Административных нововведений в сфере культуры России 3 страница

Ну ладно, пускай поблагодарил христианин Бога в течение 5-10 минут, но вот наконец он говорит: «И я прошу Тебя, Господи…» И подуставшие окружающие вновь навостряют слух: ну уж теперь-то он наверняка должен рассказать суть своей проблемы. Но не тут-то было – с его уст слетает другая шаблонная фраза: «прости меня за…» А дальше следует обширный реестр всевозможных грехов, большая часть из которых копирует знакомый нам диалог отца с сыном. Как же можно обойтись без этого, если Бог слушает лишь праведников, а все христиане таковыми вряд ли являются по причине своих постоянных согрешений? Мало ли что нашей праведностью является Христос (1Кор.1:30), а вдруг этого окажется недостаточно для покрытия свежих грехов? Нет, гораздо надёжнее попросить у Бога прощения за всё на свете, и лишь потом, пока ещё не успели нагрешить опять, принести Ему свою просьбу. Похоже, именно такими рассуждениями и руководствуются многословные молитвенники, предваряющие свои прошения обязательным «раскаянием в грехах», которое на самом деле является всего лишь бесплодной фарисейской попыткой добиться Божьего благоволения.

И в результате получается, что простая просьба о Божьей помощи выливается в долгое и объёмистое «показательное выступление» молящегося. Некоторые христиане проделывают такое превращение даже с обычной молитвой перед едой. Они ещё присовокупят к ней большую кучу разнообразных прошений, переберут всех своих родных и знакомых, пройдутся по всем городам и странам, благословят всех людей на свете и пошлют к ним миссионеров, припомнят всех правителей и начальников, будут придумывать всё новые и новые просьбы до тех пор, пока иссякнет их фантазия или устанет язык. Только тогда попавшие под этот молитвенный тайфун гости смогут наконец плюхнуться на свои стулья перед остывшими тарелками, причём некоторым, возможно, будет уже не до еды – их впору уложить на койку и отпаивать лекарствами или проводить сеанс психотерапии для вывода из стрессового состояния. Это не слишком большое преувеличение, так что христиане должны помнить о двух главных качествах публичной молитвы – краткости и конкретности. Об этом и Христос говорил ученикам: «А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своём будут услышаны» (Матф.6:7). Пусть наша просьба будет просьбой, а не универсальным набором всепланетного молитвенника.

Похожая проблема суесловия наблюдается и в сфере проповеди. Во многих церквах, особенно консервативных, принято давать каждому брату возможность время от времени проповедовать на служении. Такая практика якобы помогает им всем развить способности проповедника. Однако в действительности отнюдь не все братья имеют дар проповедовать, и у многих это получается плоховато. Некоторые отбывают эту обязанность без затей: прочитают из Библии какой-нибудь псалом или небольшой рассказ, скажут «аминь» и сядут на своё место. Но обычно так поступают лишь самые молодые братья на начальном этапе служения проповедника. Польза от их выступления как правило не превышает пользы от обычного самостоятельного бессистемного и поверхностного чтения Библии, да и то если они читали текст правильно, без запинок и с выражением. И максимум что могут слушатели – с умилением смотреть на это подрастающее новое поколение, видя в этих юношах будущих служителей церкви.

На последующем же этапе взрослые слабые проповедники обычно избирают другую тактику и принимаются тянуть время до какого-либо кажущегося им достаточным предела. Для этой цели они применяют разнообразные способы, например, то и дело вставляют в свою речь разные ненужные дополнения типа «в этот воскресный день», «собравшись пред лицом Господним», «на сём месте» и т.п. Также весьма часто используют искусственно удлинённые наименования: Библию постоянно называют Священным Писанием, имя Иисуса непременно растягивают до торжественного титула «Господа нашего Иисуса Христа», вместо краткой ссылки «Римлянам» говорят: «Послание святого апостола Павла к Римлянам». Такие речи утомляют слушателей, которые в большинстве своём прекрасно понимают, что проповедующему просто нечего сказать. А иногда проповедник каждый раз говорит настолько однообразными штампованными фразами, что иные из молодых слушателей заранее предсказывают, какую фразу он скажет следующей, и покатываются со смеху, когда их прогнозы сбываются. А если на служении говорится несколько проповедей, то говорящий последним нередко делает обзор сказанного другими примерно в таком глубокомысленном ключе: «Я заметил, что сегодня Дух Святой как-то так особенным образом ведёт служение, что все проповеди получаются на одну тему. Первый брат говорил о том-то. Второй брат проповедовал о том-то. Третий брат говорил на тему того-то. Мы не договаривались друг с другом, это Бог Сам так устроил». И благодаря такому совершенно излишнему ретроанализу он на несколько минут удлиняет свою проповедь, которая без этого была бы слишком короткой. Причём ему абсолютно неважно, если темы предыдущих проповедей различались как небо и земля – при некоторой бойкости ума можно любые проповеди пришить белыми нитками к какой-нибудь общей библейской теме, хватило бы только совести.

