Книга первая

ПРОШЛОЕ СНАМИ

B.C. П ЕТРОВ

дважды Герой Советского Союза
генерал-лейтенант артиллерии

3-е издание, переработанное
и дополненное

текст отсканировал

Брицун В.Н.

bvn 1967(#)rambler.ru

Киев

Илдательство

поли шческой литературы

Украипы

ББК 63.3(2)722
ПЗО

Рецензент
каидпдат исторических наук В. С. Коваль

„ 1305010000—187
ⁿM201(0/i)-88 ^И"*- "•

§ Политиздат Украины, 1977
Политиздат Украины, 1988,
1SBJN b-aiy-UUЦt)4-4 с изменениями

От автора

После выхода из печати второй книги воспо-
минаний «Прошлое с нами» я занялся третьей.
Отвлекли текущие дела — участие в киносъемках,
работа пад материалами для журнала по случаю
знаменательного события в жизни всех родов
войск наших Вооруженных Сил — 600-летия
•артиллерии, которое отмечалось в 1982 году и
ирошло почти незаметно. Много времени погло-
дала служба, неурядицы разного рода.

Закончить третью книгу в срок, назначенный
коговором, не было возможности, вопрос повис в
воздухе. Издательство предложило подготовить к
переизданию ранее опубликованные книги. Работа
пустячная, я согласился, но оказалось, что обе
.книги требуют серьезной доработки.

Воспоминания — не репортаж с поля боя.
Стремление придать им удобную для чтения фор-
му и дополпить фактическим материалом, кото-
рый был опущен в первых изданиях по причинам,
ре зависящим от автора, заняло больше времени,
[чем предполагалось. Я буду рад, если люди пай-
дут новое издание лучше предыдущих.

Жизненный выбор

Командиры

Перестук колес становился все реже. Из темноты появ-
лялись один за другим керосиновые фонари, освещая перрон,
столб со станционным колоколом и фигуру стрелочника,
единственного, кто встречал прибывающий поезд. Окутан-
ное мраком, в глубине возвышалось здание вокзала, на
фронтоне в ряду узких стрельчатых окон — надписи: «Вход»,
выше — «Владимир-Волынский».

Поезд остановился. В распахнутых купе немногочислен-
ные пассажиры торопливо собирали вещи. Вслед за другими
я вышел из вагона. Стрелки показывали около часа ночн,
па чало суток 14 июня 1941 года.

Теплый июньский нетер шумел в листве привокзальных
тополей, мерцали в вышине звезды. Позади стучали буфера,
пыхтел мапевровый паровоз, оглашая свистками темноту.

Владимир-Волынский — конечная станция, дальше к гра-
нице, в сторону Сокаля, пассажирские поезда не идут. Вла-
димир-Волынский был последним пунктом на моем пути из
Сумского артиллерийского училища к месту службы.

На перроне, в освещенном пространстве под фонарем, со-
брались мои товарищи — лейтенанты А. И. Коваленко,

до ф. Коротеев, Павлов, Луценко, Желудь — в ожидании
других лиц из состава команды, созданной в отделе кадров
штаба артиллерии Киевского особого военного округа из вы-
пускников училища, которые получили назначения в части,
дислоцированные на западной границе в районе Владимира-
Волынского.

\ Андрей Коваленко — среднего роста, голова с пепельны-
ми, короткой стрижки волосами прочно посажена на широ-
кие плечи. Крепкие от рождения мышцы, тренированные
двухлетней подготовкой, не скрывала шерстяная ткань гим-
настерки. Коваленко я знаю лучше всех остальных. Вместе
с первых дней несли мы курсантскую службу в третьем
взводе 1-й батареи 1-го дивизиона Сумского артиллерийско-
го училища.

ЬДостаточно знакомы мне и другие. Луценко из 3-й бата-
реи, Павлов — из 2-й. Манежи, артиллерийские парки, учеб-
ные классы, спальные помещения всех батарей нашего 1-го
дивизиона, где проходила жизнь и обучение курсантов, рас-
полагались в одном правом крыле главного корпуса учи-
лища.

Меньше в повседневной службе я сталкивался с Михаи-
лом Коротеевым и Желудем. Первый из 5-й батареи 2-го ди-
визиона, Желудь из 7-й — третьего. Но за время нахождения
в пути мы сдружились и принимали наспех созданную в
Киеве команду как подразделение, которому не страшны ни-
какие преграды.

Двенадцать лейтенантов связывали не только общие до-
рожные впечатлепия. Нас роднило состояние духа людей,
сделавших вяжный шяг в своей жизни. Период созерцяпия,
кяк и все то, чем зянимялись курсянты на протяжении двух
лет в училище, закончился. Пришла пора действий. Отныне
всякий из нас располагал полномочием самостоятельной лич-
ности и был вправе поступать по своей воле, руководствуясь
представлениями о чести командира, облаченного правами и
ответственностью пе только перед старшим, но и перед теми,
«то признан ему подчиняться.

