Юлия Колесникова 17 страница

‑ Их много, ‑ с трудом проговорила я, видя что Лэксу нравится то, как участилось мое дыхание, ‑ все так сразу и не вспомнить.

‑ Давай, вспоминай, до интервью у нас еще несколько часов.

‑ Ты будешь меня держать еще несколько часов здесь? – возмутилась я, пытаясь оттолкнуть его, но Лэкс только улыбнулся, и склонившись ко мне провел языком вдоль линии скул. Я дернулась от этой ласки, но не потому что не хотела, а потому что мы ведь были на улице. Ну как он мог поступать со мной так? Странный вид наказания за мои слова.

‑ А что собственно тебе не нравиться? – полушепотом спросил он, и я поняла, что нужно поиграть с ним в его же игру. В ответ я обняла его за шею, и Лэкс тут же стал настороженным.

‑ Мне все нравится, вполне, ‑ отозвалась я, и крепко присосалась к его ключице в открытом вороте спортивной куртки. Засос вышел что надо, и Лэкс даже вскрикнул.

‑ Ах ты маленькая метель! – он отпрыгнул от меня потирая шею, но я уже бежала прочь от него смеясь во весь голос.

Лэкс быстро догнал меня и повалил на траву, совсем забывая, что мы находимся близко к пляжу, и множество людей следит за нами. Но я не учла, что он не собирается делать ничего такого – а просто щекотать меня.

Когда я замолила о пощаде, Лэкс тяжело дыша упал рядом, скатившись с меня. он смеялся так, как мне давно уже не приходилось слышать от него.

‑ Почему ты смеешься?

‑ Потому что не могу поверить, но дурачиться это действительно весело. – Лэкс говорил так, будто открыл для себя Америку.

‑ А какие у тебя были отношения раньше?

‑ Отношения? Сложные. – однозначно ответил он, я уже думала что не дождусь от него объяснения, и все же Лэкс продолжил. – У меня было их не так много, как тебе наверное кажется, я не был никогда таким ловеласом как Шон, в школе девушки избегали меня из‑за моей…мм..мрачности, скажем так, к тому же я не имел свободного времени для такой ерунды. А потом когда занялся вплотную группой, бывали те, с кем удобно было спать вместе, они ничего другого от меня не хотели. Были сложные отношения с одной девушкой, но мне до сих пор не хочется о них вспоминать. Позже я заключил договор с Райли, и мне не зачем было переживать по поводу отношений. Короче говоря, я еще никогда прежде не валялся с девушкой на траве, не водил ее на свидания, не ел мороженого и не засыпал в кинотеатре.

‑ Это звучит ужасно, ‑ заключила я, и приподнявшись на локтях посмотрела на него. – И тебе никогда не хотелось?

‑ Как можно хотеть то, о чем не знаешь? Наверное я знал обо всем этом, но не думал что такая жизнь для меня. Два месяца назад, Райли спросила меня, думаю ли я о женитьбе, и я со стопроцентной уверенностью сказал, что если надумаю – то моей женой станет она. Холодная, бесчувственная, так же как и я сосредоточенная на работе. Оказывается это еще не все что может быть нужно.

‑ А что тебе нужно теперь? – я наклонилась к нему, накрывая нас завесой моих волос.

‑ Ты, ‑ так просто сказал он и так искренне, что я даже удивилась, почему не зарыдала от умиления. Не каждый день тебе такое говорят, особенно такой человек как Лэкс.

‑ Странно, ты никогда не говорил мне что я тебе нравлюсь.

‑ Ты тоже, но я и так об этом знаю. Я не мог тебе не понравиться – я ведь красивый, пишу замечательные песни, к тому же с умом у меня так же проблем нет. Почему бы мне тебе не нравиться?

‑ Ну что ж, а вот мне похвалиться нечем – я не могу понять, чем тебя привлекла, – надула губы я, смотря в его сини глаза. Раньше они казались ледяными, но теперь, скорее васильковыми.

