В то время как население США составляет всего лишь 6,3% от 2 страница

Естественно, что прямых доказательств непосредственной причастности масонов к организации английской революции не существует, однако является очевидным историческим фак­том то, что уже к концу XVI1 века масонство существует в Анг­лии в виде структуры связанных между собой тайных лож и от­туда, после победы «славной революции», распространяется по всей Европе. Как утверждал Б. Фэй, английское масонство ста­вило себе целью распространение своей идеи и политической практики в других странах, дабы обеспечить повсеместное ус­тановление общественно-политических порядков, подобных тем, что имели место в Великобритании[103]. Отвергая на словах вмешательство в политику и применение насилия, масонство фактически формировало интеллектуальную почву для гряду­щих революционных преобразований в соответствующем духе и выращивало кадры для их осуществления [ 11].

Таким образом, можно констатировать, что, сыграв роль ка­тализатора серии кровопролитных войн и революций в Европе, масонские ложи фактически инициировали установление в ведущих европейских государствах (под идеологическим прикрытием «представительной демократии») прочных олигархических режи­мов с соответствующей финансово-экономической системой.

Однако, несмотря на активное участие масонских органи­заций (после их лондонской легализации в 1717 г.) в революци­онных событиях, официальная историография предпочитает этот факт последовательно игнорировать.

На данный момент в академической среде сложилась не­сколько странная ситуация, при которой ортодоксами «клас­сической» историографии признается, говоря современным языком, широкомасштабное использование масонскими ложа­ми методов информационно-психологической войны против монархических режимов и христианской церкви в Европе, но одновременно отрицается непосредственное участие масонов в подготовке, организации и осуществлении революций и поли­тических переворотов. Главным аргументом, обосновывающим их позицию, является отсутствие документов, непосредствен­но это подтверждающих.

В идеале история пишется в архивах, но какие архивы могут быть у нелегальных организаций, занимающихся подрывной де­ятельностью? Понятно, что здесь каждый документ может быть чьим-то смертным приговором или в лучшем случае — катор­гой. Поэтому ожидать сенсационных открытий в этом плане бессмысленно: «секретное делопроизводство» любой такой орга­низации до поры до времени надежно прячется, а затем полно­стью уничтожается. В данном случае изыскания историков зависят от эффективности работы правоохранительных органов, но она, почти всегда, оставляет желать лучшего. Впрочем, даже если иногда полиция действует успешно, как это было с рас­крытием заговора баварских иллюминатов Адама Вайсхаупта в 1785 году или разоблачением в 1981 году планов масонской ложи «Пропаганда-2» (П-2), собиравшейся захватить в Италии власть[104], профессора истории делать выводы не торопятся. По каким-то причинам в академических кругах говорить о деятель­ности тайных организаций, влияющих на исторические собы­тия, считается чем-то неприличным, как неприлично само понятие «теории заговора». Подобная ситуация выглядит дос­таточно странно. Это все равно, если бы итальянские правоох­ранительные органы упорно отрицали существование мафии, считая результаты ее деятельности чередой случайных совпаде­ний только лишь потому, что у них нет стенографических про­токолов заседаний ее руководителей и письменных приказов «крестных отцов» своим киллерам. Полиция знает о существо­вании организованной преступности благодаря «косвенным фактам» — преступлениям, и этого для нее вполне достаточно, чтобы делать соответствующие выводы. Академическая же ис­ториография, если не может применить к какому-то объекту исследования свою традиционную методологию, просто отри­цает его существование. Именно это произошло в отношении определенной деятельности, как масонских, так и парамасонских организаций. В итоге возникла достаточно смешная ситуа­ция, когда по официально признанной версии целью деятель­ности тайных или полутайных организаций необходимо считать стремление «к свету, добродетели, истине, духовному самосо­вершенствованию» и т.п., а их членов глубоко законспириро­ванными меценатами, филантропами и романтиками. Неуже­ли добрые дела во благо человечества требуют непроницаемой тайны? Если это так, то мать Тереза должна была прожить всю свою самоотверженную жизнь на нелегальном положении. Од­нако, как ни странно, этого не случилось.

