировой войне: анатомия жанра», так как в ней содержится формула создания военных фильмов. И он уже думает, не удастся ли ему написать собственный сценарий в соответствии с этой формулой. Может быть, именно это и ищет Бигл? Может быть, ради этого все и затеяно?

Но при чем здесь террористы?

Впрочем, и они вполне согласуются с формулой Бессинджер. В основе военного фильма всегда лежит история о небольшой группе разных людей, что отражает представления о политической корректности, которым удается преодолеть свои различия для достижения общей, естественно патриотической, цели. Конечно же, эту схему вполне можно было использовать в сюжете о борьбе коммандос с террористами. И теперь Тедди даже не может понять, что его раньше смущало.

Бигл склоняется над желтым планшетом и записывает: «Сценарий. „Похищение президента террористами"».

В этом есть определенная привлекательность. Бигл никогда не позволяет финансовым или иным соображениям ограничивать полет его фантазии. И тем не менее в данный момент он понимает, что вовлечь иностранное государство в войну с Соединенными Штатами, в которой последние, согласно сценарию, должны будут одержать победу, будет довольно сложно. Зато похищение президента может стать лакомым кусочком, тем паче что тот не сможет от этого отказаться: разве все это устраивается не во имя его переизбрания?

К тому же – напряженность ожидания. Драма незнания. Надо довести страну до истерики. Потом требование выкупа. Станем ли мы его платить? Или будем придерживаться своих принципов? Миллионы настаивают на том, чтобы не платить ни единого цента. Переговоры. Которые умышленно затягиваются. В то время как отряд «Дельта» (или «морские котики», или «вегасовские убийцы», или даже ФБР) втайне разрабатывают операцию по освобождению Буша и осуществляют ее точно в срок, получая тело казненного президента…

Какая блестящая мысль! Террористы убивают Буша! И тогда президентом становится Дэн Квейл, который объявляет войну терроризму. Это вам не война с наркобизнесом. Это настоящая война, во время которой мы уничтожаем целые города. Находим их и уничтожаем. Если они спрячутся в Ливии, мы войдем в Ливию, если в Сирии – в Сирию. Мы найдем их, где бы они ни пытались скрыться.

Но вряд ли клиент был готов на такое. Буш должен был остаться в живых. Но Биглу было необходимо событие, которое могло бы всему придать ускорение. Если отряд «Дельта» спасает президента, то что дальше? Тогда все превращается в полицейскую историю. В которой все должно быть рассчитано и выверено. Длительное расследование, выжидание, аресты и наконец, через несколько лет, когда о Буше все уже забудут, – судебный процесс. Удобнее всего Италия, где террористы получают только десять лет тюрьмы, а уже через полтора года их обменивают с Ливией на танкер нефти и обещание поддержать стабильность лиры. Но сможет ли это довести американцев до такого градуса безумия, чтобы они захотели начать войну?

А что, если террористы захватывают и Буша, и Квейла? «Дельта» освобождает Буша, а Квейла террористы убивают.

Многообещающая идея.

Негодующий и потрясенный Буш поднимает нацию, нет, все нации Запада на борьбу с терроризмом и объявляет крестовый поход. Чтобы уже ни одна женщина не испытала горя Мэдилин. (Или Мэрилин? Бигл делает пометку: «Уточнить имя».) Чтобы больше никогда дети (он был уверен в том, что у Квейла есть дети) не лишались отцов. В кадре маленький беспомощный сирота, пытающийся добыть себе пропитание. Нет Лучше маленькая девочка с кудрявой головкой, заливающаяся ночью слезами в ожидании своего папы, который уже никогда не вернется. Чудненько!

Террористы будут мусульманами. Силы предрассудков и насилия Востока против Разумного, Нравственного и Просвещенного Запада. Это может спровоцировать атавистическую ненависть. Христиане против мусульман! И название готово – «Крестоносцы».

И он в возбуждении включает интерком и зовет Китти. Он всегда пользовался микрофонами, так как не любил держать трубку около уха. Это заставляло его чувствовать себя полуглухим болваном.