Лэкс со вздохом улыбнулся и схватил одну прядь моих волос, пропуская ее между пальцами.

‑ Хочешь чтобы я пел тебе дифирамбы?

Я с улыбкой активно закивала.

‑ Ну тогда…твой смех, твоя улыбка, настойчивость, упорство с которым ты работала. Ты ни в чем не похожа на других девушек, которых я знал. Ты красивая, но ведешь себя так, будто и не знаешь об этом. Талантливая, но не считаешь, что нужно кричать о своем таланте на весь мир. Нет таких людей, которых ты не можешь полюбить – ты любишь всех, Эдварда, хотя он и странный, Эйтана – не смотря на то, что он малообщительный, Шона – даже когда тебе не нравиться как он поступает с девушками… возможно даже любишь меня, хотя мой характер это большая сложность даже для меня самого.

‑ Почему возможно, что я люблю тебя?

‑ А ты меня любишь?

‑ Пока что нет, ‑ покачала с улыбкой я головой, и Лэкс потянул меня за прядь волос, приближая к себе, чтобы поцеловать.

‑ Это хорошо, я тебя пока что тоже нет.

А прозвучало это как «да», и потому видимо Лэкс спрятал лицо в ложбинке между моим плечом и шеей.

Валяться с ним на траве и говорить, это было так хорошо, даже лучше чем любой секс на свете, хотя о сексе с ним я пока что не могла говорить. Стоило ли мне надеться, что сегодня ночью что‑то произойдет? От одной этой мысли у меня горели щеки.

Когда мы вернулись домой, Эдвард тут же впихнул нас на диван, совершенно не объясняя зачем. Пока из ванной не вышли Эйтан и Шон, и нам все стало ясно. На лице у них была какая‑то зеленая маска, а сами выражения лица говорили: только посмейте засмеяться!

Я не выдержала первой, а следом за мной и Лэкс, мы хохотали до слез, тем самым доводя Шона до бешенства. Но смеяться пришлось не долго – Эдвард быстро взялся и за нас двоих. Через полчаса, Эйтан и Шон уже смыли свой страх людской с лица, а мы с Лэксом как идиоты сидели рядом с этой гадостью. Но это тоже было смешно.

До прихода журналистов Эдвард всех нас подготовил на сто процентов – он занялся не только мной, но и мальчиками, а чтобы успеть, пригласил еще одного ассистента, молоденькую девушку, которая работала в городе в одном из салонов. Не знаю почему, но мне не понравилось как Шон смотрел на нее, я конечно же поняла, что это маленькая ревность, но ревность кого: как девушки, или как сестры?

Позже у меня не было времени об этом думать. Эдвард сделал из меня нечто милое, красивое и невинное, одев в белый брючный костюм, и заплетя волосы в французскую косичку. Это был летний костюм – плиссированная юбка из светящегося материала, и кофточка, хотя я не знала точно как она должна называться – она полным рукавом шла на одно плечо, а на другое спускалась шифоновыми волнами, а у горловины застегивалась на несколько пуговичек. Вещь была точно дизайнерской, и Эдвард то и дело причитал, что я рождена носить такие вещи. Не то чтобы я сомневалась в этом, но в такой одежде я начинала себя чувствовать воспитанницей монастыря. В любом случае, Лэкс посоветовал мне вести себя скромно, мило и сдержанно, потому что таковым будет теперь мой имидж.

Лэкса он одел в противовес мне во все черное – рубашка, галстук, узкие брюки и кожаную безрукавку, с косым срезом вместо воротника. Его волосы он уложил сам, оставаясь в этом деле по‑прежнему собственником, и вскоре шевелюра Лэкса стала кучерявой и уложенной аккуратными волнами. Мне понравилось, как он выглядел с этой прической – не таким надменным.

