Касальгадо поет и…. помогает охране правопорядка

Я написал, что Эмиль уже не будет таким мрачным, но это хоть и подтвердилось, но в то же время, не

отражало всей правды. Любой человек, в жизни которого случалось подобное, испытывает такой восторг, такую радость, что не всегда в силах держать себя в руках. Каждый второй берется сочинять корявые, часто малоосмысленные, похожие на детские считалки, стихи. Другие, даже не будучи замеченные в склонности к пению, начинают изводить окружающих своими трелями, мня себя каким-нибудь Карузо или, на худой конец, Джорджи Марьяновичем, часто игнорируя тот факт, что окружающие не склонны оценивать вокальные данные нашего певца так высоко. Что касается Эмиля, то он и без того сочинял стихи и даже песни, а о его пении и говорить нечего. Но если ранее в течение дня он просто что-то мурлыкал себе под нос, а вечером, наедине с самим собой пел по-настоящему, то теперь его голос разносился по дому постоянно, демонстрируя всю полноту его таланта. К тому же он постоянно испытывал потребность в движении…. Из песен, звучавших в эти дни, чаще всего звучала одна, несколько примитивная, но как нельзя лучше характеризующая состояние хозяина этого дома. При этом он отнюдь не стоял на месте, особенно, оставаясь один.

* * *

День встает,

И солнце нам / свой чудный свет / дает,

И вся природа вокруг нас / цветет.

Тепло и радость нам весна / несет.

* * *

Припев:

Я в пути,

И Солнцу радуюсь я вновь / в пути,

Пусть нужно будет мне весь день / идти,

Я до конца все буду рад / пройти.

* * *

Унывать/

Как глупо нам, когда вокруг цветет /

Природа / и Творцу хвалу / поет

Прошу тебя не унывать / опять.

* * *

Припев:

* * *

Почему ж,

Я сам вчера грустил, о, почему ж?

Унынье я / в свой ум пустил / к чему ж?

Весь мир уныньем насмешил / к чему?

* * *

Припев:

* * *

Скорбь – пустяк,

Хоть без нее не обойтись никак,

Но друг, ты ей не предавайся так,

Как предавался до сих пор, чудак.

* * *

Припев:

* * *

Чудный день/

Цветут каштаны, создают мне / тень,

И голубого неба чудна / сень,

И у дороги расцвела / сирень.

* * *

Припев:

* * *

День встает,

И солнце нам / свой чудный свет / дает,

И вся природа вокруг нас / цветет.

Тепло и радость нам весна / несет.

* * *

Припев:

* * *

Позже он даже создал очередной клип, в котором изображал самого себя куда-то едущим и поющим эту песенку, местами похожую на детскую считалку. В клипе он буквально танцевал за рулем… И клип и песня очень хорошо характеризовали состояние моего приятеля и глядя на его состояние все приезжавшие сюда дивились поведению Эмиля, особенно приехавший в тот же день Йованович. Что ж, это объяснимо, ведь не всем в этих случаях так легко удается воплотить свои ожидания в жизнь.

После этого у него наступил период чрезвычайной занятости, когда он весь день сидел в своем кабинете

или на весь день исчезал из дома, а в редкие часы, когда я его вновь видел, он почти все время с кем-то беседовал по телефону, обсуждая какие-то свои дела (через слово следовали слова и обороты, которых я не знал, скорее всего, это был какой-то профессиональный жаргон, ибо переводчик тоже не все знал). Иногда едва Эмиль появлялся, как следовал звонок и он внезапно куда-то исчезал, нередко в страшной спешке. Так шли дни, недели. О новых экскурсиях при такой занятости Эмиля и речи не было. Правда, Эмиль взял привычку возить меня в воскресенье в город – в храм, при этом он регулярно видел свою возлюбленную, правда, чаще всего встреча ограничивалась мимолетным приветствием или короткой беседой из пары слов. Иногда она не замечала его и в таких случаях он радостно восклицал: «Люблю искренность.» Вот только, что он имел в виду?

В этот период мне даже пришлось научиться управляться у Эмиля на кухне, благо и здесь все было механизировано, так что мне лишь нужно было вынимать из холодильника (иногда и из подвала, вход в который был здесь же и представлял собой крышку, под которой скрывалась вполне благоустроенная лестница) и скоро я получал готовые блюда. Сам Эмиль, как он говорил, прибегал к услугам своих машин только когда у него было мало времени и нельзя было тратить времени на стряпню.

