Картина четвертая. В доме Оксины. Уютная, чистая комната, на покрытом скатертью столе самовар, плошка с картошкой, чашки

В доме Оксины. Уютная, чистая комната, На покрытом скатертью столе самовар, плошка с картошкой, чашки, тарелки.

О к с и н а. Я мальчику на сеновале постелила.

К о р к а т о в. Ладно.

О к с и н а. Завтра помою его да одежонку ему чистую справлю, тогда пусть в горнице спит.

К о р к а т о в. Да, да...

О к с и н а. Что с тобой, Егор?

К о р к а т о в. Ничего. Вот смотрю на луну. На ущерб ещё не пошла.

О к с и н а. Когда луна на убыль идёт, говорят, к смене погоды... Устал ты, видно.

К о р к а т о в. Немного.

Стук в дверь.

Кажись, стучат.

О к с и н а. Сейчас открою.

Уходит, возвращается с Ананьевым.

Моисей Гаврилович! Каким ветром к нам занесло?

А н а н ь е в. Прошу прощенья за столь поздний визит! Здравствуйте, Егор Коркатович. Понимаете, несмотря на такое тяжелое положение, уездный отдел народного образования требует, чтобы все дети вкусили от источника знания в новом году. Ну, к Ольге Савельевне, к девушке, я стучать постеснялся. А к вам, семейным людям, рискнул. Вот инструкция! (Достаёт из портфеля.) Я сейчас не то инспектор, не то курьер... (Смеётся.)

К о р к а т о в. Завтра разберёмся, утро вечера мудренее.

О к с и н а. Может, чайку выпьете? Самовар ещё горячий.

А н а н ь е в. Спасибо. Не беспокойтесь. Значит, до утра?

К о р к а т о в. Да, да.

А н а н ь е в. Спокойной ночи! (Пошёл к двери.)

К о р к а т о в. Одну минутку, нам но пути. Сейчас вместе пойдём.

О к с и н а. Куда ты, Егор?

К о р к а т о в. В волисполком.

О к с и н а. В такой поздний час?

К о р к а т о в. Дела.

О к с и н а. Что же это? И так целыми днями пропадаешь. А теперь...

К о р к а т о в. Я обещал.

О к с и н а (умоляюще). Останься, Егор.

К о р к а т о в. Неудобно, люди ждать будут.

О к с и н а. Останься.

А н а н ь е в. Так вы идёте, Егор Коркатович?

Оксина умоляюще смотрит на Егора.

К о р к а т о в. Вот жена волнуется.

А н а н ь е в. Как знаете.

К о р к а т о в (Оксине). Ладно, отложим дела.

А н а н ь е в. До свиданья.

О к с и н а. Куда вы? Ночуйте у нас, Моисей Гаврилович.

А н а н ь е в. Нет, нет! Я в волисполкоме... у меня правило: людей не стеснять. Значит, остаётесь?

О к с и н а. Я спросить вас хочу. Можно нашему мальчику в школу поступить?

А н а н ь е в. Какому мальчику?

О к с и н а. Мы с Егором решили усыновить сироту Мичу.

А н а н ь е в. Конечно.

К о р к а т о в. Пойду-ка я прикрою его своей шинелью. А то к утру похолодает. Замёрзнет постреленок.

О к с и н а. Не разбуди.

Коркатов уходит.

А н а н ь е в. Извините, Оксина Васильевна. Не кажется ли вам, что вы крылья связали мужу своему. Если бы не вы... не связь с вами, то он давно бы в уезде был, а то и губернским начальником.

О к с и н а. Люблю я его, Моисей Гаврилович. Сердцу в этих делах не прикажешь...

А н а н ь е в. Но вы хоть бы работать ему не мешали. Вот сейчас его люди ждут, а вы...

Вернулся Коркатов.

К о р к а т о в. Спит, как сурок.

А н а н ь е в. Значит, до завтра? А то, может...

Егор отрицательно качает головой.

Спокойной ночи. А насчёт мальчика – заходите.

Оксина запирает за Ананьевым дверь.

О к с и н а (возвращаясь). Кровать постелить?

К о р к а т о в. Пожалуй. Устал я что-то...

О к с и н а. Ещё бы...

В дверь снова стучат.

Кого ещё несет?

К о р к а т о в. Гость на гость – хозяину радость.

О к с и н а (идёт открывать). Папаша! Вот не ожидали!

С а в и н (входя). Или меня уж всех прав лишили? Разве не могу я свою родную дочь проведать? На своего советского зятька поглядеть? Ведь не спите вы, сейчас только от вас Ананьев вышел. Добрый вечер.

К о р к а т о в (хмуро). Добрый вечер!

С а в и н. Я зачем пришёл? Слышал, она затяжелела... Так, может, вы всё же в церкви повенчаетесь?

К о р к а т о в. По советскому закону она моя жена!

О к с и н а. Не бойтесь, вам в подоле не принесу.

С а в и н. Всё меняется... Может, пройдёт время, и она будет считаться твоей сожительницей, а ребёнок ваш, мой внучек, незаконнорожденным.

К о р к а т о в. Теперь все дети законнорожденные... Так Ленин сказал!

С а в и н. Церковный брак всё же крепче.

