Мирная религия. Война ислама против мира

ПРОВАЛ ЗАПАДНЫХ УНИВЕРСИТЕТОВ

Еще о фальсификации истории

Книга Г. M. Элиота и Джона Доусона «История Индии, рассказанная ее же историками»[38] (Лондон, 1867-1877) очень детально описывает мусульманскую тиранию и варварства. Но уже сто лет спустя несколько западных стран осуществляют некоторые исторические фальсификации. Например, книга Стэнли Лейн-Пула «Средневековая Индия под правлением мусульман, 712-1764 годы н.э.»[39] – работа, уже очень дружелюбная по отношению к мусульманам, описывающая их вторжения почти как мирный и дружеский жест.

Мотивы этих кампаний нужно рассматривать в контексте. Во время «холодной войны», когда Индия/Россия/Китай были «осью зла», Великобритания/США/Франция/Германия были проарабскими/промусульманскими. Западным историкам после 1900 года не разрешалось писать ничего негативного о новых мусульманских союзниках. Поэтому большинство западных источников после 1900 года фальсифицированы. Исходные материалы, по сути, представляют переработку фальсифицированных сказок, имеющих единственной целью ублажение стратегического союзника, что на деле вылилось в преимущество в войне с Советским Союзом. Широко известен факт, что британцы (западные историки) до 1900 года имели совершенно другое видение, чем историки после 1900-го.

Педер Йенсен (Фьордман)[40]

Кари Фогт, историк религии из Университета Осло, сказала про книгу Ибн Варрака «Почему я не мусульманин»[41], что она имеет такое же отношение к изучению ислама, как «Протоколы сионских мудрецов» к изучению иудаизма. Она признается одним их ведущих экспертов по исламу в Норвегии и часто цитируется в национальных СМИ по вопросам, связанным с исламом и мусульманской иммиграцией. Людей, которые получают основные сведения из центральных газет, как большинство населения, будут регулярно кормить необъективной информацией и полуправдой про ислам от наших университетов, которые в целом не поддерживают идеалы свободного исследования. К сожалению, такая ситуация характерна для университетов и колледжей по всему Западу.

Лондонская школа изучения Востока и Африки (SOAS), место растущего числа антисемитских выступлений со стороны становящегося все более происламским кампуса, потребовала у одного из студентов-евреев прекратить свои протесты против антисемитизма в университете. Гевин Гросс, американец, возглавлял кампанию против ухудшения условий для студентов-евреев SOAS, которая является частью Лондонского Университета. SOAS была свидетелем эскалации антиеврейской активности – как в смысле серьезности, так и частоты инцидентов. В начале года исламские студенты сняли видео, в котором сравнили иудаизм с сатанизмом.

Тем временем в рамках движения «установления взаимопонимания между исламом и Западом» Саудовская Аравия пожертвовала около 13 млн. долларов Британскому музею. Официально сказано, что деньги от принца Султана предназначены для оплаты новой Саудовской и Исламской галерей, которые должны помочь отразить исламскую культуру и цивилизацию в правильном свете. Также они должны помочь образованию саудовских студентов в Оксфордском университете.

Жители Саудовской Аравии и другие богатые нефтью арабы заняты покупкой влияния, чтобы жители Запада слышали об исламе то, что нужно арабам. Принц Аль-Валид бин Талаль бин Абдул Азиз Аль-Сауд, член саудовской королевской семьи, является международным инвестором, в настоящее время входит в десятку самых богатых людей в мире. Он известен в США тем, что предложил мэру Нью-Йорка Рудольфу В. Джулиани в октябре 2001 для Фонда башен-близнецов чек в размере $10 миллионов. Мэр Джулиани вернул подарок, когда узнал, что принц призывал Соединенные Штаты «вновь пересмотреть свою политику на Ближнем Востоке и принять более уравновешенную позицию по палестинской проблеме».

