Год (окончание)

На материале разрозненных наблюдений, у меня появились первые осторожные выводы о наличии какой-то специфически закономерной и даже, по-видимому, необходимой последовательности отработки образований психики. Такая закономерная последовательность ещё только едва нащупывалась мною. Поэтому было весьма трудно предвидеть, какого качества будет разрешение психологической проблемы в каждом конкретном случае. Однако что-то вырисовывалось и достаточно ясно. Например, вскоре совершенно очевидным стало, что в эмпирической практике успех достижим только при определённых усилиях самого пациента. Последнее, в совокупности с пониманием того, что используемая мною методика Станислава Грофа не может применяться как каждодневное средство, навело на мысль о том, что необходимы и такие эмпирические подходы, которые можно рекомендовать любому человеку для его личной практики.

В этом своём открытии я не был оригинален. Различные эмпирические духовные практики, для повседневной работы с собой, существуют в мировых традициях, в том числе и в христианстве, много сотен лет. Но практически я не был с ними знаком, а моё теоретическое знание о них имело поверхностный, случайный характер. Ничего не знал я и о близких к духовным практикам подходах бытующих в зарубежной психотерапии. Моё желание включить в свою практику эмпирические техники доступные к самостоятельному использованию любым человеком, сформировалось постепенно, осмысленно. Сейчас я вижу, что благодаря такому стечению обстоятельств, мои поиски были сразу же сориентированы в направлении освоения таких эмпирических техник, которые уже адаптированы или могут быть адаптированы в традиционной психотерапии.

Я начал учиться современным психотерапевтическим направлениям и нетрадиционным психотехникам. И как-то само собой получалось, что с чем-то только знакомился на собственном опыте, а что-то изучал углублённо, совмещая теоретические познания и освоение практических навыков. Позже понял, что мой выбор того или иного отношения определялся тем, насколько близка была представляемая психотехника к эмпирической практике. Однако, в любом случае, главным было получение нового опыта познания себя.

Интенсивность, с какой я читал литературу по интересующим вопросам и обучался практическим техникам работы с проявляющимся материалом бессознательного, объяснялась, в первую очередь, личной заинтересованностью. Она ощущалась, как желание понимать себя и уметь разрешать личные, психологически сложные, нюансы.

В это время, наравне с другими факторами, я уже ясно видел зависимость результатов психотерапевтической практики от того, насколько успешно удаётся работать со своими проблемными состояниями.

Постижение

В человеке есть нечто, достаточно автономное, свободное от тела. Физическое тело и это образование в нём объединены временно...

В ходе первого же эмпирического процесса я начал знакомиться с необычными возможностями психики. Это знакомство продолжалось и во всех других процессах, инициированных каким-либо способом. Но более поразительным было то, что одновременно оно продолжалось и без использования каких-то специальных техник. Спонтанные, самопроизвольные процессы возникали, следуя какому-то общему плану, и гармонично вписывались в мою жизнь. Так как после обучения методу С.Грофа, в последующие почти шесть месяцев, я не практиковал самостоятельно чего-то, могущего способствовать появлению у меня таких феноменов, то скоро начал отдавать себе отчёт в том, что:

1. Первый же эмпирический курс изменяет взаимоотношения между бессознательным и сознанием, начиная приводить его в соответствие с главной задачей «движения». В последующие годы я имел возможность неоднократно убедиться в том, что такое изменение может начинаться без каких-либо специальных внешних воздействий.

2. Активная эмпирическая практика с пациентами может потенцировать необычные проявления психики у самого психотерапевта. При этом они (проявления) адекватно вписываются в его собственное развитие.

Оба вывода подкреплялись как тем, что я испытывал в жизни и в ходе занятий с другими людьми, так и последующей динамикой моего «движения».

Происходящее изменило моё отношение к собственным снам и породило интерес ко многим их особенностям, не замечаемым мною раньше. Чем более пристально я приглядывался к ним, и чем чаще сопоставлял их с различными событиями своей жизни, тем более очевидным для меня становилось то, что проявления бессознательного всегда присутствуют в ней. Мне понадобилось немало времени для приобретения нового опыта, чтобы на его основе увидеть, что это моё открытие приложимо ко всем окружающим меня людям, и что бессознательному есть место в жизни любого человека. Явно или исподволь, используя сны и другие психические феномены, оно оказывает влияние на развитие событий в повседневной жизни любого из нас. Более того, теперь я знаю, что у каждого человека, в какие-то периоды его жизни возникает потребность в сознательной активизации этого влияния. То, что в такой момент нередко необходима чья-то помощь, не противоречит главному: человек сам определяет – идти навстречу такому опыту или нет.

