Город – 2 29 страница

Я лишь усмехнулась.

«Как знакомо».

А после этого, я, наконец‑то, позволила себе сесть на траву. Ну и Бог с ней, что мокрая, и что прямо задом….

И как же мне было в эту минуту хорошо. Я смотрела на небо и чувствовала, что смеюсь. Может, от пережитого страха, но скорее от счастья. От предвкушения того, что в кои‑то веки в моей жизни что‑то пошло правильно, и теперь у меня будет возможность сообщить радостное известие Халку.

Где‑то в небе снова грохотнуло, а я лишь улыбнулась в ответ. Нет, гроза – ты не стала для меня роковой. Ты стала для меня началом хороших перемен. И словно в ответ на мои мысли, ветер бросил в лицо очередную порцию капель, перемешанную со свежестью.

Я вытерла лицо ладошками, отжала мокрые волосы и поднялась с травы. Пора домой. Пора к горячей чашке чая и новому светлому будущему.

Шагать было легко, и я не жалела, что отпустила такси. По асфальту и траве, растущей вдоль дороги, водили хороводы миллионы капель, ударялись о поверхность, разбрызгивались, стекали по лодыжкам и хлюпали в туфлях.

А я пела. Звонко и радостно, в одиночку шагая под грозой, пела все, что приходило в голову. Просто потому, что очень хотелось вторить улыбающемуся сердцу.

Глава 14

Наверное, впервые за последнее время, я точно знала, что нужно делать дальше.

Если раньше я постоянно сомневалась или чувствовала себя подталкиваемой в спину обстоятельствами, то теперь я знала, что попутный ветер сам надувает невидимые паруса, чтобы лодка судьбы двигалась в правильном направлении.

Отпарившись в горячей ванне, полной мыльных пузырей, отогревшись несколькими кружками чая и прокружив по дому туда и обратно несколько десятков раз, лохматая, отмытая и счастливая, я, наконец, отправилась в спальню.

Осталось только дождаться завтрашнего дня, чтобы действовать.

Да, Дрейк не сделал все по‑легкому, приказав привезти Халка из Тали, чтобы мы смогли жить «долго и счастливо», но он сделал самое главное – дал мне свободу. Свободу действовать. А это было самым главным.

Если раньше у меня постоянно были связаны руки и постоянно присутствовал страх сделать неверный шаг, то теперь он полностью пропал. Я знала это. Чувствовала носом в воздухе, и от этого делалось как никогда легко.

Я забралась в кровать и счастливо вздохнула.

Завтра будет новый день. Завтра Халк станет еще на шаг ближе, а вскоре, пройдет совсем немного времени, и моя кровать вновь согреется теплом, а жизнь перестанет быть одинокой. Сказать, что я скучала по Халку, было, как не сказать ничего. Нет, я не ревела и не сидела часами над его воображаемым портретом. Я не жаловалась всем и каждому, что нашла принца, который по воле обстоятельств от меня далеко.

Нет. Я молчала.

Только в душе я чувствовала себя словно кошка, у которой появился дом, в котором горит свет и тепло, в котором всегда звучат ласковые слова и смех, в котором царит понимание и любовь. Но к которому я, по какой‑то странной причине, я не могу отыскать дорогу обратно.

Я закуталась в одеяло и посмотрела в темное окно, за которым продолжал накрапывать дождь.

Ведь если такой дом существует, то однажды меня обязательно найдут, а дверь внутрь отворится, и я снова буду лежать на знакомых коленях, поглаживаемая теплой, любящей рукой. И никто другой не сможет заменить меня в этом доме, там всегда будут ждать именно меня. Будут любить и помнить, даже если меня не будет рядом. Там меня никогда не оставят и никогда не забудут.

По какому‑то наитию, я знала, что Халк помнит каждую минуту, проведенную со мной. Даже если их и было не много.

Мне не хватило времени, чтобы о многом сказать ему, стольким поделиться, по‑настоящему показать свой внутренний мир, рассказать о каждой краске, каждом оттенке, каждой эмоции, что делала его таким, каким он был. И мне было тепло от того, что Халку была бы интересна каждая мелочь, каждая деталь, что он ничего не упустил бы из вида, нежно дотрагиваясь до того, что когда‑то звалось «моим», превращая это в «наше».

