Экологический аспект группового функционирования

Процесс группового функционирования

Однако анализ сложившейся малой группы не исчерпывается изложенными выше характеристиками. Оформление групповой структуры, развитие процессов социального влияния, репрезентированных в актах нормативного поведения, рост сплоченности – все эти элементы групповой динамики существенны не сами по себе, но применительно к тем целям и задачам, для достижения и решения которых группа создается, иными словами, они существенны для ее функционирования. Как же функционирует группа? Ответу на этот вопрос и посвящена настоящая глава, а начнем мы ее с рассмотрения ряда социально-психологических феноменов, обусловленных пребыванием группы в окружающей ее среде, т. е. обратимся к своего рода экологическому аспекту ее жизнедеятельности.

То, что люди взаимодействуют друг с другом в условиях малой группы, способствуют или препятствуют достижению ее целей, борются за власть и т.п. составляет ее внутреннюю активность. Тем не менее, группы размещаются, живут, действуют отнюдь не в безвоздушном пространстве, а в условиях конкретного физического и социального окружения, которые, в толь или иной степени, оказывают влияние на процесс группового функционирования. Действительно, любая группа включена, как правило, во вполне конкретную физическую среду, пребывание в которой описывается в литературе рядом специфических понятий, отражающих реальность социально-психологической феноменологии социального поведения людей. Джон Ливайн и Ричард Моаленд (J.M. Levine, R.L. Moreland, 1995) выделяют три важных аспекта группового окружения – физическое, социальное и временное. С одного из них – физического – мы и начнем свой анализ.

Физическое окружение. Пожалуй наиболее очевидными являются физические условия, в которых действует группа. Например, мы не удивляемся тому, что на характере взаимоотношений в группе сказываются опасные условия работы – работа под землей (шахтеры), под водой (водолазы), в космосе (космонавты). Такая работ требует выработки специфических групповых норм, регулирующих совместное поведение в опасных условиях. Практика показывает, что группы, успешно действующие в таких условиях, характеризуются сильным лидерством, высокой сплоченностью и выраженным подчинением групповому давлению. Эти характеристики способствуют скоординированности совместных действий и снижению конфликтов между членами, повышая уровень адаптивности к действиям в условиях опасности.

Те же Ливайн и Моаленд описывают целый ряд механизмов поддержания групповой адаптивности. Одним из такого рода механизмов являются различного рода ритуальные церемонии принятия в члены группы. Примерами такого рода ритуалов богата и отечественная практика различного рода групп, работающих в экстремальных условиях. Часто демонстрируемым на экранах телевизоров примером является принятие в «краповые береты». Отличительной особенностью такого рода ритуалов является помещение новобранца в очень сложные условия испытания с целью «понимания как сложно «живется» ветеранам и насколько важна их поддержка. Еще одной особенностью является наглядная демонстрация реальной власти группы и тяжести неподчинения принятым в ней нормам.

Конечно физическое окружение не должно быть опасным для большинства людей, а скорее способствующим максимальной реализации индивидуальных и групповых возможностей. На создание таких оптимальных условий и направлены многочисленные исследования в том числе и психологов. В частности в же упоминавшихся Хотторнских экспериментах было показано влияние на производительность труда освещенности, цветового оформления, температуры, уровня шума и т.п.

Однако отнюдь не все связано только с физическими стимулами. Часто не менее действенным является и социальное окружение. Так, ветераны могут давать интерпретацию особенностей состояния физического окружения, вооружая новобранца целым рядом примет и признаков опасности. Они же задают своеобразные эталоны сравнения, позволяющие осуществлять оценку собственной готовности к выполнению той или ной деятельности. Например, новички научаются контролировать уровень беспокойства, наблюдая за примерами спокойного выполнения деятельности ветеранами.