Принц Талаль также создал телеканал «Аль-Ресалах», предназначенный для американских мусульман, и уже вещающий в Саудовской Аравии. В 2005 г. бин Талаль купил 5,46 % акций с правом голоса у «News Corp.», хозяина «Fox News». В декабре 2005 г. он хвастался перед изданием «Middle East Online» своей способностью изменить то, что зрители видят на канале «Fox News». Освещая беспорядки во Франции той осенью, FOX использовала заголовок: «Мусульманские беспорядки». Бин Талаль был недоволен: «Я поднял трубку, позвонил Мердоку и сказал ему, что там не мусульманские беспорядки, а беспорядки из-за бедности. В течение 30 минут заголовок сменили с “мусульманских беспорядков” на “гражданские беспорядки”».

Обзор, проводимый Корнелльским университетом, выяснил, что приблизительно у половины американцев было отрицательное представление об исламе. Обращаясь к посетителям пресс-конференции в штабе «Всемирной ассамблеи мусульманской молодежи» (WAMY), Пол Финдли, бывший американский конгрессмен, сказал, что рак антимусульманских и антиисламских чувств распространился в американском обществе, и потребовал предпринять меры для искоренения этого. Было объявлено, что Совет по американо-исламским отношениям (CAIR) начнет в СМИ массивную кампанию стоимостью $50 миллионов, с участием телевидения, радио и газет. «Мы планируем встретить принца Аль-Валида ибн Талаля с его финансовой поддержкой нашего проекта. Он был щедр в прошлом».

«Всемирная ассамблея мусульманской молодежи» (WAMY), основанная племянником Осамы бин Ладена в США, делит офисы с «Исламским обществом Северной Америки» и «Исламским центром Канады». Канадское отделение WAMY организовала серию исламских лагерей и паломничеств для молодежи. Американский спецагент Кейн цитировал публикацию, подготовленную WAMY, гласящую: «Эй! Эй! О, жертвующие собой воины! К нам! К нам! Мы защитим наше знамя в День Джихада, неужели вам жалко своей крови?! Неужели жизнь вам стала дороже? Неужели вам легче остаться в стороне?» Согласно ему, целью этих речей были 14-18-летние.

Университеты Гарварда и Джорджтауна получили от принца бин Талаля пожертвований на 20 млн. долларов на финансирование исламских исследований. «Для Гарварда, как университета с глобальными стремлениями, наличие сильной и как можно более всеобъемлющей программы по исламу является критически важным», – сказал Стивен Э. Хаймэн, ректор Гарварда. Джорджтаун сообщил, что использует этот денежный дар (второй по размеру из всех полученных когда-либо), чтобы расширить свой Центр мусульмано-христианского взаимопонимания. Мартин Крамер, автор книги «Башни из слоновой кости на песке: провал ближневосточных исследований в Америке»[42], говорит: «Принц Аль-Валид знает, что, если нужно получить влияние, то такие места как Гарвард и Джорджтаун, близкие к правительственным кругам, могут существенно помочь делу».

Джон Эспозито, профессор из Джорджтауна, внес, наверное, наибольший вклад в преуменьшение угрозы джихада на Западе, чем любой другой ученый. Крамер утверждает, что в 1970-х Эспозито писал диссертацию под руководством своего мусульманского наставника Измаила Р. Фаруки, палестинского панисламиста и теоретика «исламизации знания». Во время первого периода своей карьеры Эспозито не обучался и не преподавал ни в одном их крупных ближневосточных центров. В 80-х он опубликовал книгу «Ислам: прямой путь»[43], первую из серии книг, симпатизирующих исламу. В 1993 году Эспозито пришел в Университет Джорджтауна, и с тех пор претендует на «авторитет» в данной области.

В 2003 г. официальные лица из «Исламского общества Северной Америки» (ISNA) признали Эспозито современным «Абу Талибом ислама» и мусульманской общины, и не только в Америке, но по всему миру. В знак признательности за его «бесчисленные усилия по развенчанию мифов о мусульманском обществе и культуре» доктор Саид Сайед, генеральный секретарь ISNA, сравнил роль Эспозито с ролью Абу Талиба, дяди Мухаммеда, немусульманина, оказавшего безусловную поддержку мусульманской общине в Мекке во времена, когда ислам был еще слабым и уязвимым.