Мне хотелось провести с Халком вечность, занимаясь всем, чем люди только могли заниматься вместе – путешествовать, готовить, обставлять дом, лениво валяться на диване, выдвигать сумасшедшие идеи и воплощать их, вбирать в себя тихие минуты счастья, когда знаешь, что тот, кого ты любишь просто здесь и просто рядом. Хотелось смотреть, как он читает, сидя в кресле, или как говорит по телефону, хотелось быть рядом тогда, когда его брови отчего‑то начнут хмуриться или вдруг на мгновенье пропадет улыбка. Просто для того, чтобы самый важный человек в жизни знал, что он не один, и что всегда есть протянутая рука, друг, поддержка, улыбка, теплое сердце и любящий взгляд.

Нужно ли еще что‑то в жизни, кроме этого? Все остальное – это мелкие иллюзии, которые время от времени манят за собой, заставляют на мгновенье забывать о том, что по‑настоящему ценно и важно, в то время как это самое важное – оно всегда остается внутри.

Сонная и уставшая, я какое‑то время размышляла обо всем подряд, включая Дрейка и о Комиссию, размышляла о том, какие они все‑таки странные и непонятные, но все же не такие уж и страшные, а потом, тихо и незаметно, соскользнула от блуждания в мыслях в сон.

Поздно вечером в своем кабинете, когда фиолетовое небо превратилось в чернильное, а силуэт красных гор слился с горизонтом, Халк поднялся из‑за стола, заваленного всевозможными бумагами. Он просидел за ним без малого три часа, изучая все те документы, которые смог добыть – описание расположения камер на территории Тали, внутреннюю организацию секьюрити центра, количество вышек на городских воротах, по каким дням приходит и уходит автобус с заключенными, как именно проложен электрический забор и в какие часы на воротах происходит смена караула.

Помимо этого Халк выяснил, что за оружие выдается охранникам, стоящим на вышках, к какому трансформатору подключены прожекторы, освещающие выстриженную под ноль для идеального обзора, территорию вокруг зоны.

Пока все казалось выполнимым.

Может быть, не очень легким для одного человека, но все же выполнимым.

Конечно, подготовка к финальному действию займет еще не один час, а, может быть, и день, но отступать было поздно.

Хотел он того или нет, а решение о том, чтобы выбираться из Тали самостоятельно, было принято. О последствиях задумываться не хотелось. Оставалось надеяться, что он сумеет объяснить причину своих действий Дрейку, и тот найдет их оправданными. А если нет…. То, значит, придется попробовать объяснить еще раз. Сидеть сложа руки сил больше не было.

Оставалось еще несколько важных дел, которые нужно было закончить перед «отъездом»: верный подбор персонала, чтобы ранчо продолжало функционировать, и не абы как, а в соответствии с его указаниями (все‑таки это место являлось Халку домом на протяжении долгих четырех лет, и пускать отлаженную систему на самотек было бы обидно), Янка, лежащая в изоляторе, и Табита, которую нужно было как‑то убедить покинуть тридцать третью зону.

Подбор мотивационных слов в случае с чернокожей женщиной был той еще задачей. Ведь если не будет она чувствовать себя нужной и полезной на новом месте, то и задерживаться там не захочет. И никаким новым домом не приманишь, хотя Халк почти уже подобрал его для кухарки. Конечно, тайно.

Но если с Табитой все было если и не просто, то хотя бы понятно, то что делать с Янкой, он все никак не мог решить.

С одной стороны эта глупая белобрысая бестия сама выбрала такую судьбу, за что и поплатилась. И ведь себе навредила исключительно потому, что пыталась навредить другим. А с другой стороны, Халк знал, что мог бы помочь ее мозгу «включиться» и заработать. И пусть его знания в области выздоровления и регенерации не были такими обширными, как у одного из его друзей, но все же их с лихвой хватило бы для этого случая. Можно было бы еще и пару изменений внести в ее голову заодно, чтобы пропала тяга к плохим помыслам, вот только стоила ли эта девчонка того?

Не важно, стоила или нет, а решить это нужно было до того, как он покинет Тали. Потому что когда‑либо возвращаться сюда, Халк был решительно не намерен.

Крутились мысли и о том, необходимым ли было убивать охранников, при попытке пробиться наружу. Обычные они, в общем‑то, люди. Просто не вовремя на пути оказались, только в этом и была их вина. Или же все‑таки попробовать ускользнуть вместе с автобусом? Чтобы незаметно и тихо. А как же тогда быть с Табитой?