Все возрастающее применение компьютеров во всех сферах человеческой деятельности позволило в еще большей степени привлечь внимание к проблеме влияния технологий на групповую работу. Исследования показывают, что электронная коммуникация оказывает влияние на группу по целому ряду направлений, включая снижение общего уровня контактов в группе, выравнивания уровня участия членов группы и ослабляя статусную систему. Компьютерная коммуникация также снижает сопротивление членов группы отклонениям от принятых конвенциальных норм социального взаимодействия, делая их все более автономными. С понятием физического окружения связано рассматриваемое, вслед за Шоу (Schaw, 1971), Кричевским и Дубовской (1991; 2001), понятие территориальности.

Под территориальностью понимается занятие личностью или группой определенного физического (возможно и географического) пространства и контроль над ним и находящимися в нем объектами. Территориальность выполняет функцию предотвращения межгрупповых конфликтов, обеспечивая тем самым и безопасность отдельных членов группы. Принято выделять индивидуальную и групповую территориальность. Шоу выделяет два признака групповой территориальности: 1) установление группой территориальных прав и защита занимаемого пространства от вторжения; 2) контроль над значительно большей, нежели в случае индивидуального поведения, территорией (1971).

Анализ групповой территориальности и связанных с ней переменных привел исследователей к попыткам построения некоторой классификации занимаемых группой пространств (территорий). Рассел и Вард (Russell, Ward, 1983), говорят о трех их разновидностях: первичной территории – пространстве, занимаемом первичной группой, например семьей; вторичной территории – пространстве, занимаемом вторичной группой, например рабочей бригадой; публичной территории – пространстве, доступном для всех стремящихся в него попасть индивидов. Леймен (Laymen) и Скотт (Scott): выделяют публичную территорию; домашняя территория – пространство, дающее свободу поведения в сочетании с чувством контроля и интимности; территория взаимодействия – пространство, в котором могут происходить собрания, политические мероприятия и т. п.; телесная территория – анатомическое пространство и его непосредственное окружение (Edney, 1974).

Социальное окружение. Наряду с физическим пространством, группы также включены и в пространство социальное, состоящее из других групп и отдельных индивидов, присутствие которых оказывает влияние на групповые процессы и результаты деятельности.

В исследованиях было подмечено, что на социальное поведение человека оказывает существенное влияние характеристики окружающего пространства. В социальной психологии было введено и специальное понятие «личное пространство», трактуемое как область непосредственного окружения личности, активно ею охраняемую, вторжение в которую вызывает состояние дискомфорта (Hayduk,1983; Holahan, 1986). В отличие от физического пространства, личное пространство не связано с какой-либо физической (географической) областью, оно имеет непосредственное отношение лишь к телу субъекта. Причем его границы строго не фиксированы и, как будет показано далее, меняются в зависимости от психологических и социальных отношений субъекта с другими людьми.

Хотя личное пространство, прежде всего, рассматривается в связи с факторами индивидуального поведения (полом, возрастом, особенностями личности и т.п. (Hayduk, 1983), эта переменная имеет важное значение и для группового процесса, поскольку вторжение одного из членов группы в ходе развертывания внутригруппового общения в личное пространство кого-либо из партнеров в случае нежелательности подобных действий может вызвать негативные реакции с его стороны и в конечном счете сказаться на эффективности группового функционирования.

Исследования показали, что личное пространство способно заметно уменьшаться под влиянием так называемой ситуационной обезличенности. Последняя имеет место, когда взаимодействие людей включено в рамки, определенных ролевых отношений (например, некоторые моменты взаимодействия больного и врача), придающих ситуации общения в известной мере безличный характер. Изменение личного пространства по величине дистанции взаимодействия, обусловлено целым рядом факторов, к числу которых относят знакомство и симпатию, пол, статус, культурные особенности, возраст. (Sommer, 1983) Так, показано, что тесное знакомство и симпатия сокращают дистанцию общения. Люди проявляют склонность подходить ближе к равным по статусу партнерам, нежели к лицам с высоким и низким статусом. В ситуации общения женщины располагаются к собеседнику (собеседнице) ближе, чем мужчины. Примером влияния культурных традиций является тот факт, что латиноамериканцы используют гораздо более короткие дистанции взаимодействия, чем представители англосаксонских наций. Наконец, общение детей протекает на значительно более близком, нежели у взрослых, расстоянии.

