Африка. 5 страница

Роберт в упор посмотрел на тётку, глаза его загорелись нехорошим огнём.

– Это всё, что вы имеете мне сказать? – спросил он елейным голоском.

Элен сжалась от его взгляда, она никогда не видела племянника таким. Джейн пришла на помощь сестре.

– Нет, мы не хотим сказать, что она плоха, Эдвард в восторге от неё. Но, тем не менее, чем хуже, например, Джоанна?

– Та, которая подсыпала мне снотворного, и забралась в мою постель, - усмехнулся Роберт, - А потом убеждала вас, что я её сам затащил. Юля, невинная девушка, с огромным интеллектуальным потенциалом, глубоким внутренним миром и сильным характером. Это человек, предназначенный мне судьбой. Вы либо принимаете её, либо…

Тут он, одну за другой сбросил несколько фигурок и вазочек с полки.

- … Либо ваша скучная жизнь станет ещё более пустой. Я понятно выражаюсь?

Сёстры с ужасом взирали на племянника. Обычно, он спокойно выслушивал их и просто старался поскорей исчезнуть с глаз. Опомнившись, Элен бросилась подбирать осколки.

– Мальчишка, что ты наделал, да ты знаешь, сколько этим вещам лет?

Роберт наступил ногой на осколки и, опустившись, рядом с тёткой на корточки, взял её за подбородок.

– Я не услышал ответ, на свой вопрос, - сказал он, леденящим душу, голосом.

– Ты не очень деликатен, Роберт, - пробормотала та, отводя взгляд.

– Я совсем не деликатен, когда кто-то покушается на мою будущую жену, - проговорил он, расставляя акценты, - Ваша же деликатность, также оставляет желать лучшего.

Фаррелл встал.

– Тем не менее, я не хочу с вами ссориться. Если был груб, прошу простить меня, - произнёс он, переведя взгляд на Джейн, - Встретимся за столом. Считайте, что я ничего не слышал.

Развернувшись, молодоой человек с кошачьей грацией, вышел из комнаты. Он направился в кабинет отца, по дороге сделав несколько глубоких дыхательных движений, чтобы прийти в себя.

– Дом, милый дом, - думал он про себя, - Как отец уживается с ними? Хотя, у него хватает чувство юмора, чтобы воспринимать их должным образом.

Когда Роберт был маленьким, тётушки ассоциировались у него с героями сказки Льюиса Кэрролла про Алису, Трулялю и Труляля. Став старше, он стал со снисхождением относиться к ним. Впрочем, как и к почитанию ими генеалогического древа, чьи ветки тётки тщательно оберегали от чьих-либо посягательств. Но хватать принцессу своими птичьими лапами он им не позволит. «Впрочем, девочка сейчас сама себя покажет, - решил он про себя, - А мы с отцом ей в этом поможем». С этими мыслями он постучался в дверь.

Юля оглянулась на Эдварда. Он продолжал какой-то серьёзный разговор по телефону, и, встав, направился к двери, которую предусмотрительно закрыл ключом. Впустив сына, он вернулся за стол. Роберт подошёл к любимой и обнял её.

– Всё в порядке? – спросил он, улыбаясь, - Ты жива?

- Скорее да, чем нет, - ответила Юля и посильнее прижалась к нему.

Она подняла глаза на Роберта и увидела, что тот с тревогой прислушивается к разговору отца. Тот, наконец, закончил и, встав, зашагал по кабинету, заложив руки за спину.

– Роберт, - произнёс он, резко притормозив около них, - Джером с женою пропали.

– Они сейчас ведь были в Африке? – настороженно спросил сын.

– Да, в Судане, - ответил отец, - Возможно, придётся лететь.

– Я с вами, - сказала Юля серьёзно, - И никаких но.

Они посмотрели на Юлю и обменялись взглядами.

– Хорошо, - проговорил Эдвард, - Если полетим – то втроём! Но об этом позже.

Он взглянул на часы.

– Скоро обед, давайте присядем и я расскажу про животрепещущую для вас тему, - сказал Эдвард, взял их под руки, они вместе прошли к дивану, где и расположились.