Ну и зачем церкви нужны такие проповеди? Для чего заставлять всех братьев без разбора нести служение, к которому многие из них толком не способны? Да, бывали редкие случаи, когда через слабые проповеди Бог неожиданно касался сердец грешников и приводил их к покаянию. Господь однажды говорил и через ослицу, но это же не значит, что надо привести в церковь стадо ослов и ждать от них Божьих откровений. Проповедников нужно учить, разбирать их ошибки, давать полезные советы, чтобы их проповеди приносили церкви назидание. Если же это им не удаётся, то и не стоит поручать им проповедовать, и они сами не должны домогаться этого или обижаться. Подготовят они хорошую проповедь – тогда пускай и скажут её, а так нагонять на церковь скуку и зевоту не надо.

У некоторых проповедников есть ещё одна довольно утомительная манера – заставлять слушателей самим искать в Библии и зачитывать называемые им тексты Писания. И верующим приходится долго листать страницы, пока кто-нибудь из них наконец найдёт нужный стих и начнёт его читать зачастую тихим голосом, который мало кто в собрании может расслышать. И зачем только проповедники это делают? Почему они не хотят сами прочитать эти отрывки – без долгих поисков и в микрофон? Неужели они думают, что таким образом вовлекают слушателей в диалог или приносят им больше пользы, помогая им лучше изучить Библию? Подобная практика может быть полезной разве что в небольших группах христиан, слабо знакомых с Писанием. Да и то при таком методе внимание аудитории в любом случае неизбежно рассеивается из-за всех этих поисков и подготовки к чтению вслух, так что многие в это время не воспринимают того, о чём говорит проповедник или другие чтецы. И никакого диалога при этом не получается, выходит лишь механическое озвучивание чужих мыслей, без всякой нужды удлиняющее проповедь и отвлекающее слушателей от её смысла. Поэтому на обычных церковных служениях лучше такого не делать, а проповедовать без помощи аудитории и поисковых пауз, связно и в нормальном темпе.

Не всё благополучно и в церковном песенном служении. Можно выделить два типа прославления: традиционный и харизматический (названия условны). Традиционный стиль характерен для консервативных церквей, там верующие все вместе поют псалмы из церковного сборника песен, а также слушают их в исполнении хора. Обычно цель пения служители озвучивают двояким образом: в начале служения – «чтобы приготовить сердца к слышанию Слова Божия», а после проповедей – «для нашего ободрения». Однако беда в том, что многие церковные песни совершенно не годятся для этих целей. Возможно, когда-то они и были популярны, но «времена меняются, и мы меняемся вместе с ними». Так, в период гонений верующие были рады уже тому, что могут собираться и петь вместе, и им были не столь важны музыкальные достоинства песен. Но в наше время многим христианам хочется, чтобы псалмы были ещё и красивыми и приносили удовольствие слуху, чтобы их можно было петь от души с радостью и любовью к Господу. Думается, вряд ли у кого повернётся язык назвать такое желание неугодным Богу. И тем не менее в церкви верующих часто принуждают петь устаревшие и лишённые красоты песни. Каким образом это должно помочь им ободриться или настроиться на слушание проповеди – тайна сия велика.

