ЧАСТЬ ПЯТАЯ 5 страница

– Он как-то странно выглядит – очевидно, пьет. Все спрашивал о тебе, сказал, что привозил тебе икру.

– Это какое-то недоразумение. – Лицо Александра на глазах бледнело, его худшие опасения подтверждались.

– Я тоже так подумала, но этот тип такой настырный!

– Хорошо. Спасибо, что сказала. Если он появится, гони его в шею.

– Но откуда он тебя знает? – тревожилась тетя Маша.

– Я сам бы хотел знать.

– Может, ты чего-то забыл?

– Не знаю. Скажи Катьке, что я скоро буду. – Александр повесил трубку.

Высокий мужик в джинсовой куртке прятался за зацветшими параллелепипедами кустарника. Он смотрел на реку с отсутствующим видом, но Александр знал, что этот молодчик выполняет задание своего кореша.

Александр повесил трубку и приблизился к стойке. За ней стояла накрашенная девица со взбитыми волосами. Другая, очевидно ее подруга, лениво потягивала пиво, сидя за круглым пластиковым столиком. Александр заказал себе сто граммов коньяка и лимон. Он расположился за крайним левым столиком и стал смотреть на реку, мелькавшую в просветах между высоким кустарником и кронами каштанов, растущих на нижних ярусах набережной.

Типу в джинсовке надоело стоять без дела. Он проник под навес кафе и заказал себе пиво. Сел как можно дальше от Александра.

Прошло немногим больше четверти часа. Александр, лукаво улыбаясь, поманил Антонова. Тот вначале сделал вид, что не понимает, но потом, решив, что глупо прикидываться, подсел к Александру. Антонов был подшофе, и это добавило ему храбрости.

– Все время натыкаюсь на вас, – продолжал улыбаться Александр, – пора и знакомство завязать.

Антонов немного растерялся.

– Покрепче ничего не хотите?

Антонов задумался на секунду, а потом кивнул.

– Можно, – лениво процедил он.

Александр сделал знак стоявшей за стойкой девице.

– Нельзя ли нам триста граммов «Армянского»?

– Давно не потреблял такой роскоши… – расцвел Антонов, хотя в его серых глазах все еще сверкали льдинки настороженности.

Девица принесла графинчик. Ее подруга удивленно косилась на мужчин – такими разными они были.

– Давайте поговорим начистоту, – неожиданно предложил Коршунов. – Зачем вы следите за мной? Не отпирайтесь, – усмехнулся он в ответ на протестующий жест Антонова.

– Ну-у, – промычал тот, – мой друг считает, что это может вывести нас на убийцу одной журналистки.

– Каким образом? – вскинул брови Александр.

– Он думает, что вы…

– И что же, я похож на убийцу?.. – рассмеялся Александр.

– Не знаю, – икнул Антонов. – Но если, мать твою, это ты… – Он грозно свел брови на переносице и сжал кулаки.

– Что же ты тогда ко мне подсел? – провоцирующе усмехнулся Александр.

Он вслед за Антоновым перешел на «ты», решив, что деликатничать не стоит.

– Да больно все просто получается, – поделился своими сомнениями Антонов.

Между тем Александр разлил из тонкостенного графинчика коньяк по рюмкам. Антонову он налил больше. Тот не выказал ни капли стеснения или неудовольствия. Он махнул залпом свою дозу и взял кружок лимона. Понюхал и положил на язык. Чуть поморщился и расплылся в блаженной улыбке. Александр лишь пригубил свою рюмку.

– Хотя мой друг – не дурак, как-никак бывший сыщик! – гордо произнес Антонов.

– Сыщик? – оживился Александр. – Что-то непохоже, – поддел он простодушного Антонова.

– Серж знал Надькиного отца. – Антонов недвусмысленно, отсеяв скромность и бдительность, смотрел на заветный графинчик, где янтарно поблескивал коньяк. – А потому это дело его лично касается.