Мы дорожили своим командирским положением и высоко
•ставили науку, приобретенную в училище. Умение держать-
'ся, как пот,обало военнослужащему, вести огонь и управлять
^огневыми взводалш лейтенанту-артиллеристу представлялось
шобродетелью, выше которой нет ничего на свете.

Не берусь судить о настроениях, которые уносят из учи-
ршца танкист или пехотинец, но артиллерист чувствовал
&ебя именно так. Дело, которому он посвятил все свои спо-
1обности и силы, нельзя воспринимать иначе.

Служба

Кого не гложут сомнения в начале военной тропы? Но
вот дни тягостных раздумий остаются позади и наступает
радостная уверенность от того, что появилась ясность, вы
начали ориентироваться в новых условиях, символы и нор-
мы воинской службы постепенно наполняются содержанием
простым и понятным.

Вот он, юнец, только одевший обмундирование. Вокруг
неведомый мир, строгие и суровые люди со своими звания-
ми и рангами, утверждающие древний культ силы и мужест-
ва, присущий нашему народу, умеющие повиноваться его
воле, избранники, которым вверена судьба сегодняшних по-
колений и поколений грядущих. Командиры. Им вручено
оружие, военная мощь. И удел этих людей — постоянное
напряжение, жизнь в зависимости, подчиненная порядку,
регламентированному статьями уставов, наставлениями и
приказами.

Труден путь познаний! И далеко не сразу новичок на-
чинал понимать то, чего не замечал прежде. Да... действи-
тельность отличалась во многих отношениях от картин, ко-
торые рисовала воображению абитуриента внешняя сторона
воинской службы. Строевой шаг или поворот кругом, каза-
лось бы, чего проще? Передвигай ноги и только, да не тут-то
было! Носки вкось, каблук в сторону. Или, скажем, седловка
коня... взмах — стремя завалилось куда-то, потник повис,
седло сдвинулось на круп. Нет... военное ремесло легко ни-
кому не давалось. Необходима сноровка, прочные физиче-
ские навыки, которые приобретаются вместе с волевыми
стимулами в результате долгих, настойчивых и беспрерыв-
ных тренировок.

И дело не столько в трудах, сколько в том, что обуче-
ние — от начала до конца — втпснуто в жесткие рамки, сло-
жившиеся чуть ли не в допотопные времена под влиянием
причин, непонятных не только новичку, но зачастую и тем,
кто имел опыт. И потом — однообразие... Сегодняшний день
напоминал минувший, тот, что был вчера, позавчера, неделю
и месяц назад. Все это похоже на колею, по которой катился
бесконечный эшелон и отстукивал час за часом дни нелегкой
курсантской службы.

В начале раздавалась команда — всего одпа-две фразы,
оглашенные звонким баритоном, настойчивым и требова-
тельным. Команда незыблема и нерушима, как нерушимо
заклинание в магии. Неведомая сила возносит курсанта над
всем обыденным и тут же ввергает в положение автомата.

Курсант всецело во власти команды, послушный воле, не
терпящей никаких возражений. Он устал?., выдохся?., отка-
зывают мышцы?., нет никаких сил?.. Вздор! Он обязан! Обя-
зан повиноваться, найти выдержку, терпение для того, чтобы
управлять собой... Это необходимо будущему командиру. За-
нятия продолжались до тех пор, пока упражнение не отра-
ботано в мельчайших деталях, до автоматизма — на пла-
цу, в спортзале, под крышей манежа, в парке, в поле... От-
клонения недопустимы! И никаких пауз сверх положенных
по расписанию, никаких разговоров и ничего другого в этом
роде.

Легко и непринужденно печатала шаг в городской про-
гулке батарея курсантов старшего курса, вызывая восхище-
ние великолепием выправки и тем мощным единообразием
движений, которое лежит в истоке воинской гармонии. Жи-
тели — стар и мал,— позабыв все дела, толпятся на тротуа-
рах. Что привлекало их, людей, привыкших, казалось бы,
к подобным зрелищам?

По-видимому, присущее естеству всякого здорового чело-
века желание, стремление впдеть красоту в себе подобных
и чувствовать собственную душу... Равнение, мелодичный
звон шпор, разворот плеч молодых людей, одетых один к
одному, четкий рнтм как бы приподнимали покров служеб-
ных тайн, дистанция, отделяющая курсанта от гражданского
человека, сокращалась. Кто-то из зрителей вспоминал впе-
чатления прошлого, иному, может быть, открывался путь в
будущее. Публика гордилась внушительной поступью вои-
нов. Ей импонировало живое, неподдельно искреннее согла-
сие, царящее в строю. Оборотной стороной медали мало кто
интересуется. Но курсанты знали истинную цену тяжелым
^тРУДовым будням, именуемым воинской службой, и усилиям
командиров, принесенным для того, чтобы продемонстриро-
вать... нет, не умение рисоваться, а величие духа людей,
сплоченных воинской дисциплиной.