Рост известности Эспозито символизирует провал критических исследований ислама (некоторые поспорили бы о провале критических исследований чего угодно незападного) в западных университетах в 1980-х и 1990-х. Француз Оливье Руа еще в 1994 году опубликовал книгу под названием «Провал политического ислама»[44] о том, что Ближний Восток вошел в стадию «постисламизма». Как пишет Мартин Крамер, «исследователи были столь озабочены "мусульманскими мартинами лютерами", что так и не приблизились к написанию хотя бы одного серьезного анализа бен Ладена и его обвинений в адрес Америки. Действия, заявления и видео бен Ладена были источником замешательства для исследователей, уверявших американцев, что "политический ислам" отходит от противостояния».

Сейчас американские университеты хотя бы замечают бен Ладена. Брюс Лоуренс, профессор религии из Университета Дьюка, опубликовал книгу о речах и работах лидера «Аль-Каиды». «Если читать его собственные слова, он выглядит как очень благородный и желанный голос в глобальной политике», – говорит Лоуренс. Он также утверждает, что джихад означает «быть лучшим студентом, лучшим коллегой, лучшим бизнес-партнером. Прежде всего – контролировать свой гнев».

Другие считают, что вокруг джихада слишком много шумихи. Джон Мюллер, профессор политологии в Университете Штата Огайо, в номере журнала «Foreign Affairs» за сентябрь 2006 задается вопросом, не была ли террористическая угроза США всего лишь выдумкой: «Абсолютно правдоподобным объяснением факта, что Соединенные Штаты не подвергались террористическим атакам со времен 9/11, является то, что угроза, представленная доморощенными или импортированными террористами (каковую представляли японоамериканцы во время Второй Мировой или американские коммунисты после нее), сильно преувеличена. Массивный и дорогой аппарат защиты родины, увеличенный после 9/11, может преследовать некоторых, шпионить за многими, приносить неудобства большинству, и облагать налогами всех, чтобы защищать Соединенные Штаты от врага, который едва ли существует».

Ли Каплан на конференции Ассоциации исследований Ближнего Востока (MESA) в Сан-Фпанциско сказал: «Среди присутствующих исследователей заранее были распространены бесплатные копии глянцевого новостного журнала "Washington Report on Middle East Affairs" ("Вашингтонский доклад по ближневосточным делам"). Большинство людей, увидев это издание, предположили бы, что оно похоже на “Newsweek” или “Times". Чего не знают большинство людей, так это того, что журнал и сайт "Washington Report on Middle East Affairs" – вся стоящая за ним организация – финансируются Саудовской Аравией, деспотическим режимом, исподтишка покупающим себе путь во все кампусы Америки, в первую очередь, через центры изучения Ближнего Востока в США. Я встретился здесь с Набилем Аль-Тикрити, профессором Чикагского университета. Я лучше бы пригласил сюда тех исследователей Ближнего Востока, которые на самом деле поддерживают войну Америки за океаном и нужды безопасности у нас – людей вроде Дэниела Пайпса или Мартина Крамера. "Почему их нет здесь, на конференции MESA?" – спросил я. "Их бы освистали", – ответил Аль-Тикрити».

Вице-президент Совета по наблюдению за джихадом Хью Фицджеральд поделился своими опасениями по поводу MESA: «Как организация, MESA последние двадцать с лишним лет медленно, но верно была захвачена апологетами ислама. Апологетика состоит в том, что трудно даже обсуждать джихад, зимми и давать студентам начальные представления о Коране, хадисах и сире. Выдаются книги уровня изданных [Карен] Армстронг и Эспозито, и оптимистического бреда вроде «Украшение мира»[45] Марии Розы Менокаль. Никто из членов MESA не сделал так много для продвижения в народ новых работ о Мухаммеде, происхождении Корана и ранней истории ислама, как этот одинокий волк, Ибн Варрак. Никто не проделал такую работу по изучению института зимми, как одинокая волчица Бат Йеор. Поразительная ситуация, когда большая часть самой важной работы проведена не в университетах, поскольку большинство университетских центров стали напоминать исламский интернационал».