Антонов вдруг отвел глаза от графинчика и пронзил своего собеседника мутным, чуть косящим взглядом. Он хотел смутить того пристальным недоверием, тонкими ледяными сверлами торчащим из его зрачков, но Коршунов лишь улыбнулся этой жалкой попытке.

– Думаешь, я просто так с тобой тут сижу. – Антонов не оставлял попыток подействовать на психику собеседника, хотя складывалось впечатление, что он изо всех сил старается рассеять спесивую уверенность последнего в том, что иждивенческое желание попить коньяку на халяву играет первостепенную роль в его, Антонова, сговорчивости. – Я и Сержу так сказал: нужно поговорить с парнем – и, если он виновен, это выплывет наружу, хочет он того или нет. Ничего такого я пока не обнаружил… – с видом заправского психолога добавил он.

– Занятный ты тип, – передернул плечами Александр. – Серж – это сыщик?

– Ага, Чинарский, – мотнул головой Антонов.

Александр воспользовался паузой и снова наполнил рюмку Антонова.

– Ну, давай. – Тот без разговоров взял рюмку и просалютовал ею в воздухе. – За справедливость!

Коршунов чуть склонил голову набок. И на этот раз он сделал крохотный глоток. Взгляд Антонова еще больше замутился, а сердце подобрело. Отблеск трезвой мысли почти угас во влажном тумане всепрощения. Он широко и глупо улыбался, глядя на Александра благодарным, симпатизирующим взором.

– Жрать охота, – извиняющимся тоном произнес он, похлопав себя по пустому животу.

– Ну так возьми себе чего-нибудь. – Александр кинул на стол пятидесятирублевую купюру.

На мгновение Антонов замешкался. Потом, разыгрывая дружескую фамильярность, махнул рукой и сгреб деньги. Он встал и шаткой походкой направился к стойке. Продавщица с ироничным пренебрежением смотрела на пьяного дылду и с недоумением – на солидного господина, запросто беседующего с ним.

– Мясной салат и булочку, – пробурчал Антонов, решив зажать сдачу.

Девица кивнула, два волоска на ее залаченной голове жалко трепыхнулись. С каменным лицом полезла она в витрину за салатом. Вернувшегося за стол Антонова совсем не удивила налитая доверху рюмка. Пластиковый стул противно пискнул под ним.

– Ну, так на чем мы остановились? – с фальшивым энтузиазмом воскликнул он, чтобы не дать Александру вспомнить о сдаче, которая вся до одной копеечки скользнула в карман его джинсовой куртки.

– На Чинарском, – невозмутимо ответил Александр.

– Да, серьезный мужик, – помрачнел Антонов.

Его рука между тем спонтанно потянулась к рюмке.

– Может, выпьем за его здоровье? – с томной улыбкой предложил Коршунов.

– Отчего же не выпить! – качнулся Антонов. – Чтоб ему всегда сопутствовала удача!

Они подняли рюмки.

На этот раз Александр выпил весь коньяк.

Антонов уже не чувствовал существенного отличия между коньяком и другим напитком, например водкой. Он был на той стадии, когда вкусовые предпочтения не играют роли, когда значение имеют лишь градусы. Он даже не стал потреблять лимон, все его внимание сосредоточилось на салате. Но, пару раз ковырнув его, потерял интерес и к нему. Зрачки его закатились, точно два сумасшедших светила. Он накренился, подобно уступающей шторму яхте, и без движения повис на стуле. Александр быстро поднялся. На стене соседнего дома он увидел красный козырек таксофона.

– Я вызову такси для моего друга, – сказал он девице за стойкой. – Какой у вас номер?

Он кивнул на стоящий в углу стойки черный аппарат. Девица промямлила номер, но не предложила воспользоваться телефоном.

Александр двинулся к таксофону.