Роберт обнял Юлю и в ожидании воззрился на отца.

– Ваша свадьба состоится через двадцать дней, дата назначена, - с улыбкой произнёс он.

– Отлично! – Роберт так сжал Юлю в объятиях, что она чуть не задохнулась.

– Тихо ты, зверь, - рассмеялся Эдвард, - Слушайте и не перебивайте. Сегодня к обеду я пригласил мистера Фелта и мистер Уоллеса. Они уже формально засвидетельствовали Юлину благонадёжность перед Англией, по моей просьбе, но, конечно хотят познакомиться лично. Твоим родителям я оставил приглашение и все контакты в посольстве. Они вчера мне звонили и сказали, что смогут приехать на три дня. До вас, конечно, дозвониться не было никакой возможности. Я заказал им гостиницу недалеко от Итон-сквер. Что там с Алексом и Аликом точно сказать не могу, но стараюсь вытащить их изо всех сил. Они всё-таки спецназ, есть проблемы выездного характера. Сейчас спускаемся вниз. Юля, не переживай, мы рядом.

– Там кто-нибудь русский знает? – вдруг уточнила Юля.

– Кроме нас, никто, - ответил Эдвард.

– Отлично, - протянула Юля, расплываясь в довольной улыбке, - Роберт, если я не буду знать, что отвечать, то буду говорить тебе абракадабру, а ты уж сам выкручивайся.

– Окей, - рассмеялся тот, - Отлично придумано.

– Тогда вперёд, друзья мои, - подытожил отец, - Нас ждут великие дела.

Роберт взял её за руку, и они отправились в гостиную, в сопровождении мистера Фаррелла. Юля хотела спросить, кто ещё будет присутствовать за обедом, но потом решила для себя - экспромт так экспромт, по полной программе. Они вошли в большой зал, где посередине стоял сервированный стол на двенадцать персон. Судя по количеству присутствующих людей, все уже собрались. Трое мужчин, примерно, по возрасту, ровесники Эдварда, стояли отдельной группой и беседовали между собой. У окна расположился молодой человек, худощавый брюнет с зализанными назад волосами и крашеная блондинка лет тридцати. На диване у окна, расположились уже известные Юле сёстры мистера Фаррелла и ещё одна женщина, приятной наружности с добрым, немного грустным взглядом. Около них стояла дама, похожая на особу у окна, видимо, мать. Её внешность была настолько колоритна, что Юля задержала на ней своё внимание. Она была высокой и достаточно крупной. Белое одеяние, в которое она была облечена, чересчур откровенно обтягивало её неспортивную фигуру. Создавалось ощущение, что в белый эластичный чехол сложили автомобильные покрышки. Всё это великолепие венчал на голове крашенный белый хвост, увеличенный шиньоном и орлиный нос. «Тётушка Аскарида», мелькнуло у Юли в голове. Белый монстр был чем-то явно возмущен и активно жестикулировал. Когда молодые люди замерли на пороге, все замолчали и обратили свои взоры к ним. Эдвард вышел вперёд и представил невесту сына всем присутствующим, после чего, пригласил гостей за стол, сев во главе оного. По правую и по левую руку от него расположились его друзья, мистер Уоллес и мистер Фелт. Дальше справа Юля, Роберт и двоюродный брат Эдварда, Майкл Фаррелл с супругой. По левую сторону расположились сёстры, тётушка Аскарида, Рональд и Джоанна. Последняя бросала на Роберта пылкие взгляды и исподтишка разглядывала его невесту.

– Господа, - произнёс Эдвард торжественным голосом, - Я собрал вас сегодня за этим столом, чтобы объявить о свадьбе моего сына, а также представить вам его будущую жену. У вас сегодня есть прекрасная возможность поближе познакомиться с Джулией. Эта поездка в Россию стала для нас знаменательной. Роберт, наконец-то, встретил девушку своей мечты, а я обрёл в её лице отличную помощницу, ведь мы с ней коллеги.

Он бросил на Юлю ободряющий взгляд. Сёстры послали Юле улыбку, желчную, но тем не менее с намёком на вежливость. Видимо, разговор с племянником, возымел на них определённое действие.