Эти и многие другие мысли постоянно будоражили голову все еще действующего владельца ранчо, не давая спокойно уснуть или забыться хотя бы на несколько часов. Но Халк не сетовал. Да, но устал. Но волнение от того, что вскоре что‑то изменится, будоражило тело и голову похлеще инъекции адреналина.

И пусть там дальше будет то, что будет. Но он, может быть, снова станет свободен.

Халк потер виски и снова опустился в кресло. Бумаги, бумаги, бесконечное количество….

Утро нового дня так и застало его погруженного в чтение.

Я оказалась права, когда предположила, что уважаемый осведомитель мог знать и следующий интересующий меня телефонный номер.

Заваривая себе утренний кофе, я усиленно вспоминала имена, которые когда‑либо упомянутые при мне Халком. Так был Дэлл – тот, что с ножом, потом какой‑то профессиональный киллер с навыками регенерации тканей, кто‑то по имени Аарон и еще один безымянный, с умением преследовать на расстоянии. Не густо.

Халк говорил, что всего в отряде то ли двенадцать, то ли тринадцать человек, но не особенно распространялся о деталях. Однако, того, что я услышала, должно было хватить для выполнения следующего шага. Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что искать Дэлла, о котором говорилось больше всего, не стоило. Могло статься, что он до сих пор прикован к ножу, который получил в наказание, а это значило, что свобода его действий могла быть сильно ограниченной. Тогда этот вариант мне не подходил.

Из всех перебранных памятью упомянутых мужчин, я, в конце концов, выбрала одного, и именно на него сделала ставку, когда вновь набрала номер осведомителя.

– Доброе утро.

– Доброе. – Ответил знакомый по прежнему телефонному разговору мужской голос.

– Мне нужен один номер телефона. Это снова будет три тысячи?

– Может меньше, может больше. Чей номер тебе нужен?

– Он служит в отряде специального назначения. Имени я не знаю. Но знаю то, что он может преследовать людей на расстоянии, и в этом уникален. Думаете, вы сможете мне помочь?

– Думаю, что смогу. – Не смутился осведомитель. – Даже сделаю тебе скидку до пары тысяч из‑за того, что звонишь уже на следующий день.

Показался в его речи суховатый юмор или нет, я так и не поняла.

– Хорошо, я готова записывать.

– А ты уверена, что хочешь с ним встретиться? Ты ничего не перепутала?

Я немного опешила, отставила подальше чашку с кофе и удивленно ответила:

– Да, уверена. А почему вы спрашиваете? Вы хотите меня о чем‑то предупредить?

На этот раз мужчина на том конце точно усмехнулся.

– Ответ на этот вопрос будет стоить тебе еще три тысячи.

Я хмыкнула.

– Нет, спасибо. Может быть, как‑нибудь в другой раз.

– Дело твое.

Осведомитель продиктовал мне ряд цифр, который зажатый в моей руке карандаш тут же вычертил на бумаге. Когда в трубке раздались короткие гудки, я немного рассеянно перевела взгляд с телефона на блокнот.

С чего, вдруг, этот товарищ спросил, уверена ли я, что хочу встретиться с тем, чей номер запросила? Был ли в этом какой‑то намек? А если да, то на что? И стоило ли мне потратиться на дополнительную информацию, которую я так скороспешно решила пропустить?

Мда‑а‑а. Загадка.

Я пожала плечами. Чего мне бояться? Если Халк говорил, что они все – друзья, тогда, значит, поймет этот преследователь, что я звоню ему по делу. Это встречи с Дрейком я боялась до дрожи в коленях, а в этот раз я буду звонить союзнику, а не как в прошлый раз, почти что врагу.

Придя к такому выводу, я решила выкинуть из головы странный вопрос и побыстрее перейти к дальнейшим действиям.

Собрав вещи, которые еще три месяца назад скопились в ванной, я, наконец‑то, сподобилась отнести их в химчистку, затем зашла пообедать в кафе на углу, после чего на какое‑то время растворилась в собственном магазине, помогая Линде разобраться с бумагами. Поспешно выдав ей серию советов и комплементов, я уже в три часа дня снова была на улице.

День выдался теплым, по‑августовски приятным.

Кружили туда‑сюда легко и пестро одетые пешеходы, терпеливо дожидались зеленого сигнала светофора машины, торговец мороженным радовался наплыву покупателей‑ спрос на его товар быстро спадет, когда начнутся холода, но сегодня теплое солнце выстроило целую очередь у его фургончика.