К социальному пространству могут быть отнесены и пространственные расположения членов группы.По мнению исследователей, выбор субъектами местоположения в группе носит культурно-детерминированный характер. В частности, лица, воспринимающие себя в качестве высокостатусных членов группы, стремятся к тому, чтобы их местоположение согласовывалось с этими представлениями. Так, наблюдения зарубежных исследователей за поведением присяжных заседателей обнаруживают, что присяжные, обладающие высоким социальным (внешним) статусом (менеджеры, представители свободных профессий), во время заседаний занимают место во главе стола гораздо чаще, чем представители других социальных слоев.

Большой цикл исследований по обсуждаемому вопросу выполнен Соммером (Sommer, 1983), использовавшим как всевозможные опросные методы, так и анализ реального внутридиадного взаимодействия равностатусных (в социальном плане) партнеров в ходе решения экспериментальных задач. Им было показано, что в ситуациях решения кооперативных задач испытуемые располагаются с одной стороны стола, рядом друг с другом («бок о бок»), а в ситуациях решения задач, вызывающих конкуренцию, испытуемые предпочитают сидеть по обе стороны стола, напротив друг друга («лицом к лицу»). Учитывая равный социальный статус партнеров, их поведение нельзя в данном случае объяснять причинами культурного характера.

Пространственные расположения членов группы влияют на развитие внутригруппового взаимодействия, в частности коммуникативной его стороны. Так, экспериментальные данные показывают, что, сидя за круглым, квадратным или прямоугольным столом, члены дискуссионной группы чаще обмениваются информацией с партнерами, находящимися напротив них, нежели с соседями. Этого не происходит, однако, в группах с сильным директивным руководителем, жестко контролирующим коммуникативные потоки, вследствие чего большая часть информации, если того требует руководитель, адресуется именно соседям.

Выбор членами группы того или иного местоположения в групповом пространстве обнаруживает определенную взаимосвязь пространственной позиции со статусом ее владельца. Справедливости ради следует сказать, что речь в основном идет лишь о лидерском статусе (другие разновидности внутригруппового статуса применительно к вопросам групповой экологии исследователями практически не рассматриваются). Из литературы (Manstead, Hewstone, 1996) известно, например, что лидер, как правило, занимает позицию во главе стола и, напротив, субъект, оказывающийся во главе стола воспринимается обычно как лидер. Последнее объясняется причинами чисто культурного характера. При этом подчеркнем, что занятие членами группы соответствующих территориальных позиций в «поле» группового функционирования—вопрос для них далеко не второстепенный: ведь обладание позицией, лежащей, скажем, на перекрестке внутригрупповых коммуникаций, дает ее обладателю немалый контроль над ходом группового процесса, а следовательно, возможность повысить свой статус, стать лидером.

Существует несколько подходов, позволяющих концептуализировать социальное пространство. Согласно наиболее распространенному в социальной психологии общему подходу межгрупповое взаимодействие рассматривается как преимущественно как конкурентное и часто враждебное. Так как в последние годы большое распространение получили межэтнические конфликты, социальные психологи уделяли достаточно большое внимание рассмотрению их особенностей. Но межгрупповые отношения имеют и много других форм.

Немало примеров и кооперативного характера межгрупповых отношений. В некоторых случаях это кооперирование носит косвенный характер. Так некоторые группы используют опыт других для повышения продуктивности собственной деятельности или используют их в качестве сравнительных эталонов для оценки собственной адекватности и эффективности. В других случаях кооперация проявляется более непосредственно. Группы обмениваются информацией и достижениями, осознавая преимущество совместных решений.