– Джулия, а вы раньше бывали в Англии? – задал Юле вопрос мистер Фелт.

– Нет, но я очень люблю Вашу страну и Вашу культуру. Я прошу простить меня, но Роберт сегодня будет моим переводчиком. Я ещё только учу Ваш язык, - сказала Юля по-английски.

– А что вы подразумеваете, когда говорите, что любите нашу культуру? Художники, писатели, театр, что вы можете нам рассказать? – спросила несколько язвительно миссис Аскарида.

– Энджи! – укоризненно произнёс Эдвард.

Юля улыбнулась, и в её глазах блеснул озорной огонёк.

– Роберт, переводи, пожалуйста, - обратилась она к жениху и, повернувшись к нему, быстро подмигнула.

Она мысленно представила свой альбом с марками, вытаскивая из памяти имена английских живописцев.

- Говорить об английской культуре можно бесконечно, - начала она, понимая, что хотя бы какие-то английские имена она должна назвать по-русски, - Джошуа Рейнольдс, Томас Гейнсборо, являются наиболее яркими представителями плеяды английских портретистов. Созданные им образы Джорджианы Девонширской, Сары Сиддонс будоражили моё воображение с ранней юности. Ну, выручай любимый. Я столько раз невольно замечала, как Теодоро, мил, красив, умён. Что если бы он знатным был рождён, я бы его иначе отличала…

Юля, не меняясь в лице, с упоением цитировала на память Лопе де Вега «Собака на сене». Роберт после её «съезда на обочину», параллельно, начал с видом заправского переводчика рассказывать о тонкостях английской живописи. Они не забывали делать паузы, и поддакивать друг другу. Эдвард, когда перевод Роберта перестал совпадать с Юлиными словами, сначала не понял их замысла, но вскоре, единственным его желанием, стало не расхохотаться. Он мысленно аплодировал им, наблюдая за реакцией, сидящих за столом.

Юля всё рассчитала правильно. Вместе с Робертом они настолько гармонично смотрелись, а переплетающаяся русско-английская речь лилась как песня. Всё это действовало завораживающе. И даже агрессивно настроенная левая половина стола, притихла и смотрела им, буквально в рот.

– Роберт, заканчивай свой рассказ, и дай мне знак. Я хочу сказать пару слов о театре, и чтобы ты перевёл мои слова, сделай связку, - сказала она, не меняя тона и развязывая шейный платок.

– Скажи ещё пару предложений, - сказал он, глядя на неё влюблёнными глазами.

– Бросьте жертву в пасть Ваалу, - проговорила она, кивнув, - Киньте мученицу львам, отомстит Всевышний вам. Я из бездн к нему воззвала. Имеющий уши, да услышит.

Роберт, под этот соус закончил своё повествование и, слегка, наступил ей на ногу. Юля сделала небольшую паузу, и, поднялась из-за стола.

– Театр! – начала она, несколько тише и обведя глазами присутствующих, прижала одну руку к груди, – «Любите ли вы театр так, как я люблю его, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому только способна пылкая молодость, жадная и страстная до впечатлений изящного? Или, лучше сказать, можете ли вы не любить театра больше всего на свете, кроме блага и истины? И в самом деле, не сосредотачиваются ли в нём все чары, все обаяния, все обольщения изящных искусств? Не есть ли он исключительно самовластный властелин наших чувств, готовый во всякое время и при всяких обстоятельствах возбуждать и волновать их, как воздымает ураган песчаные метели в безбрежных степях Аравии?»...

Юля читала на память высказывание Белинского о театре. В своё время, когда девушка хотела поступать в театральный институт, она выучила его наизусть, не предполагая, перед каким необычным жюри, ей придётся выступать, спустя годы. Роберт, переводил, изумлённо поглядывая на неё. Эдвард, слушал её, прижав ладони к лицу, настолько проникновенно она говорила.

Юля манипулировала платком в руках, словно фокусник. Она то медленно протаскивала его между пальцев, то плавно взмахивала им, и, сидящие за столом, словно под гипнозом следили за её движениями.