Я посмотрела на облизывающих рожки с разноцветными шариками людей и улыбнулась. На душе было хорошо. Может быть, впервые с тех пор, как я вернулась в Клэндон‑сити.

Плавно разминувшись с несколькими пешеходами, я перешла на другую сторону улицы и направилась в парк.

Пришло время позвонить.

Страничка с телефоном, вырванная из блокнота, лежала в сумочке, я дважды проверила это, прежде чем выйти из дома.

Сегодня парк был полон посетителей – звенели веселые фонтаны, на траве всюду были разбросанные цветные одеяла, на которых вальяжно лежали мужские и женские тела тех, кто в пятницу рано освободился от работы.

Я снова улыбнулась.

Несмотря на количество загорающих, ездящих на велосипедах и бегающих трусцой по парку, на мое счастье нашлась одна пустая скамейка под одним из раскидистых деревьев, на которую я тут же взгромоздилась, радуясь тому, что мне досталось место в тени.

Секундой позже из сумочки был извлечен телефон и листок из блокнота. Так‑так…. Не перепутать бы цифры.

Я воодушевленно, но аккуратно, запикала кнопками. Продолжая разглядывать загорающих на лужайке, рассеянно вслушалась в раздавшиеся в трубке длинные гудки. Хорошо бы осведомитель ничего не напутал, и хорошо бы, если бы этот парень, которому я сейчас звоню, оказался не слишком занят.

– Я слушаю. – Еще через два гудка раздался низкий мужской голос, и мое сердце обрадовано подскочило. По‑крайней мере абонент оказался на месте. И у Дрейка он, что ли, научился так отвечать? «Я слушаю» – тоже мне приветствие крутых парней….

– Здравствуйте. – Бесстрашно начала я. – Меня зовут Шерин, я знаю, что мы не знакомы, но мне очень нужно с вами поговорить.

Пауза. Затем еще две секунды молчания. Почему он молчит? Занят?

Наконец, собеседник ответил:

– Я не знаю, где ты взяла мой телефон, но знаю, что, скорее всего, пристрелю того, кто тебе его дал.

Признаться, я совершенно не ожидала такой реакции, а посему только нервно сглотнула.

– Пожалуйста, подождите. Не нужно никого стрелять. Мне действительно очень нужно с вами поговорить.

Холод на том конце ощущался даже через трубку.

И это было совсем не тем сценарием, который радужно грезился мне в утренних планах. Я‑то думала, в отличие от Дрейка, этот парень окажется, ну…. если не душкой, то хотя бы «нормальным», но с каждой секундой мнение мое стремительно менялось. Что‑то с ним было не так. И вообще, мне почему‑то стало холодно и неприятно внутри, хотя видимых причин для этого не находилось.

– Вы меня слышите? – Сделала еще одну попытку я, начиная нервничать.

Мужчина, по‑видимому, слышал. Потому что ответил.

– У тебя есть несколько секунд, чтобы объяснить причину своего звонка, и если она мне не понравится, то последствия не понравятся тебе.

По моей спине в середине жаркого дня прошел холодок.

Вот черт…. Что с ними со всеми такое? Один хлеще другого, ни на шаг не подступиться.

В какой‑то момент я начала осознавать, что имел в виду осведомитель, когда спрашивал, действительно ли мне хочется позвонить этому субъекту. Потому что мне все меньше нравился этот разговор. И этот субъект. И вообще, настроение стремительно портилось.

Но выделенные мне несколько секунд нужно было использовать.

– У меня есть информация о Халке Конраде. – Пошла я ва‑банк. Если это имя ничего не изменит для собеседника, то и встречаться мне с ним незачем. Просто извинюсь и попробую найти кого‑нибудь другого.

«Конечно, если мне дадут так просто уйти» – взялась откуда‑то пугающая мысль.

«Черт, надо же из всех было выбрать именно этого психа». Оставалось надеяться, что мысли он читать не умел. Радостный солнечный день теперь резко контрастировал с голосом из трубки, и, думая об этом, я действительно жалела, что набрала этот злосчастный номер.

Но, как оказалось, имя Халка значение имело, потому что неласковый собеседник произнес:

– Встретимся через тридцать минут.

Не успела я спросить, где именно, как в трубке раздались короткие гудки.

