Литературно-художественное издание 15 страница

Образ мары, очевидно, предполагает множественность трактовок: мара – смерть, море, мир, мрак; душа, доля, т. е. и конец, и источник бытия; существо, наделенное универсальной властью, особо влияющее на жизнь и судьбы людей. Думается, что в поверьях XIX-XX вв. все это составляет не столько определенно очерченный образ, сколько комплекс воззрений, обнаруживаемый в основе представлений о целом ряде женских мифологических персонажей (кикимора, удельница, мокуша, белая женщина и т.п.).

Некоторая расплывчатость представлений о персонажах типа мары может быть связана и с особой, по поверьям, формой проявления высших сил, определяющих судьбу человека. Форма материализации таких сил, видимо, связывается с состоянием морока или марева в облике колеблющейся высокой белой фигуры, как бы проступающей из универсума и персонифицирующей его. «Мара – видение» доминирует в поверьях XIX-XX вв.

«Хотя исторически истоки корня мар- очень глубоки… в языковом сознании XVIII-XX вв. наименование мара в применении к различным персонажам находится в не посредственной связи с широким значением «привидение», «мерещиться», представленном как в глагольных, так и именных образованиях»; мара – «наваждение, призрак, привидение» [Даль, 1881]; «марить» – «отуманивать, одурять», «маркосить» «мерещиться, мелькать, неясно видеться впотьмах» [Черепанова, 1983]. Однако при многозначности и даже всезначности подобных «образов-призраков», мара и сходные с ней существа в русских поверьях XIX-XX вв. более всего проявляются как доля, судьба в женском облике, а также наваждение, Смерть.

МАТЕНКА-ПОЛУНОЧЕНКА, МАТЕР НОЧНАЯ И ПОЛУНОЧНАЯ – дух полуночи, ночи; персонификация полуночи; существо, распоряжающееся сменой дня и ночи.

Матенка-полуноченка упоминается в основном в заговорах и, по-видимому, сходна с полуночницей (см. ПОЛУНОЧНИК, ПОЛУНОЧНИЦА). Это и дух, тревожащий по ночам людей (особенно детей), и персонификация опасного времени (ночи, полночи).

В образе матенки-полуноченки проглядывают черты женского божества, от которого зависят смена дня и ночи, благополучие людей. Заговор XVII в. обращен к «матери ночной и полуночной», предстающей почти всеобъемлющим, всемогущим существом: она не только «матер ночная», но «дневная и полудневная, зорная и полузорная, месяца ветха и молода, утра и вечера во всяк день» [Черепанова, 1983].

Такое существо, скорее всего, «смутное» олицетворение мира в облике женщины-матери: «мать полуночная и полуденная» «порождает» утро и вечер, месяц, зори и т.п.

МЕДЯНИЦА, МЕДЯНИК, МЕДЯНИК, МЕДЯНКА, МЕДЯНКА – безногая змеевидная ящерица; веретеница.

«Медяник такой светлый, он блестит, как серебряный, на солнышке» (Лен.); «Счастье человеку, что медянка слепа» (Волог.).

Змеи в поверьях русских крестьян – существа и вполне реальные, и наделенные сверхъестественными свойствами, способностями. Медянка (часто отождествляемая с веретен[н]ицей) почитается одной из самых «лютых» змей (в ряде районов России медянками именуют гадюк) (см. ВЕРЕТЕНИЦА).

Внешний вид медянки соответствует ее названию, по поверьям, она наделена особым, не «змеиным» блеском: сверкает, «как серебряная», у нее «золотая голова».

Медяница (медяница скороспея) упоминается в заговорах «от укушения змеей»: «Во морском озере, во святом колодце черпаю я воду, отговариваю, приговариваю от той от лютой от медяницы, от золотой головы. Ты, змей лютый, золотая голова, выкинь свою жалу от раба Божьего < имя >, от живота, от сердца, от третьей жилы, от третьего пожилка, от третьего сустава, от третьего суставчика» (Тульск.).