– «Какое из всех искусств владеет такими могущественными средствами поражать душу впечатлениями и играть ею самовластно… Лиризм, эпопея, драма: отдаёте ли вы чему-нибудь из них решительное предпочтение или всё это любите одинаково? Трудный выбор? Не правда ли? Ведь в мощных строфах богатыря Державина, и в разнообразных напевах Протея-Пушкина, предображается та же самая природа, что и в поэмах Байрона или романах Вальтера Скотта. А в сих последних, та же самая, что и в драмах Шекспира и Шиллера?»

Юля замолчала, и на некоторое время за столом воцарилась тишина. Затем как-то одновременно раздались аплодисменты. Начали друзья Эдварда, но к ним сразу присоединились и остальные. В лагере противника образовалась огромная брешь. Желание тётушки Аскариды посадить невесту Роберта в калошу, было раздавлено в зачаточном состоянии.

- Господа, - произнесла Юля, выдержав небольшую паузу, пока все успокоились, - Благодарю Вас. Мне польстило, что мои размышления нашли отклик в ваших сердцах.

Юля слегка склонила голову, и только потом села. Она взглянула на близнецов, послав им обезоруживающую улыбку. Те переглянулись и, кивнув друг другу, тоже улыбнулись ей в ответ. И девушка поняла, что над крепостью выброшен белый флаг, в их взглядах больше не было враждебности. Потом она перевела взгляд на Эдварда, он быстро подмигнул ей, и позвонил в колокольчик стоящий около него.

– Подавайте обед, - отдал он приказание, вошедшему в зал человеку, и обратился к присутствующим, - Я полагаю, что Джулия полностью удовлетворила Ваше любопытство. Спасибо, дорогая. Уверен, впереди у нас много-много интересных вечеров. А сейчас, я предлагаю приступить к трапезе.

И дальше время за столом пролетело для Юли незаметно. Роберт переводил вопросы, обращённые к ней, но они были простые и лишённые агрессии, так что она легко на них отвечала. Немного напрягали взгляды Рональда, уж как-то слишком откровенно он её разглядывал. Но его персона настолько мало волновала её, что она решила пока не заострять на этом своё внимание. Она постепенно приходила в себя, после разыгранного спектакля. Роберт посматривал на неё с улыбкой, ему хотелось поскорей остаться с ней вдвоём, чтобы поздравить с триумфом. Когда с едой было покончено, Роберт обратился к отцу.

– Я бы хотел бы показать Джулии наших лошадей, - сказал он, - Ты не будешь возражать, если мы ненадолго покинем вас. Я так соскучился по своему Буцефалу.

– Конечно, - улыбнулся Эдвард, - Прогуляйтесь. Возьми для Джулии Лизетту, конь ей понравится.

Роберт встал и подал Юле руку.

– Благодарим вас, господа, за прекрасный обед, увидимся позже, - с лёгким поклоном обратился он, к сидящим за столом людям, и, не размыкая рук, они удалились.

Выйдя из гостиной, Юля вздохнула так, словно гора свалилась с её плеч. Молча, они проследовали в его комнату, и только там, повернув ключ изнутри, он развернул её к себе и посмотрел в глаза. Ямочки выступили на его щеках, в глазах стоял смех.

– Сара Сиддонс отдыхает, - произнёс он, - Я ожидал от тебя какой-нибудь трюк, но сегодня ты превзошла саму себя.

Тут они не выдержали, и с гомерическим хохотом опустились на пол.

– Ты был тоже на высоте, любимый, - отсмеявшись, сказала она, - Расскажешь на досуге, чем я их так сразила в области познаний английской живописи.

– Ты лучше скажи,- сказал он, притягивая её к себе, - Когда успела подготовить такую речь. У меня мурашки побежали по спине. И что ты вытворяла с этим платком. Это было похоже на массовый гипноз.

Юля прижалась к нему.

– Эту речь, любимый, - произнесла она с усмешкой, - Я подготовила десять лет назад, для поступления в институт. Но жизнь распорядилась иначе. Хвала и слава русским классикам, и в частности критику Белинскому. Буду в Питере, непременно навещу его могилу на Волковском кладбище. Букет цветов он честно заработал.

