Просуществовавшую почти два столетия. 3 страница

Как констатировал К. Берк: «Мастерский ход Дандоло (ум. в 1205 г.) превратил Венецию в «подлинную колониальную им­перию Средневековья» (Тирье), просуществовавшую почти два столетия. Умело управляемая и разумно эксплуатируемая, она обеспечивала городу в лагуне доступ к азиатским товарам и бе­зопасность морских перевозок или же, если сформулировать кратко, господство в восточной части Средиземноморья» [10, с. 47].

Для максимально эффективной эксплуатации ресурсов этой обширной территории венецианцы создают соответствующую систему колониального управления, в основу которого были по­ложены два главных принципа — регионализм и централизм.

Общее руководство империей осуществлялось постоянным коллегиальным органом исполнительной власти, называвшим­ся «управлением» (regimen), во главе которого стоял ректор. Высшие чиновники (непременно венецианцы), избираемые на два года, являлись бывшими членами Большого совета или же Сената Венеции. Они действовали в рамках «договора» (commissio), определявшего их полномочия и жалованье, а по возвращении на родину представляли отчет о своем управле­нии вверенной им территорией. Из метрополии в колонии на­правлялись специальные комиссары, именуемые «синдиками Левантийских земель» (sindaci ad partes Levantis), для контроля за деятельностью местных властей и для выслушивания возмож­ных жалоб со стороны жителей.

К середине XV века Венеция путем войн и дипломатичес­ких интриг захватывает обширные территории и на материке, взяв под свой контроль торговые пути через Альпы и долину реки По. Надежно утвердившись на суше, она умело управляет своими материковыми владениями (Dominio di Terra Ferma). С подчиненными себе крупными городами она заключает комп­ромиссные соглашения. Так, она сохраняет ряд прерогатив падуанской коммуны, позволяя той выбирать свой Совет, назна­чавший, в свою очередь, судебных чиновников. В Вероне она сохраняет Сенат, наделенный правом издавать законы и изби­рать судей. В Виченце, Брешии и Бергамо продолжает действо­вать целый ряд местных статутов, равно как и судебных инсти­тутов. Администрации городов, подчиненных Венеции, неред­ко самостоятельно собирали налоги, а зачастую и сами назначали должностных лиц в подвластные им, более мелкие, населенные пункты.

Взамен Венеция оставила за собой право одобрять консти­туции своих сателлитов и запретила изменять их без своего доз­воления, а в отдельных случаях включает в них выгодные ей за­коны.

Для управления сухопутными владениями Большой совет республики избирал главного проведитора Террафермы и под­чиненных ему ректоров, которые должны были непременно принадлежать к патрицианским домам. В большие города обыч­но направляли подеста, наделенного гражданскими и судебны­ми полномочиями, а также капитанов, ответственных за сбор налогов и за войска. В помощь им выделялись камерлинги, занимающиеся финансами, которые также должны были быть знатного происхождения; их сопровождали законники, кото­рых они подбирали себе в Венеции. Задачи каждого чиновника четко определялись в приказе о назначении на должность.

Ректоры, отвечающие за общественный порядок, беспере­бойное функционирование финансовой системы, выполнение общественных работ, вооружение, оборону и снабжение про­довольствием, находились под контролем регулярно приезжа­ющих инспекторов-надзирателей; также ректоры выступали по­средниками между местными администрациями и метрополи­ей, являющейся высшей и последней инстанцией в решении любых вопросов.

Прибыль, получаемая Венецией от эксплуатации своей ко­лониальной империи, по тем временам была фантастической. В речи, произнесенной в 1423 году дожем Томмазо Мочениго, были подведены блестящие успехи венецианской экономики:

«Наш город вкладывает в торговлю 10 миллионов дукатов; наши купцы ведут дела по всему миру, перевозят товары на судах, ко­раблях и галерах, и доход от перевозок составляет 2 миллиона дукатов, а прибыль, проистекающая из разницы между вложен­ными капиталами и валовым доходом, составляет 4 миллиона дукатов. Известно, что по морям плавает 3 тысячи наших боль­ших судов водоизмещением от 10 до 200 амфор, экипаж кото­рых составляет 8 тысяч человек. Известно также, что каждый год у нас в море выходит 45 галер, как больших, так и малых, и экипаж на них насчитывает 11 тысяч человек; у нас работают 3 тысячи корабельных плотников, 3 тысячи конопатчиков, 16 тысяч ткачей, что ткут шелк, сукно и бумазею. А еще извест­но, что у нас построено домов на сумму в 7 миллионов 50 тысяч дукатов; сдача жилья внаем приносит доход в 500 тысяч дука­тов; тысяча нобилей имеет ежегодный доход от 700 до 4 тысяч дукатов...» [10, с. 48].

Для того чтобы экономические достижения Венеции вы­глядели более наглядно, ее финансовое положение можно срав­нить с успехами других европейских государств того времени. По данным Ф. Броделя, в XV веке бюджет Венеции оценивался в 750-800 тыс. дукатов, к которым добавлялся доход материко­вых владений — 464 тыс. и доход от империи с «моря» — 376 тыс., что составляло общую сумму в 1615 тыс. На тот момент фран­цузский бюджет располагал всего лишь миллионом дукатов. С Испанией же и Англией, по бюджетным поступлениям, Вене­ция была почти на равных. В связи с вышеуказанным можно сделать вывод, что по своим доходам Венеция занимала первое место в Европе. При этом надо учитывать, что к тому времени она, в комплексе со своими материковыми владениями и морс­кой империей, имела население, не превышающее полтора мил­лиона человек, в то время как, например, во Франции Карла VI население составляло 15 млн.[4, с. 116—117].