Хью Фитцджеральд прав. «Наследие джихада»[46], одна из самых важных работ по джихаду, появившихся в последние годы, написана Эндрю Бостомом, доктором медицины, недовольным большей частью материалов, доступных для изучения после террористических атак 2001 г. Бат Йеор, возможно, ведущий эксперт по исламскому институту зимми – самоучка. И Ибн Варрак, написавший несколько замечательных книг об основах Корана и ранних днях исламской истории, пока остается вне университетской системы. Это вызывает уважение к ним лично, но никак не вызывает уважение к западным университетам.

Трудно понять, почему американские или западные власти все еще позволяют саудовцам оплачивать обучение исламу будущих западных лидеров через несколько лет после того, как саудовские националисты совершили жесточайшие атаки в западной истории. Соединенные Штаты не позволяли немецким нацистам покупать влияние в американских университетах. Хотя советские коммунисты имели своих апологетов на Западе, как и платных агентов, США никогда не позволяли Советскому Союзу открыто спонсировать ведущие колледжи. Так почему они позволяют Саудовской Аравии и другим исламским нациям делать это? Саудовцы враги, и им нельзя предоставлять прямое влияние на университеты и центральные СМИ. Это вопрос национальной безопасности.

И все же, хотя взятки и арабские нефтяные деньги представляют серьезное препятствие критическим западным исследованиям ислама, проблемы на них ни в коем случае не заканчиваются. Несколько ученых настолько увлеклись антизападной идеологией, что готовы бесплатно обвинять Запад и аплодировать исламу.

За последнее поколение лишь некоторые работы смогли сделать больше для искажения критических дебатов об исламе в западных вузах, чем вышедшая в 1979 г. книга Эдварда Саида «Ориентализм». Она породила настоящую армию саидистов, или «Третий мировой интеллектуальный терроризм», как называет это Ибн Варрак. Согласно Ибн Варраку, «эта работа обучила целое поколение арабов искусству самосожаления: “Если бы не мерзкие империалисты, расисты и сионисты, мы снова были бы великими", – ободряла поколение исламских фундаменталистов 1980-х и насильно затыкала любую критику ислама. Агрессивный тон "Ориентализма" – это то, что я назвал "интеллектуальным терроризмом", так как он пытается убедить не при помощи аргументов или исторического анализа, а распыляя обвинения в расизме, империализме, евроцентризме на всех несогласных. Один из его излюбленных приемов – изобразить Восток как вечную жертву западного империализма, доминирования и агрессии. Восток никогда не показывается как самостоятельный субъект со свободой воли или своими намерениями и идеями».

Ибн Варрак также критикует Саида за то, что тому недостает осознания традиций критического мышления на Западе. Если бы Саид немного сильнее углубился в греческую цивилизацию и историю, заглянул бы в великую «Историю» Геродота, то «открыл бы свойство, которое является глубинной характеристикой западной цивилизации, и которое Саид старается скрыть и отказывается признавать: поиск знаний ради самих знаний. Греческое слово “historia”, от которого происходит наше "история", означает "изучение" или "исследование", и Геродот считал, что его работа была следствием изучения того, что он видел, слышал и читал, дополненное и подтвержденное исследованиями. Интеллектуальная любознательность – одна из основных черт западной цивилизации. Как писал Дж. М. Робертс: "Громадное безразличие некоторых цивилизаций и недостаток у них любознательности касательно других миров – широкая тема. Почему до совсем недавнего времени мусульманские ученые не испытывали желания переводить латинские и западноевропейские тексты на арабский? Почему, когда английский поэт Драйден смог уверенно написать пьесу, посвященную престолонаследованию в Дели после смерти императора Аурангзеба из династии Великих Моголов, можно легко предположить, что ни один индийский писатель никогда и не думал написать о настолько же драматичных политических событиях при английском дворе XVII века? Совершенно ясно, что объяснение европейской любознательности и тяги к приключениям лежит глубже, чем экономика"».