Многие малые группы являются составными частями больших организаций и социальных движений. Хорошая организация способствует росту групповых достижений, плохая – приводит к конфликтам и снижению продуктивности групповой деятельности. конечно же группы в организации обладают значительно меньшим влиянием. Однако группы проявляют активность по контролю за собственной участью используя различные стратегии напоминая о своем существовании, защищая себя от стороннего вмешательства и т.п. успешность такого рода активности обеспечивается посредством разработки специализированных ролей для своих членов – «разведчиков» (поставляющих информацию и ресурсы извне), «послов» (поставляющих информацию и ресурсы вовне), «часовых» (оберегающих информацию и ресурсы от внешнего наблюдения), «цензоров» (контролирующих информацию и ресурсы отправляемые вовне) и т.п.

В этих рассуждениях имплицитно присутствует мысль о том, что человек может принадлежать только одной группе и различные группы имеют различное членство. Но это отнюдь не соответствует действительности одним из существенных путей влияния на социальное окружение является разделяемое членство. Принадлежность человека к многим группам создает основания для их взаимозависимости, т.к. опыт поведения в одной группе неизбежно начинает транслироваться и на другие, становясь достоянием окружающих. Например, физическое интеллектуальное и социальное развитие детей, происходящее под влиянием собственной семьи оказывается под влиянием и других групп -- других семей, школы, церкви, различного рода неформальных объединений и т.п. в некоторых случаях группы настолько пересекаются, что границы группы начинают размываться и людям становится трудно дифференцировать групповые роли. Примером такого рода являются семейные фирмы, в которых межличностные взаимоотношения переплетаются с производственными. Дэвис и Стерн (Davis, Stern, 1980) описывают ряд техник, позволяющих отделить семейные отношения от производственных: разработка широко принятых правил по распределению власти между генерациями и отделение деловой активности от семейных конфликтов.

Наконец, социальное окружение малых групп часто включает людей, которые фактически не являются членами групп – потенциальных и бывших членов, друзей и родственников, продавцов и клиентов, врагов и др. в отдельных случаях такое потенциальное влияние сказывается достаточно сильно. Например, простое присутствие врагов приводит к консолидации группы.

Временное окружение. Группы существенно отличаются и по времени существования. Некоторые группы существуют всего лишь несколько минут, в то время как другие имеют столетнюю историю. При наличии достаточно длительной истории существования временное окружение воздействует на групповые процессы и достижения двумя возможными путями. Первый, с течением времени изменения происходя и в группе в целом. Они аналогичны тем изменениям. Которые происходят в личности по мере ее созревания. Второе, временные изменения происходят и в отношении группы к каждому ее члену. Ливайн и Моаленд определяют такого рода изменения как групповую социализацию (1995, с. 427). Не смотря на то, что развитие группы и групповая социализация отличаются, они могут влиять друг на друга самым различными путями.

Одна из наиболее известных теорий развития группы предложена Такменом (Tuckman, 1965), выделяющим пять стадий развития: стадию формирования, характеризующуюся стремлением членов группы сориентироваться в группе. На стадии штормления. Члены группы пытаются склонить группу к помощи в удовлетворении личных интересов. На стадии нормирования устанавливаются нормы взаимоотношений, способствующие избеганию межличностных конфликтов. На стадии исполнения члены группы стремятся к максимизации совместных действий и продуктивности. Посредством принятия ролей и совместных решений они работают над достижением групповых целей. Наконец на стадии ухода члены группы стремятся разорвать поведенческие и эмоциональные отношения с членами группы. Теоретическая модель Такмена оказалась пригодной для описания поведения некоторых типов групп (терапевтические, тренинговые, группы самопомощи). конечно же эта модель не носит универсального характера. Так. Как отмечают те же Ливайн и Моаленд, в ней не представлены механизмы. Обеспечивающие переход от одной стадии к другой и мало говорится о факторах, детерминирующих развитие группы.

Как уже отмечалось выше, имеются различия между развитием группы (временными изменениями в группе в целом) и групповой социализацией (временными изменениями во взаимоотношения группы с каждым ее членом). Групповая социализация может анализироваться в понятиях психологических процессов – оценки, обязательств и ролевых переходов. Оценка включает принятие решений о значимости взаимоотношений между группой и членами. Эти решения касаются того какие обязательства берут друг в отношении друга группа и члены. По мере развития или ухудшения взаимоотношений имеют место и переходы ролей.

