Две сферы бытия человека

Название	Сфера бытия	Характеристика человеческого бытия
«Царство Кесаря»	Телесный «мир» как эмпирическая действительность, как условие деятельности человека; «царство необходимости»; «царство природы»; «мир объективации»	Вражда, рабство, разъединенность, разорванность
«Царство Божье»	Мир подлинный, идеальное бытие или «космос»; «царство свободы»	Любовь, свобода, творчество

Творчество, свобода, любовь – это, по мнению Бердяева, достояние каждого человека. Поэтому каждый человек способен открыть, обнаружить образ Божий внутри себя и выйти в сферу истинного бытия, или «царства Божьего». Этот процесс сугубо индивидуален, и каждый человек проходит этот путь сам. Никакие изменения в общественно-политической жизни не оказывают на него принципиального влияния, ведь вся социальная жизнь относится к «царству Кесаря». Поэтому никакой общественный прогресс (ставший главной целью
в социальной европейской философии начиная с эпохи Просвещения) не имеет никакого реального значения. С этой позиции в ряде своих работ, и прежде всего в книге «Смысл истории», Бердяев обрушивается на тех философов (марксистов, социалистов и т.д.), у которых человек понимался исключительно как социальное существо, предназначение которого сводится к работе по созданию достойных условий жизни в «царстве Кесаря». При таком подходе все ныне живущие люди оказываются всего лишь средством для построения «лучшего будущего» (воззрение, характерное для советской философии). Для Бердяева же такая позиция в принципе неприемлема.

Свобода для индивида имеет и свою оборотную сторону – ответственность, причем не только за все свершенное, но также и за
несвершенное. Человек ответствен за нереализацию собственных творческих возможностей, за самоуничижение, за пренебрежение к собствен­ной судьбе. На человечестве также лежит особый тип ответственности за эволюцию Космоса. «Человек-микрокосм ответственен за весь строй природы, и то, что в нем совершается, отпечатывается на всей природе. Человек или живит, духотворит природу своей творческой свободой или мертвит, сковывает ее своим рабством и падением в материальную необходимость»,[28] – пишет Н.А. Бердяев.

Бердяев – один из первых русских философов, выступивших против культа техники. В своей работе «Человек и машина» он дает прекрасный анализ причин возникновения некритической веры в технический прогресс, где техника из средства, облегчающего человеческий труд, превратилась в цель человеческого существования, поработив своего создателя. Бердяев пишет о том, что техника овладевает духом человека, превращая его в автомат. И действительно, все свои
надежды на дальнейшее развитие и процветание человек связывает именно с техническим прогрессом. Для современного человечества техника заменила бога, стала «идолом», на которого он готов молиться. Выход из создавшегося положения Н.А. Бердяев видит в том, что человек должен преодолеть свою зависимость, выйти из «машинного» рабства, направив свои усилия, прежде всего, на свое духовное совершенствование.

Тему противостояния техногенно-потребительского и духовно-нравственного подходов к развитию цивилизации разрабатывают многие русские философы, в том числе К.Н. Леонтьев (1831-1891),
Н.К. Рерих (1874-1947), П.А. Флоренский (1882-1937) и многие другие. Каждый по-своему раскрывает эту тему и намечает пути выхода из сложившегося кризиса. Так, К.Н. Леонтьев считает, что наиболее разрушительный и порочный характер дух технической цивилизации Европы приобретает, когда внедряется в другую культурную среду, например, российскую. Он провидчески пишет о том, что разгул капитализма в России неминуемо приведет к серьезным экологическим последствиям, потому что «построилось вдруг множество железных дорог; стали вырубаться знаменитые русские леса; стала портиться почва; начинают мелеть и великие реки наши. Эмансипированный русский человек восторжествовал над своей родной природой, он изуродовал ее быстрее всякого европейца».[29]

Николай Константинович Рерих в статье «К природе» уже в начале XX в. наметил подход, который, к сожалению, только в наше время начинает робко прокладывать себе дорогу в среде экономики природопользования. Это учет биосферной роли нетронутых природных ландшафтов. Николай Константинович пишет: «Различные заботы о здоровье природы уже давно признаются насущными; мы разводим леса, углубляем реки, удобряем землю, предотвращаем обвалы, – все это требует усиленной работы и затрат. Но целесообразное пользование пейзажем, природою тоже ведь одно из существеннейших условий ее здоровья. И для осуществления этой задачи прежде всего необходимо сознание, что самый тщательный кусок натурального пейзажа все же лучше даже вовсе не самого плохого создания рук человека. Всякий клочок природы, впервые подвергающийся обработке рукою человека, непременно должен вызывать чувство, похожее на впечатление потери чего-то невозвратимого».[30]