Шон был одет в светло‑серый костюм, так как Эдвард решил все выдержать в строгом стиле, и его волосы аккуратно были убраны назад, как часто это любил делать Лэкс. И мне понравилось, что он продел в одно ухо длинную серьгу, это был словно акцент на то, что он не такой уж хороший парень. Эйтан же был в костюме цвета слоновой кости, с жилеткой на голое тело, и цепочкой на шее вместо галстука, а так же в шляпе. До полного образа ему не хватало только трости.

‑ Будь сейчас здесь Макс, я бы одел его в красное, ммм…как замечательно мечтать о подобном.

‑ Он не приедет, у Кори на днях будут роды, ‑ отозвался Лэкс закрыв устало глаза. Он слишком вымотался за последние дни, особенно пока ухаживал за мной. Я бы хотела погладить его сейчас по голове, но боялась ярости Эдварда за испорченную прическу, над которой он так старался.

Я подумала о Кори с тоской, мы несколько дней назад созванивались, и я рассказывала ей о наших лже‑отношениях, совершенно ничего не поведав, о том, что чувствую к нему по‑настоящему, и теперь мне было немного стыдно за это. Пусть она наконец родит, и тогда я смогу ее обрадовать, но пока что не стоит так волновать роженицу.

Вскоре приехала первая группа – журналист и фоторепортер, я конечно же знала, что это был за журнал для которого они писали статью, но от волнения забыл начисто. Я могла лишь тупо улыбаться, и вытирать вспотевшие руки об обивку дивана. Лэкс сказал чтобы я не волновалась, даже когда начнут расспрашивать о наших отношениях, и чтобы была такой как всегда. Но это легко сказать человеку, который за свою жизнь дал уже сотню интервью, а для меня это был первый опыт.

Мужчина репортер с каким‑то очень странным именем, вел себя мило и непринужденно, и даже если заметил мою скованность, ни как это не показал.

‑ Итак, вас зовут Эшли Винет, и вам 21 год, все верно?

Я кивнула головой, понимая, что в горле стал сухой ком.

‑ И вы из Монтаны?

‑ Да. Даже не знаю теперь что вас рассказывать, вы знаете обо мне очень много, ‑ постаралась пошутить я, но вызвала только сдержанную улыбку остальных, и смешок у Лэкса.

‑ Мне хотелось бы узнать, каким образом вы попали в группу?

‑ Прошла кастинг,‑ при этом я покосилась на Лэкса, а он глазами мне показал, не рассказывать как это кастинг прошел.

‑ А узнали вы о нем…?

‑ От своей подруги – Кори Бельфлер…то есть теперь Кори Сендел, мы с ней из одного города. Я уже давно занимаюсь музыкой, и она решила что мой голос может понравиться Лэ…подойти группе.

‑ И так и случилось? – репортер заложил ногу на ногу, и обхватил одно колено рукой держа при этом свой блокнот.

‑ Отчасти так и было.

‑ Почему отчасти?

Я поняла что ляпнула лишнее, но на выручку пришел Шон.

‑ Ну, знаете, после Кори нам было трудно принять такое, потому мы раздымывали некоторое время.

‑ Ааа, понимаю, после одного человека, трудно решить подойдет ли иной человек, с совершенно отличающейся внешностью. Честно говоря как по мне, вы слишком красивы, чтобы петь в группе – вам никогда не предлагали сниматься в кино?

‑ Нет, как‑то не было таких предложений, ‑ зардевшись, отозвалась я, и заметила как при этом у Лэкса заходили желваки. Осторожно сжав его локоть, чтобы это так не бросалось в глаза, я попыталась успокоить Лэкса. что это на него находит – разве остальным нельзя замечать мою внешность?

‑ Поверьте – это огромное упущение мира киноиндустрии. – репортер явно льстил мне, и я подумала, что это не спроста, так оно и вышло. – Тогда можно узнать, когда же начались ваши отношения? Не прошло и пары недель, с того времени, как на официально страничке группы появилось объявление о новой солистке, а репортеры уже узнали о ваших отношениях с фронтменом группы. Это была любовь с первого взгляда?