В связи с общепризнанным фактом того, что масоны явля­лись непримиримыми врагами монархии И христианской церк­ви, возникает закономерный вопрос, что же мешало их органи­зациям с большим опытом нелегальной и полулегальной деятельности совмещать «антиклерикальную» и «антитираничес­кую» пропаганду с непосредственной практической деятельнос­тью по разрушению этих социально-политических институтов?

Объяснялось это тем, что члены ложи были действительно облечены властью и силой, ведьсреди нихоказались: Уго Дзилетти, заместитель пред­седателя Высшего совета магистратуры — главного органа, осуществляв­шего в Италии контроль над правосудием; Публио Фьори, член специаль­ной комиссии по расследованию финансовых и политических махинаций; Умберто Ортолани, член администрации крупнейшего в Италии издатель­ства «Риццоли»; генерал Франко Пиккьетти, бывший заместитель коман­дующего корпусов карабинеров. Эти люди поставляли главе ложи инфор­мацию о всех решениях, грозящих «братьям», и тем самым предотвращали любые акции правоохранительных органов против нее.

В годы Третьей республики, когда принципы 1789 года ста­ли неотъемлемой частью государственной идеологии Франции, ее масонство официально объявило себя инициатором, духов­ным вдохновителем и руководителем Революции XVIII века. Так, 23 апреля 1883 года проходивший в Нанте съезд представи­телей лож Западной Франции провозгласил: «С 1772 по 1789 год масонство готовило Великую революцию, которой предстояло изменить облик мира. Тем самым франкмасоны воплотили в жизнь идеи, воспринятые ими в ложах». Накануне празднова­ния столетия Революции Большой совет Великого Востока Франции направил всем связанным с ним ложам циркуляр, где, в частности, говорилось: «Масонство, подготовившее Револю­цию 1789 года, должно продолжать свою работу». В дни юби­лейных торжеств 1889 года в Париже состоялся Всемирный масонский конгресс, где с большим докладом по истории фран­цузского масонства XVIII века выступил известный историк-ма­сон Л. Амьябль. Он, в частности, заявил: «Французские франк­масоны XVIII века совершили Революцию: их влияние опреде­лило ее гуманистический характер. Они заранее разработали ее доктрины, отнюдь не являвшиеся импровизацией. И когда на­ция в свою очередь покончила с единоличной властью, она поза­имствовала у них три понятия, которые сделала девизом Респуб­лики и которыми, братья мои, я приветствую вас как масон и гражданин: Свобода, Равенство, Братство». Выступление Амьябля, так же как и посвященный масонству XIX века доклад «бра­та» Ф.К. Колфаврю, фактически стало изложением официаль­ной исторической доктрины Великого Востока. Только за время Конгресса эти документы были опубликованы дважды, потом еще раз — в конце того же года, и еще раз — в 1926 году [11].

Таким образом, причины радикальной социально-полити­ческой ломки Запада можно обнаружить либо в неожиданно проявившем себя неистовом коллективном творчестве европей­ских народов, которые, в одночасье политически «прозрев» и обретя способность к согласованным силовым действиям в мас­штабах целых государств, единодушно «отреклись от старого мира», «отряхнув его прах со своих ног», либо в длительной идеологической, пропагандистской и организационной деятельно­сти нелегальных и полулегальных политических организаций, перед которыми была поставлена задача разрушения существу­ющих на тот момент в Европе социально-политических и эко­номических порядков с одновременным изменением господ­ствующих ценностей. Какая из вышеуказанных причин явля­ется более реальной?

В рамках данного вопроса можно обратиться к книге Бернара де Моллевиля «Histoire de la Revolution», в которой речь идет о том, что накануне революции, в 1759 году, всякая поли­тическая активность народных масс полностью отсутствовала, а масоны вели активную подпольную работу, направленную на провоцирование французов к насильственным действиям про­тив аристократии и королевской власти.

«Мирабо, — писал Моллевиль, — еще до открытия генераль­ных штатов участвовал во многих тайных обществах. И вот в своих беседах с господином де Монморэн, а также с королем и королевою Мирабо открыл им некоторые тайны, дающие ключ к важным событиям, до сих пор приписываемым случайности. Так, своевременно предупредил он их, что система террора была уже разработана филантропическою группою».

