Текст 93

ТЕКСТ 92

Володя поражал меня часто. Его поступки невозможно было пред­видеть.

Например, история с крысой, взволновавшая всю школу! У нас была замечательная школа совместного обучения, лучшая на Василь­евском острове да, наверное, в целом Питере; её называли пригодинской по имени Николая Аполлоновича Пригоды, основателя, дирек­тора, энтузиаста и поклонника Томаса Мора и Кампанеллы, он препо­давал историю, его жена Ольга Витальевна - биологию. Странные лю­ди! Им ничего не было нужно, ничего им не надо было в жизни, кро­ме школы и учеников. Школьные советы, введённые после февраля семнадцатого, в пригодинской существовали много раньше. Всё ре­шалось голосованием. Итак, та история началась с того, что Ольга Ви­тальевна попросила принести крысу, её надо было разрезать, чтобы учиться анатомии. Кто-то обещал поймать, долго не удавалось, нако­нец, принесли. Вся школа знала, что в этот день в нашем классе будут резать крысу, живую, мальчик принёс в клетке и почему-то сказал, что её зовут Феня. Он сам и вызвался резать. Внезапно на урок прихо­дит депутация из старшего класса, во главе - Володя.

Мы не хотим, чтобы в нашей школе убивали живое существо! Нам жалко Феню!» Одни кричат - жалко! Другие - резать! Начинает­ся страшный спор. Помню, Ольга Витальевна этот спор ещё более раз­жигает. Заявление о том, что крысу зовут Феней, оказывается роковым. Крыса перестаёт быть просто крысой, она становится индивиду­альностью. К ней присматриваются. Она ведёт себя, как Феня. На собрании произносятся пылкие речи и, забыв о крысе, которая скромно ждёт своей участи, все рассуждают о науке, об истории, о гильотине, о Парижской коммуне. «Великие цели требуют жертв!» «Но жертвы па это не согласны!» - «А вы спросите у крысы!» — «А вы пользуетесь её немотой, если бы она могла говорить, она бы ответила!» Наконец решаем голосовать. Голосует только наш класс, крысиный вопрос взбудоражил всю школу. Крыса помилована. Володя торжественно выносит клетку во двор и в присутствии всех выпускает несостоявшу­юся жертву науки на свободу. Волнующая минута! Особенно возбуж­дена Ольга Витальевна, да и мы догадываемся, что дело касается не крысы, а чего-то более важного. (По Ю.Трифонову*) * Юрий Валентинович Трифонов (1925-1981) – русский советский писатель.

Я даже не помню, как называлась та книга. Помню только, что на коричневой обложке длинным зигзагом алел вымпел какого-то па­русника. Я не особенно любил читать, но с удовольствием давал кни­ги из нашей домашней библиотеки своим одноклассникам. Петька Солодков вытащил её из портфеля и положил на стол. Мы стояли у окна и смотрели на хмурое октябрьское небо, с которого, словно пух, падал редкий снег.

- Санёк, спасибо за книгу! Всю ночь сегодня читал: не мог ото­рваться! - восхищённо улыбаясь, произнёс Петька и пожал мне руку.

В это время в класс вошёл Колька Бабушкин - мой сосед по парте. Носатый, долговязый, нескладный... У него не было отца. Его и ма­ленькую сестрёнку воспитывала мать, истеричная, крикливая жен­щина, которая то и дело приходила в школу, чтобы разобраться с обидчиками её детей. Но такое заступничество только усиливало на­ше презрительно-высокомерное отношение к её жалкому отпрыску.

Увидев Бабушкина, все сурово умолкали, и, когда он кивком го­ловы, улыбаясь, поздоровался с нами, никто даже не взглянул на не­го. Он поставил изжёванный дерматиновый портфель на стол и вдруг увидел книгу. Она лежала на его половине парты. Бабушкин замер и благоговейно, словно святыню, взял её в руки.

- Санёк, глянь! - толкнул меня Петька. Я от возмущения разинул рот.

Бабушкин пролистал книгу, и странная восторженная улыбка по­явилась на его лице. Он посмотрел на нас и вдруг сказал:

— Спасибо за подарок!

- Положи книгу на место и не трогай чужого! — выйдя из оцепене­ния, прорычал я.

Колька испуганно вздрогнул и выронил книгу. Все засмеялись. А он, готовый от стыда провалиться сквозь землю, густо покраснел, то­ропливо поднял её и, погладив обложку, отодвинул от себя, словно извиняясь за то, что посмел к ней прикоснуться.

— Просто у меня сегодня день рождения, и я подумал, что... Тридцать лет прошло с тех пор. Когда я оглядываюсь назад и вижу, как много несчастий и бед окружает нас, я почему-то думаю, что все­му виной не какие-то исторические закономерности, не какие-то выс­шие силы, а тот случай, когда я нечаянно разрушил огромный дом че­ловеческой веры, когда я сделал больно другому и не нашёл в себе му­жества исправить ошибку. И наша жизнь пошла по другой дороге, где всем больно и одиноко, где нет тех, кто может поднять упавших.

А эта книга... Колёк, да я отдал бы тебе всю библиотеку! Да мы бы всё тебе отдали... Но только он сгорел в танке под Кандагаром, в Аф­ганистане, когда я учился на втором курсе университета. Боль стала моей неразлучной спутницей, она смотрит на меня глазами долговя­зого восьмиклассника и терпеливо напоминает: человеческая жизнь коротка, можно не успеть, поэтому никогда не жалей того, что мо­жешь дать, и никогда не отнимай того, что у тебя просят. (По В.Дроганову*) * Виктор Иванович Дроганов – врач-психотерапевт.

Дата добавления: 2015-03-31