Девица проводила его скептическим взглядом. Для нее не была неожиданностью отключка Антонова. И не потому, что она видела, как Александр подсыпал ему клофелину в рюмку, когда тот ходил за салатом. Она действительно не заметила, как Александр достал из кармана маленький пузырек, отвинтил на нем пробку и замутил золотистую смолу, мерцающую в рюмке. Девица дала четкую оценку состоянию Антонова, и выпадение его за рамки грубой реальности ничуть ее не удивило. Даже не возмутило. Она надеялась на порядочность странного мужчины в дорогих очках. Он непременно освободит кафе от этого алкаша.

Александр вызвал такси и вернулся к своему мнимому приятелю. Попивающая пиво подружка продавщицы косилась на погруженного в дрему Антонова. Александр сел, налил себе полрюмки и медленно выпил. Он старался держаться как можно естественнее.

Вскоре прибыла желтая машина.

Александр поднялся и, подхватив Антонова, поволок его к ней. Шофер такси – лысый, вислоухий толстяк – с опаской разглядывал своих пассажиров.

– Он мне ничего не облюет? – отбросив колебания, брезгливо спросил он.

– Не думаю, – равнодушно откликнулся Александр. – Он не из породы тошнотиков. Знает меру.

Таксист усмешкой ответил на это ироничное замечание. Он даже помог втиснуть дылду Антонова на заднее сиденье.

– Куда ехать?

– В Новопрудное, – процедил Александр и сунул таксисту сотку.

Тот с энтузиазмом спрятал деньги в карман болоньевой куртки и нажал на газ. Он был не из болтливых. Александру повезло, ибо менее всего ему хотелось сейчас выслушивать сагу о тяжелой жизни водил.

По мере приближения к дачному поселку его напряжение спадало. Этому способствовали и живописные окрестности, и сознание того, что эксперимент удался. Залегшая меж его каштановых бровей складка потихоньку разглаживалась, на душе воцарялся покой. Он чувствовал себя победителем, но громкому ликованию неофита предпочел хладнокровное спокойствие опытного игрока.

Загроможденный промышленными предприятиями пригород сменился широкой равниной. С правой стороны, убегая за горизонт, маячил лес. Еще дальше тянулась река – извилистая синяя лента, отсвечивающая на солнце искристым перламутром. Александр довольно щурился, не обращая внимания на ухабы. Навстречу попадались редкие машины. Они спешили в город. Александр же был околдован открывшейся картиной мирного весеннего благоденствия.

Они пересекли реку по слегка изогнутому мосту и свернули направо – туда, где теснился к горизонту лес. Вскоре показались первые домики. Это были одноэтажные, куцые строения бедняцких семей. Далее, все шире, вразброс, уходили в лесистое пространство более солидные строения – двухэтажные коттеджи. Вместо грядок на участках зеленела газонная трава, раскачивались клены.

Александр попросил свернуть, на этот раз – налево. Дорога сузилась, а качество покрытия ухудшилось. Здесь находился иной сектор застройки. Царила полная эклектика – мелкие дачки соседствовали с более презентабельными коттеджами, но участки вокруг тех и других не баловали глаз ухоженным газоном или роскошью дикой природы. По ним монотонно ползли грядки, делая их похожими на унылые полотна абстракционистов.

Заметив невдалеке знакомую крышу, Александр попросил остановить.

– Свежий воздух пойдет ему на пользу, – улыбнулся он шоферу.

Тот кивнул. Он был доволен, что вот-вот отделается от сомнительного дуэта. Высадив пассажиров, он развернулся на неудобной узкой дороге и поехал в обратную сторону. Александр же поволок Антонова к даче.

Слева стоял оранжевый «Москвич». За забором копались пенсионеры, с которыми тетя Маша всегда подолгу раскланивалась. Услышав шум мотора, парочка старых тружеников выглянула из-за калитки.

– Здравствуй, Саша, – поприветствовала его седая вислозадая соседка. – Что-то Марью Митрофановну давно не видно.

– Она скоро должна приехать, – выдавил из себя Александр, изнемогая под тяжестью Антонова.

Клавдия Петровна, не скрывая недоумения, пялилась на «приятелей».