Я густо покраснела, и мне потребовалось несколько минут, чтобы придумать ответ.

‑ Думаю нет, так уж получилось…в какой‑то момент я поняла, что все не просто так между нами…даже не знаю как вам это объяснить. Словно ты в новом свете видишь давно знакомого человека.

‑ Тогда если вы не против, наши читатели хотели бы узнать, когда был ваш первый поцелуй?

Мне пришлось задуматься, и припомнить это время, и оказалось что впервые мы целовались на пляже.

‑ Не могу сказать вам точную дату, но это случилось на пляже…знаете как бывает – романтика, песок, шум волн…Лэкс умеет быть романтиком, ‑ это было явное издевательство над Лэксом и я кинула в его сторону кокетливый взгляд. Он ответил мне улыбкой, которая обещала наказание за такую наглость.

‑ Не хотелось бы обижать мистера Сендела, но у него давно сложился образ эдакого…мрачного принца, если знаете, потому слыша слова о романтике. Мне трудно поверить что вы говорите именно о нем. – да уж, репортер явно не зря ел свой хлеб. Пусть он писал для молодежного журнала, но дураком точно не являлся.

‑ Да, он мрачноват, даже не собираюсь спорить, но могу сказать вам от всего сердца, что у него есть много скрытых достоинств.

‑ Как то, что он пришел вам на помощь, когда в городе на вас напали?

Моя улыбка побледнела, и стало трудно дышать, но все же мне пришлось взять себя в руки, а как иначе.

‑ Да, например этот случай. А так же то, что когда я плавала, у меня прихватило судорогой ногу, и он едва умея плавать, спас меня. И так же то, что пару дней назад я серьезно простудилась, и Лэкс выхаживал меня. Думаю это красноречивее любых слов, рассказывает о том, каким человеком является Лэкс.

Когда я упомянула, что Лэкс едва умеет плавать, он посмотрел на меня недовольным взглядом, но в целом видимо ему понравилось, что я хвалила его. Остальные при этом рассматривали потолок, и скрывали улыбки, пока я расписывала достоинства Лэкса, и смешили меня при этом.

‑ А как вы прокомментируете статью в одном журнале о том, что год назад на вас уже нападали?

Слова репортера не только у меня одной вызвали бурную реакцию. Шон вскочил на ноги, Эйтан поднялся вперед, а Эдвард, вскрикнув прижал ладонь к губам, словно только что увидел привидение. Я же перестала улыбаться, и вжалась в диван, от мысли, что мне придется об этом рассказывать. Один только Лэкс остался спокойным. Он сел зеркально, как и репортер, а тон его голоса стал деловитым.

‑ На этот вопрос могу ответить и я, ‑ все что написано журналистом из того журнала – ложь. А ее распускали завистники из школы искусств, где училась когда‑то Эшли. Можете не обращать на это внимания. Мы не хотели бы на такой лживой и грязной истории делать пиар, превращая Эшли в жертву. Все о чем я мечтаю на данный момент, чтобы нашим поклонникам понравился наш новый альбом, и то, как через пару недель мы выступим с новой солисткой и новыми песнями на концерте в Бостоне.

Слова Лэкса видимо убедили репортера, но не остальных из нашей группы, они в некотором смысле смотрели на меня обвиняюще, потому что я им не рассказала. Но это ведь не веселый эпизод из детства, которым стоит хвастаться. Что мне нужно было сделать, подойти к ним и сказать: эй, парни. А хотите посмеяться? А меня чуть не изнасиловали и еще жестоко побили! Так мне нужно было им об этом рассказать. Или же сделать это, чтобы они тоже считали меня жертвой?