– Китти, – кричит он.

– Я не Китти, – отвечает ему женский голос.

И тогда он вспоминает, что Китти уволилась и ему отвечает новая секретарша. Как же ее зовут?

– Слушаю, мистер Бигл, – раздается в гробовой тишине.

Как же ее зовут? И зачем он вообще ей звонил? И наконец он вспоминает:

– У нас есть такой симпатичный парнишка. Из Йеля. Гей. Как его зовут?

– Я могу поискать в личных делах.

Тупица. Или личные дела актеров действительно расположены в соответствии с их сексуальными наклонностями?

– Они действительно так расположены?

– Как?

Бигл отключается.

Но Китти ему была нужна не только для этого. И он снова набирает номер новой секретарши.

– Купите, пожалуйста, моей жене платье, – говорит он.

– Что?

– Платье. Знаете, такая вещь, которую носят женщины.

– Я знаю, что такое платье.

– Очень хорошо.

– А какое платье?

– Откуда я знаю?!

– Какого размера?

– Это знает Китти, – отвечает Бигл.

Он никогда не интересовался размером одежды своей жены. Естественно, он понимал, что покупка вещей не может заменить присутствия в семье. Но, по крайней мере, это доказывало, что он о них думает. И вне зависимости от того, что говорила его жена, с ней было проще общаться, когда он ей чтонибудь покупал.

– У вас есть дети? – спрашивает он псевдоКитти.

– Нет.

– А вы чтонибудь о них знаете?

– Коечто знаю. У меня есть племянники и племянницы.

– Хорошо. Купите еще подарок для полуторагодовалого ребенка.

– Какой?

– Не важно, – отвечает Бигл как можно учтивее.

Если память ему не изменяет, этот парень из Йеля был архивариусом, а на телефоне Бигла была кнопка с надписью «Архив». И он ее нажимает.

До Тедди доносится телефонный звонок. Настоящий. Он услышит человеческий голос, что бывает чрезвычайно редко. И Тедди, не сомневаясь, что тот ни в коей мере не оправдает его ожиданий, выжидает несколько минут, прежде чем снять трубку и ответить жизнерадостным тоном: «Алло, архив слушает».

– Привет, это Бигл.

– Да, сэр.

– Вы учились в Йеле?

Тедди пытается понять, что в этом может быть плохого, и все же отвечает: «Да».

– И еще ЛосАнджелесский институт кинематографии, – добавляет он.

– Значит, вы умный человек. Рад, что вы с нами сотрудничаете. Я бы хотел с вами познакомиться поближе…

Боже милостивый, чего ему надо? Он разговаривает со мной! Да это же фантастическая возможность!

– Так вот, в данный момент мне нужна пропаганда.

– Какая пропаганда? История пропаганды? Наша пропаганда? Их пропаганда? Определение пропаганды? Полемика по этому поводу? Выдающиеся примеры? Вооруженные столкновения? Холодная война?

– Мне нужна одна страница, вмещающая в себя всю суть пропаганды. Объясняющая ее природу. Так, чтобы я все понял и стал гением этого жанра. Дзенбуддистом пропаганды. А остальное можешь представить мне позднее. Понял?

– Понял, – отвечает Тедди, хотя до него мало что доходит.

– Вот и хорошо. К завтрашнему дню. Хотя нет. Два дня тебе хватит?

– Конечно. – Конечно, не хватит. Господи, что он делает?! Нужно как минимум два дня, чтобы найти все источники, а потом две недели круглосуточного чтения, после чего еще неделя, чтобы все это изложить в кратком виде, потому что краткое изложение требует куда больше времени, чем пространное. Людей, которые обещают больше, чем могут сделать, обычно ненавидят. Начальники любят сотрудников, которые честно им говорят, что и в какие сроки может быть выполнено. Но в то же время, как ни странно, это у них вызывает ярость. Им нужны подчиненные, которые без возражений будут совершать невозможное. Только это производит на них впечатление. Поэтому лучше не возражать. Стараться. И терпеть поражение. Или побеждать.