Конечно, сейчас, спустя годы, ряд моих тогдашних открытий, касающихся бессознательного и всего с ним связанного, вызывает улыбку. Ведь теперь трудно встретить человека не знающего о его существовании. А тогда, в 1991 году, я был в том же положении, что и тысячи соотечественников – профессиональных медиков и психологов, – получивших высшее образование без элементарных знаний о наличии такого психического образования, и практикующих без глубокого понимания причин того, с чем они ежедневно встречаются в своей практике.

Ещё более удивительным открытием для меня было предположение о том, что есть во мне нечто такое, что как бы ведёт меня по жизни определённым путём. Оно несомненно порождалось ходом развития событий моей жизни, В 1991 году у меня ещё не было опыта, позволяющего принять это предположение, как имеющий место факт, и тем более не было оснований для того, чтобы отнести его ко всем людям. Были лишь намётки, предчувствия и первые наброски осознания этого.

Процесс

Темно и одиноко. Я как бы разом охватил всю прошедшую жизнь и увидел, что она вся, с самого раннего детства, пронизана одиночеством...

Обида... Непонимание причины... Безмолвный вопрос – за что?...

Я лежал и тихо плакал...

В какой-то момент возникло ясное ощущение, что кто-то большой склонился надо мной, закрывая собой внешний свет, и проговорил: “Так надо. Это твой крест”. Слова звучали как снаружи, так и изнутри, при этом присутствие этого кого-то также ощущалось как снаружи, так и внутри...

Он не просто сказал, он как бы что-то передал со словами, и от последнего мне неожиданно стало уютно и спокойно...

Теперь я просто лежал, примирённый с чем-то в себе...

Я знал, что никто из окружающих ко мне не подходил, но, по окончании занятия, всё же получил подтверждение этому от других участников. К тому же узнал, что, в силу сложившихся обстоятельств, именно сегодня, в ходе практики, я вообще остался один, без присмотра с чьей-либо стороны.

Я уже отмечал, что с момента начала активной работы с собой, психика периодически словно бы знакомила меня с некоторыми своими феноменами. Это происходило неожиданно, без каких-либо предварительных сигналов, и я отмечал, что чувствую себя, как несмышлёныш, доверившийся кому-то более опытному, более знающему. Замирая, удивляясь и робея, в такой момент я становился чрезвычайно осторожным в движениях и мыслях. Так было и тогда, когда я внезапно, без какой-либо подготовки, без какого-либо знания о такой возможности, получил опыт общения с бестелесной копией человека, находящегося в этот момент очень далеко от меня. Эпизод был коротким, и у меня осталось ощущение, что я как бы спугнул происходящее.

На фоне незапланированных, необычных проявлений психики, шла и сознательно желаемая, ожидаемая проработка моего глубоко личного психологического материала. Примером этого может служить выше приведённый процесс, и другие, приходящие не спешно, в определённой последовательности. В частности, постепенно я начал осознавать, что моя «маска», как называл К.Г.Юнг то, что в нас преимущественно видят другие (то, что мы им позволяем увидеть, или хотим, чтобы они увидели), давно стала избыточной, самостоятельно определяющей развитие не маловажных для меня жизненных ситуаций. Когда-то сознательно созданная мною, с целью оградить происходящее внутри от посторонних глаз, теперь она стала независимой.

Осознание этого пришло постепенно. Оно соответствовало переменам во мне, и было следствием нарастающей потребности в качественно ином проявлении себя. К моменту, когда я пришёл к мысли о необходимости как-то разрешить этот аспект своей личности, появилась возможность пройти соответствующий процесс. Для меня он оказался сложным, в силу того, что что-то в моей «маске» решительно сопротивлялось изменению, демонстрацией чего были выраженные вегетативные проявления, сопровождавшие процесс. Поначалу у меня возникли основания предполагать, что он был безрезультатным. Но спустя какое-то время я стал замечать изменения, которые постепенно нарастали, и этот процесс, поддержанный всем моим дальнейшим «движением», принёс желанный результат. А я имел возможность ещё раз отметить, что в «движении к истинному “Я”» разрешению каждого психологического элемента отведено определённое место и время.

Таким образом, к концу года я уже ясно понимал, что личностные психические процессы идут своим неспешным ходом, согласно своему плану, и необходимо развивать доверие к происходящему, дабы, бесполезно суетясь, не форсировать то, чему не пришло время.

Дата добавления: 2017-01-13