«Собрания происходили у герцога де Ларошфуко и в доми­ке герцога Авмонтского близ Версаля. Непосредственная раз­работка планов была поручена Адриену Дюпору, знатоку исто­рических революционных движений с древнейших времен. Им был составлен меморандум, в котором он очертил характер го­сударств Европы, разобрал суть их политики и доказал, что ни одно из них не будет препятствовать готовящейся во Франции революции. Для ее же осуществления предложил он план, ко­торый, по его словам, уже давно был предметом его размышле­ний. Основные положения этого плана оказались теми же са­мыми, которые впоследствии были приняты в конституции 1791 года. После долгих прений Мирабо наконец обратился к нему со словами: «Но вы не указываете способов для выполнения это­го широкого плана...». «Вы правы, о способах я еще не гово­рил, — ответил Дюпор с глубоким вздохом, — я много думал...я знаю несколько верных способов, но все они такого характера, что я содрогался при одной мысли о них и не решался вас по­святить. Но раз вы одобряете весь мой план и убеждены, что принять его необходимо, ибо другого пути для обеспечения ус­пеха революции и спасения отечества нет... только посредством террора можно встать во главе революции и управлятьею... Как бы нам ни было это противно, придется пожертвовать некото­рыми известными особами...» Этим он намекал, что первою жертвою должен был пасть Фулон, ибо за последнее время го­ворили о назначении его на пост министра финансов; затем та­ким же образом Дюпор указал на парижского «управителя» (т. е. градоначальника): «Слышится общий протест против упра­вителей, они могут серьезно помешать осуществлению револю­ции в провинциях... господин Бертье ненавидим всеми: его смерти нельзя препятствовать; это запугает других управителей, и они станут мягки, как воск». Герцог Ларошфуко был поражен рассуждениями Дюпора, но, подобно прочим членам комите­та, принял и план, и способы его выполнения. Согласно этому плану инструкции даны были «комитету восстания», который был уже организован и в котором принимал участие Дюпор. Вскоре последовало и выполнение: были убиты Делоне, Флессель, Фулон и Бертье. Их головы, поднятые на копьях, были первыми трофеями этого «филантропического заговора».

А вот еще слова Мирабо, приводимые Мармонтелем: «Толь­ко деньги и надежда пограбить имеют власть над этим народом! Мы только что это испробовали в Сент-Антуанском предмес­тье. Право, нельзя поверить, как легко было герцогу Орлеанс­кому разграбить мануфактуру несчастного Ревельона, который кормил сотни семейств в среде того же народа...» Далее Мирабо шутливо доказывал, что, имея тысячу луи в кармане, можно ус­троить настоящий бунт[105].

«Буржуазии необходимо внушить, что она при перемене только выиграет, — продолжает Мирабо, — чтобы поднять бур­жуазию существуют могущественные рычаги: деньги, тревож­ные слухи о неурожаях, голоде, бред ужаса и ненависти, — все это сильно действует на умы. Но буржуазия дает лишь громких трибунных ораторов, и все ойи — ничто в сравнении с демосфенами, которые за один экю в кабаках, публичных местах, са­дах, на набережных ведут речи о пожарах, разграбленных де­ревнях, о потоках крови, о заговорах, о голоде и о разгроме Па­рижа. Этого требует социальное движение. Разве можно что-нибудь сделать с этим народом одними разглагольствова­ниями о честности, справедливости? Порядочные люди всегда слабы и робки; решительны только головорезы. Народ во вре­мя революции ужасен тем, что нет у него нравственных задер­живающих устоев; а чем бороться против людей, для которых все средства хороши?! Тут нельзя говорить о добродетели, ибо для народа она не нужна, а революции необходимо только то, что ей полезно и подходяще: в этом ее основное начало».