– Основной работой можешь не заниматься. Передай Китти, чтобы она тебя кемнибудь заменила.

– Но Китти заводилась.

– Да, – откликается Бигл.

– Спасибо, мистер Бигл.

Но связь уже прервалась. Бигл чувствует, что впереди чтото брезжит. «Крестоносцы» – отличная идея хотя бы потому, что она предлагает ответ на вопрос, кто захочет пойти на войну. Хотя это не должно было его интересовать. Он должен всего лишь написать сценарий, придумав любого противника, который будет отвечать поставленной задаче. А уж потом Хартман, Джордж Буш или продюсер должны будут обеспечить остальное. Коли. же они не смогут обеспечить ему необходимого противника, тогда ему придется все переписывать. Впрочем, такое происходило регулярно. Разве «48 часов» изначально не планировались для Сталлоне? Потом весь сценарий был переписан для Эдди Мерфи. Хороший режиссер всегда подгоняет материал под своих звезд. А в военном фильме звездой первой величины является противник.

И тем не менее, поскольку ему предстоит иметь дело с реальностью, он предпочитает, чтобы именно реальность повлияла на создание концепции. Он понимает, что ему предстоит вступить в диалог с реальностью, потому что именно она – тот необработанный материал, с которым ему придется иметь дело. Отсюда самый насущный вопрос был – кто готов идти на войну и умирать за то, чтобы Джордж Буш был переизбран на новый срок.

У арабов существует многовековая традиция священной войны – джихада. Когда люди искренне верят, что после смерти они попадут в рай с гуриями, гашишем и наргиле, они с радостью идут в бой, зная, что обречены на поражение.

Образ Рая в виде восточного сада захватывает его настолько, что он делает в блокноте запись: это может стать сюжетом или хотя бы декорацией фильма. Ибо огромное число людей именно так представляли себе ЛосАнджелес: огромный город, напоенный красочным дурманом, изобилующий горячими бассейнами, экзотическими растениями, наркотиками, любовью и сексом, а также прекрасными и покорными женщинами. Однако стоило сюда попасть, и Рай оборачивался своей обратной стороной: загрязненная среда, ненависть, преступность, автомобильные пробки и вечно раздраженные и неудовлетворенные женщины. И вот в конце герой сбегает отсюда, возвращается на поле битвы и говорит: «Нет, я не хочу быть мучеником, потому что в раю точно так же, как дома».

Бигл не был фантазером. Он прекрасно понимал, что от него ждут воссоздания настоящей войны, за которую люди должны платить своей жизнью. Это переполняло его чувством собственной власти, которого он не испытывал никогда ранее, даже перед началом съемок, когда его команды ждали тысячи людей. Это чувство было гораздо глубже и насыщеннее.

Бигл поворачивается к экранам и приступает к просмотру фильмов о террористах. «Черное воскресенье», «Дьявольский волк», «Команда террористов», «Коммандсо, «Лучше смерть, чем бесчестье», «Синдром „Омега"», «Силы вторжения». Язык фильмов прост и ясен. Арабы – террористы. Террористы плохие. И иной точки зрения не могло быть. Это чрезвычайно важно: ведь тогда не требуется длинная экспозиция. Точно так же как с нацистами – стоило одеть парня в кожу, вставить ему монокль н научить делать нацистское приветствие, и зритель немедленно понимал, что это негодяй, так что режиссер мог сразу переходить к сюжету.

Однако после просмотра клипов воодушевление Бигла несколько спало. Несмотря на свою чернобелую однозначность, терроризм явно не годился для съемок хорошего фильма. Эта кинопродукция и в подметки не годилась тому, что было снято о Второй мировой войне и даже о Вьетнаме. Все это напоминало туфту в духе Чака Норриса. И лучшим фильмом были «Игры патриотов», что свидетельствовало об ограниченных возможностях этого жанра.