Выделим основные недостатки церковных песен, из-за которых у верующих может сильно понизиться или вообще исчезнуть желание их петь:

1) Наличие ошибок и отклонений от библейского учения. Вот некоторые наиболее типичные погрешности:

– слова «Дух Святой» склоняются неправильно, как будто это не личность;

– к молитве применяется глагол «твердить»;

– верующие называются грешниками;

– христианская жизнь представляется состоящей из одних страданий;

– единственным плодом верующих объявляются спасённые ими люди;

– неправильно трактуются или оцениваются некоторые понятия – «тернистый путь», «нищие духом», «мудрые девы», «нуждаться в Боге» и т.д.

Христиане, вдумывающиеся в текст песен, не хотят петь псалмы с подобными «ляпами», противоречащими их убеждениям и моральным нормам.

2) Неподходящий темп. Многие песни зачастую поют на слишком медленный мотив, особенно когда нет музыкального сопровождения или ведущую роль исполняют пожилые сёстры. Всякая песня имеет свой оптимальный темп, при котором она лучше всего поётся и звучит, а при значительном замедлении пение становится заунывным, и тогда многие слушатели с нетерпением дожидаются, когда же наконец эта тягомотина закончится. А самое странное то, что многие псалмы содержат искусственно вставленные удлинения отдельных гласных. Примером может служить хотя бы самый первый псалом из сборника «Песнь возрождения» – «Слушайте повесть любви в простоте». В этой строке четвёртый и последний слоги тянутся намного длиннее остальных, что увеличивает время её пения в полтора раза. Похоже, подобные длинноты предназначены лишь для того, чтобы сломать песенный ритм, который иначе может показаться кому-то слишком бодрым или похожим на танцевальный. Но такое лекарство гораздо хуже болезни, и более ритмичные и быстрые песни были бы лучше занудных.

3) Пустота содержания. Немалое число песен представляют собой мешанину из разных религиозных фраз, не имеющую сюжетной линии и ясного смысла. Как будто их составляли по рецепту Остапа Бендера с его «торжественным комплектом», только христианского толка: существительные – благодать, свет, лицо, сердце, дух, правда, слово; прилагательные – небесный, дивный, чудный, вечный, святой, живой; глаголы – осенять, изливать, наполнять, возгреть, узреть, вознестись и т.д. Подобные песни не несут никакого эмоционального заряда, поэтому их невозможно петь от души. Тогда для чего вообще их петь – неужели только для заполнения отведённого времени? Если так, то привет фарисеям.

Теперь о харизматическом стиле, свойственном либеральным церквам. В этом случае ведущая роль отдана группе прославления, состоящей из нескольких музыкантов и певцов, а остальная церковь ей подпевает. Особенностью данного стиля песнопения является его полная непредсказуемость: любой куплет или припев может повторяться сколько угодно раз по усмотрению ведущего, также в любой момент может вклиниться музыкальная пауза, во время которой кто-либо из группы молится в микрофон или произносит различные призывы к церкви. Всё это объявляется направленным на достижение главной цели прославления – «помочь верующим войти в Божье присутствие», то есть достичь некоего возвышенного и благодатного духовного состояния, при котором возможно получение откровений от Бога. Что ж, возможно, кому-то это и удаётся, однако хорошо ли себя при этом чувствуют остальные прихожане? Очень сомнительно, что им нравится десять минут подряд твердить четыре строчки и выслушивать в течение получаса всего лишь пяток куплетов. Нередко можно наблюдать такую картину: на сцене вовсю «зажигает» группа прославления, а в зале большинство людей стоят не открывая рта. Кто-то обвинит их, что они мало любят Бога, раз не желают Его славить, что они находятся в недолжном духовном состоянии, что их мысли заняты суетой или грехом, что они не имеют близких отношений с Богом и не умеют поклоняться Ему и т.д. Однако этим обличителям почему-то не приходит в голову настоящее и самое естественное объяснение молчаливости слушателей: им просто не нравятся песни, которые поёт группа. И они не хотят насиловать свою совесть и механически повторять примитивные припевки, не выражающие их любви, благодарности, восхищения и преклонения перед Богом. И их молчание может быть более угодным Господу поклонением, чем пение и восклицания тех, кто старается славить Бога «как должно».