Это начинало злить.

Они вообще договаривать, дослушивать и отвечать на вопросы не умеют – эти чертовы люди? Куда подевалась обычная вежливость, не научили их, что ли там, на полигонах Комиссии? Хотя, такие как Дрейк, научат…. Плохому, разве что и научат.

Удивляясь окончательно испортившемуся настроению, я еще раз бросила взгляд на нежащихся на солнце людей, не подозревающих в эту сладкую минуту о каких бы то ни было проблемах, и потонула в своих мыслях.

Где этот «друг» хочет встретиться? Почему не сказал ничего? Что, мне его на лавке в парке так и дожидаться?

Я достала брошенный в сумку телефон и посмотрела на часы.

15:21.

Разговор закончился минуту назад, значит, максимум просидеть здесь мне придется до 15:50 – ведь встреча была обещана через тридцать минут. Я вздохнула и подумала о том, что зря забыла купить бутылку воды – день действительно был жарким, и я основательно вспотела даже в тени.

Но мысли о воде вылетели из моей головы тогда, когда в желудке вдруг, откуда не возьмись, образовался неприятный комок, который незаметно перерос в слабую пульсирующую боль. Продержавшись с несколько секунд, боль, так же неожиданно, как и возникла, стихла.

Я приложила руку к животу и удивленно прислушалась к внутренним ощущениям. Отродясь у меня не было проблем с желудком. Что такого я ела сегодня в кафе за обедом? Вроде ничего необычного – салат с сыром, стакан сока и какое‑то пирожное….

Мысль о еде снова прервалась короткой вспышкой боли, но на этот раз ближе к сердцу.

Я заволновалась.

Что твориться с моими внутренностями? Неужели мне нездоровиться от жары? Расстроившись, я вспомнила, что никаких таблеток в моей сумке не имелось, но даже если бы и имелись, то я все равно не знала, какие именно мне могли бы помочь.

Боль стихла, оставив меня сидеть в полном раздрае.

Мне все это совершенно не нравилось.

Не нравилось мне так же и то, что парк, несмотря на сияющее солнце и людей вокруг, вдруг показался каким‑то странно пустынным и даже зловещим. Будто грозящим какой‑то опасностью.

Я нервно огляделась вокруг, продолжая прижимать руку к животу. Вокруг все было привычным и знакомым – бегали одетые в майки и шорты спортсмены, катались велосипедисты – поодиночке и парами, кто‑то рассекал бетонные дорожки на роликах или же просто неторопливо прогуливался держась за руки и болтая.

Но, несмотря на обилие людей, нехорошее предчувствие усилилось. Мне отчего‑то спешно захотелось покинуть это место. Лавка будто жалилась, люди выглядели притворяющимися и лежа на своих одеялах, словно втихаря следили за мной из‑под кепок и соломенных шляп.

Я тряхнула головой, когда поняла, что медленно схожу с ума. Прямо в середине дня и прямо в парке.

Ну, кто бы стал за мной следить? И зачем? Что за бредовые мысли в голове?

Но когда я поняла, что паника от солнечного света не рассеивается, а лишь усиливается, я, несмотря на разумные доводы, резко поднялась со скамейки.

Все. Я иду домой. Там тихо и безопасно. И там есть таблетки от желудка. И к черту этого гостя, все равно он не сказал, где именно хочет встретиться.

Подозрительно глядя на прохожих, я быстро зашагала к выходу из парка. Никто не обращал на меня внимания, однако я все же шарахалась от всего, что двигалось от меня слишком близко. Какая‑то мания преследования, ей‑Богу! Не иначе, как со мной случился тепловой удар.

Однако размышлять не хотелось. И даже воды больше не хотелось. А хотелось только одного – бежать. Бежать к черту из этого сумасшедшего парка, подальше от подозрительных разглядывающих меня исподтишка людей, от машин, каждая из которых могла в любой момент остановиться и….

Что «и»? – задала я себе логический вопрос.

«И какие‑нибудь маньяки обязательно затащат меня внутрь, чтобы мучить….» – ответил перепуганный внутренний голос, окончательно убедив меня, что я схожу с ума.

Уже на перекрестке меня вдруг снова настигла вспышка боли в груди, и я на секунду, охнув, остановилась. А когда все же сумела перевести дыхание, то на мою одиноко стоящую на зебре фигуру сигналили по‑крайней мере три машины, призывая убраться с проезжей части.