Фотограф сделал несколько наших снимков с интервью, в дополнение к тем фотографиям, что уже имелись. И к моему счастью на смену им, тут же появилась еще одна женщина репортер – она была из женского журнала, и потому ее вопросы были только относительно любовных романов всех участников группы.

Нала она с Шона, заставляя его признаться, нет ли в его сердце сейчас какой‑нибудь девушки. Мы оба с Лэксом напряглись, когда он сказал что есть, но эта любовь невзаимная, потому он будет двигаться вперед.

‑ Ах, как жаль вас, и все же наши читательницы, а ваши поклонницы будут рады это услышать.

‑ Ну хоть кто‑то порадуется, ‑ с очаровательной улыбкой отозвался Шон, и надменно выгнул бровь смотря на Лэкса. тот ответил ему надменным взглядом и сжал мою ладонь – не хватало только, чтобы они как орангутанги бегали здесь и били себя в грудь, забрасывая друг друга бананами. Я пригрозила Шону пальцем, когда этого не видела репортерша, а он в ответ лишь рассмеялся.

К Эйтану у женщины было больше вопросов. Когда он собирается закончить образование? Когда думает жениться? И каков его образ идеальной женщины.

‑ Она не требует, чтобы я много говорил, и умеет печь пиццу, как Эшли.

‑ Так почему же вы не влюбились в Эшли?

‑ Она много говорит и у нее плохой вкус на мужчин, ‑ с ленивой улыбкой отозвался Эйтан, поддерживая свой образ весельчака. При этом он подмигнул репортерше, и кажется, она смутилась.

Лэкс тоже рассмеялся словам Эйтана, а я задумалась о том, что наверное иногда действительно много говорю. Раньше Эйтан на этот мой порок не жаловался.

Когда дело дошло до нас с Лэксом, я чувствовала себя уже намного комфортнее, имея представление о том, как это будет. Во второй раз мне было проще расслабиться, когда задавались личные вопросы.

‑ Нам бы хотелось узнать, почему вам понравился именно Лэкс? Ведь в группе кроме него есть еще два холостых парня, и как на меня, они ни в чем не проигрываю Лэксу.

Я мило улыбнулась ей, и сплела свои пальцы с пальцами Лэкса.

‑ Разве это магазин, в котором я могла бы разглядывать их как продукты? Я не выбирала его специально, так случилось – однажды я поняла, что мне нужен он, а Эйтан и Шон стали мне лучшими друзьями. Есть еще Эдвард, но его я обожаю просто так, ‑ я подмигнула Эду, но не стала вспоминать о его нетрадиционной ориентации, потому что не знала, понравиться ли ему это.

‑ И у вас не было чувств к другим участникам?

‑ Почему не было, они и сейчас есть, ‑ удивилась я, потому что я ведь ясно дала понять, кем считаю парней. – Шон скорее мне ближе по духу, он шальной и очень добрый, а Эйтан как родной брат, я иногда не понимаю его, но от этого меньше не люблю. Просто Лэкс заставил мое сердце биться быстрее…хотя думаю с самого начала все дело было в его песнях. Наверное, еще не зная его как человека, я влюбилась в автора тех песен.

‑ Понятно. Вы сроднились как творческие личности, это объединяет вас, не смотря на разные характеры. Я вообще удивлена вам, потому что это мужской коллектив, и видно что вы добрый милый человек, разве вам не сложно без женской компании?

‑ У меня есть две лучшие подруги с которыми я созваниваюсь постоянно, но в целом я всегда дружила с мальчиками, так как меня вырастил дядя. Так что жить с моими мальчиками, это то же самое, что и быть дома.

Эдвард уже рыдал на своем кресле, а Эйтан с отвращением на лице пытался его утешить, скорее всего, он просто не понимал, как это сделать.

‑ Простите, если это будет не скромный вопрос, но почему вас вырасти дядя?

‑ Боюсь мне сложно ответить на него. Да и это не важно, дядя был для меня и отцом и матерью, он моя семья.