Согласно достаточно распространенным представлениям, медянка слепа, что спасает от ее «ярости» людской род. По поверьям, она получает зрение раз в году, в день Ивана Купалы (7 июля), и, бросаясь на человека, может «пробить» его насквозь, подобно стреле (так медянка охраняет клады, «открывающиеся» в день летнего солнцеворота).

Считается, что медянку можно убить осиновым прутом, но и убитая она продолжает шевелиться вплоть до захода солнца.

Медянка охраняет и клады, и цветы распускающегося в ночь на Иванов день папоротника, которые помогают отыскать, открывают подземные сокровищницы. Среди уральских золотоискателей были популярны рассказы о змее-медянке, пронзающей кладоискателя, если он отправился на поиски цветущего папоротника, не зная оберегов от змей и нечистых духов.

МЕЖЕВОЙ, МЕЖЕВИЧЕК – дух, обитающий на границе поля (на меже).

Представления о межевом в поверьях русских крестьян часто смешиваются с представлениями о других «хозяевах» полей, которые также обитают на межах и охраняют их: это полевой, удельница, кудельница (кадильница), полудница. «Полевой пуще на межах проказит» [Даль, 1984].

Межа – это и «надел», «граница», и «период времени меж чем-то», «рубеж, стык, раздел», поэтому многие из вышеперечисленных существ – обитатели не только пространственной, но и «временной» межи (времени полдня, сумерек); они властны и над земельным наделом, и над уделом, участью человека (см. УДЕЛЬНИЦА, ПОЛУДНИЦА, ПОЛЕВОЙ).

В современных поверьях Новгородчины межевой отчасти отождествляется с полевым: «Раньше строились, женились, делились – межи были такие, и нельзя строиться на этой межине... Ни за что скот не будет жить: межевой не дает, сильно животных мучает. Так вот скот [у одних] не ладил во дворе, а потом вспомнилось, что двор построен на межине. Надо, чтобы скот мирно ходил, надо межевого-полевого уговаривать или к колдунам. Межевой-полевой есь – он за мелей спорится. А полевой – тот уж всему полю хозяин».

Упоминания собственно о межевом немногочисленны и отмечены в центре и на северо-западе России. Так, крестьяне Орловской губернии считали, что межевой – «хозяин полей, старик, борода у него из колосьев». Межевого старались задобрить – приносили ему кутью из зерен первого сжатого снопа.

МЕЛЬНИЧНОЙ, МЕЛЬНИЧНЫЙ, МЕЛЬНИК – водяной, живущий в омуте у мельницы.

Согласно общераспространенным поверьям, одно из любимых мест обитания водяного – глубокие места на реках и озерах, омуты, особенно омуты у мельниц. В некоторых районах России водяного Духа, живущего у мельницы, именуют мельничными (Волог., Лен.).

По сибирским поверьям, мельничный живет под колесами мельницы, может принимать вид красивой женщины или собаки.

Основные характеристики мельничного те же, что у водяного. Название мельничный отражает и веру в особую связь водяных обитателей с мельниками, что отразилось, например, в поговорке: «Со всякой новой мельницы водяной подать возьмет» [Даль, 1984].

Мельники издавна старались жить в дружбе с водяными, приносили им жертвы (ежегодно и при постройке новых мельниц), заключали с ними договоры. Есть рассказы и о том, как мельники гостят, ночуют у водяных духов (см, ВОДЯНОЙ).

МИРИК – призрак, привидение; человек, одержимый бесом, кликуша. «Просватали миряка за кликушу» [Даль, 1881].

По сообщению В. Даля, мирячество – «припадочная болезнь», «делается от испуга, от порчи; после крика и корчи больной тупо повторяет речи других и даже их движения» (Саб.).

В поверьях Псковщины миряк – привидение в облике покойника, который является живым людям.

МЛЙЛКО – дух, обитающий в безлюдных местах.

«Млиться», «млеться» означает «представляться, чудиться, видеться», соответственно, млилко – дух, который может почудиться человеку в опасном, пустынном месте (Вятск.),

МОДОВЕЙКО, МОДОВЕЮШКО, МОДОВОЙ, МОДОЖИРКО, МОДОЖИРУШКО – домовой.

МОДОВИХА – домовой дух в женском обличье.