Мартин Крамер указывает, что по иронии судьбы писатель Салман Рушди восхвалял смелость Саида: «”Профессор Саид периодически подвергается угрозам своей безопасности от “Лиги защиты евреев” в Америке, и я думаю, что для нас важно ценить то, что быть палестинцем в Нью-Йорке – палестинцем в разных смыслах – далеко не самая легкая судьба”, – сказал Рушди в 1986 г. Но, как оказалось, судьба Саида стала гораздо предпочтительней для Рушди после того, как Хомейни призвал убить самого Рушди в 1989. Ирония в том, что Рушди, постколониальный литературный лев с безупречной репутацией сторонника левого крыла, превращен некоторыми мусульманами в олицетворение ориенталистской враждебности к исламу».

В своем эссе «Интеллектуалы и социализм»[47] Фридрих А. Хайек уже десятилетия назад подметил, что «социализм нигде и никогда не был изначально движением рабочего класса. Это создание теоретиков и интеллектуалов, торговцев идеями на вторичном рынке. Типичный интеллектуал не нуждается в обладании специальными знаниями о чем-то отдельном, не нужно ему быть и особенно умным, чтобы выполнять свою роль посредника в распространении идей. Этот класс состоит не только из журналистов, учителей, министров, лекторов, публицистов, радиокомментаторов, писателей, карикатуристов и артистов. Он также включает много профессионалов-технарей, таких как ученые и врачи. Эти интеллектуалы – органы, которые развились у современного общества для распространения знания и идей, и именно их убеждения и мнения являются тем решетом, через которое должны пройти новые концепции перед тем, как попадут в массы. Самые яркие и успешные учителя сегодня с большей вероятностью являются социалистами».

Согласно Хайеку, это происходит не потому, что социалисты более умные, а потому что «гораздо более высокое соотношение социалистов среди лучших умов посвящает себя тем интеллектуальным поискам, которые в современном обществе дают им убедительное влияние на общественное мнение. Своей привлекательностью для молодежи социалистическая идея сильно обязана своему утопическому свойству. Интеллектуал по всей своей сути безразличен к техническим деталям и практическим трудностям. Его привлекает широкое видение».

Хайек предостерегает, что «может быть, свободное общество, каким мы его знаем, несет в себе энергию саморазрушения, ведь как только свобода получена, она воспринимается как должное и перестает цениться, а свободное развитие идей, являющееся сутью свободного общества, принесет разрушение основ, на которых оно стоит. Значит ли это, что свобода ценится только тогда, когда она потеряна, что мир везде должен пройти через темную фазу социалистического тоталитаризма перед тем, как свобода заново накопит силы? Если мы хотим избежать такого развития, мы должны предложить новую либеральную программу, привлекательную для воображения. Мы должны снова сделать построение свободного общества интеллектуальным приключением, смелым поступком».

В своей книге «Современная культура»[48] Роджер Скратон объясняет привлекательность идеологии левого крыла так: «Марксистская теория является формой экономического детерминизма, характеризующегося верой в то, что фундаментальные изменения в экономических отношениях революционны без исключений, в том числе насильственное свержение предыдущего порядка и коллапс политической "суперструктуры", построенной на нем. Теория почти наверняка ложна – тем не менее, есть что-то в марксистской картине, что вызывает в просвещенных людях желание верить. Толкуя культуру как побочный продукт материальных сил, Маркс поддерживает точку зрения Просвещения, что материальные силы – единственные существующие силы. Старая культура с ее богами, традициями и властью показывается сетью иллюзий – "опиумом для народа", приглушающим его боль».