К о р к а т о в. Наш крепче. Вы дочку замуж отдавали или невестку в дом брали, обязательно с приданым, как товар с придачкой...

О к с и н а. А Егору я сама нужна и он мне. Нас только смерть разлучит.

С а в и н. Смерть, ну что ж.

К о р к а т о в. Ладно. Зачем пришёл?

С а в и н. А ты помалкивай, не хозяин в этом доме. Лесозавод отобрал – мало показалось, теперь стали донимать контрибуцией.

К о р к а т о в. Выплатишь... в состоянии...

С а в и н. Молчи, голодранец! Не гобой добро нажито!

О к с и н а. Перестань, отец!

С а в и н. Не твоё дело, подлюга.

К о р к а т о в. Ещё раз спрашиваю, чего нужно?

С а в и н. Поговорить хочу...

К о р к а т о в. Уходи! Говорить нам не о чём...

С а в и н. Вот как?

О к с и н а. Иди, отец! (Отворяет дверь.) Уходи! Ну!

На пороге Игорь с наганом в руке.

И г о р ь. Руки вверх!

К о р к а т о в. И ты здесь?! Откуда взялся, поручик?

И г о р ь. Не твоё дело! В Казани капут советской власти!

К о р к а т о в. Вот от чего вы расхрабрились! Не рано ли? Пословица есть: «Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела!»

И г о р ь. Заткнись! (Целится в Коркатова.)

О к с и н а. Что ты делаешь? Опомнись.

И г о р ь. Пойди прочь, шлюха.

К о р к а т о в. Как ты смеешь мою жену обзывать! Да я тебя!

И г о р ь. Получай, большевистская шкура! (Стреляет в Коркатова.)

К о р к а т о в. Ах, ты... Ты... (Падает замертво.)

О к с и н а. Егорушка! Убили! Убили!..

И г о р ь. Цыц! Успокой ее, отец. Не то...

С а в и н. Оксина!

О к с и н а. Убили! А-а-а-а!

С а в и н. Не бесись. Назад не вернёшь. Так ему и надо.

И г о р ь. Цыц, сволочь, а то и тебя прикончим!

О к с и н а. Егор... Егор... Люди, на помощь! Люди!

И г о р ь. Замолчишь ты или нет? (Пытается зажать ей рот.) Кусается, сука!

С а в и н. Последний раз спрашиваю: будешь молчать?

И г о р ь. Ну? (Приставляет револьвер к затылку.)

О к с и н а. Буду!

С а в и н. Клянись перед богом! Крестись!

Оксина теряет сознание. В дверь стучат.

Кто-то идёт! (Гасит лампу. К Игорю.) В окно, сынок.

И г о р ь. Проклятье, не поддаётся!

Звон разбитого стекла.

У, чёрт!

С а в и н. Тише...

И г о р ь. Лезь, отец, быстрее.

Голос в сенях: «Оксина!»

С а в и н (с улицы). Значит, у Карпова, в лесу...

И г о р ь (лезет за отцом в окно). Проклятье! (Убегает.)

Входит Ольга.

О л ь г а. Оксина!.. Егор... В чём дело? Всё настежь... Никого. Где спички? (Шарит в темноте, наталкивается на что-то.) Что это, Оксина, ты? Что с тобой? Оксина!

В дверь стучат. Голоса: «Да тут отперто! Темень, хоть глаз выколи».

Люди, на помощь!

Входит Маршанов.

М а р ш а н о в. Кто здесь?

В темноте вспыхнула спичка.

О л ь г а. Я... Оксина...

Оксина стонет.

Она жива, воды!

Входит Иван, подаёт воду. Маршанов зажигает лампу. Ольга подносит к губам Оксины ковш с водой.

О к с и н а (придя в себя). Что со мной? Это ты, Ольга? Виктор!

М а р ш а н о в. Где Егор?

О к с и н а. Егор? (Дико озирается по сторонам, видит труп Коркатова.) Егор! Убили! Убили!..

М а р ш а н о в. Убили? Кто? Кто здесь был?

О к с и н а. Егорушка-а-а!

М а р ш а н о в (поднимая Оксану). Кто это сделал?

И в а н. Окно открыто.

О к с и н а. Егорушка! Что мне делать?

М а р ш а н о в. Отвечай! Слышишь!

И в а н. Не трогай её, сынок. Опоздали мы, опоздали...

М а р ш а н о в. Опоздали? Егор! Клянусь нашей дружбой, найдём твоих убийц! Найдём!

Тишину разрывает тревожный звон набата.

Что это? Кто посмел?!

Па улице шум, крики. Вбегает Актуганов, за ним – красноармеец.

А к т у г а н о в. Егор Коркатович! Беда! Волисполком подожгли, гады.

М а р ш а н о в. Кто?

А к т у г а н о в. На месте преступления задержан Карпов.

М а р ш а н о в. Собирай людей. Продотряд в ружьё!

А к т у г а н о в. Есть!

Выбегает, за ним – остальные.

О к с и н а. Егор... Я знаю, что мне делать... (Медленно поднимается.) Я... Я... должна...

О л ь г а. Куда ты?

О к с и н а. Пусти... Мне нужно туда... К людям...

Оксина и Ольга уходят. Воздух раздирает тревожный зов набата.

Затемнение

Дата добавления: 2017-01-13