– Да-а, – встрял ее одышливый муженек, – пить в такую погоду…

Он красноречиво покачал головой.

– У него особенность такая: чуть выпьет – сразу плохо, – оправдывался Александр, мысленно проклиная дотошную чету. – Пару часов отдохнет и поправится.

Он дотащил наконец Антонова до знакомого забора.

Одноэтажная дачка была компактной и уютной: с невысоким крыльцом, лавочками и столиком во дворе.

Александр распахнул калитку. Положив Антонова на лавку, подошел к двери. Пошарил рукой под навесом. На перекладине обнаружил ключ. Улыбнулся. Открыв дверь, он ощутил чуть кисловатый прохладный запах нежилого помещения. Съемщики приезжали только в конце мая или в начале июня. Перед их посещением Александр привозил Марью Митрофановну. Грядок он не вскапывал, просто обрезал деревья. Несколько яблонь и вишен. Марья Митрофановна сажала только цветы – никаких помидоров или петрушки. Правда, на участке остались кусты малины, которые все еще плодоносили.

На низкой деревянной полке стояли калоши и резиновые сапоги, в углу – лопата и веник с совком.

Александр открыл следующую дверь, отделяющую облицованные белой кафельной плиткой «сени» от коридора, ведущего в комнаты. Идеальный, с оттенком стародевичества порядок. За узорной решеткой открывалась просторная кухня, где не так много лет назад Марья Митрофановна варила варенье. Теперь она делала это дома.

Глава XXVIII

Как после посиделок с Валетом он добрался до дома, Чинарский помнил смутно. Кажется, взял такси, хотя проехать нужно было всего несколько кварталов. Но когда у него были деньги, Чинарский не скупился.

Он торопливо поднялся и нашел брюки. Деньги оказались на месте. Замечательно. Это вселило в Чинарского оптимизм. Хотя голова и ныла от вчерашней попойки, но не слишком сильно. Все-таки качественная водка не так затуманивает мозги.

Солнце еще не встало, но за окном уже было светло. Взглянув на часы, Чинарский увидел, что нет еще и шести. Как ни странно, спать не хотелось. «Ничего, – сказал себе Чинарский, – пойду, заодно и подлечусь».

Зайдя в ванную, он сполоснул лицо под холодной водой и провел ладонью по подбородку, заросшему многодневной щетиной. Бриться не хотелось. У Чинарского была на лице очень нежная кожа, несмотря на жесткий характер бывшего опера, поэтому каждое бритье он воспринимал как насилие над личностью. После этого долго приходилось заклеивать порезы кусочками газеты или туалетной бумаги, чтобы унять кровь.

«И так сойдет», – решил он, выдавливая на зубную щетку пасту. После того как почистил зубы, Чинарский даже почувствовал некоторую свежесть.

По-быстрому сварил кофе и выпил его, заедая сигаретой. Затем оделся и вышел на улицу.

«Черт его знает, когда он выберется из дома, – думал Чинарский о Коршунове, – сейчас нельзя упускать ни минуты».

– Какие люди! – услышал он за спиной знакомый голос.

Вот уж кого он не ожидал увидеть. Это был, конечно, Антонов. Зря он пошел этим путем, вдоль «Елочек», хотя кто бы мог предположить, что в такое время…

– Привет, – вяло махнул он рукой.

– Серж. – Антонов подбежал к нему и обнял за плечи. – Тебя мне сам бог послал.

– Это еще почему? – слабо изумился Чинарский.

Не составляло тайны то, что художник выбрался на поиски спиртного.

– Понимаешь, – Антонов пристроился в ногу с Чинарским, – как-то я вчера не рассчитал. – Он склонился к уху Чинарского, и тот поморщился от пахнувшего на него перегара.

– Вижу, что не рассчитал, – кивнул Чинарский, освобождаясь от объятий Антонова. – Держи. – Он достал из кармана полтинник и протянул приятелю.

– Нет, Серж, – покачал головой художник, – так ты от меня не отделаешься.

Между тем полтинник исчез в кармане его джинсовки.