Глава 28

Президентская деятельность находилась вне законов логики и здравого смысла, словно она и впрямь являлась частью какогото волшебного мира. Если президент обладал харизмой, все было хороню, и страной управляли предвестия и предзнаменования. Если же на нем лежало проклятие, то небеса проливали на землю никому не нужный дождь и никакие усилия не приносили дохода и прибыли.

Если оглянуться в прошлое, окажется, что все неприятности начинаются с Камелота. Прозвище могло нести в себе большее, чем в состоянии понять самые сведущие. Высокомерное восхищение новой эпохой и новыми рыцарями открывало истины столь причудливые, что никто ни на миг не воспринимал из буквально. Миф утверждает, что Артур – один из королей будущего и что рано или поздно он вернется. Только представьте, как он появляется снова и воссоздает государство, основанное на добродетели, великодушии и мечте. Но ведь был же еще и Мерлин. Кто это был такой? Впрочем, какая разница.

Важно лишь то, что король снова должен умереть. И его саван будет вплетен в огромный гобелен иллюзий, так чтобы каждый наблюдатель смог увидеть свое и поклясться, что все остальные истории о его смерти являются выдумкой.

Но кроме того, он успел наложить проклятие на свой венец. Его смерть все перевернула с ног на голову. Или это чародей Мерлин в отчаянии и ярости напустил свои чары.

Как иначе объяснить трагедию МакбетаМакбёрда, как он был назван в одной из восхитительных пародий? Как объяснить крушение Ричарда Никсона – блистательного мастера заговора и интриги? Неужто деятельностью двух бездарных шутов, ворвавшихся в гостиницу и низвергших его на дно? А Джеральд Форд – честный и умный человек, у которого не было ни одного недостатка, если не считать того, что он не умел держать себя перед камерой? Даже Картер, который трудился не покладая рук и изучал добродетель как истинный теолог, – и тот день за днем наблюдал за тем, как снижается его Рэйтинг.

А разве не волшебство принесло нам Джона Кеннеди и оставленное им после себя проклятие? И единственным человеком, которому удалось его снять, стал шоумен Рональд Рэйган. Он мало работал и плохо разбирался в том, что должны знать президенты, – в экономике, внешней политике, юриспруденции, истории и даже в искусстве. Он делал одно, а говорил другое, он не отличал истины от ночных новостей и окружал себя людьми, за которых другим было стыдно. И тем не менее он снова сделал Белый дом дворцом и центром процветающей империи. Он излучал вокруг себя сияние, а во всем, что он делал, его сопровождала удача.

Проклятие? Булгу, вся жизнь которого была подчинена одной цели, каждый поступок которого призван был соответствовать тому, как должен вести себя президент, начинало казаться, что он очутился за пределами познаваемого мира. Ни одно его действие не приводило к желаемому результату. А все придворные, советники, эксперты и члены кабинета только носились по Белому дому с кипами бумаг, звонили по телефону, рассылали докладные, кричали, пытаясь доказать свою правоту, заказывали себе лимузины и обеды и вели себя как стая кроликов, ни на йоту не продвигая его к победе на выборах.

Буш летел в авиалайнере номер один, и рядом с ним был Бейкер. Они возвращались со встречи в СанФранциско с представителями Ассоциации предпринимателей Тихоокеанского побережья. Главным образом в нее входили американцы, и совет директоров тоже состоял в основном из американцев, но на самом деле она выражала интересы японских корпораций. Коньком Ассоциации была свободная торговля – то самое, что являлось основополагающим принципом для республиканцев и всячески поддерживалось президентом. Беда заключалась лишь в том, что японцы пользовались ею для прикрытия своих незаконных действий, нарушавших свободу конкуренции.

И поэтому к президенту перед его отъездом обратился глава корпорации «Американ экспортерс» к Билл Маньоли, с тем чтобы тот уделил ему несколько минут.