Я, перепуганной рысью, кинулась к тротуару.

Дом уже близко. Уже совсем рядом.

Серые бетонные стены зданий давили тяжестью. Увитые плющом заборы недобро взирали на бегущую меня и пытались цепляться листьями за рукава, витрины скрывали за стеклами недобрые глаза незнакомцев, город дышал в спину холодно и зло. И это окончательно выбило меня из колеи.

Никогда еще до этого я не воспринимала это место подобным образом. Никогда оно еще не пугало меня так, как сейчас.

Стараясь не смотреть по сторонам, я бежала вперед, едва разбирая дорогу. Прижатая к груди сумочка жалобно позвякивала металлической пряжкой, будто говоря «Эй, хозяйка! Ты куда несешься, трясет ведь!»

Когда впереди показалась знакомая стеклянная дверь, я резко надавила на нее и почти ввалилась в вестибюль. Бросилась к лифтам, едва дождавшись раскрытия дверей, заскочила в один и нажала на кнопку пятого этажа.

Сердце колотилось, как сумасшедшее.

Я стояла, привалившись спиной к обшитой мягким войлоком стене, и все никак не могла отдышаться.

«Дома. Дома. Наконец‑то, дома….» – Билась одинокая и отчаянная мысль.

Но зачем мне понадобилось домой? От кого я пыталась убежать и почему?

Выйдя из лифта, я пробежала по коридору до квартиры и щелкнула замком.

Все. Дверь заперта.

«В безопасности. Пока…»

Последняя мысль заставила снова меня содрогнуться.

Пройдя в квартиру, я приказала себе отдышаться, бросила сумку на диван, а сама уселась рядом с ней.

Что за чертовщина со мной творится? С чего мне вдруг понадобилась бежать из парка, да еще и так отчаянно, будто за мной гнались? Да и теперь ощущение ловушки не пропадало.

Почему день так внезапно изменился? Ведь все же было хорошо – утро так вообще задалось на ура, в магазине все было в порядке и только после этого чертова звонка все резко переменилось.

Чуть погодя детали головоломки начали постепенно складываться в определенную картинку.

Халк говорил, что этот товарищ, которому я позвонила из парка, может преследовать людей на расстоянии. В этом и заключалась его спецификация. Значит, ему не требовалось знать мое физическое местонахождение. Он мог его чувствовать. Пусть даже это звучит по‑дурацки, но, видимо, он действительно мог….

Я медленно кивнула самой себе.

Именно поэтому мой собеседник не назначил конкретного места – оно было ему не важно. И, скорее всего, все эти болезненные симптомы, были каким‑то мистическим образом связаны с тем, как именно он выслеживал людей.

Зная Халка, слушая его рассказы обо всей этой организации и вообще об устройстве Городов, я теперь вполне могла предположить, что некоторые люди обладают какими‑то редкими умениями, о которых простые смертные и не догадывались.

И мой визитер, был, конечно же, одним из них.

В том, что совсем скоро он окажется в моей квартире, я даже не сомневалась. Скорее всего, это было делом нескольких минут, прежде чем раздастся звонок в квартире. И именно благодаря этому гостю, я чувствовала себя так, слово ведь город принялся преследовать и в чем‑то подозревать меня.

Нервно рассмеявшись своему поведению, я мысленно отдала салют осведомителю, который спросил, действительно ли я хочу встретиться с тем, чей номер запросила.

«Прав ты был, что сказать…. В следующий раз лучше заплачу за прояснения наперед, чем так разведывать все на своей шкуре».

Теперь, неаккуратно и наспех, разложив все для себя по полкам и осознав откуда у меня взялось такое поведение и сопутствующие болевые симптомы, я немного успокоилась. Что ж, посмотрим, какой ты в реальной жизни – преследователь. Наверное, не многие знают тебя в лицо, а для кого‑то твое лицо однозначно было тем последним, что они видели в своей жизни.

Поднявшись с дивана, я прошла на кухню.

Было все еще жарко. И очень хотелось пить. И очень, ну просто очень хотелось, чтобы ощущение загнанности пропало. А то даже в собственной квартире я чувствовала себя так, словно задом сидела на радиоуправляемой бомбе с часовым механизмом. Оставалось надеяться, что когда этот тип появится на пороге, ситуация хоть как‑то исправиться в лучшую сторону. И город снова станет теплым и радостным.