Взаимоотношения между членом и группой начинаются с исследовательской фазы, на которой происходит уточнение характера и полезности взаимоотношений, а также возможностях каждой из сторон. Вторую фазу представляет групповая социализация. В процессе социализации индивид пытается изменить группу таким образом, чтобы она максимально способствовала достижению собственных интересов и групповых целей. На фазе сохранения между группой и индивидом осуществляется поиск согласованных взаимных интересов к роли друг друга. На четвертой фазе осуществляется процесс ресоциализации. Член группы снова пытается приспособиться к группе в то время как последняя пытается приспособиться к нему. Наконец, на пятой фазе воспоминаний член группы и группа оценивают предшествующие взаимоотношения. Эти оценки становятся частью реминисценций члена группы и групповых традиций.

Экология и групповое поведение. В предыдущем обсуждении мы очень мало останавливались на связи экологических аспектов жизнедеятельности группы с особенностями ее функционирования. Но ведь группа не просто располагается в каком-то пространстве, она адаптируется к нему, обживает его, активно в нем действует, вступает в межгрупповые отношения и т.д. Кроме того, происходит развитие разнообразных внутригрупповых феноменов и процессов, влияющих друг на друга и в конечном счете на групповую эффективность. А что же окружающая группу среда, какова ее роль в разворачивающихся событиях и процессах? Нельзя сказать, чтобы этот вопрос не интересовал исследователей. Однако в его разработке заметен явный крен в сторону изучения групп, находящихся в так называемых «экзотических» условиях, т. е. условиях, характеризующихся, развитием стресса, изоляцией от внешнего мира, ограниченностью перемещений и т.п. Преимущественная ориентация исследователей на столь специфическую среду, вероятно, связана с особой сложностью и важностью задач, решаемых группами, располагающимися на борту подводной лодки, в кабине космического корабля или во льдах Антарктики. Кроме того, необычная, экстремальная обстановка нередко способствует гораздо более яркому, нежели это имеет место в размеренных ситуациях повседневной жизни, проявлению тех или иных групповых феноменов. Поэтому по своему значению ведущиеся в данной области работы далеко выходят за рамки решения только прикладных задач. Каковы же наиболее характерные для обсуждаемых экологических условий особенности группового процесса?

Согласно данным многих авторов (Кричевский Р.Л., Дубовская, Е.М., 1991; Harrison, Connors, 1984; Manstead, Hewstone, 1996), одной из наиболее ярких особенностей функционирования частично или полностью изолированных групп является практически неизбежное возникновение в них межличностных конфликтов, иногда достаточно скрытых от глаз стороннего наблюдателя, иногда же вполне отчетливо эксплицированных в поведении. Развитие подобного рода тенденций носит отнюдь не случайный характер. Как отмечает М.А. Новиков, «пространственная организация малой группы в ограниченных по объему кабинах космических кораблей, в глубоководных и подземных камерах, характеризуясь объединением рабочих и бытовых помещений, неизменностью и специфичностью интерьера, практической невозможностью подлинного уединения, «витринностью» проживания, неизбежностью вторжения в «территориальные воды» друг друга, в сильной степени воздействует на состояние нервной системы и характер протекания межличностных процессов» (1981, с. 179-180).

Разумеется, конфликты типичны и для подавляющего (если не абсолютного) числа групп, жизнедеятельность которых лишена всяких признаков экстремальности. Дело, однако, в том, какое значение для внутригрупповых отношений приобретают те или иные межличностные «возмущения» в обычных и экстремальных ситуациях, какова «цена» этих, порой даже минимальных осложнений. Обратимся к мнению специалистов. Вот что пишут, по этому поводу Харрисон и Коннорс, авторы, пожалуй, крупнейшего на сегодня обзора исследований групп в «экзотической» среде: «Один и тот же уровень негативной эмоциональной реакции, который останется незамеченным в студенческом общежитии или в семье представителей среднего класса, спровоцирует длительную дискуссию, случись он в Антарктике или в космическом пространстве» (Harrison, Connors, 1984, с. 75). Причем нужно иметь в виду, что такая, мягко говоря, дискуссия, по отзывам специалистов и самих участников «экзотических» экспедиций, есть не что иное, как весьма острый межличностный конфликт.