– У меня дела, – осадил его Чинарский, чувствуя, что ему тоже не мешает немного подлечиться. Хоть водка была и качественной, но ее количество давало о себе знать. Чинарский по опыту знал, что ему сейчас нужно выпить граммов сто пятьдесят–двести. Не больше. – Где взять? – добавил он после некоторого молчания.

– Нет проблем, – ответил повеселевший приятель.

– Только не спирт, – остановился Чинарский.

– Здесь есть один круглосуточный ресторан, – вяло заметил Антонов, – только там цены…

– Не-ет. – Чинарский вытащил еще стольник.

– Вас, богатых, не поймешь, – восхитился Антонов. – Погоди немного.

И сотка тоже исчезла в его кармане.

Чинарский даже не успел заметить, как тот растворился. Он остался стоять у кованой ограды «Елочек» с сигаретой во рту.

Антонов вернулся минут через восемь. В руках он держал бутылку водки «Смирнофф» и пару пластиковых стаканчиков.

– В парк, – с ходу предложил он.

– Нет. – Чинарский пошел вдоль ограды. – Сейчас придем.

Они добрались до дома Коршунова. Пройдя мимо лавочки, Чинарский пристроился на песочнице, которую не так-то просто было заметить из злополучного подъезда и из окна.

– Здесь неплохо. – Антонов свернул пробку и разлил водку по стаканам.

Поставив их на деревянное ограждение песочницы, он достал из кармана сверток в пластиковом пакете. Развернув его, извлек оттуда пару бутербродов с красной рыбой.

– Держи, – протянул он один Чинарскому.

– Не хочу, – покачал тот головой.

– Сильно, – уважительно качнул головой Антонов, поднимая свой стакан. – Ну, поехали.

Они выпили. Чинарский медленно выдохнул. Почти сразу же наступило то блаженное состояние, которое понимают только алкоголики. Спирт, содержащийся в напитке, начал расширять кровеносные сосуды, освобождая окованную похмельным железом голову. Водка действовала как взрыв, повлекший за собой рождение Вселенной. Стало радостно и вольготно на душе. Антонов уже не казался таким идиотом. Двери подъездов открывались, выпуская полусонных людей, спешащих на работу. Они шли, не подозревая, что рядом кто-то испытывает настоящее наслаждение. Они просто не могли себе этого представить!

Чинарский, при всей своей расслабленности, не забывал, зачем он сюда пришел. Он внимательно следил за подъездом, хотя и не думал, что Коршунов может появиться оттуда в такое время.

Антонов налил еще. Снова выпили. Чинарский понял, что больше сегодня пить не будет. Во всяком случае, в ближайшее время.

Антонов начал жевать второй бутерброд, когда из подъезда появился Коршунов.

– Я пошел. – Чинарский поднялся и, дав ему время дойти до угла дома, направился следом.

– Погоди. – Антонов, держа в руках бутылку и стаканы, вскочил с песочницы. – Ты куда? Так это же тот педик! – почти заорал он.

– Заткнись, – сделал шаг назад Чинарский, – и не делай резких движений. – Он уже пожалел, что взял с собой художника. – Оставайся здесь.

– Я пойду с тобой, – заявил Антонов.

– Ладно, только тихо. – Чинарский быстро пересек двор и вышел на улицу.

Коршунов останавливал машину.

– Спрячься. – Чинарский прижал Антонова к стене дома.

– Это тот самый маньяк? – шепотом произнес Антонов.

– Тот самый, – тихо ответил Чинарский.

Он увидел, как Коршунов садится в остановившуюся белую «Волгу». Выждав, пока она отъехала от тротуара, он выбежал к дороге. К счастью, перед ним тут же затормозила красная «семерка». Чинарский прыгнул на переднее сиденье.

– За той «Волгой», – сказал он.

Чтобы не нервировать водителя, он достал из кармана сторублевку и бросил ее на приборный щиток. Антонов тем временем торопливо забирался на заднее сиденье. Пока садился, пролил на себя водку из незакрытой бутылки.