Модовой, модовейко – «перевернутое» в целях табуирования название домового духа (произносить истинное имя домового считалось нежелательным).

МОКОША, МОКУША – дух в облике женщины, появляющийся в доме, на подворье; знахарка, колдунья.

«Ой, мокуша остригла овец!» (Олон.).

Упоминание о мокоше, мокуше в материалах XIX-XX вв. ограничены несколькими районами России. Для жителей Вологодчины мокоша – женщина с большой головой и длинными руками. Появляясь в избе по ночам, мокоша прядет оставленную без благословения кудель (Волог., Новг., Онеж.).

Наиболее подробно мокоша (мокуша) охарактеризована в поверьях Олонецкого края: она любит прясть (иногда при этом издает звуки – щелкает веретеном по косяку двери); кроме того, мокуша стрижет овец, а будучи недовольной чем-либо, выстригает немного волос и у хозяев.

В XVI в. (и, по-видимому, в древней и средневековой Руси) мокушей именовали знахарку, колдунью: «В одном худом номоканунце XVI в. духовник спрашивает женщину: «Не ходила ли еси к Мокуше?»» [Гальковский, 1916].

По своему облику и «занятиям» мокоша (мокуша) схожа с кикиморой, марой, мокрухой: это, прежде всего, «божество-пряха», от нее зависят судьбы обитателей дома.

Однако в поверьях мокоша более определенно, чем, например, кикимора, связана с овцеводством (она «метит» овец); связана она и с водой, влагой (отчего ее иногда и зовут мокрухой).

Само название мокоши позволяет соотнести ее с Мокошью, одним из верховных божеств восточнославянского пантеона. Изучая олонецкие поверья, Е.В. Барсов приходит к выводу, что, как и Мокошь, мокоша – «покровительница овцеводства, прядения и вообще бабьего хозяйства». Он полагает, что требы [жертвы] Мокоши (как и мокоше) заключались в том, что при стрижке овец в ножницах на ночь оставляли по клоку шерсти [Барсов, 1894].

В.В. Иванов считает мокошу трансформацией женского восточнославянского божества Мокоши (выделяя в этих названиях тот же корень, что и в словах «мокрый», «мокнуть») и предполагает, что соответствующий женский образ является общеславянским, сопоставимым с образом Матери-Сырой Земли [Иванов, 1976].

Мокошь, по-видимому, «женское воплощение водной стихии» [Иванов, 1976] (а точнее – земли в единстве с водой); она распоряжается влагой, плодородием, увеличением стад, «бабьим» домашним хозяйством; жизнью, судьбами людей.

Достаточно точно охарактеризовать взаимосвязь образов прядущей в доме мокуши и верховного божества Мокоши пока трудно. Вполне вероятно, что мокуша поверий XIX-XX вв. – это не «выродившаяся» Мокошь, но женское божество, ведающее жизнью, плодородием, представления о котором (наряду с почитанием Матери-Земли) существовали издревле. Эти представления могли послужить и основой для формирования в I тысячелетии н. э. образа верховного женского божества Мокоши (трансформировавшегося затем в образы Параскевы-Пятницы, Покровы, Богородицы) и основой для формирования представлений о целом ряде женских мифологических персонажей (русалка, кикимора, мокруха, удельница), облики и «занятия» которых во многом похожи.

МОКРУХА – дух в облике женщины, появляющийся в доме.

Мокруха упоминается в поверьях Новгородчины и Вологодчины. По своему облику и характеристикам она схожа с мокошей, кикиморой, Марой. Это дух, который появляется в избе по ночам. Мокруха любит прясть. И в названии, и в описаниях мокрухи подчеркивается ее связь с водой: по поверьям, она всегда оставляет мокрое пятно на том месте, где посидела.

МОХОВИК, МОХОВОЙ – лесной дух, обитающий среди мха; дух, обитающий в моховом болоте.

«Собрались все бесы до кучки: водяной, лесовой, полевой, моховой» (Смол.).

Сведения о моховиках немногочисленны. В Олонецком крае говорят, что моховик – самый маленький из лесовиков, подчиненных старшему лесовику – великану, лесному царю.