Как известно, вся Великая французская революция была че­редой провокаций, как, впрочем, и все остальные, последовав­шие за ней в Европе (включая американскую и русскую). О том, что они не вытекали из общей экономической и соци­ально-политической ситуации тех стран, в которых разразились «как гром среди ясного неба», свидетельствует то глубокое удив­ление, которое охватило верхушку полуразгромленной большевистской партии, когда в феврале 1917 года в России в течение нескольких дней пала монархия. Для большевиков это событие было большой неожиданностью, потому что в стране отсутство­вали объективные причины для возникновения «революцион­ной ситуации». Субъективные же причины (в том числе и поли­тические возможности российских масонских лож, усиленные иностранными разведками) ленинцы не учитывали, так как наи­вно считали, что только они поставили перед собой задачу раз­рушения российской монархии. Однако на самом деле те силы, которые планировали, организовывали и финансировали «рус­скую» революцию, рассматривали большевиков лишь как один из возможных инструментов ее осуществления.

Практически все европейские революции разыгрывались по одному и тому же сценарию, в соответствии с которым власть оказывалась между мощным силовым давлением радикально на­строенных политических группировок (пользующихся метода­ми мятежа и террора) и саботажем (переходящим в измену) мас­сы всевозможных аристократов, государственных советников, министров, депутатов и просто чиновников всех уровней, на­ходящихся в масонских ложах и мечтающих о торжестве «сво­боды, равенства и братства».

К примеру, масонами были не только все три члена президи­ума Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов (Н.С. Чолидзе, А.Ф. Керенский, М.И. Скобелев) — органа, непосред­ственно руководившего октябрьским переворотом 1917 года, но те аристократы и генералы, которые убедили Николая 11 отречь­ся от престола. Все министры Временного правительства во гла­ве с Керенским также состояли в масонских ложах. Гари Аллен заметил по этому поводу: «Нет сомнения... что широкая сеть мя­тежных организаций, созданных по образцу масонских лож, ра­ботала на революцию в России и играла определяющую роль в создании первого Временного правительства» [12, с. 38]. При этом надо добавить, что как явные, так и скрытые революционеры во всех странах обильно снабжались деньгами. Для противостояния такому комплексному деструктивному воздействию монархии были просто не приспособлены и одна задругой рушились в вих­ре революционных событий.

Если по поводу роли масонских лож в европейских револю­циях споры ведутся до сих пор, то факт организации ими рево­люции на территории североамериканских колоний Британс­кой империи является общепризнанным.

Невдалеке от Вашингтона, в городке Александрия (штат Виржиния), на холме Шутерс расположен Масонский Нацио­нальный Мемориал Джорджа Вашингтона. Мраморный холл мемориала украшен восьмитонной статуей первого американс­кого президента в фартуке, с молотком в руке, с регалиями, ко­торые свидетельствуют о принадлежности к организации франк­масонов. Практически во всех масонских ложах Соединенных Штатов висят картины с изображением «отцов-основателей», одетых в масонские наряды.

В формировании основных государственных документов и идеологии США решающую роль сыграли масоны. Начав стро­ительство американской державы, масоны Дж. Вашингтон и Б. Франклин привлекли к этому процессу своих братьев по ло­жам. Первым госсекретарем США стал Роберт Левингстон, ве­ликий мастер масонской ложи штата Нью-Йорк. Он заложил основы внешнеполитического ведомства США, формируя его руководящий состав исключительно из вольных каменщиков.

Два других высокопоставленных масона Роберт Моррис и Александр Гамильтон заложили основы системы государствен­ных финансов и налогов. Р. Моррис, принятый в масонскую ложу лично Дж. Вашингтоном, был назначен им первым аме­риканским министром (суперинтендантом) финансов.

В 1782 году по инициативе Дж. Вашингтона и Р. Морриса создается первый государственный банк США, главными дер­жателями акций в котором стали ведущие масонские деятели Б. Франклин, Т. Джефферсон, А. Гамильтон, Д. Монро и Джей.

Первым Верховным судьей США стал «брат» Джон Мар­шалл, прослуживший на этом посту до своей смерти.

Масонами была как минимум треть американских президен­тов: Т. Джефферсон, У. Гардинг, Д. Монро, Э. Джексон, Д. Полк, Д. Бьюкенен, Э. Джонсон, А. Линкольн, Андерсон, Д. Гарфилд, Вильям МакКинли, В. Тафт, Т. Рузвельт, Ф. Рузвельт, Г. Трумэн, Л. Джонсон, Д. Форд, Р. Рейган, Дж. Буш, Б. Клинтон.