‑ Понимаю, но вам не приходилось сложно, ведь не было женщины которая вам бы рассказала о том, как быть девушкой?

‑ Было конечно, зато я выросла не тщеславная, я так думаю. Дядя постоянно твердил мне, что не важно, красивая ты или нет, главное какой ты человек. а будь со мной мама, она бы каждый день твердила мне какая я красотка, и я стала бы капризной.

Эдвард уже рыдала вслух, отчего журналистка решила поскорее собираться прочь, и я надеялась, что у нас будет время чтобы успокоить Эдварда, но как только она открыла двери, появилось еще трое человек. Пришлось вывести Эдварда прочь, и дать ему успокоительное, за это время парни угощали журналистов парочкой новостей о песнях и альбоме.

Когда я вернулась, интервью брали у Шона. Вопросы были все те же, но видимо у него пропало настроение злить Лэкса, и потому он просто ответил, что пока место в его сердце пустует, и девушки нет. Так что поклонницы могут надеяться на него.

Эйтан сказал, что еще не может полностью забыть одну девушку, и ждет что ему повстречается та, которая поможет забыть.

Меня спрашивали о том, насколько сложно было влиться в коллектив, и петь в рок‑группе, так как по их сведениям я была певице популярной музыки.

‑ Это не так уж сложно, особенно если любишь песни этой группы. Я уже давно восхищалась Лэксом как сочинителем, и это было словно воплощение мечты, когда он начала писать песни специально под мой голос.

‑ Значит, вам нравится быть частью группы?

‑ Определенно. Это тоже самое, что получить целую семью в подарок к замечательным песням.

‑ Ну ведь не только семью, и любовь, не так ли?

‑ Да…о любви говорить пока рано, но я получила еще один бонус, когда мы с Лэксом стали встречаться, ‑ я уже устала все время брать его руку, так, чтобы репортеры могли оценить этот жест.

‑ Вы довольно заметная пара теперь, и думаю что вам, как человеку еще не привыкшему к вниманию СМИ, все это очень тяжело. У вас не бывает ощущения, что приходится делать некоторые вещи напоказ?

‑ Было первое время, теперь стало легче. Мне конечно же не нравится, что нас преследуют фоторепортеры, но такова ведь жизнь артиста, с этим ничего не поделаешь.

‑ Расскажите о самом романтическом поступке Лэкса в ваших отношениях?

Я задумалась и мы уставились с Лэксом друг на друга, видимо оба обдумывая этот вопрос.

‑ Думаю, когда он предложил мне встречаться, ‑ и это было вчера, не добавила я вслух.

‑ И как это было?

‑ Ну мне бы хотелось оставить такие детали только для нас двоих.

‑ Это звучит очень мило, ‑ один из журналистов, прям как Эдвард закатил глаза, и я подумала, а не той же он ориентации? – Можно тогда узнать, что именно в Лэксе вас привлекло в первую очередь?

‑ Глаза. У него очень красивые глаза, с редким синим цветом.

‑ А как же все остальное?

‑ Ну из остального его ладони и пальцы, мне всегда нравились пианисты, ‑ рассмеялась я настойчивости с которой журналисты явно хотят выведать интимные подробностями.

‑ Ну и наконец непристойный вопрос, ответ на который я конечно же не ожидаю получить – вы были уже близки.

Тишина в комнате стала звенящей, и почему‑то при этом я посмотрела не на Лэкса, а на Шона – он явно был расстроен, услышав такой вопрос. И только затем глянула на Лэкса, и поняла, что от него не ускользнуло мое беспокойство за Шона.

‑ Вы правильно поняли, я не буду отвечать на ваш вопрос, но для читателей могу сказать, что Лэкс пока что лучший из тех мужчин кого я встречала в своей жизни.