– Меня возьмёшь с собой? - спросил он, ища её губы.

– Да, - только и успела произнести она.

– Переберёмся на кровать? – проговорил он, ненадолго отрываясь от неё, и, не дожидаясь ответа, увлек её за собой.

Волшебство поцелуя, что ещё может заставить трепетать человеческое существо так, как это действо, исполненное любви и нежности? Сердце во время этого удивительного процесса перекачивает на один литр крови больше, чем в обычном состоянии. Тридцать четыре мышцы тела приводятся в движение одновременно, в том числе, двенадцать вокруг губ и семнадцать на языке. Повышается артериальное давление, происходит выброс адреналина, сжигаются калории. Но всё это физиология. Роберт чувствовал, что ему не хватает воздуха, когда отрывался от неё, и он с жадностью вновь приникал к этому источнику и средоточию всей его жизни. Она была так тиха и нежна, что он плавился в лучах её любви. В такие моменты время останавливалось для них, и весь мир переставал существовать вокруг.

– Жизнь моя, - шептал он, лаская её, - Никому тебя ни отдам. Только будь моей. Навсегда. На века.

Он покрывал её тело поцелуями, расстёгивая пуговицы, одну за другой. Дрожь в его руках, выдавало его волнение. Желание обладать ей немедленно охватило вдруг всё его существо. Он начал срывать с неё юбку.

– Роб, - простонала она, - Остановись, мне кажется, я теряю сознание. Я люблю тебя, но не делай этого сейчас.

Он сел и зажмурил глаза, пытаясь прийти в себя.

– Прости, любимая, - пробормотал он, закрывая лицо руками, - Я чуть не потерял контроль над собой. Со мной такое в первый раз в жизни. Я напугал тебя?

– Нет, - улыбнулась она, - Я не боюсь тебя, чтобы ты ни пожелал сделать со мной. Просто мне вдруг показалось, что я лечу куда-то в пропасть.

- Corruptio optimi pessima, - произнёс он, склоняясь над ней, и ласково пробегая пальцами по её груди.

– Худшее из падений – падение чистейшего, - усмехнувшись, перевела она, переворачиваясь на живот - Ты льстишь мне, любимый. Что ты там говорил про лошадей?

Она хитро взглянула на него, а он, закусив губу, завыл, воздев глаза к потолку.

– Издеваешься? – спросил он, вставая, - Сейчас принесу наши вещи, чтобы переодеться. Отдохни немного.

Он подошёл к зеркалу и оправил одежду. Юля уткнула голову в подушку и, обессилено, закрыла глаза. На самом деле, почувствовав его агрессию, она действительно ощутила на губах, уже знакомое ей онемение. Видно, слишком ещё свежи были воспоминания о происшествии в Зеленогорске. Он подошёл к ней, и, укрыв пледом, присел на колени возле кровати.

– Девочка моя, - произнёс он голосом полным раскаяния, - Я чувствую себя полным негодяем. Я чуть не изнасиловал тебя сейчас. Чем я лучше после этого, того другого. Ну, ты поняла, о ком я говорю.

– Роб… - проговорила она, поворачивая к нему лицо.

В её глазах стояли слёзы. «Я жалею, только об одном, - думала она, глядя на него, - Что мы не встретились десять лет назад. Скольких ошибок, я смогла бы избежать. Как хочется бездумно забыться в твоих объятьях. Ты не мужчина – ты мечта. Но моя психология – психология загнанного зверя, не даёт мне расслабиться».

– … Я люблю тебя, Роб, - произнесла она вслух, - Уходи и возвращайся, я жду тебя.

Фаррелл провёл ладонью по её щеке, с грустью любуясь ей. «Сколько времени безвозвратно потеряно, - думал он, - Почему мы не встретились раньше? Что же они с тобой сделали?»

- Я люблю тебя, - вслух произнёс он, - И скоро вернусь.

Роберт взял её руку, поднёс к своим губам, и, не сводя с неё влюблённых глаз, поцеловал.