Следовательно, согласно Скратону, за Просвещением «пришла не только реакция, олицетворенная Берком и Гердером, и приукрашенная романтиками, но также уравновешивающий цинизм по отношению к самой идее культуры. Стало нормальным смотреть на культуру со стороны – не как на способ мышления, определяющий наше моральное наследие, но как на маску, через которую искусственные силы представляют себя естественными правами. Благодаря Марксу, развенчивание теорий культуры стало частью культуры. И эти теории имеют структуру, разработанную Марксом: они определяют власть как реальность, а культуру как маску; они также предсказывают некое грядущее "высвобождение" ото лжи, накрученной нашими угнетателями».

Поразительно, но это точно та же тема, что и в международном бестселлере Дэна Брауна «Код да Винчи»[49] 2003 года, считающемся одной из десяти самых продаваемых книг всех времен. Помимо того, что это откровенный триллер, роман утверждает, что вся современная история христианства – заговор церкви, чтобы скрыть правду об Иисусе и его браке с Марией Магдалиной.

Австралийский писатель Кит Виндшатл, бывший марксист, устал от антизападного отношения, преобладающего в научных кругах: «За последние три десятилетия многие из ведущих авторитетных деятелей в наших университетах, СМИ и искусстве относились к западной культуре в лучшем случае как к чему-то, чего нужно стыдиться, а то и противостоять этому. Мол, научное знание, произведенное Западом – это просто один из многих “путей познания”. Культурный релятивизм утверждает, что нет абсолютных стандартов для оценки человеческой культуры, а следовательно, все культуры должны считаться равными, хоть они и отличаются. Призыв к признанию и открытости не расширяет саму западную культуру, чья история считается не менее чем преступлением против остального человечества. Запад не только не может судить об остальных культурах, но должен порицать свою собственную».

Виндшатл призывает нас вспомнить, насколько уникальны некоторые элементы нашей культуры: «Концепции свободного исследования, свободного выражения и право критиковать укоренившиеся убеждения – вещи, которые мы воспринимаем как данность, являющие почти частью воздуха, которым мы дышим. Нам нужно признать их бесспорно западным феноменом. Они никогда не появлялись в конфуцианской или индийской культуре. И без этой концепции мир не был бы таким, какой он сегодня. Не было бы Коперника, Галилея, Ньютона или Дарвина».

Переписывание западной истории стало настолько серьезным, что даже Уильям Шекспир был провозглашен тайным мусульманином. «Шекспир восхищался бы суфизмом», – заявил исламский филолог Мартин Лингс, сам мусульманин-суфист. Согласно «The Guardian», на лекции Международного шекспировского общества в шекспировском же театре «Глобус» в Лондоне Лингс доказывал, что «работы Шекспира напоминают учения исламского суфийского течения». Лингс говорил это во время проведения Недели осведомленности об исламе.

«Шекспир не мог быть мусульманином», – говорит Дэвид Н. Борегард, исследователь Шекспира и соредактор книги «Шекспир и культура ранней современной Англии». Шекспир «поддерживал римско-католические верования в ключевых доктринальных различиях». Борегард замечает, что «нельзя сказать, что Шекспир писал драмы на религиозные темы, но его работы вдохновлены конкретной религиозной традицией».

Согласно Роберту Спенсеру, «Шекспир всего лишь последняя парадигматическая фигура в западной христианской культуре, которую перекраивают в дружественной мусульманам манере». Недавно Госдепартамент США, не имея ни малейших доказательств, заявил, что Христофору Колумбу (который фактически хвалил Фердинанда и Изабеллу за выдворение мусульман из Испании в 1492 г. – в том же году, когда впервые достиг Америки) в его плаваниях помогал навигатор-мусульманин. «Состояние американского образования сегодня настолько мрачно, что даже преподаватели недостаточно подготовлены для противостояния этим историческим вымыслам», – говорит Спенсер.