К вышеуказанному можно добавить, что масонская символи­ка присутствует на многих государственных символах и докумен­тах США. Прежде всего она изображена на государственной печа­ти и американских деньгах. На однодолларовой банкноте, в левой ее части, находятся такие масонские символы, как усеченная пи­рамида и треугольный глаз «Великого Архитектора Вселенной»[106], имеющие для масонов важное символическое значение.

Надо отметить, что, кроме негативных целей — разрушение монархий и христианских церквей, масонство имело и позитив­ные цели, направленные на созидание после разрушения. Чем может быть для масонов недостроенный храм Соломона, мифо котором играет центральную роль в их мистическом учении?

В 1848 году 4 ноября масон Виктор Гюго на заседании Зако­нодательного собрания заявил: «Французский народ заложил среди старого монархического континента начало, фундамент колоссального здания, которое будет называться Соединенны­ми Штатами Европы». В 1884 году «Альманах франкмасонов» говорит о том счастливом времени, когда «республика будет про­возглашена в Европе под названием Соединенных Штатов Европы». В июне 1917 года масонство союзных и нейтральных стран организовало в Париже съезд, одной из главных задач ко­торого, по словам его председателя Карно, было: «Подготовить Соединенные Штаты Европы, создать сверхнациональную власть, задачей коей будет разрешение конфликтов между на­циями; агентом пропаганды этой концепции мира и всеобщего благополучия будет масонство».

В официальном бюллетене Великой Ложи, опубликованном в 1902 году говорилось, что «Масонство, которому история обя­зана национальными революциями, сумеет произвести и самую крупную, т.е. интернациональную революцию». А на Конвенте Великой Ложи в 1922 году было заявлено, что «Предстоящая ин­тернациональная революция будет творением масонства». В связи с этим необходимо учитывать, что идея создания Лиги Наций, которую после Второй мировой войны сменила ООН, возникла в масонской среде и была масонами же реализована.

Как можно заметить, из масонской идеологии непосред­ственно вытекают идеи Мирового Правительства и Нового Мирового Порядка, который на данный момент создается пу­тем глобализации.

Впрочем, масонство вряд ли можно рассматривать как некую самодостаточную силу со своими целями и задачами. Масонство — это всего лишь достаточно эффективный инструмент, который использовался разными внешними силами для решения своих за­дач. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что очень часто дей­ствия масонов носили противоречивый и непоследовательный характер, когда их влиятельные представители оказывались по раз­ные стороны баррикад, и в процессе военно-политической борь­бы одни из них разрушали то, что создавали другие.

Масонские ложи не могут быть самодостаточными уже хотя бы потому, что для их существования и продуктивной деятельности нужны деньги, и деньги не малые. Своих значительных финан­совых средств у них нет. Они зависят от пожертвований частных лиц. А кто будет спонсировать маргинальные группы, исповедую­щие, мягко говоря, экзотическое учение с непонятной (даже адеп­там) символикой и завуалированными пустой риторикой целями? На это может пойти только та сила, которая способна использо­вать эти объединения «вольных искателей абсолютного совершен­ства» в своих целях, помещая за бутафорию эффектных ритуалов, непроницаемой таинственности и полумистических умствований четкую программу действий, направленную на достижение впол­не прагматических целей. При такой ситуации рядовые «братья» могут быть искренне убеждены в том, что они сообща ищут сак­ральный абсолют и ведут человечество к свету и счастью, а их ду­ховные пастыри, отрабатывая щедрые денежные пожертвования, могут направлять свою паству в нужном для спонсоров направле­нии. И для этого вовсе не обязательно проводить черные мессы и пить кровь христианских младенцев, просто «братьям» надо втол­ковать, что «этот монарх — тиран», «этотсвященник — мракобес», «этот президент — диктатор», а «эта страна — тоталитарная», пос­ле таких разъяснений «братья» по собственной воле энергично и целеустремленно начнут бороться с тиранией, мракобесием, дик­татурой и тоталитаризмом, получая при этом немалое удовольствие от ощущения собственной значимости и сопричастности к «вели­кому делу». Все эти незначительные сами по себе усилия «малень­ких людей» с течением времени создают критическую массу дест­руктивной энергии, которая в конечном итоге разрушает целые государства. Главное, чтобы происходила постоянная подпитка этого процесса идейно и финансово.