К сожалению, большинству так называемых песен прославления и поклонения присущи недостатки, из-за которых многим людям не хочется их ни петь, ни даже слушать. В продолжение списка изъянов помимо ранее перечисленных можно выделить ещё и следующие:

4) Отсутствие рифмы. Почему-то очень многие песни прославления состоят из нерифмованных строчек. Такое впечатление, что они прямолинейно переведены с иностранных песен неумелыми переводчиками, не имеющими поэтических способностей. Или же их авторы считают рифмы излишней роскошью – судить трудно. Неужели так сложно выразить смысл песни с помощью рифмованных строф, чтобы она стала намного приятнее для слушателей и певцов? Пожалуй, единственное исключение можно сделать для песен с прямым цитированием библейских текстов, так как неискажённое Слово Божье всегда действует на верующих благотворно.

5) Нарушение ритма (стихотворного размера). Зачастую песенные строки, поющиеся на одинаковый лад, различаются по числу слогов, из-за чего певцам приходится то и дело изменять скорость произнесения текста. Вот, например, один из подобных куплетов:

Не буду плакать, не буду горевать

И не позволю духу в моей жизни унывать.

Не для того мне дан он, чтоб дьяволу служить,

Но чтобы сердце Иисуса в своей жизни воплотить.

Как мы видим, здесь во всех строках разное число слогов – 11, 14, 13 и 15, что вынуждает поющих постоянно отклоняться от нормального ритма, втискивая по два или три слога в один. Это не только снижает привлекательность песни, но и может даже негативно влиять на физиологию организма, особенно у пожилых людей: сбивается дыхание, учащается сердцебиение, повышается давление и т.д. Петь такие песни бывает довольно затруднительно и потому малоприятно.

6) Отсутствие темы. Многие песни прославления не имеют ясной тематики и представляют собой «песни ни о чём». В них произвольно чередуются просьбы к Богу, описание Его дел, выражение чувств поющего, мысли о будущем и т.п. Практически любую строку подобной песни можно заменить на какую угодно другую с совершенно непохожим смыслом, и это не будет выглядеть ошибкой. В нормальных тематических песнях такая замена невозможна, это вам не кубик Рубика. Именно по причине такого свободного строения песен поклонения их куплеты можно повторять много раз в произвольном порядке, так как они не имеют смысловых связей между собой. Другим же отрицательным следствием является плохая запоминаемость таких песен. Лично у меня, например, никак не получалось пропеть по памяти строчку из несвязанных глаголов: «Я перейду, я устою, не убоюсь, я состоюсь». Я не мог два раза подряд произнести эту фразу с лёгкостью, что называется «на автомате», – мне приходилось в процессе пения напрягаться и вспоминать, какое слово должно идти следующим. И вообще, для меня загадка, как эта нескладная строчка вкупе со словами апостола Павла «Всё могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Фил.4:11) оказалась припевом к двум стихам из песни восхождения Давида «… очи мои к горам, откуда придёт помощь моя. Помощь моя от Господа, сотворившего небо и землю» (Пс.120:1-2). Что это за странный винегрет новой христианской музыкальной кухни? Подобные разномастные «блюда» приносят большинству верующих мало удовольствия и назидания.