На Вологодчине считали, что моховики – «маленькие, в четверть аршина старички, так что они могут прятаться во мху, им и питаются» [Черепанова, 1983].

По поверьям Смоленской губернии, моховой – дух, обитающий в моховом болоте.

НАВЬ, НАВЬЕ, НАВЬИ, НАВЬЯ, НАВЫ – покойники.

Навье – название покойников, засвидетельствованное еще в летописи и сохранившееся в ряде районов России вплоть до XIX в. (древнерусское «навь» от славянского navъ из индоевропейского nanu – вид погребального обряда).

Покойники-навьи в поверьях и древней, и современной Руси наделены способностью «жить» после смерти. Так, для навий, по свидетельствам XIII-XIV вв., топили баню в Чистый четверг Пасхальной недели, приглашая покойников мыться. При этом на пол бани насыпали пепел, а обнаружив на пепле следы, напоминающие птичьи, считали, что навьи были в бане: «Приходили к нам навья мытися!»

Покойники-навьи, по поверьям, могли посещать дома своих родственников, они отмечали большие годовые праздники. На юго-западе России четверг Пасхальной недели именовался «навскйй великдень, Пасха мертвецов»: покойники в это время отправляли в церкви праздничную службу. «Навским днем» в некоторых районах России называли Радуницу, один из главных поминальных, родительских дней, когда обязательно ходили на кладбище, захватив с собой еду и питье (ими делились с покойниками).

Традиционно считалось, что умершие влияли на бытие живых людей, помогали им или, наоборот, вредили – например, разносили болезни (согласно летописному свидетельству, эпидемия 1092 года в Полоцке была вызвана нашествием навий).

В целом навьи Древней Руси характеризуются, видимо, сходно с покойниками в верованиях XIX-XX вв. (см. ПОКОЙНИКИ): это «живые», двойственные в своих проявлениях существа, поведение которых во многом определяется родом их смерти (естественной или безвременной, неестественной). Поэтому, хотя Б.А.Рыбаков [Рыбаков, 1987] и видит в навьях только «чужих», «зловредных» мертвецов, отличных от «своих», предков, достаточного основания для такого жесткого разделения, думается, нет.

НАВНОЙ, НАМНОЙ – дух, появляющийся в доме и «наваливающийся» на людей; домовой.

«Не ложись у порогу – навной перешагнет» (Твер.).

Навной, намной – одно из наименований домового духа, ночью «наминающего» людей к переменам в их судьбе; он может показываться в облике призрака, тени, но при этом оставляет весьма материальные следы – синяки на теле человека (Твер.), что «предвещает несчастья» (Яросл.).

В варианте названия домового – навной – очевидна связь со словом «навь» (навье) – «мертвец, покойник» [Черепанова, 1983]. Это свидетельствует о связи образа домового духа с культом предков. Нередко домовой в поверьях прямо являет собой покойника (см. ДОМОВОЙ), что и отражено в названии навной.

НАВПА – водяной-полурыба (см. ВОДЯНОЙ).

Название навпа (включающее «навь» – покойник), по-видимому, характеризует водяного как покойника, умершего.

НАЛЕТ – нечистый дух, прилетающий к женщинам змей, оборачивающийся человеком (см. ЗМЕЙ).

«Налет может иметь вид «огненной метлы» (Влад., Яросл.).

НЕ-БОГ, НЕ НАШ, НЕ СВОЙ ДУХ – нечистый дух, который противостоит Богу или принадлежит к иному миру, Дьявол, Сатана; черт.

НЕВЕРНАЯ, НЕ НАША, НЕПРИЯТНАЯ, НЕСВЯТАя СИЛА – нечистая сила.

НЕВЕЯ – лихорадка; старшая из лихорадок, «сестер Иродовых». «Мне имя Невея: Невея же сестра им старейшая, плясовица, которая усекнула главу Иоанна Предтечи, и та всех проклятее: поймает человека, и не может тот человек жив быть» [из заговора] (Влад.).

Невея, по-видимому, означает мертвящая (от «навь, навье» – покойник). Согласно поверьям ряда районов России, Невея, отсекшая голову Иоанну Предтече, – старшая и самая опасная для человека лихорадка (см. ЛИХОРАДКА).