• Безнадежно заблуждаются те, кто полагает, будто солда-
та попуждало к повиновению приниженное самолюбие и
страх перед наказанием. Ничего подобного! Он предпочел
ремесло воина, дьижимый сознанием своей силы и чистой
совестью — неотъемлемым свойством интеллекта, соединяю-
щим всякую нравственно здоровую личность неразрывными
узами с той общностью людей, которая называется народ...
Он рожден в его среде, говорит его языком... С детства его
волновало, наполняя душу чувствами, все, что было в про-
шлом, далеком прошлом, с древних, незапамятных времен.
Материнское молоко, питающее разум и мышцы, воскрешало

в маленьком сердце седую старину. Разве ему не дорого то,
что почитали отцы и праотцы, и не щемит сердце, когда он
листает страницы ушедших жизней? Разве он не унаследо-
вал их славные имена?.. Доблестный дух их и поныне витает
в туманах, а в пору ненастья разве не слышится зов дале-
ких голосов, зов родства и крови?.. Сказания о князьях-вои-
телях, храмы старых богов, башни Кремля — бесценное до-
стояние великого народа, средоточие русской государствен-
ности, нетленные святыни предков... Пространства владений
их возвышают дух, согревают обычаи, веселят песни, далекая
неведомая быль оживает, чудится звон мечей, привкус дыма
отшумевших в веках битв. Подвиги древних героев приоб-
щают его к понятиям чести и справедливости... Он с дет-
ства научен дорожить словом, обещанием, обязательством по
отношению к другим... Превыше жизни он ставит верность,
и свои годы прожил заботой, общей со всеми... Он принял
правоту народа, как принимают собственную правоту, и по-
этому служит ему.

Только воин — тот, кого природа в щедроте своей наде-
лила возвышенной душой и силой истинного мужества,—
готов безропотно и терпеливо повиноваться, нести тяготы
ратных трудов, «...не щадя крови и самой жизни...», как по-
велевает присяга, во имя долга и чести. Не следует вдавать-
ся в обман — меч, и ничто другое, в тысячелетиях служил
тем доводом, который не единожды решал судьбы племен и
народов. На полях сражений и в будничной жизни именно
он — воин — призван свершать и свершает то, что иные лю-
ди в облачении мишуры тщатся показать с театральных
подмостков.

Воинский порядок — мир вещей и понятий, которыми
живет военный человек,— фактор психологического воздей-
ствия и подобно всякому проявлению творческой воли — по-
нятие этическое в такой же мере, как и эстетическое. Прави-
ла, учрежденные воинскими уставами, сообщают поведению
воина форму, строго согласованную в эмоциональном отно-
шении с содержанием. Воин радует своим видом, когда он
„обучен соблюдению предписанных ему норм, и обаяние лич-
ности здесь ни при чем. Возвышает его — воина, будь он
новобранец или убеленный сединой служака,— факт подчи-
нения дисциплине сам по себе, как свидетельство уважения
не только освященных столетиями общепризнанных нрав-
ственных установлений, но и личности всякого гражданского
человека и всех людей в целом.

С точки зрения морали, строго выдержанный внешний
ритуал воинской службы и работа, красиво и добросовестно

сделанная мастеровым человеком,— явления одного рода.
И то и другое способствует единению людей, пробуждает
«...чувства добрые...», зовущие к порядку и созиданию.

Я не утвержда:э, что все, кто поступал в Сумское артил-
лерийское училище, достаточно разбирались в вопросах
психологии и воинской этики, но, несомненно, многие интуи-
тивно чувствовали благородный. смысл воинской службы.
Наряду с призванием вх влекла здоровая нравственная атмо-
сфера, равные для всех возможности, бескорыстие военного
человека, мудрая простота его обязанностей.

Артиллеристы

Но простота воинской службы не сродни несложности.
В этом курсанта-артиллериста сразу убеждало знакомство с
артиллерией, отраслью военной науки, которая изучает зако-
ны движения снаряда, управления огнем орудий в сочетании
с тактикой других родов войск.

ш, Артиллерийское орудие, изрыгающее огонь на головы
врагов, в натуре выглядит далеко не так, как на экране.
И если ореол грозного могущества нисколько не меркнет,
то все же становится ясно: это — сложная система, состоя-
щая из устройств всякого назначения, приспособлений, меха-
низмов. И что ни возьми — станины, ствол, приборы навод-
ки — все неподатливо, громоздко и тяжестью своей далеко
превосходит все то, к чему люди привыкают в мирной
жизни.