– А-а, сволочь, – ругнулся он, захлопывая за собой дверку.

«Семерка» сорвалась с места. Водитель – усталого вида усатый субъект лет тридцати пяти – недовольно оглянулся назад.

– Ничего, он в порядке, – спокойно посмотрел на него Чинарский. – Главное – «Волгу» не упусти.

– Постараюсь, – недовольно буркнул водитель.

Он все же упустил ее. Проскочив на желтый сигнал светофора, «Волга» стала быстро растворяться в голубой дымке, а водила «семерки» надавил на тормоза.

– Ну что же ты? – Чинарский ударил ладонью по приборной панели.

– На красный не поеду, – заявил усатый.

Только через полминуты, когда загорелся зеленый, он двинулся с места. Впрочем, Чинарский не терял надежды. Дорога, по которой они ехали, вела в аэропорт. По ней также можно было проехать в два новых микрорайона, но он решил, что их клиент движется именно на аэровокзал. В такую рань обычно по гостям не ездят. Поэтому он велел водителю ехать прямо.

Уже через две-три минуты «семерка» выехала на площадку перед аэровокзалом. Белая «Волга» только-только выруливала со стоянки. Чинарский поздравил себя с тем, что не ошибся. Если этот мудак не вышел раньше, то он будет здесь. Наверное, встречает сестру.

Чинарский выбрался из машины. Подождал, пока на тротуар ступит Антонов. Того слегка покачивало. Бутылки в руках не было. Заглянув в салон, Чинарский увидел, что она валяется на заднем сиденье. Пустая.

– Ты же сказал, что не будешь. – Антонов пожал плечами. – Урод, – выругался Чинарский. – Ладно, пошли.

Он быстро пересек площадку, отделявшую их от входа в аэровокзал, и шагнул внутрь. Глазами обежал помещение. Народу было немного, но среди них не было видно того, кто был ему нужен. Оставив Антонова у входа, Чинарский быстро прошел через зал ожидания и вернулся к приятелю.

– Погоди-ка. – Его взгляд вдруг скользнул по знакомой фигуре, удалявшейся к туалетам.

Он снова оставил Антонова и двинулся в том же направлении. Кажется, ему снова повезло. Войдя в комнатку с раковинами и электрическими сушилками, он на минуту остановился. Никого. Прямо перед ним была дверь, которая вела к кабинкам. Одна из кабинок оказалась запертой.

Усмехнувшись, Чинарский вернулся к умывальникам и принялся терпеливо ждать. Услышав звук отодвигающейся задвижки, открыл воду и сделал вид, что моет руки.

Коршунов казался совершенно спокойным. Он тоже подошел к раковине, вымыл руки и включил сушилку.

Чинарский наблюдал за ним в зеркало. Наверняка тот его узнал, но тщательно скрывал это. «Вот ты и попался», – удовлетворенно хмыкнул Чинарский. Теперь у него не оставалось ни малейшего сомнения, что именно этот тип и убил Надьку. И задумал что-то еще.

Тот вдруг быстро развернулся и пошел к выходу. Не закрыв воду, Чинарский двинулся следом, вытирая руки о пальто.

Коршунов прошел мимо прислонившегося к колонне Антонова и вышел на улицу. Сел в машину.

– Пошли скорее, чудо. – Чинарский дернул Антонова за рукав. Достав пятидесятирублевку, он сунул ее Антонову в карман куртки. – Посмотришь, куда он поедет, и позвонишь мне, – сказал он, усаживая его в следующую машину. – Я буду дома через час.

– А ты?.. – Антонов непонимающе захлопал глазами.

– Попробую выяснить, кого он собирался встретить. – Он захлопнул дверь «жигуленка». – За той «десяткой», – показал он водителю на задок машины, в которой уехал Коршунов. – Деньги у моего товарища.

– О’кей, – миролюбиво согласился водитель, трогая с места.