Скучное это было время. Впрочем, однажды меня, так сказать, развлекло одно происшествие. Ночью я проснулся от какого-то шума. Выглянув в окно, я увидел стоящие перед воротами полицейские машины (я уже мог их узнать, благо, видел их в городе предостаточно), а посреди двора стояли две человекообразные фигуры, закованные в металл. Я сперва решил, что это какая-то особая униформа, но потом сообразил, что эти фигуры для этого слишком велики их рост составлял явно больше роста обычного человека – где-то больше 2 метров. Они вращали «головами», словно обозревая двор. Скоро из дома вышли 4 человека в полицейской форме, ведущие троих неизвестных. Эту процессию сопровождала еще одна фигура, похожая на миниатюрный танк с руками и ногами. Потом люди вошли в машины, а три фигуры вдруг словно сложились, превратившись в маленькие автомобильчики и весь этот картеж из машин со звуком сирен снялась с места и исчез.

Я спустился на первый этаж и наткнулся на Эмиля.

«Что это было?» - Спросил я.

- Да, так, гости ко мне заявились, да забыли, что ко мне без стука не приходят.

- Воры?

- Да. Ну, я всегда готов к приему таких гостей. Как видите, их ждал теплый прием. Кстати, система безопасности разработана лично мной.

- Занесло же людей в этот медвежий угол!

- На всякий медвежий угол есть охотник, который с удовольствием его прочешет, тем более, часто такие охотники выбирают именно такие отдаленные объекты в расчете на эту удаленность, что и правда, создают проблемы с их охраной. Да, ладно, я не жадный, но здесь есть много такого, что ни в коем случае не должно попадать в руки случайным людям.

- Те металлические фигуры, которые ходили по двору – и есть роботы-полицейские?

- Да, их теперь берут на все операции по задержанию преступников. Выглядит эффектно, рождает доверие, даже некую внушительность, дескать, мы не напрасно тратим ваши денежки, ну и конечно, позволяет часто сократить жертвы среди полиции. Впрочем, часто они перегибают палку; судите сами – против троих домушников – четверо вооруженных до зубов полицейских и три робота, каждый из которых способен обезвредить целый отряд пехотинцев при полном вооружении.

Что касается личной жизни Эмиля, то если ранее взаимоотношения с его новой подругой ограничивались приветствиями, то вскоре все изменилось. Правда, сблизило их пренеприятнейшее событие.

Но все по порядку. Это был очередной воскресный день. В моем мире я часто посещал церковь в пасхальную ночь, но здесь ночные службы в воскресные дни были нормой. Пусть я иной раз и начинал дремать на скамейке, но уезжал с ощущением праздника. Так было и в тот день. Я на сей раз не дремал и даже научился управляться с переводчиком, дабы он разделял службу и голоса сидящих по соседству. Потом служба закончилась и усадив меня в машину, Эмиль снова куда-то исчез минут на 10 – 15. Неподалеку стояла санчеллина Вальпараиса, ожидавшая, судя по всему, чтобы за ней приехали, но время шло и никто не приезжал и девушка нервничала. Наконец, появился Эмиль. С девушкой поздоровался он еще раньше, теперь же он сказал ей: «Что-то ваш брат задерживается. У него опять командировка?»

- Да, но он обещал, что вечером прибудет и заедет за мной.

- Хм, на вашем месте я не ждал бы, а давно бы вызвал такси или попросил э-э…. кого-нибудь подвезти себя. Нет, правда! Моя, например, машина вмещает до десяти человек, так что и вы бы поместились.

Девушка улыбнулась, но ничего не сказала. Тут к нему подошли какие-то его знакомые и что-то говорили ему. Не знаю, сколько длилась эта беседа, но пока они обсуждали какое-то очень важное мероприятие, я задремал, а когда очнулся (иначе не скажешь), девушки уже не было. Эмиль заметил это, когда разговор завершился.

«Это какое-то помрачение ума. – Ворчал он: - Надо было приложить все усилия, чтобы заманить ее в машину. И когда она ушла? Я не заметил….. Сенсоры, ах….. вот, рассеянность – я забыл их включить и развесил уши на эту чушь, которую нес этот Лоренсо и пропустил ее. Теперь она отправилась одна по ночным улицам и это после ФЕСТИВАЛЯ НЕФОРМАЛЬНОЙ МУЗЫКИ, когда уровень преступности возрастает втрое. Камеры видеонаблюдения, конечно, на улицах есть, но это слабое утешение. Кстати, вы видели, когда она исчезла?»

- Нет, я задремал.

«Ладно поехали.» - Сказал Эмиль и машина тронулась. Впрочем, проехали мы совсем немного – на какой-то улочке Эмиль резко затормозил и замер, вслушиваясь.

«Что это?» - Пробормотал он и вдруг, словно ужаленный, выскочил из машины, не дав мне времени даже

задать вопрос о том, что случилось. Что бы это значило?