Блог «The Gates of Vienna» («Ворота Вены») цитировал отчет Американского Совета Попечителей и Выпускников (ACTA) об американских университетах. Их анкетирование показало «поразительную согласованность политических взглядов и педагогического подхода. Одни и те же пункты возникают снова и снова во всех гуманитарных и социальных науках, независимо от дисциплины. В курсах литературы, философии, истории, социологии, антропологии и религиоведения, изучения женщин, изучения Америки фокус постоянно на одном списке тем: раса, класс, пол, сексуальность и “социальное конструирование личности”, глобализация, капитализм и гегемония США, повсеместное угнетение, разрушение окружающей среды. Класс за классом повторяет один и тот же месседж словами, которые образованному стороннему наблюдателю зачастую показались бы абракадаброй. Вкратце, месседж гласит, что патриархальное, расистское, главенствующее, капиталистическое статус-кво должно быть "подвергнуто расследованию" и "критически оценено" в целях разработки теории и способствования социальным трансформациям, чье значение и важность принимаются как данность. Различия между дисциплинами начинают исчезать. Курсы по таким, казалось бы, отдаленным областям как литература, социология и изучение феминизма, например, стали отражениями друг друга».

Писательница Шарлотт Аллен прокомментировала ту бурю, которую вызвал президент Гарвардского Университета Лоуренс Саммерс своей речью с размышлениями о том, что врожденное различие между полами как-то связано с фактом, что высшие позиции в науке занимает заметно меньше женщин, чем мужчин. В 2006 г. Саммерс объявил о своем намерении покинуть пост в конце учебного года, частично из-за давления, вызванного его речью. Аллен пишет: «Даже если вы не занимаетесь научными исследованиями – работа, которую цитировал мистер Саммерс, показывает, что, хотя женщины и такие же умные, как мужчины, значительно меньше женщин попадают в самые высокие интеллектуальные сферы, производящие научных гениев, – то здравый смысл подсказывает, что мистер Саммерс должен быть прав. Недавно Гарвардский факультет искусств и наук выразил вотум недоверия мистеру Саммерсу. Разве не было бы предпочтительнее говорить открыто о сильных и слабых сторонах мужчин и женщин?»

Да, мисс Аллен, это было бы предпочтительнее. Может, Саммерс и неправ, но опасно ступать на дорогу, где важные моменты не обсуждаются вообще. Одной из важных черт западной цивилизации является наша жажда задавать вопросы обо всем. Следовательно, политкорректность антизападна как по форме, так и по намерениям. Нужно заметить, что в этом случае феминистки были авангардом политкорректности, той же идеологии, из-за которой наши университеты не замечают исламскую угрозу. Ситуация становится еще хуже потому, что некоторые феминистки в академических кругах утверждают, что платки на голову или даже бурка[50] представляют собой «альтернативный феминизм». Доктор Вайриму Ньямби является доцентом «исследований феминизма» во Флоридском Атлантическом Университете. Большая часть ее деятельности посвящена популяризации идеи, что жестокая практика обрезания женских половых органов на самом деле представляет собой триумф феминизма. Согласно Ньямби, «рассуждения против женского обрезания увековечивают колониальное предположение, что западный образа "нормального" тела и сексуальности является универсальным».

Тем не менее, очаги сопротивления существуют. Профессор Сигурд Скирбекк из Университета Осло подвергает сомнению допущения, лежащие в основе западной иммиграционной политики. Одно из них заключается том, что богатые страны обязаны принимать всех людей из других стран, которые страдают от стихийных бедствий, политических репрессий или перенаселения. По его словам, нельзя оправдывать культурную, политическую и религиозную элиту этих стран за то, что она разрешает своему населению безудержно расти, а затем подталкивает избыточное население к миграции в другие страны. Скирбекк указывает, что европейские страны отклонили ранее предложенный немцами аргумент жизненного пространства, как движущей силы их внешней политики. Мы должны сделать то же самое теперь, когда другие страны выдвигают аргумент, что им не хватает места для своего населения. По его словам, есть много книг о появляющихся экологических проблемах, которые встанут перед миром в этом столетии. Запуск слишком либеральной иммиграционной политики, отказ противостоять таким неприятным нравственным вопросам не являются устойчивой альтернативой в долгосрочной перспективе. Тем самым мы лишь поставим трудную дилемму перед будущими поколениями.