Представляют интерес причины возникающих в рассматриваемых условиях конфликтов. По мнению М.А. Новикова, они вызываются неэффективностью взаимодействия, различиями в оценке собственного вклада в общую деятельность и вклада других, недовольством членов экипажа в случае блокировки канала связи с другими социальными группами и т. д. По данным, приводимым в обзоре Харрисона и Коннорса, причиной конфликта могут быть ролевые различия членов группы, ведущие к восприятию одних групповых ролей как более важных и престижных, чем другие (Harrison, Connors, 1984). Многие авторы называют в качестве причины конфликтов фактор астенизации, сопутствующий длительному пребыванию группы в условиях частичной и особенно полной изоляции (Кричевский Р.Л., Дубовская, Е.М., 1991).

Другая интересная особенность рассматриваемых нами групп связана с характером их контактирования с другими группами и отдельными внешними по отношению к ним лицами. Описывая ситуацию «экспедиции посещения», связанную с взаимодействием двух экспериментальных экипажей, один из которых проходил 120-суточное испытание в замкнутой среде, а другой навещал его, М.А. Новиков (1981) указывает на развитие у членов основного экипажа отрицательных эмоций, вызванных присутствием гостей. «Подобные реакции, – пишет автор, – можно наблюдать практически всегда, когда речь идет о сформировавшейся и длительно действующей автономной группе. Присоединение новых людей воспринимается как инвазия, т. е. вторжение и разрушение сформировавшейся в группе коммуникативной сети, объединяющей и превращающей ее в некий «синтетический сверхорганизм» (там же, с. 209).

Последняя из выделенных на основе анализа литературных данных (Harrison, Connors, 1984) достаточно ярких особенностей жизнедеятельности групп в «экзотической» среде – развитие в них социальных давлений, направленных на поддержание групповых норм, достижение общих целей и координацию действий отдельных членов группы. Считается, что любые девиантные и инновационные явления, развивающиеся в группе, ведут к ее дестабилизации. Поэтому жесткая социальная регуляция кажется вполне оправданной, учитывая специфику групповой среды, но вместе с тем она нередко осуществляется за счет блокирования творческих и эффективных решений, подавления критического начала. По-видимому, как отмечают Р.Л.Кричевский и Е.М. Дубовская, должен существовать какой-то разумный баланс между поведением, строго соответствующим групповым стандартам, и поведением, от них не зависимым (что, впрочем, относится к группам, функционирующим в любых условиях, не обязательно только «экзотических») (Кричевский, Дубовская, 1991, с. 125). Однако какие-либо конкретные соображения на этот счет в литературе отсутствуют.

Как можно заключить из приведенных материалов, среда обитания малой социальной группы является важным составным элементом анализа группового процесса. Нельзя дать адекватную интерпретацию поведения отдельных индивидуумов и группы в целом, не принимая во внимание конкретные условия «пространства» его реализации. Во всяком случае, подлинно системное рассмотрение малой группы требует учета широкого спектра детерминант, и среди них экологической переменной отводится далеко не последнее место. Разумеется, исследованиям обсуждаемого аспекта групповой динамики может быть предъявлено немало претензий ввиду их недостаточного теоретического обеспечения (хотя было бы неверно говорить об отсутствия к нему интереса со стороны, специалистов, о чем мы упоминали выше) и заметного эмпиризма, затрудняющего классификацию выполненных работ. Не следует, однако, забывать, что речь идет об одной из самых молодых областей психологии малых групп, существование которой выпадает из поля зрения подчас даже авторов крупных исследовательских подходов (в том числе, к сожалению, и отечественных).

Дата добавления: 2014-12-29