Улица, на которой мы остановились, была типичной для этой части города: двухполосная дорога, покрытые разноцветной плиткой тротуары и редкие деревья, высаженные, наверно, через каждые 10 метров, дома этажей под 30 и изящные фонари, освещавшие дорогу. Не знаю, что мог услышать мой приятель, ведь здесь отнюдь не было тихо – из соседнего ресторана с шумом выпроваживали подвыпивших постояльцев, откуда-то сверху доносилась музыка, не говоря уже о жужжании проносящихся где-то в темном небе летательных аппаратов. Что могло привлечь внимание Эмиля?!

Прошло довольно длительное время, прежде чем он появился вновь.

«Что случилось?» - Поинтересовался я.

«То, что я и предполагал – на санчеллину Вальпараиса напали…. Я вызвал полицию и теперь ее собеседники знакомятся со стражами правопорядка. Сама девчонка, вроде, не особенно пострадала.» - Ответил он и сел в машину. Мы немного проехали и остановились на улице, где стояли штуки две – три полицейские машины. Туда и сюда ходили люди в черной униформе, осматривая участок улицы, исследуя его с помощью каких-то приборов. Эмиль вышел из машины и поговорив с одним из полицейских, снова завел машину и мы поехали, остановившись теперь у полицейского участка. К моему, удивлению, внутрь позвали и меня. Здесь мы пробыли, наверно, несколько часов. Особенно долго беседовали с Эмилем, так что я вполне сносно дремал в коридоре на скамейке. Однако и мне пришлось поговорить со следователем. Я не думал, что похож на дурака, но из меня минут 15 – 20 выдавливали информацию, необходимую им, притом, что ничего интересного для них я не видел и не слышал. Не буду описывать все эти, не очень приятные процедуры, а напишу лишь, что меня и здесь просто поражали местные чудеса техники, скажем, чашеобразный прибор, мгновенно сканирующий мою руку и выдававший все нужные полиции отпечатки пальцев без всяких неприятных процедур, вроде намазывания рук краской (впрочем, отпечатки пальцев уже были в выданных мне временных документах, зачем же делать еще одни?). Во время проведения всех этих процедур мы, бегая из кабинета в кабинет, наткнулись на санчеллину Вальпараиса. Она сидела, опустив голову, почти уткнувшись носом в грудь и не то дремала, не то предавалась тяжелым размышлениям. Вид у нее и правда, был потрепанный, особенно ее великолепные белокурые волосы, в беспорядке торчавшие в стороны и необычно вились, чего раньше я не замечал. Услышав шаги, она подняла голову. На ее лице не было следов слез, должно быть, она еще не вышла из ступора, вызванного потрясением. Они поздоровались и на лице появилась стыдливая улыбка.

«Простите, я поступила ужасно глупо, ведь вы хотели мне помочь, а я понадеялась на удачу. Ах, не знаю, как вас и благодарить, вы меня просто спасли.» - Произнесла она каким-то сдавленным, тоненьким голоском.

«И вы меня простите, ведь я должен был сделать все, чтобы все это предотвратить, но не сделал.» - Ответил Эмиль.

Девушка с удивлением посмотрела на него, но ничего не сказала. Эмиля пригласили еще в два кабинета и после этого настал черед знакомой Эмиля. Тем временем рассвело. Наконец, вся эта волокита закончилась и мы вышли в вестибюль отделения. Здесь уже сидела девушка и рядом – человек где-то старше 50, уже на 2 / 3 поседевший, но со встречающимися еще кое-где соломенного цвета прядями. Когда мы вышли, девушка показала ему на Эмиля рукой. Тот тут же подошел к Эмилю и после приветствия поинтересовался: «Вы будете Эмиль Касальгадо?»

- Да!

- Я – Эргуто Вальпараисо, отец потерпевшей (слово «потерпевшая» он произнес с какой-то грустной иронией). Благодарю вас, вы спасли мою дочь!

- Эх, я мог бы это предотвратить, если бы не делал намеки а прямо предложил подвезти ее до дома, а тогда бы мне не пришлось бы ее спасать.

- Ладно, не надо извиняться, дело прошлое. Важно, что вы нам очень помогли…

Они еще некоторое время беседовали, выходя из здания, а потом попрощались и мы сели в машину, а новые знакомые Эмиля пошли куда-то вдаль по улице….

На следующий день, как говорил Эмиль, было опознание бандитов, которых было шестеро, а девушку после этого отправили в больницу на обследование, такое впечатление, что все, что там произошло, было куда сложнее, нежели говорил Эмиль, ведь мне он говорил только, что увидел все происходящее (и не попался на глаза никому из шайки) и вызвал полицию. А ведь его так бурно благодарили, что он «спас» девушку. Впрочем, вызов полиции – тоже спасение……. Но все равно, все явно было куда сложнее….