* * *

Справившись по электронному табло, что ближайший рейс «Як-40» из Москвы прибывает через пятнадцать минут, Чинарский вышел из аэровокзала в сторону летного поля. В сотне метров отсюда поблескивали стеклами так называемые накопители.

Чинарский закурил и принялся обдумывать складывающуюся ситуацию.

Не зря ли он отправил за этим педрилой Антонова, тем более в таком состоянии? Решил, что правильно сделал. Конечно, Антонов не сможет оставаться незамеченным, наблюдая за ним, но это было только на руку. Нужно заставить Коршунова нервничать и делать ошибки. Тогда его легче будет накрыть. Тут он вспомнил о судьбе Березкина и подумал, не подвергает ли он риску Антонова? Нет, сам себя успокоил он, на виду у всех тот ничего не посмеет сделать. Эти маньяки такие трусливые! А Антонов не такой дурак, чтобы самому лезть на рожон. Здесь он чуточку ошибся. Может, Антонов бы и не стал ничего предпринимать самостоятельно, не будь он в таком состоянии. Как говорится, пьяному море по колено. Все-таки водка – это зло. Хотя и добро тоже, но в определенных количествах. Только вот кто может определить это количество?

Объявили прибытие рейса из Москвы. Определенно, Коршунов ждал именно этот рейс, так как следующий прибывал только через сорок пять минут.

Из аэровокзала потянулись немногочисленные встречающие. Как и кого он будет искать? Погоди-ка, воспрянул он духом, все, кажется, сходится на приезде его сестры. Об этом говорили и гребаная домомучительница, и Коршунов, когда приперся к Нелли в пятьдесят восьмую квартиру. А если это сестра, то и…

Он быстро развернулся и почти бегом направился в аэровокзал. Через несколько минут, когда прибывшие из Москвы пассажиры начали по одному и небольшими группами появляться в дверях накопителей, голос по радио объявил: «Гражданка Коршунова, прибывшая рейсом из Москвы, вас ожидают у справочного бюро аэровокзала. Гражданка Коршунова…»

* * *

У справочной стоял какой-то тип лет сорока пяти, заросший седой многодневной щетиной. В потертом пальто и раздолбанных башмаках.

Она поставила дорогую сумку из мягкой коричневой кожи на пол и посмотрела по сторонам. Кроме этого чудика, который к тому же, кажется, нетрезв, больше никого не было.

Расстегнула длиннополое кожаное пальто и сунула концы пояса в карманы. «Здесь теплее, чем в Канаде. Интересно, кто меня встречает? Возможно, тетя Маша. Только где она? И зачем давать объявление по радио? Она что, забыла, как я выгляжу?» Катерина повернулась лицом к залу, нетерпеливо подергивая лацкан пальто.

– Гражданка Коршунова? – услышала она сзади прокуренный мужской голос.

Она обернулась. Этот тип точно нетрезв.

– Что вам от меня нужно? – Она свысока посмотрела на него.

– Поговорить. – Он взял ее под локоть и повлек к выходу, не забыв прихватить сумку.

– Кто вы такой? – вырвала она руку и потянулась за сумкой. – Отдайте.

– Пожалуйста. – Чинарский протянул ей сумку, когда уже вышел на улицу. – Здесь нам будет удобнее.

– Итак, кто вы и что вам от меня нужно? – повторила она вопрос. – Я вас не знаю.

– Зато я знаком с вашим братом.

– У моего брата не может быть таких знакомых, – смерила она его презрительным взглядом.

– Мы знакомы… как бы это сказать?.. Заочно. Сергей Иванович Чинарский, – представился он, закуривая. – Не хотите сигарету?

– У меня нет времени выслушивать ваши глупости. – Она подхватила сумку и собралась уйти.

– Погодите, Катя. – Он снова схватил ее за локоть, на этот раз гораздо крепче.

– Оставьте меня в покое. – Она попыталась вырваться. – Не то я вызову полицию.

– Милицию, – поправил ее Чинарский, но руку отпустил. – Я хотел вас предупредить: будьте осторожны с братом. Вы ведь приехали к нему?

