Постструктурализм Фуко и Деррида

Постструктуралистырассматривают хаотичную сущность социального мира как определенный текст, который можно истолковывать лишь с помощью семиотики (науки о знаках и знаковых системах).

Мишель Фуко (1926-1984) - один из основоположников постструктурализма - создает теорию а рхеологии знания, основанную на постулате о том, что социальный мир всегда структурируется посредством определенных языковых средств! И д искурс – это не просто социальный диалог (между индивидами, группами социальными институтами посредством определенных знаков), - это практики, которые образуют объекты, о которых говорят.

В работе «Сумасшествие и цивилизация» Фуко показывает, что в истории человечества был период, когда сумасшедшего рассматривали как животного, и отношение к психически больным людям было как к животным (физически истязали и убивали). Когда пришло понимание, что причины многих психических заболеваний могут быть связаны с моральными пороками (проблеме дали новое имя!) акценты в лечении стали смещаться в сторону моральных методов (возникла новая практика!). Возникновение знания об инфекционном характере заболеваний (проблеме дали еще одно новое имя!) привело к тому, что психически больные люди стали подвергаться полной изоляции от остальных. Когда Фрейд показал, что практически всем людям свойственны те или иные психические комплексы (проблеме дали еще одно имя!), медицина стала распространяться не только на больных, но и на здоровых людей (появилась еще одна новая практика: профилактическое лечение, предотвращение возможных патологий и пр.). Таким образом, имя проблемы определяет практику борьбы с ней!

В работе «Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы» Фуко показывает, что именно определенная эпистема детерминировала церемонии публичных физических мучений и казней виновных. Затем происходит замена экзекуций преступников на контроль над ними с помощью определенных тюремных правил. Возникновение рациональной эпистемы привело, к рационализации и бюрократизации системы наказания, которая стала менее жестокой и более мягкой. Но она не стала более гуманной, человечной! «Буржуазный институт» тюрьмы, отмечал Фуко, предполагал «не меньшее, а лучшее наказание», которое становилось «более универсальным», а «власть наказания проникла глубже в социальное тело». В отличие от предшествующей, новая власть наказания проявлялась значительно чаще, она стала более эффективной и обезличенной и распространялась не только на преступников, а на все общество.

Выводы:

- характер власти определяют не люди, не конкретные правители, а существующие в языке символы (имена), которые люди дают данной ситуации в данном обществе.

- характер наказания определяет «лингвистическая составляющая» конкретной эпистемы.

- развитие знания приводит к смене символов (имен) и изменению характера власти, институтов социального контроля.

Фуко предлагает особый методисследования дискурсивных практик, состоящий из:

1) деконструкциидискурса на составляющие его компоненты. Цель - уйти от содержания (о чем говорят), и определить сами правила образования конкретного дискурса (как образуются понятия) в конкретной области знания в определенное историческое время;

2) индукции от конкретных дискурсов к обобщенной «эпистеме»,под которой понимается общая, характерная для конкретного исторического периода (общественного уклада) структура соотношения «слов» и «вещей», система мышления, научного теоретизирования. Это может касаться как правил построения отдельных теорий, так и целых отраслей знания – философии, социологии, экономики, лингвистики и т.д.

Согласно его археологии знания формы «эпистем» в истории человеческой цивилизации неоднократно менялись:

В европейской культуре 16-го века (ренессансная эписистема, когда слова и вещи были тождественны друг другу) в науках акцент делался на выявлении систем родства и сходств между явлениями. В 17-м веке (классическая эписистема, когда слова и вещи лишаются непосредственного сходства и соотносятся лишь опосредованно) – на формулировании представлений и образов. В начале 18-го века знание представлялось в виде таблиц, а в конце 18-го же века (современная эписистема, когда слова и вещи опосредованы «языком», «жизнью», «трудом») новой основой знания становится «трансцендентное поле субъективности» и стержнем социально-гуманитарного знания становится человек.

Однако данной эпистеме неизбежно сопутствует «ангажированность» социально-гуманитарного знания культурой или даже субкультурой общества, что в итоге приводит к навязыванию людям деформированной формы видения окружающего мира (не что есть, а как должно быть!). Не случайно, социальные науки вообще и социология, в особенности, оказались в кризисе.

Выход из кризиса Фуко видит в переходе к новой эпистеме, способной более адекватно отображать хаотичность, диффузность современного социального мира, открытой не только для рациональных, но и для иррациональных понятий.

Жак Деррида (1930-2004), так же как Фуко использует методологический инструментарий языкознания для интерпретации новых социальных реалий, придавая этому инструментарию новый, особый смысл. Он вносит понимание, что письменность, это нечто гораздо большее, чем связь между письменными знаками и звуками речи (как это утверждает грамматология), - это код, программа, определяющая развитие качеств человека, осуществляющая кибернетическое программирование и т.п.

По его мнению, деконструкция (специфическая методология исследования любого социального текста) предполагает выявление скрытых в нем «спящих смыслов», перешедших в современный текст из «первописьма» – мыслительных стереотипов и других дискурсивных практик прошлого. Деррида считает, что эти «спящие смыслы» не доступны ни рядовому, ни искушенному читателю, ни даже автору текста, так как речь идет о неосознаваемых мыслительных стереотипах, характерных для языковых практик того времени, когда создавался текст.

Более того, эти стереотипы со временем изменяются уже независимо от автора текста. Иными словами, любые значения никогда и ни в каком месте не обретают застывшую структурную форму.

Таким образом, обосновывается постулат о невозможности единственной интерпретации текста и относительности, субъективности любого прочтения.

«Смерть Автора!»

Чтобы обосновать отказ от принудительной внешней причинности развития современных социальных реалий, Деррида использует метафору о «Смерти Автора»,которая означает отрицание роли внешней причинности и диктатуры Творца, задающего жесткие параметры социальной жизни.

Так, показывая принципиальное отличие современного общества от традиционного, Деррида прибегает к сравнению роли Автора в традиционном и современном театрах. В первом случае текст спектакля представлял нечто «святое, неприкосновенное». Автор всецело определял смысл произведения, режиссеры и актеры строго выполняли замысел автора, а публике отводилась роль пассивных наблюдателей. Это – «теологический» театр!

В современном театре (т.е. обществе) диктатура Автора закончилась. Теперь никто – ни Бог, ни Автор, ни политические или интеллектуальные авторитеты более не могут задать господствующий вариант прочтения и исполнения пьесы (нашего образа жизни).

Автор умирает, потому что его роль начинаем исполнять все мы, становясь творцами собственной судьбы.

Аналогичное касается структур общества. Нет более ни внешних «объективных законов», ни принудительной каузальности, ни примера, который бы являлся образцом.

Остаются лишь саморефлексирующие структуры, подверженные непредсказуемым случайным флуктуациям. Общественное будущее детерминировано не прошлым, а создается через «вдруг-события» и «со-присутствие» отдельных суверенных индивидов.

Линейное развитие с действием традиционной причинности, постструктуралисты (так же как и сторонники синергетики) не отрицают, но подобное развитие рассматривают лишь как частный случай.

Дата добавления: 2017-02-01