‑ Ох, милочка, с такими словами не далеко загреметь под венец, ‑ пожурил меня пальчиком нетрадиционный журналист, и сам рассмеялся своей шутке.

‑ Надеюсь это случиться не слишком скоро, я ведь только начинаю карьеру, к тому же вы можете отпугнуть от меня экса такими словами.

На веселой ноте мы проводили с Лэксом журналистов к дверям, и опустошенно вздохнули, когда тех не стало на нашем дворе. Почему‑то настроение которое с утра было таким веселым, вдруг испортилось. Лэкс стал напряженным и отдалился от меня, Шон как только мы вернулись, сбежал к себе. Эйтан переодевшись пошел гулять. А Эдвард спал в комнате.

Когда Лэкс ничего мне, не говоря, ушел в студию и закрылся, я поняла, что он обижен тем, что заметил.

Все должно было быть сегодня хорошо, но так не было. Как мне теперь объяснить Лэксу, что не любовь заставляет меня беспокоиться за Шона, а чувство вины, счастливого человека, перед несчастным.

Глава 19. Проявление чувств

Я постояла под дверью студии несколько минут, не решившись войти к Лэксу, понимая, что нужно дать ему некоторое время, чтобы остыть. С одной стороны я сердилась на себя за то, что беспокоюсь за Шона, забыв о Лэксе, но с другой стороны, Шон всегда был рядом, когда мне было плохо, и некоторое время мне было плохо из‑за Лэкса, так что это честно.

Проведя рукой по двери, я мысленно попросила прощения у Лэкса и пошла наверх. Глупо все это, и в то же время обидно.

Мне не было чем заняться, так как я планировала остаток дня провести с Лэксом но все сложилось не так, как я предполагала. И чем дольше я размышляла над всем этим, тем очевиднее становилась моя глупость. Шон не тот человек за которого стоит волноваться, ставя его выше Лэкса, потому что последний не перенесет, если будет вторым после кого‑то.

Зато у меня появились идеи по поводу того как все исправить. Потому я пошла в душ уже с более радостной миной.

Я слышал, как Эшли подошла к двери, потому что так осторожно ходила только она. Постояв некоторое время под дверью, она ушла, так и не войдя, даже не постучав. Сначала услышав ее шаги, я разозлился, не желая с ней говорить, но потом когда она ушла, так и не зайдя ко мне, проверить как я тут, разозлился еще больше. Видимо она волнуется обо мне не так уж и сильно.

Ну почему все время поблизости всегда есть Шон? Почему она выбирает его, почти не осознанно, переживает? Ведь ей нравлюсь я, разве нет? Только я один. И все же есть что‑то такое в Шоне, что продолжает привлекать ее в нем, если она даже забывает обо мне.

Стоит ли мне переживать или это просто дружеские чувства? Главное что Шон обещал мне, больше не вмешиваться, и отказался от нее. Я смогу быть для нее одним единственным, только я должен оставаться в ее мыслях, и обо мне она должна переживать. Эгоистично? Пусть так, но я больше не хочу делиться ею ни с кем, пусть даже это дружба с парнями, я хочу быть для нее главным.

И все же не так‑то легко избавиться от этого горького чувства, что отравляет горло и мешает дышать, как только вспомню, что она посмотрела в сторону Шона, переживая за него. Кто для тебя Шон, Эшли?

Мне хотелось получить ответ незамедлительно, но стоит успокоиться, злость приносит слабость, а я не хочу показывать Эшли, что эту слабость вызывает у меня она. Еще загордиться, когда поймет, что на самом деле значит для меня. Я и сам толком не мог понять всех чувств, но то, что я должен обладать ею, как один единственный призер, было точно. Никогда не думал, что способен на такие чувства, что страсть действительно что‑то может значить в жизни, и это не пустой звук. Но вот ревность мне совершенно не нравиться, я стаю глупцом ради Эшли!