Слышится разноголосица многомиллионной толпы. Король мечтает лишь о том, чтобы остаться в живых. Однако для этого ему надо принять решение – сделать шаг влево или вправо, назад или вперед. На кого ему положиться? И президент, у которого нет времени на формирование своего собственного мнения, у которого не хватает сил, чтобы заниматься всеми проблемами, прислушивается к тому, что ему говорят.

Когдато «Американ экспортерс» была действительно американской компанией. Теперь же она принадлежала торговой компании «Мусаши» – ключевой организации объединения, называемого в Японии кейрепу. Любой читатель финансовой прессы или японских триллеров знает, что кейрецу – это огромный, плотно спаянный конгломерат, который сеет ужас и занимается хищнической деятельностью.

«Мусаши» приобрела компанию «Американ экспортере», вопервых, изза ее названия, а вовторых, изза ее президента Билла Маньоли – самого стопроцентного американца, которого когдалибо встречали японские эксперты. И на работе, и в выходные дни Билл был образцом американского образа жизни. Он ездил на «мустанге», заказывал жареные бифштексы и большие десерты, смотрел футбол, обсуждал футбол, играл в гольф, дважды в неделю трахал секретаршу и раз в неделю – жену любил трикотажное белье и Вилларда Скотта и считал, что ЛасВегас – это очень круто. У него было двое детей – один в колледже, другой на профподготовке, – и он носил их фотографии в бумажнике. Он был свойским парнем и заводилой, мог прокормить своих иждивенцев и платить за полные баки своих четырех автомобилей.

Поэтому, когда Билл Маньоли начинал выступать от лица «Американ экспортере», никто и не вспоминал, что на самом деле он говорит от лица Хироши Такагавы, чья должность в «Мусаши» переводилась на английский как «вицепрезидент компании, отвечающий за совершенствование японоамериканских отношений», хотя в действительности японская идеограмма каньи означала «член генерального совета по стратегическому планированию победы в Америке» – но так его должность никогда не переводилась, и упоминать об этом при белом человеке было не принято.

Обсуждалась проблема военных поставок, с помощью которых Америка всегда поддерживала частное производство. А то, в свою очередь, делало все возможное, чтобы поддержать военных. Любой производитель чипов, имеющий за своей спиной политика – конгрессмена с его избирателями, американцапатриота, стремящегося к независимости своей страны в случае войны, – мог предъявить Пентагону счет с требованием, чтобы тот закупал чипы лишь отечественного производства. Конгрессмен получал счет, но это позволяло Пентагону делать исключения, в случае если… Здесь могли быть разночтения: «если речь шла о неотложных требованиях сиюминутной обороны» или «если никто не видел другой разумной альтернативы». Как бы то ни было, исполнение закона теперь зависело от выбранного курса.

Маньоли был разумен, точен и красноречив. Еще бы, Хироши Такагава потратил уйму денег на пиаркампанию, а также на персонального преподавателя Маньоли, чтобы научить того вести себя подобающим образом.

И никого не интересовало, прав был Маньоли или нет, являлся он агентом иностранной держа вы или нет, и вообще – насколько важно это было знать президенту. Вопрос заключался только в том: как Маньоли к нему пробрался.

__ Бутяик, а с чего это ты вдруг начал разговаривать с этим Маньоли? – спрашивает президента Джеймс Бейкер.

– Нил, – отвечает президент, имея в виду сына, который волнует его сейчас больше всего. – У нас нет осведомителей? – Имеется в виду, не знает ли Бейкер, какое решение будет принято относительно Нила.

– Я слежу за этим.

– Если бы он не был моим сыном. – Буш качает пальцем. Но это не означает «я бы тогда заставил его отдуваться по полной, чтобы другим не было повадно», он хочет сказать: «Если бы он не был моим сыном, никто бы не почесался». – …Ни одна публичная ищейка… – «Надеюсь, адвокат, которому было велено прикрыть это дело, не станет сообщать об этом всему миру». – Что там ковыряться в дерьме. Пусть подождут, и все выяснится.

– Ты же знаешь, что он прикрывает японцев, – говорит Бейкер, возвращаясь к Маньоли.