Однако несмотря на эти многочисленные недостатки, церковные группы прославления всё с тем же постоянством продолжают петь подобные песни. Можно ли считать это нормальным и угодным Богу? Однозначно нет, и это вполне можно подтвердить Библией. Ведь христианские песнопения являются новозаветными духовными жертвами Богу, как об этом написано: «Итак будем чрез Него непрестанно приносить Богу жертву хвалы, то есть плод уст, прославляющих имя Его» (Евр.13:15). Таким образом, песни прославления представляют собой аналог и замену ветхозаветных жертв, а потому к ним должны быть применимы и требования, подобные требованиям к жертвенным животным. Бог не принимал от людей жертвы, имеющие какие-либо изъяны, и пророки обличали подобных поклонников: «И когда приносите в жертву слепое, не худо ли это? или когда приносите хромое и больное, не худо ли это? Поднеси это твоему князю! будет ли он доволен тобою и благосклонно ли примет тебя? говорит Господь Саваоф» (Мал.1:8). А сегодня верующие приносят Богу песенные дары с разными пороками: хромое – без ритма, глухое – без рифмы, слепое – без сюжетной линии, параличное – замедленное, больное – с ошибками и т.д. Ну и как, не худо ли это? Попробовали бы они спеть десяток таких песен своим неверующим знакомым – те наверняка не вынесли бы этого и изругали бы их распоследними словами. А ведь есть много хороших псалмов, которые нравятся большинству людей – как христианам, так и неверующим. Вот такие песни и следовало бы петь для Божьей славы и назидания церкви. Иначе можно заслужить не благосклонность Бога, а гнев, как об этом предупреждал пророк: «Проклят лживый, у которого в стаде есть неиспорченный самец, и он дал обет, а приносит в жертву Господу повреждённое» (Мал.1:14). Бог достоин самой лучшей жертвы от нас, поэтому не надо петь для Него худые песни, которые раздражают слух даже непривередливым людям.

Что же можно посоветовать для улучшения песенного служения? Ну, прежде всего руководителям прославления следует наблюдать за реакцией церкви на исполняемые песни. И если значительная часть прихожан систематически не поддерживает пение какого-либо псалма, то лучше впредь не включать его в программу. Помимо этого было бы желательно создать специальную комиссию из духовно зрелых людей с хорошим музыкальным вкусом, которая могла бы сформировать для церкви подходящий песенный репертуар – очистить его от дефектных песен (даже если они нравятся многим христианам) и содействовать его пополнению красивыми песнями. Помощь в этом им могут оказывать и члены группы прославления, и знатоки старых псалмов, и следящие за новыми песнями Интернет-пользователи. Неплохо бы также периодически устраивать в церкви специальные вечера песнопений и молитв для желающих, причём даже в церквах харизматического направления один из таких вечеров стоит проводить с традиционными песнями, которые – чего уж тут скрывать – старшее поколение верующих поёт гораздо охотнее. Так пускай у них будет возможность спеть и послушать любимые псалмы своих времён, да и молодёжи не следует забывать наследие своих предшественников. Наконец, нужно при любой благоприятной возможности включать в программу служения сольное пение, которое звучит как правило гораздо красивее группового и хорового. А то иногда солистам препятствуют по каким-либо формальным причинам – «чтобы не возгордились» или «надо учить побольше певцов». Так что пусть в церквах звучат лишь самые хорошие песни, приближающие всех слушателей к Богу и небесам.

Теперь перейдём в область межличностных отношений и коснёмся вопроса о церковных наказаниях за грех. Основных наказаний всего два – постановка на замечание и отлучение от церкви. О первом написано в единственном стихе: «Если же кто не послушает слова нашего в сём послании, того имейте на замечании и не сообщайтесь с ним, чтобы устыдить его» (2Фес.3:14). Для правильного понимания смысла данного наставления нужно прочитать всю главу, и тогда станет ясно, что апостол Павел советовал так поступать с теми верующими, которые не желали работать и питались за счёт гостеприимства других христиан.

А можно ли расширить границы применения этого правила? Думается да, и если держаться логики Павла, то определяющим критерием для наложения наказания должно являться сознательное непослушание Слову Божьему. То есть на замечание можно ставить тех верующих, которые не желают исполнять какие-либо библейские заповеди и повеления, не допускающие отклонений или иного толкования. Последняя часть очень важна: если христианин понимает какую-то заповедь по-своему и однозначно доказать Писанием его неправоту невозможно, то наказывать его нельзя, так как он искренне желает следовать Божьему Слову и жить по доброй совести. Поэтому ставить на замечание можно лишь того, кто не находит в Библии оправдания своим поступкам и сознаёт неправильность своего поведения, но не хочет изменить свой образ действий.