Кроме того, финансово-экономическая специфика итальянс­ких городов-государств позволяла им легко проникать в финансо­во-экономические системы европейских стран и занимать там лидирующие позиции. Само финансово-экономическое устрой­ство итальянских республик по своему характеру было экспан­сионистским, рассчитанным на борьбу и захват.

Именно скрытое завоевание чужого экономического про­странства стало условием могущества любого итальянского го­рода, стремившегося, порой неосознанно, властвовать в обшир­ной европейской экономической системе. Фактически го­сподство Италии того времени основывалось на денежном могуществе, а ее политика, как внутренняя, так и внешняя, пред­ставляла собою лишь обслуживающий элемент ее гигантской фи­нансовой машины, главным императивом существования кото­рой была экспансия, стремление к постоянному поглощению ма­териальных ценностей, что толкало ее на захват новых рынков.

Данное явление было почти банальным в своей повторяе­мости: такова Венеция, которая проникает в византийское про­странство; такова Генуя, которой удалось проникнуть в Испа­нию, или Флоренция, проникшая во Французское королевство, а перед этим — в королевство Английское и т.д.

Излишек капитала, который соответственно становился свободным (в XVIII в., например, лишь половина генуэзских капиталов размещалась внутри города, другие «странствовали» по миру), выгодно использовался итальянскими финансовыми магнатами в других странах, позволяя проводить политику фи­нансовой экспансии.

Опыт трех четвертей столетия, прежде всего генуэзских куп­цов и банкиров, позволил им с помощью управления торговыми потоками, а также капиталами и кредитами (возможность моби­лизовать кредит) стать распорядителями европейской торговли и финансов. А это, в свою очередь, вынуждало их негласно, пу­тем манипулирования политическими деятелями разных госу­дарств (на уровне личных, неофициальных отношений и заку­лисных интриг) корректировать их внешнюю и внутреннюю по­литику, навязывая им свои цели и правила политической «игры», дабы обеспечить сохранность своих капиталов, т. е. не­гласно контролировать и направлять процессы общеевропейской политики.

Таким образом, при царствующих монархиях Европы скрыто, но непоколебимо правила олигархия [36] итальянских республик. Необ­ходимо подчеркнуть, что царила именно олигархия (узкий и зам­кнутый круг очень богатых людей, свободно вхожих в дома вельмож и королей в качестве их советников и сотрудников), а не Венеция, Флоренция, Генуя или Италия вообще, игравшие для них лишь роль удобных на тот час «штаб-квартир», которые оли­гархи могли покинуть в любой момент вместе со своими капита­лами. Здесь властвовал универсальный принцип людей без Ро­дины — «ubi bene, ibi patria»[37]. T. e. они имели транснациональную сущность, а поэтому для них не существовало каких-либо незыб­лемых правил и законов, определяемых национальной традици­ей. В своих действиях эти люди стояли над всякой традицией или правом, руководствуясь лишь собственной выгодой. Естественно, что подобная ситуация не располагала их к неукоснительному соблюдению буквы закона. Прежде всего она открыла широкую дорогую для «закулисных» финансовых и политических комби­наций, игнорирующих общеобязательные, формальные прави­ла политических и экономических отношений. В связи с этим Я. Буркхардт писал: «...Италия становится родиной «внешней политики», которая и в других странах постепенно делает несуще­ственными общепризнанные правовые отношения. Вполне объективная, чуждая как предрассудков, так и нравственных со­мнений, трактовка международной жизни достигает порой со­вершенства, в блеске которого она кажется элегантной; целое же производит впечатление разверзнувшейся бездны.

Все эти интриги, лиги, вооружения, подкупы и предатель­ства и составляют внешнюю историю тогдашней Италии. Осо­бенно Венеция была долгое время предметом всеобщих жалоб, что она якобы стремится покорить Италию или постепенно ра­зорить ее, чтобы государства, обессиленными, одно за другим, сами бы падали в ее объятия» [5, с. 87—88].

Таким образом, именно итальянские города-государства по­ложили первый камень в фундамент политического стиля За­пада и соответствующей ему геополитики.

[1]Дугин А. Метафизика Благой Вести (православный эзотеризм). — М.:Арктогея, 1996.

[2] Вебер Макс. Избранное: Образ общества. — М.: Юрист, 1994.

[3] Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения: Исторический смысл эстетики Возрождения. — М.: Мысль, 1998.

[4] Бродель Ф. Время мира: Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. — М.: Прогресс, 1992. Т. 3.

[5] Буркхардт Якоб. Культура Италии в эпоху Возрождения. — М.: Ин-трада, 1996.

[6] Панюкова Е. Призрак атеизма // КоммерсантЪ Власть. 2001. № 45.

[7] Макиавелли Никколо. Сочинения. — СПб.: Кристалл, 1998.

[8] Фромм Э. Бегство от свободы. — М.: Прогресс, 1995.

[9] Февр Люсьен. Бои за историю. — М.: Наука, 1991.

[10] Бек Кристиан. История Венеции. — М.: Издательство «Весь Мир», 2002.

[11] Грановский Т.Н. Лекции по истории Средневековья. — М.: Наука, 1987.

[12] Шмитт К. Земля и море: Созерцание всемирной истории.

Дата добавления: 2017-01-14