А то его новая версия мне как‑то совершенно не нравилась.

Звонок в дверь несколько минут спустя не стал неожиданностью.

Проходя из кухни в коридор, я чувствовала, как, несмотря на всю моральную подготовку, которую я успела провести сама с собой перед приходом гостя, мои внутренности сжались в единый комок.

Кого я увижу там, за дверью?

«Это друг. Это друг….» – Напоминала я себе, открывая дверь, но ничто не смогло подготовить меня к тому, что я увидела. А точнее сказать, кого.

Мужчина, стоявший по ту сторону двери, был очень высоким. И веяло от него чем‑то чрезмерно опасным.

Нет, на самом деле, как я заметила уже гораздо позже, веяло, а точнее пахло от него весьма приятно, но в тот самый момент, когда я впервые посмотрела в его лицо, мне показалось, что настал мой судный день.

«Черт, неужели…. этот…. действительно может быть другом Халка?»

Стоявший на пороге был не только высок, но и очень широк в плечах. Я впервые недоуменно посмотрела на свой дверной проем, удивляясь его узости. Наверное, строители тоже не видели таких особей, а посему недорассчитали архитектурный проект.

Глаза у мужчины были непонятного зелено‑коричневого оттенка, но не теплого, как это обычно бывает, а совершенно холодного. Темные волосы зачесаны назад, скульптурные красивые губы сжаты. Если бы можно было согласно известной фразе «стечь в сапоги», то клянусь, если бы они были на мне в тот момент обуты, то я бы точно в них стекла.

Гость, ничего не спрашивая, просто шагнул внутрь квартиры, заставив меня попятиться назад. А когда он оказался в квартире, то закрыл за собой дверь и просто и коротко приказал:

– Садись.

Теперь я точно знала, что осведомитель был прав. Если я когда‑то боялась встречи с Дрейком, то кто же тогда был сейчас напротив меня? И был ли на планете хоть один человек, который находясь в твердом уме и трезвой памяти, захотел бы встретиться с тем, кто был в моей квартире. Если да, то не иначе как для суицида.

Гостиная, куда я «отпятилась» задом, стала какой‑то тесной и маленькой, темной и очень неуютной. Теперь она напоминала мне клетку, куда только что вошел голодный хищник.

«Это друг. Это друг. Это друг….» – Словно мантру продолжала повторять я, хотя это нисколько не помогало уменьшить страх.

Чтобы напрасно не злить незнакомца, я быстро уместила свой зад на диване и затихла. Отчего‑то возникло ощущение, что торопить события и открывать рот раньше, чем следовало, было очень нежелательно. Точнее, крайне нежелательно. Это было странным ощущением, ранее незнакомым. Но оно как будто разливалось в воздухе, приказывая без слов хозяина, и отчего‑то хотелось скулить и повиноваться.

Я внутренне взбрыкнула и взбунтовалась. Не хватало еще этого….

Прибывший мужчина медленно огляделся вокруг – глаза его прошлись по находящимся в комнате предметам, дверным проемам, ведущим в спальню и на кухню, скользнули по окну, а после он к чему‑то прислушался.

За это время я успела как следует рассмотреть его.

Одет он был в черную куртку и черные джинсы – казалось этого типа не смущал жаркий день (вспотевшим он по‑крайней мере не выглядел), вокруг его мощного торса проходил широкий мишень, на котором был прикреплен чехол для ножа и две кобуры по бокам, почти полностью скрытые курткой. На ногах были застегнуты высокие ботинки на удобной и толстой подошве – такие, как я однажды видела по телевизору, делали на заказ для военных, чтобы при ходьбе скрадывались звуки. Широкие ладони, очень мощные ноги, неимоверные плечи, легкая щетина и спокойный, но недобрый взгляд, все это заставило меня внутренне сжаться и мысленно простонать.

Еще я зачем‑то автоматически отметила, что ни браслетов, ни цепочек, ни колец этот мужчина не носил. Только черные с серебристым часы.

И если один из друзей Халка выглядел вот так, то как тогда могли выглядеть остальные? И была ли я уверена теперь, что хочу это знать? Неужели Дрейк был способен тренировать таких вот зверей? Они же были настолько сильными и дикими, что только идиот мог бы попробовать их укротить. А Дрейк идиотом не был…. Тогда каким по силе был сам Дрейк?

Дата добавления: 2015-05-26