Наиболее же строгим наказанием является отлучение от церкви, по поводу которого апостол Павел написал следующее: «Но я писал вам не сообщаться с тем, кто, называясь братом, остаётся блудником, или лихоимцем, или идолослужителем, или злоречивым, или пьяницею, или хищником; с таким даже и не есть вместе. … Итак, извергните развращённого из среды вас» (1Кор.5:11,13). Таким образом, христианин может быть отлучён от церкви за некоторые особо тяжкие грехи. Однако достаточно отчётливо видно, что здесь речь идёт не об одиночном факте греха, а о греховном образе жизни, который свидетельствует о развращённости верующего. Кроме того, Павел ограничил круг наказуемых отлучением грехов, перечислив всего шесть их видов: половая распущенность, нечестная нажива, поклонение иным богам, злые (бранные) слова, скверные непотребства (алкоголь, курение, наркотики) и воровство. Все упомянутые в Новом Завете случаи отлучения могут быть отнесены к одной из этих сфер; например, богохульство (1Тим.1:20) и отрицание воплощения Христа (2Иоан.7,10) можно без особой натяжки приравнять к идолопоклонству.

В современной же практике верующего могут поставить на замечание или отлучить от церкви практически за любой единичный грех или даже мнимую провинность. Вот реальный пример: христианин совершил любодеяние, пришёл к служителю и исповедался, а на членском собрании его отлучили. Это вообще предел формализма – отлучать раскаявшегося человека за исповеданный грех. А ведь в некоторых церквах такая практика даже введена в систему и называется служением освящения. Суть его такова: периодически проводятся обязательные беседы служителей с каждым членом церкви на предмет выявления его грехов, этакие добровольно-принудительные исповеди. И обычно искренние христиане честно сознаются в своих тайных согрешениях, а в результате запросто могут оказаться отлучёнными или поставленными на замечание. Это так же абсурдно, как очищать тело от грязи путём отсекания его запачканных частей. Неужели церковь забывает Божье повеление: «если покается, прости ему» (Лук.17:3)?

Самое нелепое из слышанных мной обоснований подобной практики было следующим: «А как это будет, если Бог его не прощает, а мы простим?» Вот это высочайшая сияющая вершина формализма, зарывающая в землю всех фарисеев вместе взятых. Оказывается, члены церкви чувствуют себя обязанными угадать Божьи мысли и ни в коем случае не оказаться менее строгими к греху, чем Он. Странно только, почему они не задаются противоположным вопросом: «А что если Бог его прощает, а мы не простим?» Такая ошибка выглядит гораздо хуже предыдущей, не так ли? Что лучше с точки зрения правосудия – отпустить виновного или осудить невинного? Любой юридически грамотный или просто здравомыслящий человек скажет, что наказывать невиновного ни в коем случае нельзя, уж лучше по ошибке проявить милость к преступнику. Поэтому апостол Павел и писал: «не судите никак прежде времени, пока не приидет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения» (1Кор.4:5). Только Бог может вынести окончательный приговор согрешившему, а наше дело точно следовать Его Слову, записанному для нас в Библии. И если оно говорит «прости», значит надо простить не мудрствуя лукаво.

Иногда христиане пытаются оправдать суровость церковного наказания путём подтасовки библейских текстов, искусственно увеличивающей тяжесть греха. Типовой пример: в чём-то не согласного со служителем верующего обвиняют в непослушании и зачитывают стих: «ибо непокорность есть такой же грех, что волшебство, и противление то же, что идолопоклонство» (1Цар.15:23). И на основании этого текста человека признают виновным в идолопоклонстве, наказанием за которое является отлучение. Этот известный приём софистики называется «подмена понятия» и маскирует логически необоснованные выводы. Таким же способом можно извратить и слова Христа: «всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём» (Матф.5:28) и на основании закона о прелюбодеянии (Лев.20:10) предать смерти мужчину, который посмотрел страстным взглядом на чужую жену (а в нашем случае тоже отлучить его от церкви). Чтобы подобного беззакония не случалось в церквах, верующие должны неукоснительно держаться основополагающего правила правосудия: наказывать человека можно лишь за проступок, прямо и ясно описанный в законе. Апостол Павел сформулировал этот принцип так: «грех не вменяется, когда нет закона» (Рим.5:13). Поэтому нельзя судить христиан на основании аналогий, аллегорий, метафор и прочих текстов Библии, не имеющих статуса заповеди или повеления.