НЕВИДЕНЬЕ – привидение.

НЕВИДИМКА, НЕВИДИМКО – нечистый дух; проклятый, потерявшийся человек, попавший «в присягу» к нечистой силе; черт, Дьявол.

По поверьям Пермской губернии, любимые проделки невидимки – забрать потихоньку съестное или незаметно встать на запятках свадебного поезда, отчего лошади остановятся.

В. Даль отождествляет невидимку с домовым. Однако перечень «забав» невидимки более характерен не для домового, а для подвластных нечистым духам проклятых, пропавших без вести людей (см. ПРОКЛЯТЫЕ, НЕВИДИМЫЕ). Это позволяет предположить, что под названием невидимка подразумевается проклятый, умерший безвременно человек, облик которого в поверьях может смешиваться с обликом домового духа.

Невидимками именуют и различных нечистых духов, для людей при обычном течении жизни невидимых.

НЕВИДИМЫЕ, НЕВИДИМАЯ, НЕВИДАННАЯ СИЛА – невидимые проклятые, похищенные, пропавшие без вести люди; нечистая сила.

«Невидимая сила, худая и хорошая, есть везде» (Болот.); «Невидимые – это водяной, байники» (Волог.); «И станет земле тяжело от невидимых поселенных людей» (Новг.).

Русские крестьяне верили, что окружающий их мир насыщен разнообразными силами, существами: это и лешие, водяные, домовые и т.п., и нечистая сила не вполне определенного облика. Все они сосуществуют с человеком, могут влиять на жизнь людей, но часто при этом остаются незримыми, невидимой силой: «Бывает, ночуешь у костра: шумит, гремит, угли раскиданы – и никого нет» (Мурм.).

В некоторых районах России под невидимыми подразумеваются «тайные люди», то есть проклятые, похищенные нечистой силой, пропавшие без вести люди, а также погубленные матерями младенцы. Эти невидимые лишены погребения и незримо скитаются по земле, избывая отпущенный им срок жизни, который прервала безвременная смерть, Обычно они попадают в подчинение к нечистым духам (в основном к лесовикам), живут у них и растут, исполняя различные поручения (отправиться в деревню, стащить неблагословленные еду или питье, затеять драку, раздуть пожар и т.п.): «Живут в лесу, с незнакомым все народом, это все тоже проклятые, выходит. Робить их там заставляют – что бабы не благословясь оставляют – их дело стащить... Особливо, бают, тяжело тащить хлеб из печи, коли баба не благословясь его посадит: им ведь и горячо, а утащить-то надо, чтобы не заметили...» (Волог.).

Живые люди находятся как бы в постоянном окружении невидимых людей (или просто невидимых), свободно проникающих в дома, сидящих за столом на свадьбах и похоронах в ожидании неблагословленной добычи, собирающихся в банях на посиделки: «Их там <в бане> много собиралось: кто лапти плетет, кто прядет» (Новг.).

Облики невидимых людей в поверьях часто смешиваются с обликами нечистых духов: невидимые не только служат им, но и сами могут стать лешими, водяными и т.п.; в рассказе, записанном на Новгородчине, невидимые «уводят» к себе проклятую девочку.

Невидимый иногда становится зрим, принимает облик человека, и тогда его можно «обернуть», вернуть к людям, если быстро накинуть ему на шею крест и крепко держать после этого (считалось, что «обернуть» невидимого можно и если выстричь ему волосы «крестом»).

По современным рассказам, записанным на Новгородчине, мир постепенно заполняется «невидимыми поселенными людьми» (главным образом – погубленными детьми; домами им служат деревья). Тяжесть огромного числа невидимых давит на землю, отчего становятся ниже холмы и пригорки, изменяется ландшафт.