Датский лингвист Тина Магаард приходит к выводу, что исламские тексты поощряют террор и войну в большей степени, чем оригинальные тексты других религий. Являясь обладателем докторской степени по текстовому анализу и межкультурному взаимодействию университета Сорбонна в Париже, она потратила три года на исследовательский проект по сравнению оригинальных текстов десяти религий. «Тексты в исламе отличаются от текстов других религий большей степенью поощрения насилия и агрессии против людей с другими религиозными убеждениями. Также в них содержатся непосредственные призывы к террору. Долгое время это являлось табу в исследовании ислама, но это – факт, с которым нам необходимо считаться». Более того, в Коране содержатся сотни призывов к войне против людей других вероисповеданий. «Действительно, многие мусульмане рассматривают Коран, как буквальное выражение Слова Божьего, которое не может быть перефразировано или понято иначе, и, в результате, мы сталкиваемся с проблемой. Эти тексты, бесспорно, поощряют террор и насилие. Следовательно, было бы логично спросить самих мусульман, как они относятся к тексту, если они воспринимают его буквально», – говорит Магаард.

Примеры Скирбекка, Магаард и других и в самом деле вдохновляют, но они недостаточно многочисленны, чтобы существенно изменить общую картину взглядов западных ученых, в значительной степени скованных политкорректностью и антизападными настроениями.

Писатель Марк Стейн комментирует: «На самом деле кажется, что истинной историей успеха глобализации 90-х был экспорт идеологии из относительно малоизвестной части планеты в сердце каждого западного города. В описании краха таких государств, как Сомали, Роберт Д. Каплан, обозреватель “Atlantic Monthly”, определяет "граждан" таких "стран" как “опримитивившихся” людей. Когда коренные жители Торонто требуют отрубания голов, когда йоркширец, взращенный среди пудингов, крикета и паршивой английской поп-музыки, подрывает себя в лондонском метро, – кажется, что феномен "опримитивившегося" человека успешно распространился по всей планете. Это – глобализация наоборот: патологии глухих захолустий теперь имеют “фирменные магазины” в каждом западном городе».

Здесь несложно увидеть взаимосвязь. В то время как мультикультурность идеологически распространяет племенной строй в наших университетах, племенной строй физически распространяется в наших крупных городах. Так как все культуры равны, то нет необходимости ни в сохранении западной цивилизации, ни в соблюдении наших законов.

Конечно, мы никогда не сможем полностью достичь идеала объективной истины, так как у всех нас наше собственное восприятие более или менее ограничено личным опытом и предрассудками. Однако это не значит, что мы должны отвергать идеалы. Это то, что случилось в последние десятилетия. Наши колледжи даже не пытаются искать истину: они считают, что такая вещь как «истина» вообще не должна быть на первом месте, просто существуют разные мнения и культуры, и все одинаково хороши – конечно, кроме западной культуры, которая определенно является злом и должна быть принижена и «деконструирована». Западные университеты перешли от Эпохи Поиска Истины к Эпохе Деконструкции.

Пока китайские, индийские, корейские и другие азиатские университеты готовят миллионы целеустремленных инженеров и ученых каждый год, западные университеты, низведенные до уровня училищ маленьких хиппи, ведут проповеди про бесчестный Запад и восхваляют варварство. Это представляет серьезный вызов многовековой экономической успешности западных наций. Это плохо, но это – наименьшая из наших забот. Намного хуже, чем проиграть в конкуренции с немусульманскими азиатами – это проиграть в противостоянии с исламскими нациями, которые стремятся подчинить нас и стереть с лица земли всю нашу цивилизацию. Это поражение, которое мы не переживем. И так и будет, если мы не учтем это.

«ИСЛАМ 101» [51]

Грегори М. Дэвис

2007

(Примечение автора: Первоисточник был развит/расширен автором компендиума «2083»)

Обзор «Ислам 101» призван помочь людям узнать больше об основах ислама, и помочь тому, кто более информирован, лучше излагать факты – с целью внесения ясности в общественное понимание ислама и разоблачения неадекватности господствующих взглядов.

Содержание:

Дата добавления: 2015-05-29