Ещё один странный обычай, нередко встречающийся в церковной практике, – это наказание на определённый срок. То есть согрешившему говорят: «Мы тебя отлучаем на полгода, и если ты будешь хорошо себя вести, то примем обратно». В таком случае смысл наказания как исправительного средства полностью теряется и оно превращается в пустую формальность. Ведь отлучению подлежит лишь развращённый христианин, который никак не может «вести себя хорошо», а если человеку это удаётся, значит его отлучение было ошибочным. Наказание должно сниматься с согрешившего не по календарю, а по факту исправления: при замечании – когда человек оставил неподобающий для христианина образ действий, а при отлучении – когда он раскаялся и возвратился к праведной жизни, по возможности загладив последствия своих грехов. Конечно, при этом верующим нужно быть достаточно мудрыми, чтобы отличать раскаяние от словесного сожаления, не требуя однако от человека слишком многого.

Похожий формальный подход видится и в обычае некоторых церквей отлучать верующих за неявку на служения в течение определённого периода времени. Тамошние служители считают, что если христианин без уважительной причины не приходит на церковные служения в продолжение трёх-шести месяцев, то он автоматически отпадает от Бога и сам себя отлучает от церкви. Это утверждение весьма спорное, так как не имеет прямого подтверждения в Библии. На эту тему есть лишь одно место в Новом Завете: «Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай» (Евр.10:25), и дальше говорится об опасности отступления от веры. Вряд ли отсюда можно сделать вывод, что длительное непосещение служений отделяет христианина от Тела Христова; оно скорее может стать лишь началом охлаждения веры, способным привести к разрыву с Богом. Всё-таки человек – это не мобильная сим-карта или электронный адрес, которые автоматически блокируются в случае неиспользования. Поэтому не стоит отлучать верующего от церкви лишь по факту его долгого отсутствия на служениях, а тем более делать это заочно. Ведь смысл отлучения – удалить развращённого из общества святых, а если человек не приходит в это общество, то нет и смысла официально объявлять его изгоем. Вот когда он придёт в церковь, тогда служители могут расспросить его о причинах такого поведения и в случае изобличения его в греховном образе жизни поставить вопрос о его отлучении. А то мало ли какие у него могут быть причины для непосещения церкви – от духовных исканий до эмоционального срыва. Верующим не нужно пытаться делать то, что может лишь сердцеведец Бог, поэтому и налагать церковное наказание следует на основании твёрдо установленных фактов, а не предположений о внутреннем состоянии человека.

Зачастую наказания налагают за мнимые грехи, как правило на основании недоказуемых обвинений в гордости, непослушании, упрямстве, бесчинстве, подрывании авторитета служителя, стремлении разделить церковь, нежелании соглашаться с истиной или принимать обличение и т.п. При этом обвинители не только не могут найти в Библии тексты о наказании за эти «преступления», но даже не в состоянии правильно объяснить смысл данных терминов, толкуя их по своему произволу без обращения к словарям. Вполне очевидно, что таким образом можно на ровном месте с лёгкостью засудить любого христианина. Достаточно задать парочку провокационных вопросов типа «А разве в тебе нет гордости?» или «А ты что, всегда слушаешься пастора?» – и любой ответ будет выглядеть либо признанием вины, либо запирательством. Чаще всего подобный метод пустопорожних обвинений применяют по отношению к инакомыслящим или обличителям, то есть к христианам, которые отстаивают свою точку зрения.

Следствием формального подхода к наложению наказаний является то, что человека, отлучённого в одной церкви, могут свободно принять в другую без каких-либо исправительных мер. Фактически отлучение почти полностью утратило свой изначальный смысл – «предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасён» (1Кор.5:5), то есть призвать на человека Божий суд для его исправления. Вместо этого в современной практике отлучение обычно является всего-навсего исключением христианина из членов поместной церкви. И если в апостольской церкви на отлучённого смотрели как на развращённого вероотступника, то сегодня таковые нередко воспринимаются другими церквами как изгнанные за правду, что соответствует истине в случае вышеуказанных мнимых прегрешений.

Дата добавления: 2017-01-14