– Конечно, знаю. За кого ты меня принимаешь? – отвечает Бутл. – И можешь не отвечать на этот вопрос, – поспешно добавляет он.

– Вся его компания полностью принадлежит «Мусаши».

– Я же сказал, что знаю, – откликается Буш. – Повторяю по слогам. Может быть, тебя интересует откуда?

– Интересует, – отвечает Бейкер.

– В «Мусаши» работает один из моих друзей, который помогает мне выбраться из лужи. Вот онто и попросил меня уделить Маньоли несколько минут. Все просто как дважды два, – говорит Буш с довольным видом, который он принимает всегда, когда может сказать чтото, чего Бейкер не знает.

– Выбраться из лужи?

– Ну, с этой запиской. Черт, я ведь тебе даже не рассказывал.

– Нет, не рассказывал, – отвечает Бейкер. – Впрочем, ты совершенно не обязан это делать. Меня вполне устраивает нынешнее положение вещей, и уж кто тебе может помочь больше, чем я, Бушик.

– Ты помнишь эту записку?

– Записку?

– Да, записку Этуотера, – отвечает Буш, криво улыбаясь.

– Ах записку!

– Да. Там было велено показать ее Хартману.

– Ничего такого там не было, – отвечает Бейкер. – Напротив, он просил никому ее не показывать. А Хартмана он лишь советовал пригласить, если ты соберешься воспользоваться его рекомендациями.

Президент поднимает палец как пистолет и направляет его на Бейкера:

– Все уже в производстве.

– В производстве?

– Это они так говорят в ЛосАнджелесе. «В производстве». И они назначили своего лучшего режиссера. Джонатана Линкольна Бигла. Помнишь «Западных всадников»? Потрясающий фильм. Когда Клинт Иствуд прищурившись глядит на своих противников… – и президент пытается воспроизвести этот прищур.

– Я думал, ты ее разорвал.

– Она снова оказалась у меня, причем именно тогда, когда я встречался с Хартманом.

– Ты не разорвал записку?

– Она оказалась у меня в кармане.

– Как она туда попала?

– Одна из секретарш обнаружила ее в моем портфеле.

– Как она оказалась в твоем портфеле?

– Мне это нравится, Джимбо. Знаешь, какое у меня сейчас ощущение? Я себя чувствую Бертом Мавериком. На столе огромный банк, а я, прижав карты к груди, медленно их раскрываю и ничего не боюсь, потому что в рукаве у меня есть туз.

Бейкер предпочитает не ставить президента в известность, что телевизионных персонажей звали Брет и Барт Маверик, и только спрашивает:

– Значит, ты отдал записку Хартману?

– И он запустил ее в производство. Ты знаешь, что такое производство?

– Знаю. И кто будет платить Биглу? Ктонибудь собирается ему платить? И сколько людей уже знают об этом?

– В этом вся прелесть! Никто. Кроме Хартмана, меня, Бигла и теперь тебя. Но ты вроде как знал об этом с самого начала.

– Бигл тоже знает?

– А как бы он, интересно, организовал войну, если бы он не знал, что должен ее организовать? Я бы, например, не смог это сделать. А ты?

– Так они работают за бесплатно?

– Нет. Хартман все очень хитро придумал. Евреи всегда умеют правильно взяться за дело. За все заплатит «Мусаши», хотя еще и не догадывается об этом.

– Потрясающе, – говорит Бейкер, стараясь не выглядеть слишком любопытным. – И как ему удалось это устроить?

– Видишь ли, в бизнесе есть такие понятия, как заработная плата и накладные расходы. Именно это создает рабочие места. Персонал и всякое такое. А также уровень жизни в ЛосАнджелесе. Ты же знаешь, что он там очень высокий. Поэтому он просто поставил «Мусаши» в известность, что если они подпишут договор с Биглом, то президент, то есть я, будет им очень благодарен. Я уже проявил достаточную благодарность, уделив этому парню целых семь минут:

Дата добавления: 2015-06-27