По мнению крестьян многих районов России, «по-настоящему» (в определенный Богом срок) невидимых убивает грозой: «Когда им смерть приходит (от Бога-то должна быть смерть, когда б они были непогубленные), то их Господь убивает грозой. Поэтому и деревья разбивает, где они живут» (Новг.). В рассказе, записанном в той же Новгородской области, «погубленного некрещеного», который не зримо живет, растет в родных местах, должно «убить грозой» на Петров день. Невидимый хочет, чтобы его схоронили, а для этого накануне Петрова дня сбивает с привычных тропинок, «заводит» в лесу соседа мужика, появляется перед ним в обличье молодого человека лет семнадцати и объясняет, кто он: ««Я всех, говорит, в этом селе знаю. Я барыни сын. Она пригуляла меня без отца, а на родах взяла и погубила. А мне, говорит, смерть была от Бога назначена в семнадцатилетнем возрасте. Видишь, если б мать меня живого пустила, я бы дожил только до семнадцати лет... Теперь, говорит, моя смерть приходит, меня убьет грозой все равно. Я тебе скажу, где меня убьет. От реки там будет такой красивый бугорок, заметный. Вот я на этом месте буду, и зайдет в Петров день балчина, и с громом. И убьет меня и сожгет». – «Ведь человека так грозой убивает, а тело не сжигает». – «А меня, говорит, сожгет. Ты сколоти ящичек и возьми сходи мой пепел. И снеси на кладбище зарой как будто похорони». Так мужчина пообещал ему, конечно. Но спрашивает: «А как же ты кормишься?» – «А я кормлюсь, что у матери есть – то хожу и беру. Потому что там ничего не перекрещено… Знаю всех на родине, я всех своих знаю. Всех соседей, всех – и старых, и малых знаю...»

Петров день зашел. День хороший стоит, ясный. «Ну, думает мужик, может быть, мне привиделось все это. Какой тут дождь будет!..» Ау, немного годя появились облака на небе... И гром загремел. От гроза вдарила. После мужчина пошел, бугорок нашел, все.

А о матери этот парень сказал так: «Пускай она признается, что меня погубила... Чтоб она на этом свете пострадала, а то на том свете будет плохо за меня. Нельзя детей губить». <... > А теперь некрещеных скольки! Вот за то и деревьев битых! А их скольки некрещеных погубленных!» (Новг.).

НЕГОДНЫЕ – нечистая сила.

«Целая толпа негодных прошла мимо его с покойником на руках» (Волог.); «У вас украли дочь негодные» [из сказки] (Нижегор.).

НЕДОБРИК, НЕДОБРЯШКА – нечистый дух; черт.

«Недобрик принимает вид животного и человека; «заводит» пьяных, соблазняет на грех, например убийство» (Пек.); «Весь в волосу, ровно недобряшка» (Костр.).

Недобрик означает «недобрый, лукавый нечистый дух». «Недобрый, в ком или в чем нет добра, любви или пути, проку» [Даль, 1881]; это одно из распространенных табуированных названий черта.

НЕЖИТЬ – нечистая сила.

«Нежить не живет и не умирает» [Даль, 1881].

В. Даль полагает, что нежить – «это ни человек и ни дух, жильцы стихийные», к которым относятся леший, водяной, русалка, полевой, домовой, кикимора. Таким образом, к нежити, по В. Далю, не относятся, с одной стороны, сверхъестественные покойники (упыри, еретики и т.п.), а с другой – черти, бесы. Такая традиция толкования слова нежить продолжена в ряде исследований. И. В. Карнаухова, например, считает, что нежить – это, прежде всего, лесные и водяные «хозяева», но, кроме того, и домовой, банник, обдериха: «Нежить не принадлежит к классу чертей или бесов, от которых нельзя ждать добра, которые всегда одинаково злобно настроены по отношению к человеку. Часто она несет функцию морального воспитателя человечества и наказывает за совершенное зло или награждает за содеянное добро. <... > Будучи хозяевами определенной территории, все эти духи требуют безукоризненного порядка, точного подчинения всем правилам и глубокого почтения к себе, в пределах их владений. Но, стоя на грани между добром и злом, эти духи часто озорничают бессмысленно и зло». Нежить живет в местах, населенных людьми, в тесном общении с ними, «усваивает некоторые формы человеческих взаимоотношений» [Карнаухова, 1928].