Подобный масштаб деятельности присущ лишь могуще­ственным финансово-политическим кланам Запада, группиру­ющимся вокруг фондов и распространяющим свои интересы на весь мир. По свидетельству Л. Ларуша, на данный момент «су­ществует англо-американское собрание фондов, связанных иде­ей британского вольного масонства. Но масонство — это толь­ко нижний уровень этой структуры. На этом уровне приобрета­ется и осуществляется влияние» [5, с. 29].

Однако необходимо отметить, что после установления в за­падных странах олигархических режимов для реализации гло­бального проекта «Нового Мирового Порядка» организацион­ных возможностей масонских лож, судя по всему, оказалось недостаточно. Для дальнейшего развития западной экспансии стало необходимым не только личное, ситуативное влияние от­дельных олигархов на некоторых политических деятелей и высокопоставленных государственных функционеров в странах мира, а перманентное, широкомасштабное, скоординирован­ное, идейно оформленное формирование внутренней и внеш­ней политик национальных государств. Перед транснацио­нальной олигархией возникла проблема создания механизма, при помощи которого была бы осуществлена ликвидация «на­ционального суверенитета» всех стран и установление глобаль­ной наднациональной системы управления. Таким механиз­мом стали западные парамасонские организации, в среде которых и возникла в своем современном виде идея мондиализма[107].

Термин «парамасонство» обозначает совокупность органи­заций, построенных по образцу масонских лож, которые, со­храняя присущую масонам секретность своих целей и действий, протекционизм, космополитизм и определенную политическую направленность, при этом не используют масонские ритуалы, эзотерические доктрины и инициатические мистерии.

Необходимо отметить, что разветвленная система масон­ских организаций, в которых состоит на данный момент вся ведущая часть западной элиты, является своеобразной сре­дой, неким пространством, в котором эффективно действу­ют представители парамасонства[108]. Именно эта среда являет­ся одним из главных каналов воздействия парамасонских структур на политиков, государственных функционеров, фи­нансистов, промышленников, журналистов, ученых и т.п. Поэтому принадлежность к любой масонской ложе — это не только свидетельство престижа, но и возможность налажи­вания личных связей с представителями влиятельных кругов западного общества.

После того как к концу первой трети XX века масонство вы­полнило свое основное назначение — трансформировало запад­ную монархическо-аристократическую социально-политичес­кую систему в олигархическую, т. е. произвело первичную унификацию Запада, на историческую сцену вышли парамасонские организации.

Когда в конце XIX века мировой финансово-экономический центр постепенно переместился из Великобритании в США, не­сколько транснациональных олигархических групп сумели взять под контроль или просто захватить в свое владение путем фи­нансовых махинаций ключевые сферы американской экономи­ки: сталелитейную, табачную, нефтяную и т.п. В их руках оказал­ся целый ряд наиболее крупных банковских фирм, контролиру­ющих значительную часть американской экономики.

Таким образом, на рубеже XIX-XX столетий в США возник­ло мощнейшее собрание фондов, которое возглавлялось такими влиятельными фигурами, как Рокфеллер, Морган, Ламонт, Кун, Леб, Бельмон, Лазарь, Ланденбург, Тальман, Шпейер, Шифф, Зелигман, Гугенхейм и прочие. В обмен на финансовую и орга­низационную поддержку своей избирательной кампании прези­дент Вудро Вильсон в 1912 году отдал этой группе под ее полный контроль финансовую систему Соединенных Штатов. В связи с этим последующие президенты США де-факто стали инструмен­том воли этих людей. Кроме всего прочего, именно эти олигар­хические кланы инициировали и финансировали создание вли­ятельных «парамасонских» организаций, ставших главным ин­струментом осуществления политики глобализации.

