Контрактная и эксплуататорская концепции государства

Распределение прав между гражданами и государством, как правило, фиксируется в Конституции, играющей роль социального контракта, однако природа государства определяется властными отношениями, возникающими между гражданами и государственным аппаратом.

Эффективное обеспечение соглашений силами третьей стороны лучше всего достигается путем создания правил, которые затем делают эффективными и неформальные ограничения². Тем не менее, проблема обеспечения соглашений третьей стороной через действенную юридическую систему, применяющую (возможно, не лучшим образом) определенные правила, является самой важной дилеммой в исследованиях институциональной эволюции.

Приведенные выше определения государства в значительной степени характеризуют его контрактную природу —государство как общественный договор — которая подчеркивает не момент насилия как средства обеспечения порядка (упорядоченности обменов не только экономических, но и социальных), а момент установления самого этого порядка как системы взаимных

ожиданий подданных, реализация которых снижает неопре­деленность внешней среды, следовательно, экономит ресурсы подданных на индивидуальные программы снижения неопре­деленности, уменьшения степени риска при ведении хозяйственной деятельности.

Помимо контрактной теории государства существует теория, полагающая основной эксплуататорскую сущность государства. Прежде чем обратиться к рассмотрению этого подхода, остановимся на двух ипостасях государства, выделяемых Дж. Бьюкененом.

В своих трудах Дж. Бьюкенен обращает особое внимание на двойственность роли государства в обществе: государство защищающее и государство производящее.

Государство защищающее, или правовое появляется на конс­титуционной стадии как институт или орган обеспечения прав, концептуально внешний по отношению к договаривающимся сторонам и несущий единственно ответственность за обеспечение прав и договоров по добровольному обмену такими правами. На данной стадии государство осуществляет лишь обеспечение прав, закрепленных в конституционном договоре, и не связано с распределением или перераспределением общественных благ. Судебная власть является независимой от законодательной, осуществляющей коллективный выбор.

Когда же речь идет о производстве общественных благ, по­является государство производящее. В этой роли государство, реализующееся на постконституционной (постдоговорной) стадии, уже не «защищает» определенные права, а воплощает в себе производственный процесс, который, по крайней мере, теоретически, наилучшим образом способствует увеличению уровня экономического благосостояния общества. Результаты данного процесса представляют собой согласование интересов индивидов, отражающих структуру предпочтений людей, влияние которых на конечные результаты определяется конститу­ционными правилами осуществления выбора.

В связи с этим необходимо обратить внимание на выявление индивидуальных предпочтений, от которых зависит, каким будет конечное решение по поводу распределения частных и обще­ственных благ, издержек и объема их производства.

В условиях постконституционного договора существует возможность для отдельных субъектов осуществлять данное перераспределение в своих интересах или интересах отдельных групп. Если чиновники, реализующие функцию государства защищающего, сами не выполняют условия договора, укрепляя индивидуальную власть и продвигая свои интересы, государство начинает восприниматься как произвольный репрессивный механизм, эксплуатирующий общество в интересах отдельных, политически влиятельных субъектов.

6.9. Теория «оседлого бандита» М. Олсона

К эксплуататорским концепциям государства относится теория государства как «оседлого (стационарного) бандита», разработанная М. Олсоном. В соответствии с данной теорией авторитарное государство ассоциируется с «оседлым бандитом», так как насильственным образом отбирает у жителей на определенной территории часть доходов в виде налогов.

Однако, рассуждает М. Олсон, «оседлый бандит» намного лучше «бандита-гастролера», поскольку последний стремится отобрать все. Если же «оседлому бандиту» удастся монополизировать грабежи и воровство на своей территории, тогда его жертвам не придется беспокоиться о том, что их ограбит кто-то другой. Поскольку все жертвы «оседлого бандита» представляют для него источник налоговых поступлений, у него есть побудительный мотив защищать этих людей. Гигантское увеличение масштабов производства, обыкновенно сопровождающее установление мирного порядка и появление прочих общественных благ, приносит «оседлому бандиту» куда большую добычу, нежели та, на которую он мог бы рассчитывать, если бы не ввел для населения властный порядок и управление.

Когда грабежи и кражи монополизированы, жертвы этих преступлений могут рассчитывать на то, что им удастся что-то накопить из средств, оставшихся после выплаты налогов. И, сле­довательно, у них имеется побудительный мотив к накоплению и инвестированию, что, в свою очередь, увеличит их капитал и налоговые поступления в адрес «оседлого бандита» в будущем.

Поскольку «оседлый бандит» присваивает себе часть обще­ственного продукта в виде налога-грабежа, ему будет выгодно обеспечить население не только мирным порядком, но и другими благами, которые это население не может получить от рынка. В настоящее время широко распространилось понимание того, что рынок не в состоянии обеспечить многочисленное насе­ление такими благами, как контроль за наводнениями, каран­тинные мероприятия против эпидемий заразных заболеваний или оборона против неприятеля — блага, которыми неизбежно воспользуются широкие массы населения: отдельный человек, пожелай он получить такие блага для себя, вскоре обнаружит, что пользуется лишь малой их частью. Такие личности и такие фир­мы, действующие на рынке, не получат побудительных мотивов для того, чтобы добиваться мирного порядка или обеспечивать его существование, равно как и существование любого другого «коллективного» или «общественного» блага.

Но для рационального «оседлого бандита» такой побудитель­ный мотив существует. Он получит существенные выгоды в виде увеличивающихся налоговых поступлений от любых общественных благ, которые способствовали повышению продуктивности экономики или росту контролируемого им населения.

Сопоставление экономических аспектов обеих концепций государства как эксплуататорской, так и контрактной, ясно показывает, что различия между ними — кроме расхождений в трактовке происхождения государства как специфической орга­низации — относятся к характеристике получателей остаточного дохода (в широком смысле слова, то есть выгод от обеспечения защищенности и упорядоченности обменов, а, следовательно, и прав собственности): согласно эксплуататорским теориям, дополнительные выгоды получает только лицо или группа, вы­ступающая принципалом своего агента — государства; согласно контрактным—дополнительные выгоды распределяются (но не в одинаковой степени) между всеми членами общества.

Отсюда следует, что, во-первых, договорная (контрактная) теория более точно отражает реальность (такое общественное благо, как «снятие неопределенности», потребляют все члены общества), во-вторых, эксплуататорские теории также признают неизбежность введения любым государством порядка и как следствие — уменьшения уровня неопределенности при принятии индивидуальных решений, а в-третьих, что сама функция внесения порядка не зависит от характера происхождения государства.

Дата добавления: 2014-01-07