Необходимо отметить, что слово нежить достаточно редко употребляется русскими крестьянами XIX–XX вв., которые обычно пользуются такими названиями, как нечистая сила, невидимые, шишки и т.п. (под этими названиями могут подразумеваться практически все нечистые духи и даже покойники). Кроме того, многие нечистые духи (особенно домовые) – и «хозяева» определенных мест, и покойники одновременно; порою они воспринимаются и как черти, бесы. Поэтому, хотя наименование нежить – «неживой» (не-человек), «не наш» (иной) (отмеченное еще М.В.Ломоносовым) и отражает существенные стороны представлений о нечистой силе, изложенная выше классификация (нежить и прочие духи) кажется в достаточной степени насильственной, а наиболее точно определяет нежить лишь самое начало статьи В. Даля: это то, «что живет без души и без плоти, но в виде человека» [Даль, 1881].

НЕЗНАТИ – нечистая сила.

Незнати – «обозначение всего того сонма персонажей, которые... сосуществуют рядом с человеком, вмешиваясь в его жизнь, но оставаясь недоступными пониманию и непосредственному восприятию» [Черепанова, 1983]. По-видимому, незнати – это, прежде всего, нечистая сила не вполне определенного облика, а также невидимые («невидимые, тайные люди») (см. НЕВИДИМЫЕ).

НЕКОШНОЙ, НЕКОШИХА, НЕКОШНА, НЕКОШНАЯ СИЛА, НЕКОШНЫЙ, НЕКОЩНОЙ – нечистый дух; черт; нечистая сила.

«Некошной пошутит – чего не нашутит»; «Пестовать ногами некошного» – качать ногами [Даль, 1881]; «Некошной водит» (Новг.); «Некошной тебя уж утащил» (Киров.); «Некошна берет кого-либо [кто-либо бесится]» (Перм.); «Вот чертиха да некошиха да разодрались, расцарапались. Чтобы вы так же дрались да царапались» [из заговора] (Арх.).

Некошной означает «плохой, некрасивый, злой, бесовский, презренный». Возможно, это название произошло от церковнославянского «къшь» (жребий), «къшити» (бросать жребий), т.е. буквально некошной – «без жребия, обездоленный». Возможно также, что некошный – «бескостный». Соответственно некошная сила, некошной – табуированное название нечистой силы, черта, которое характеризует их как существ, принадлежащих к иному миру, неприглядных и вредных.

НЕМЫТИК, НЕМЫТЫЙ, НЕУМЫТЫЙ – нечистый дух, черт; Дьявол.

«Произносить слово «черт» грех. Скажи его в недобрый час, а он и явится. Обыкновенно слово заменяют словами немытый или лукавый» (Новг.); «Моя мама всегда говорила: лишнюю ложку положишь – немытый [черт] или леший садятся есть» (Волог.).

Черт предстает неумытым, как существо нечистое, принадлежащее нечеловеческому и греховному миру. Противопоставляя себя этому миру, крестьяне почитали необходимым умываться не только утром, но и перед каждой едой. «Не умывшись, пусть хотя бы несколькими каплями воды, человек не должен идти на пасеку, которая считается священным местом, и не смеет присутствовать при ритуальных действиях, например при добывании огня трением. Неумытому человеку опасно пускаться в путь на лошадях: может случиться несчастье. У севернорусского населения Владимирской губернии существовало поверье, что неумытых убивает молнией» [Зеленин, 1991]. По распространенным представлениям, Илья Пророк преследует и «неумытую» нечистую силу, стремясь поразить ее молниями.

НЕПРИЯТНАЯ СИЛА – нечистая сила, черти.

«Да он, видно, знается с неприятной силой» (Олон.); «Овдотья в церковь не ходит – на духу не бывала. Икон не подмывала; люд и пуще стали домекати, что Овдотья знается с неприятною силой» (Костр.); «Из воображаемых героев этой неприятной силы, примечательнее прочих: дворовый, лесной и водяной» (Арх.) [Харитонов, 1848].

НЕПРИЯТНЫЙ – бес, черт.

НЕЧЕЛОВЕКОВАТЫЙ – нечистый дух, черт.