В своей книге «Трагедия и надежда», упоминавшийся ранее доктор Керолл Квигли, анализируя ту ситуацию, которая сфор­мировалась в высших финансовых и политических сферах США, пришел к выводу: «...силы финансового капитализма имеют далеко идущую цель, не менее, чем создание мировой системы финансового управления в частных руках, способную господствовать над политической системой каждой страны и мировым хозяйством в целом. Система должна управляться цен­тральными банками мира в феодальном стиле, действующими сообща, согласно тайным соглашениям, достигаемым во время частных личных встреч и совещаний» [6, с. 141].

Одной из первых указанных организаций стала создан­ная в 1891 году масонами — сэром С. Д. Родсом (основателем Родезии) и В. Т. Стидом, — группа, получившая в 1909.году название «Круглый стол» (Round Table). Ее члены должны были «оказывать содействие установлению системы беспре­пятственной торговли во всем мире и создании единого Ми­рового Правительства. Инициатива британских олигархов была замечена и по достоинству оценена в Соединенных Штатах. В 1919 году представители американских фондов

вышли на контакт с этой организацией для выработки общих целей и координации совместных усилий для их достижения. Результатом этого стало создание целого ряда аналогичных организаций.

«Королевский институт международных дел» («Royal Institute of International Affairs»), также известный как «Исследовательс­кая группа дома Четема» («Chatham House Study Group»), была первой из этих дочерних организаций. Ее основали в 1920 году в Лондоне. Позднее для решения исключительно дальневосточных проблем был создан «Институт тихоокеанских отношений» («Institute for Pacific Relations»). Эта организация с 1925 по 1950 год финансировалась на 77 % американскими фондами и ак­тивно сотрудничала с «Американским институтом тихоокеан­ских проблем» («American Institute Pacific Problems»), чей бюд­жет на 50 % наполнялся Фондом Рокфеллера, Корпорацией «Carnegie» и Фондом Карнеги [14, с. 116-117]. Другие общества были организованы в Париже и Гамбурге. Американским парт­нером Королевского института международных дел стал Совет по международным отношениям («The Council on Foreign Relations»), о котором необходимо рассказать подробнее.

Идея создания Совета по международным отношениям (СМО) принадлежала американскому банкиру Джону П. Мор­гану, которого наиболее активно поддержали семейные кланы Рокфеллеров, финансовые дома Мелоно, Форда и Карнеги. Штаб-квартира СМО с момента учреждения и по сей день находится в Нью-Йорке на Манхеттене (Harold Pratt House на 68-й восточной улице).

Вот что пишет об этой организации историк и политолог Роберт Камман в своей книге «Подлинные властители мира» (которая вышла в Париже в 1985 г.): «Совет по международным отношениям, CFR, официально представляется группой аме­риканских специалистов в сферах дипломатии, финансов, промышленных наук, информации, в чьи задачи входит стимули­ровать настроения американцев в интернационалистском ключе и координировать направленные на это усилия. Сейчас в «Со­вете по международным отношениям» около 2900 членов, за­нимающих высшие позиции в правительстве США, в полити­ке, в бизнесе, особенно международном, в средствах массовой информации, в ЦРУ и даже в религии. Эта организация финан­сируется фондами: Форда — Карнеги — Рокфеллера — Standard Oil of New Jersey и др»[109].

Предыстория СМО началась 30 мая 1919 года в парижском отеле «Мажестик» во время проведения Парижской мирной конференции. Тогда несколько главных членов американской делегации собрались, чтобы обсудить создание международной группы, каждый из членов которой был бы советником своего национального правительства.

29 июля 1921 года процесс создания Совета был завершен. Его основателями были представители высшего слоя американ­ской элиты. В их числе: полковник Эдвард Менделл Хауз — со­ветник и личный друг американского президента В. Вильсона, а также автор скандальной книги «Филип Дрю — администра­тор», Уолтер Л иппманн — в будущем один из ведущих газетных обозревателей либерального истеблишмента и признанный ав­торитет в области манипуляции массовым сознанием, Джон Фостер Даллес — позднее ставший государственным секрета­рем в администрации президента Эйзенхауэра, Аллен Даллес — третий директор ЦРУ, Кристиан Гертер — преемник Ф. Даллеса на посту государственного секретаря США [ 15, с. 71 ].

Дата добавления: 2017-01-14