– Ты ведь не об этом сейчас подумала, - сказал он с грустной улыбкой.

– Ты тоже, - парировала Юля.

Он покачал головой и потрепал её по волосам.

– Не грусти, - прошептал он, и, встав, вышел из комнаты.

Юля, хотела закрыть глаза, но сон, как рукой сняло. Она встала и, выйдя на балкон, вдруг, услышала итальянскую речь. Беседующих, было двое.

– Чёртова девка, - вещал женский голос, - Все планы разрушила. Нет, это меня не остановит.

– Она красотка, - раздался голос мужчины.

Раздалась звонкая оплеуха. Юля вжалась в стену, прислушиваясь к разговору.

- Слушай меня, - произнесла женщина, - Есть несколько вариантов. Первое, ты её соблазняешь, хотя это вряд ли. Она в него влюблена, как кошка. Второе, я соблазняю его.

Раздался сдавленный мужской смех и новая оплеуха.

– Третье - самое надёжное, - со злостью проговорила она, - Держи пилюли. Вечером за ужином растворишь ей в бокале, только любыми путями заставь её выпить.

– Они остаются ужинать? – переспросил мужчина.

– Эти курицы уже от неё в восторге, - брызгала желчью женщина, - Старые дуры хотят пригласить её на ужин. Она будет в полном неадеквате. Можешь воспользоваться её слабостью и отодрать её где-нибудь.

– С удовольствием, - сладко пропел мужской голосок.

Стукнула дверь наверху, и голоса стихли. Юля тихо сползла по стене вниз. Вскоре вернулся Роберт, и девушка приняла решение, сохранить в тайне услышанный разговор. Поэтому, когда он вошёл на балкон, она поднялась навстречу с улыбкой, способной разогнать тучи над миром! Он подозрительно взглянул на неё. Но Юля втолкнула его в комнату, и тихо прикрыв за собой дверь, пошла на него, мурлыкая себе под нос «Аргентинское танго». Он подхватил её, и она откинулась назад, едва успев подхватить юбку, чтобы не разорвать её по швам, выброшенной вверх ногой.

– Детка, - прошептал он, - Не дразни меня вновь! Переодеваемся.

Они облачились в наряды, подходящие для верховой езды и отправились вниз. У дверей они столкнулись с тётушками. Роберт инстинктивно спрятал Юлю за себя.

– Джулия, дорогая! – не обратив на это внимание, с достоинством английской королевы, произнесла Джейн, - Мы бы очень хотели, чтобы вы с Робертом остались погостить у нас. Дорогой, сегодня за ужином, твоя игра на рояле была бы нам приятна. Оставайтесь.

Юля вышла вперёд, протянула обеим дамам руки, и с удовольствием ощутила пергаментное пожатие их пальцев.

– Спасибо, - произнесла она, искренне улыбаясь им, - Конечно, мы останемся.

Роберт, пожалуй, впервые за последние годы, взглянул на тёток с симпатией. Они радостно закудахтали, забыв про чопорность, развернулись и улетели отдавать распоряжения по поводу предстоящего ужина. Юля повернулась к нему с довольной улыбкой.

- Что-то подобное я предполагал, - произнёс он с усмешкой, витиевато взмахнув рукой в воздухе.

Они вышли из дома и направились к конюшне. Девушка оглянулась и увидела на балконе, белокурую фигурку, смотрящую им вслед. «До вечера, родная, не скучай. Я тоже умею кусаться», - мелькнуло у неё в голове. Юля сжала крепче ладонь Роберта и более не оборачивалась.

Войдя в конюшню, они столкнулись с мужчиной, лет семидесяти. Увидев Роберта, его лицо, испещрённое морщинами, растянулось в улыбке.

– Мистер Фаррелл, - произнёс он, раскинув руки в стороны, - Как я рад!

Роберт подошёл к нему и расцеловал в обе щеки.

– Роджер! Сто лет тебя не видел, - воскликнул он и повернулся к Юле, - Любимая, разреши представить тебе моего учителя по верховой езде. Он посадил меня на коня в четыре года.