– Какое вам до этого дело? – Сумку она поставила. – Что значит «будьте осторожны»? Я вас не понимаю.

– Он опасный человек, маньяк. На его совести жизни, по крайней мере, пяти человек. Вы можете стать его шестой жертвой.

– Кажется, вы перебрали с утра, – брезгливо поморщилась она.

– Это неважно, – отмахнулся он, стараясь говорить как можно убедительней. – У меня нет доказательств. Пока нет. Но это сути дела не меняет. Прошу вас поверить мне. И лучше не ходите к брату вообще.

– Что за чушь? Он болен, почему я не могу навестить его?

– Он здоровее нас с вами, вместе взятых, – покачал головой Чинарский.

– Вы все врете.

– Зачем мне это нужно? И как я узнал о вашем существовании?

– Это меня не касается, – фыркнула она, – вы похожи на психа, притом еще и алкоголика. У вас разыгралась фантазия. Ха-ха, Саша – маньяк! Не смешите меня. Скорее на маньяка похожи вы.

Этот тип вывел ее из себя. Несет какую-то чушь про Сашку, сам небрит, одет в какое-то старье, навеселе. Нет, он явно спятил. Крейзи. Местный сумасшедший. Только как он узнал ее фамилию? Это не ее дело. Может, просто назвал любую пришедшую в его больную голову.

– Я абсолютно здоровый человек, – сказал Чинарский, – за исключением некоторых мелочей вроде подсевшей печени, отравленных никотином легких и несварения желудка, но это так, мелочи, которые никак не влияют на работу головного мозга. Уверяю вас, мадам, ваш брат, мягко говоря, не в себе. Он не понимает, что делает. Надеюсь, не понимает. Его нужно лечить, понимаете? Он убийца. Страшный убийца. По нему этого не скажешь, но это так. Лучше бы вам к нему не ходить, добром это не кончится. Он убил подругу моего хорошего приятеля – мою соседку – и еще несколько человек. Он делает из них какие-то блюда. Он свихнулся на кулинарии. Вы должны что-то об этом знать. Скажите хотя бы, откуда это у него?

Чинарский говорил торопливо, боясь, что она перебьет его и не станет слушать. Но она, кажется, заинтересовалась.

– Не знаю, что на него повлияло, но он свихнулся. У него съехала планка. Он готовит блюда, используя для этого людей, их внутренности, мозги и все такое. Мне даже неприятно об этом говорить. Неужели вы мне не верите?

– Почему я должна вам верить?

– Потому что я говорю правду.

– Откуда мне это знать?

– Подумайте сами.

– Даже не собираюсь. Вы мне надоели.

– Тогда пеняйте на себя, – обозленно ответил Чинарский. – Валите к своему братику, пусть он из вас сделает отбивную…

– Вы мне надоели. – Она взяла сумку и пошла к стоянке.

Чинарский было двинулся за ней, но она осадила его:

– Не смейте меня преследовать – или я позову полицию. То есть милицию…

– Наше вам с кисточкой. – Чинарский плюнул на асфальт.

Вот и делай людям добро… Он вытащил сигарету и затянулся, совершенно не чувствуя вкуса табака. Пока он стоял, Катерина села в такси и укатила в неизвестном направлении. «Черт с тобой», – еще раз сплюнул Чинарский и отправился домой. Перед тем как уехать, он зашел в обменник и поменял одну из взятых у Валета долларовых банкнот на рубли. Теперь он был богат. Две с лишним тысячи приятно согревали карман. Чинарскому даже показалось, что он чувствует их запах. А еще говорят, что деньги не пахнут. Пахнут, и еще как! Они пахнут мясом, хлебом и водкой, а еще разными деликатесами и свободой.

Ощупывая задний карман штанов, где лежали его деньги, он сел в стоявшую на стоянке машину и назвал свой адрес – Антонов должен был скоро позвонить.

Дата добавления: 2015-03-31