Нечистый дух, черт, по общераспространенным поверьям, может принимать облик человека, но в то же время он всегда чем-то отличается от людей, «нечеловековат».

НЕЧИСТАЯ СИЛА – таинственная сила, которая может проявляться повсеместно, вредить и приносить пользу; собирательное название леших, водяных, русалок, домовых, чертей и прочих нечистых духов.

«И всякие нечистые духи расскакалися и разбежалися от меня, раба Божьего < имя >, восвояси, водяной в воду, а лесной в лес, под скрыпучее дерево, под корень, а ветряной под куст и под холм, а дворовый мамонт насыльный и нахожий, и проклятый дьявол и нечистый дух демон на свои на старые на прежние жилища...» [из заговора] [Майков, 1869]; «Декозаться, дурачить, запутывать, сбивать говорится только о нечистой силе, водяном, лешем, который выкидывает разные штуки над зашедшим в лес человеком» (Ю, Сиб.); «Черт, по-видимому, любит баню и постоянно в ней водится; на этом основании крестьяне говорят, что роженицу в бане на час нельзя оставить – нечистая сила удавит» (Яросл.).

Под названием нечистая сила обычно объединяются разнообразные лешие, водяные, полевые, домовые и пр. духи, «хозяева», а также черти, бесы и не вполне определенного облика существа (бука, блазнь, млилко, памха и т.п.). Порою к нечистой силе присоединяются и покойники, наделенные по смерти сверхъестественными способностями. Короче говоря, нечистая сила – это силы и существа, вера в которых, в общем, «старше» христианства и которые стали почитаться «нечистыми» после христианизации Руси.

«До христианства в представлении славян, надо полагать, не было силы «нечистой» и, уж конечно, «рати Христовой», – отмечает Н. И. Толстой, – а была лишь одна сверхъестественная сила, имевшая довольно неясные и расплывчатые формы и населявшая, по верованиям славян, весь окружавший мир» [Толстой, 1976].

Само понятие «нечистый» имеет в верованиях крестьян несколько оттенков. Это и буквально «грязный», и «нечеловеческий», и «лишенный внутренней чистоты, истинности, святости», «противостоящий чистому и освященному». Обычно представления о внешней и «внутренней» чистоте совпадают: «Чистоту восточные славяне считают признаком в основном не физическим, а моральным. Об этом свидетельствует уже сам язык: русские называли все нечистое словом поганый, которое раньше означало «языческий, загрязненный языческой кровью» (лат. paganus) [Зеленин, 1991]. Тем не менее, нечистый в крестьянских поверьях – это не однозначно «поганый», но и «таинственный, насыщенный разнообразными силами»: «Нечисто большею частью бывает в глухих местах, в которых испытываешь что-то особенное, жуткое. Таковы, например, лесные овраги, омуты у речек, запустелые здания; или места, где совершилось какое-либо ужасающее обстоятельство: удавление, самоубийство и что-нибудь такое» (Вятск.).

Дохристианские сверхъестественные силы были разнообразными силами окружающего людей мира; силами плодородия, дарующего жизнь, или, наоборот, силами уничтожения. Это, в сущности, силы земли, леса, воды, а также колдовские, таинственные силы, подвластные волхвам, ведьмам; стихийные силы судьбы.

Вода, земля в веровании XI–XII вв. и в поверьях XIX в, часто предстают живыми, наделенными чувствами и волей, испускающими разнообразные влияния, воздействующими на жизнь людей. В то же время они населены различными существами, которые могут распоряжаться «лесными и водяными силами» и тоже влияют на бытие человека. Представления о таких существах более определенны, представления же о пронизывающих весь мир таинственных силах сохраняют некоторую расплывчатость по крайней мере со времен Древней Руси: «Область неизвестного, таящегося за пределами знаний человека... представляется ему чем-то таинственным, странным, неизведанным; он боится этого неведомого ему мира, но в то же время благоговеет перед ним, хотя и называет тайную силу нечистою. <... > Но эта сила может вредить или приносить пользу во всех обстоятельствах его жизни, которых он сам объяснить не может» [Запольский 1890].

Дата добавления: 2015-06-28