– Роджер, - обратился он к старику, - Познакомься, моя невеста Джулия.

Тот склонился в изящном поклоне.

– Очень приятно, - поздоровалась Юля, подавая руку, - Чувствую, что мне потребуется ваша помощь, Роджер.

- Наслышан о Вас, - произнёс он и приник губами к её руке – к Вашим услугам, Принцесса.

Роберт удивлённо взглянул на него.

– Ваш отец отрекомендовал Вашу будущую жену именно так, - ответил Роджер на его немой вопрос.

Роберт рассмеялся и направился к гнедому коню, который услышав его голос, заржал и начал нетерпеливо перебирать копытами. Он вошёл за ограду и, достав яблоко из кармана, протянул ему. Тот взял угощение своими бархатными губами, благодарно взглянув на хозяина, и, с удовольствием, проглотил. Роберт прижался к нему, обняв за шею. Затем поманил к себе Юлю. Она подошла и, протянув руку, погладила тёплую морду коня.

– Это мой Буцефал, - не без гордости произнёс он и крикнул, - Роджер, выведи Лизетту и помоги Джулии, пожалуйста.

- Он сделает это лучше меня, - пояснил он ей, - Жду тебя на манеже, любимая.

Он поцеловал её и ловко запрыгнул на коня. Роджер подойдя открыл заграждение, и Юля отошла в сторону, освобождая проезд. Роберт слегка тронул поводья, и конь вальяжно двинулся к выходу.

– Какая грация! – восхитилась Юля.

– Прошу Вас, Ваше Высочество, - позвал её за собой Роджер.

Он подвёл её к другому гнедому жеребцу.

– Лизетта, - представил он его, улыбнувшись и протянул Юле яблоко. Она взяла его и угостила коня.

– Вы когда-нибудь сидели в седле? – задал он вопрос.

– Пару раз, - с улыбкой произнесла девушка, любуясь грацией этого изумительно красивого животного.

– Это очень умный и спокойный конь, он отлично выезжен, - пояснил конюх, - Садитесь спокойно. Главное расслабьтесь и поймайте точку равновесия, затем почувствуйте ритм его движения. Это понятно?

– Да, - кивнула Юля.

Ей понравилось, что Роджер, тактично учитывал её слабые познания в языке, и говорил не спеша, доступными ей словами. Он помог ей сесть в седло, подал поводья и не спеша вывел лошадь из конюшни. Увидев Роберта на коне, Юля невольно залюбовалась. В короткой коричневой кожаной куртке нараспашку, торчащей из-под неё белой рубашки, расстегнутой, ниже груди, голубых джинсах он выглядел невероятно привлекательным.

Увидев её, он подъехал ближе, и принял поводья у Роджера, поблагодарив его.

– Прокатимся, любимая? – спросил он, лаская её взглядом своих глаз.

– С удовольствием, - ответила она, - Только не забывай, я новичок в этом деле.

– Нет, Принцесса, - улыбнулся он, - Сейчас, у нас по плану - бег с препятствиями.

Юля укоризненно посмотрела на него. Роберт подмигнул ей, тронул слегка своего коня, и тот послушно направился вперёд. Юлин жеребец пошёл рядом с ним. Они выехали из манежа и направились к красивой аллее.

– Наши лошади отличаются друг от друга по экстерьеру, - заметила Юля, плавно покачиваясь в седле.

– Ты наблюдательна, дорогая, - ответил Роберт, одобрительно взглянув на неё, - Подо мной чистокровный английский скакун, а у тебя арабский жеребец. Считается, что арабы больше подходят для женщин и детей, они добрые и ласковые.

– А почему вы жеребца назвали Лизетта? – спросила Юля, с каждой минутой всё увереннее чувствовавшая себя в седле, - Насколько мне известно, так звали кобылу Петра Первого.