Павел Александро­вич Флоренский – религиозный философ, ученый-энциклопедист. После окончания Тифлисской классической гимназии учился на математическом отделении физико-матема-тического факультета Московского университета (1900-1904). Параллельно с занятиями математикой и физикой изучал философию на историко-филологическом факультете. В 1904 г. поступил в Московскую Духовную академию, где в 1908 г. был утвержден в должности исполняющего обязанности доцента по кафедре истории философии (преподавал здесь по 1919 г.). В 1911 г. принял сан священника, не занимая приходской должности. В 1914 г. защитил магистерскую диссертацию «О духовной истине. Опыт православной теодицеи», получил ученую степень магистра богословия и звание экстраординарного профессора Московской Духовной академии. После Октября 1917 г. работал ученым секретарем комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры, преподавал в Сергиевском институте народного образования (читал лекции по физике и математике). С 1919 г. активно занимается проблемами технического развития Советской России. С 1929 г. – заведующий отделом материаловедения Государственного экспериментального электротехнического института. В 1930 г. был назначен помощником директора Всесоюзного электротехнического института по научной части. В феврале 1933 г. арестован и осужден на 10 лет, затем выслан по этапу в восточно-сибирский лагерь «Свободный». Осенью 1934 г. переведен в Соловецкий лагерь. 25 ноября 1937 г. вторично осужден особой тройкой НКВД по Ленинградской области и расстрелян. «Из всех моих современников, которых мне суждено было встретить за мою долгую жизнь, – писал его друг, выдающийся русский философ С.Н. Булгаков, – он есть величайший, и величайшим является преступление поднявших на него руку».

Философские взгляды Флоренского развиваются в русле русской метафизики всеединства и софиологии, заложенных В.С. Соловьевым. Софию он трактует как живую и деятельную посредницу между Богом и миром, но, в отличие от Соловьева, строит свое учение о Софии на материале православной церковности (иконописи, церковного обряда). София для него – живой организм идей, особая реальность мироздания в духе идей Платона. Но эта идеальная божественная реальность не оторвана от реальности материальной, окружающей нас, а символически обнаруживается через многообразные символы. С точки зрения Флоренского, за материально-энергийным «телом» символа стоит высшая духовно-смысловая (божественная) реальность, органично с этим телом «сращенная» и лишь посредством него доступная для нашего созна­ния. «Нас окружают, – писал Флоренский, – не призрачные мечты, которые перестраивались бы по нашей прихоти, бессильные и бескровные, а реальность, имеющая свою жизнь и свои отношения к прочим реальностям, именно поэтому она вязка и требует с нашей стороны усилия, чтобы были завязаны с нею новые связи, чтобы были прорыты в ней новые протоки. Это – символы. Они суть органы нашего общения с реальностью. Ими и посредством их мы соприкасаемся с тем, что было отрезано до тех пор от нашего сознания. Изображением мы видим реальность, а име­нем – слышим ее; символы – это отверстия, пробитые в нашей субъективности». Эта установка легла в основу блестящих исследований Флоренского по символике имени, символике цвета, музы­ки и числа. Особым философско-художественным достижением русского мыслителя является анализ символизма русской православной иконописи» (из работы «Иконостас»).

Другой важной идеей П.А. Флоренского является идея единства философского, религиозного и научного мировоззрения, которые не могут в своих истинных результатах противоречить друг другу. Однако у научного и философского разума все же есть свои границы. Он впадает в неразрешимые противоречия (антиномии), силясь чисто логически понять божественные догматы (типа единства Бога в трех лицах), не опираясь при этом на непосредственный религиозный опыт, связанный с сердечным видением. Задача человека по Флоренскому состоит в том, чтобы реализовать образ Божий, носимый в глубинах сердца, добиться реального богоподобия через праведные поступки, любовь к ближнему и всестороннее развитие своих творческих способностей, как логических, так и интуитивных (его труд «Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи»). Многообразное научное, богословское и философское наследие Флоренского вызывает сегодня живейший интерес не только у философов, но у представителей самых разных наук – лингвистов, искусствоведов, физиков, математиков, культурологов.

Дата добавления: 2014-12-29