Сначала казалось в таком настроении я не смогу работать. Но к моему удивлению, пока сердце как‑то странно болело, мне хотелось писать слова, а постепенно в моей голове начала звучать к ним музыка. Оставалось написать еще 2‑3 песни для этого альбома, но если все пойдет такими темпами, то скоро наберется материал для еще одного альбома.

Сложно было сознаться в этом себе, но с появлением Эшли песни и слова так и появлялись в моем сознании, мне даже не приходилось переживать об этом. Ее голос звучал в голове и напевал песни, шептал слова, рассказывал что‑то смутно знакомое, которое переходило в предложения, а из них в стихи.

Я не так думал провести этот день, хотел повести ее в ресторан, побыть вдвоем без бражки наших друзей, ведь ей как и любой девушке хотелось бы пойти на свидание. Но я так сильно разозлился, и что хуже всего расстроился, что даже не мог на нее смотреть … а теперь я сижу один, пишу эти слова и эту новую музыку, и думаю только о ней.

Скучать по ком‑то было странным чувством, особенно по тому человеку, что находиться с тобой в одном здании. И я решил, что хватит этой ерунды, нужно пойти к ней, поговорить, узнать, что было на самом деле.

Когда я глянул в окно, то с ужасом понял что на улице темень. Был уже поздний вечер, а это значит, что я просидел в студии больше 5 часов. Что Эшли должна была об этом подумать? Черт, так она точно поймет, как сильно я ревную и как расстроился – на меня это не похоже!

В доме было тихо и темно – явные признаки, что никого кроме нас с Эшли нет. Не заходя в комнату, я пошел в душ, и не спеша там обдумал, как стоит себя вести с ней. Но ничего толкового не придумал. Ревность делает меня пустоголовым, Эшли решает права выбора, и еще томящая боль в груди не дает мне покоя. Если бы знал раньше, что любовь именно такая, вряд ли бы думал о ней как о чем‑то не нужном.

В комнате было тихо и беспросветно, казалось здесь никого и нет, и на долю минуты я решил, что Эшли ушла с парнями, и потому чуть не завопил от злости, но движение на балконе тут же стерло всю злость. Я даже усмехнулся тому, какие скоропалительные решения принимаю, даже не обдумав ситуацию. Продвигаясь по комнате я обходил те предметы, которые точно знал находятся там, до балкона мне удалось добраться вполне нормально.

‑ Ты не могла включить свет? – мой голос прозвучал раздраженно, но это только для того чтобы Эшли не думала будто все будет забыто так легко. Постояв пару секунд, я привык к темноте, и вскоре оказалось что здесь и не так уж темно. Эшли лежала на одном из лежаков, на груди ее поблескивал в тусклом свете МП3, и она ни коем образом не выглядела расстроенной или виноватой. Однако же!

‑ Зачем? Чтобы москитам было проще меня найти?

Я даже как‑то опешил от тона ее голоса – скорее ироничного, чем виноватого. Постояв так пару секунд, и переваривая то что происходит, я сел на соседний лежак.

‑ И что делаешь? – я не собирался так сразу же сдаваться, но ничего другого в голову не приходило. Чувствовал себя идиотом‑ботаном, который собирается пригласить королеву класса на выпускной бал. Интересно, Эшли хоть капельку догадывается, что заставляет меня чувствовать себя подобным образом. Никому раньше не доводилось проделывать со мной подобных трюков. А я еще думал, что Макс дурак, потому что позволяет Кори столько всего – как например, управлять собой. А я оказывается ни чем не лучше. От этой мысли я даже усмехнулся.

‑ Жду тебя.

После ее слова улыбка сама собой сползла с моего лица, наверное потому что я не ожидал такой прямоты, мне ведь было проще увиливать от подобных разговоров. Ну что ж, тогда и я буду немного откровенным.

‑ Будешь извиняться? – слова прозвучали грубо и насмешливо, именно так как я того и хотел.

Дата добавления: 2015-05-06