«До чего же она спокойна. Наблюдая ее, видно, что с ней все будет хорошо.» - Радовался Эмиль

Так прошло еще несколько дней. Эмиль снова стал задумчив. И вот, однажды, когда он читал мне отрывки из какого-то романа, который он в эти дни писал, ему кто-то позвонил. После обычного «Алло» он замер в удивлении, услышав что-то на том конце провода, а потом последовало обычное «Vontarigitero» и прочее: «….Как ваши дела (пауза минут 10)?........ самое главное! Я и думал, что все будет хорошо!.... А когда вас выпишут? …… Я, наверно, к вам зайду, все равно, мне придется заходить туда по кое-каким делам, Не возражаете?.... Отлично… Нет, я здоров, как бык, речь идет о другом… Да, Фонд Россини… Да нет же, я терпеть не могу эту всю бюрократию… Ну, до встречи!» Последнюю фразу он произнес с какой-то особенной теплотой.

После этого разговора Эмиль снова кипел от восторга, пребывая в крайне необычном для него взвинченном состоянии. Приехавшая в один из таких дней сюда его сестра – Стефания, несмотря на свой веселый нрав, дивилась необычному поведению брата. Целый день она созерцала его в приподнятом настроении, но не решилась спросить его, в чем дело, а лишь поинтересовалась у меня, мол, какая муха его укусила. Я ответил, что недавно ему кто-то звонил, не знаю кто, но с тех пор он так себя ведет. Девушка лишь улыбнулась, ничего не сказав. Другой раз к нему приезжала целая компания родственников, в том числе его дядя Альбуэрто, который все время сетовал, что Эмиль все еще один и не нашел себе невесту, к крайнему неудовольствию Эмиля, однако эта тема вызвала живейший интерес всей публики, пока Эмиль, отпустив какую-то шутку (я не понял ее значение), не пресек разом все разговоры на эту тему.

«А почему вы не сказали им про вашу подругу?» – Спросил я.

«А зачем попусту болтать? Болтливый язык открывает ворота врагу, тем более, что я Джулию пока не так хорошо знаю. Сами понимаете, здесь спешить нельзя. Я в свое время уже убедился в том, что не нужно спешить рассказывать о своих пристрастиях, тем более, столь озабоченной публике. Была у меня ранее, еще до увлечения этой Алькорой, одна знакомая, по имени Виктория ….э-э, очень способная к точным наукам, благодаря ей и я зажегся интересом к ним, что мне нынче очень помогло. Это был необычный человек – потрясающая память, огромная тяга к знаниям. Она мечтала о научной карьере, но увы, ее брат был фанатиком полетов на минигравилетах (те самые «аэроциклы», часто упоминаемые в моих записях) и она не стояла в стороне от его увлечений, тем более, что этот воздушный лихач часто подвозил ее. И однажды, он, подвозя сестру куда-то, залетался, так что врезался на своем аппарате в здание одного банка. Естественно, оба разбились насмерть. Ну, вы видели, как носятся эти любители скорости. Я же еще раньше понял, что влюблен в нее и разболтал об этом всем, кому надо и кому не надо и когда произошла трагедия, ничего, кроме пересудов, я не услышал, дескать, идиоты какие-то, что этот тип, что девица, а ты еще себе ее в невесты прочил, в общем, так тебе и надо. Да, ладно, я со своими пристрастиями, но девчонка-то тут при чем?! Да, это неосмотрительность, но зачем же так жестоко судить о ней?! Если священник в нашем соборе (он всегда говорил о том соборе, куда возил меня) не постеснялся их обоих отпеть, то что им-то ее осуждать?! В общем, наслушался я, особенно от Стефаньо….. Ну и поделом мне. Буду знать, что незачем попусту болтать языком….» - Говорил Эмиль.

«Н-да. Грустная история. И после этого вы никому не рассказываете о своих личных тайнах?» - Сказал я.

- Да. Ну, разве родителям иногда – им-то можно доверять, а так – нет. Остальные непредсказуемые….

Теперь Эмиль регулярно созванивался со своей новой знакомой, подчас беседуя с ней до получаса и конечно, навещал ее…

Эти же дни вызвали к жизни новое произведение ума Эмиля, красивый вальс, к которому позже сочинил клип с большим количеством красивых пейзажей. Потрясающая песня, я вам скажу:

Вечер на город родной опустился,

Запад огнем заалел.

Ветер прохладный в ветвях закружился /

И засвистел, зашумел.

Небо темнеет, небо бледнеет,

Птицы готовятся спать.

Дата добавления: 2017-01-14