– Жеребца Петра Первого, - поправил её Роберт, - Ты попала в точку. Именно в честь того славного коня, был назван этот красавец. То был персидский араб. Пётр Первый полюбил его с первого взгляда, и выменял в Риге то ли у маркитантов, то ли у кого-то ещё. С той поры он редко расставался с ним, даже угощал его в походах с царского стола. Лизетта получил своё имя в честь одной из заморских фавориток императора. Я читал, что конь не слушал никого, кроме венценосного хозяина и был сущим мучением для служащих конюшни. Первое время отказывался принимать пищу от кого-либо другого, кроме Петра. Мог даже объявить голодовку. В сражении под Полтавой конь спас его от смерти. Во время битвы Пётр в какой-то момент оказался фактически один перед шведами, которые открыли прицельный огонь по нему. Жеребец рванул в сторону, тем самым спасая жизнь всаднику, только одна пуля раздробила луку седла. Вскоре после Полтавской битвы Лизетта получил почётную отставку по возрасту…

– … И чучело его до сих пор храниться в зоологическом музее, - закончила Юля, - Да, я была не в курсе этих подробностей, страницы, связанные с войной, я всегда пропускала. Так за разговорами, они объехали парк и вернулись к дому.

По дороге в свою комнату, они встретили Эдварда.

– Зайдите ко мне на минутку, - позвал он их.

– Отец, извини, но я позже приду, мне нужно сделать несколько звонков, - сказал Роберт, и подвёл к нему Юлю, - Оставляю тебе мою принцессу.

– С удовольствием, забираю, - рассмеялся тот, - Пойдём, дорогая. Роберт, принеси ваши документы, пожалуйста.

Они вошли в уже знакомый ей кабинет.

– Мои поздравления, - сказал он, присаживаясь рядом с ней, - Если честно, я очень переживал за этот обед. Мои сёстры в восторге от тебя. У них есть одно слабое место, они заядлые театралки. Тебе Роберт говорил об этом?

– Нет, Эдвард – усмехнулась Юля, - Это был чистой воды экспромт. Я пыталась вытянуть из него хоть какую-нибудь информацию, но тщетно.

– Вы были бесподобны и очень органичны, - похвалил Эдвард, - Твоя сцена с платком, вызвала у меня воспоминания о Моэмовском «Театре».

– Эта одна из моих любимых книг, - улыбнулась Юля, - Но честно говоря, в тот момент, я о ней не вспомнила. Видимо, сработало подсознание. Я была больше сосредоточена на тексте.

Эдвард взял её руку и поцеловал.

– Сегодня вы остаётесь здесь ночевать. Впереди ужин. Ты взяла с собой что-нибудь переодеться? – спросил он, поставив в тупик этим вопросом.

– Нет, на ужин мы не рассчитывали, если честно, - сказала Юля, расстраиваясь из-за отсутствия подходящего костюма.

Эдвард внимательно посмотрел на неё.

– Я не знаю, как ты отнесёшься к моему предложению, - подумав, произнёс он, и добавил, вставая, - Пойдём со мной.

Они прошли в конец коридора, и Эдвард открыл ключом последнюю дверь.

– Прошу, Джулия, - чуть взволнованно произнёс он, пропуская её вперёд, - В эту комнату я не пускаю никого. Ты первая женщина, переступающая сей порог за многие годы. Здесь позволено только поддерживать чистоту моим людям. Это комната Элизабет.

Юля с интересом оглядела место, где жила мать Роберта. От всего находящегося в комнате веяло теплом и домашним уютом. Юля подошла к полке, на которой были расставлены семейные фотографии. Она повернулась к Эдварду.

– Я хочу посмотреть ваш семейный архив. Можно? – тихо попросила девушка.

Он улыбнулся и достал внушительных размеров альбом в кожаном переплёте. Они присели рядом на кровать и погрузились в историю семьи Фарреллов. Эдвард был хорошим рассказчиком, и время летело незаметно. Чувствовалось, что ему давно было необходимо кому-то выговориться, Юля слушала его и не перебивала. Когда он закрыл альбом, у неё было чёткое представление о той любви, которая царила в этой семье. Элизабет была неразрывно связана со своими мужчинами. Юля почувствовала, что незримо дух её витал сейчас рядом с ними, но, к своему удивлению, не испытала при этом никакого дискомфорта. Словно та, тоже приняла её, одобрив выбор сына.

Дата добавления: 2015-05-06