I Не менее разноречивое впечатление производил и весь
вспомогательный арсенал, относящийся к орудию. Снаряд —
конусообразное металлическое тело — необыкновенно тяжел,
холоден и загадочен, будто заключенный в его стальной обо-
лочке разрушительный потенциал тринитротолуола не под-
властен человеческой воле и может обрушиться на кого
Угодно.

А сколько интереснейших сведений содержат схемы, фор-
мулы, чертежи! Придать направление для стрельбы и на-
вести артиллерийское орудие в цель — понятия совершенно
Разного рода. Для артиллериста наведение орудия в цель —
операция многоступенчатая, нисколько не напоминающая
*°i что делает танкист или пехотинец. И на каждом этапе
»водки необходим определенный минимум моральных и ма-
^Териальных предпосылок: штатная численность орудийного
Расчета — людей, которые обслуживают орудие, номиналь-
ный уровень дисциплины и огневой службы каждого в от-

дельности орудийного номера и всех вместе, минимальный
уровень специальной подготовки огневых взводов и батареи
в целом. Затем чисто командирские качества должностных
лиц: командира батареи, командиров взводов и орудий, их
дисциплина, специальные знания и т. д.

Если не достает хотя бы одной из перечисленных пред-
посылок, специалист не станет говорить всерьез о стрельбе
и огневой службе, понятиях, которыми характеризуется бое-
способность всякого артиллерийского подразделения.

Пушка, гаубица или мортира — разновидности артилле-
рийских орудий — недвижимы, как монумент войны. Чтобы
оживить орудие, вывести его пз состояния статики, необхо-
димы строго согласованные усилия дисциплинированных,
сноровистых и опытных воинов — орудийных номеров.

В популярной литературе того времени по истории войн
слабо освещались специфические способности артиллерии —
самого могущественного из четырех родов наземных войск.
Мы, курсанты, все это открывали для себя, глядя на вещи
как бы изнутри. И действительность вносила немало попра-
вок в наши прежние представления.

Артиллерия — фундаментальная отрасль военных знаний.
Она составляет предмет целого ряда учебных дисциплин:
устройство материальной части орудия; боеприпасы; прибо-
ры наводки и управления огнем; правила стрельбы; тактика;
топография; разведка и наблюдение; аппаратура связи; по-
левая фортификация; химическая служба; средства тяги.

Артиллерийское подразделение — это громоздкий, в выс-
шей степени разнообразный по составу и сложный по своей
штатной структуре организм, для управления которым ис-
пользуются воины многих специальностей — огневики, раз-
ведчики, топографы, телефонисты, радисты и т. д.

Орудие обслуживается орудийными номерами. Числен-
ность орудийного расчета — пять, семь, десять и больше но-
меров — в зависимости от калибра орудия. У каждого ору-
дийного номера свои обязанности, нисколько не схожие с
обязанностями других номеров. Но действовать они должны
все в одном ритме, объединенные стремлением, исходящим
отнюдь не из собственного сознания, а извне, со стороны
другого лица — стреляющего. Обычно это командир бата-
реи — тот, кто возглавляет подразделение. Стреляющий из-
бирает цель, готовит исходные данные для первого выстрела,
управляет огнем орудий, другими словами,— корректирует
огонь — измеряет отклонения разорвавшегося снаряда от це-
ли, рассчитывает и вводит поправки — цифровые величины,
которые каждый раз после того, как в районе цели разо-

«„лея очередной снаряд, он передает на огневые позиции,
ёгр перечисленные операции представляют собой последова-
тельную цепь сугубо индивидуальных решении, строго огра-
I гаченных во времени, и требуют мгновенной реакции.
Командир батареи единолично управляет огнем подразде-
ления Он должен обеспечить выполнение боевой задачи в
условиях разобщенности боевых порядков подразделения.
Орудия — на огневых позициях, стреляющий вместе со взво-
дом управления удален на наблюдательном пункте на рас-
стоянии 5—8 километров и более. Через старшего на батарее
и командиров огневых взводов стреляющий усилиями ору-
дийных номеров устанавливает отсчеты на прицельных при-
способлениях, перемещает стволы, производит заряжание
орудий, и в конце концов — выстрел. Весь процесс управле-
ния огнем — передача команд с наблюдательного пункта на
огневые позиции и поток докладов в обратном направле-
нии — осуществляется по линиям связи, которые поддержи-
вает в рабочем состоянии опять же он — стреляющий.

Представить себе батарею или группу их — дивизион —
как инструмент войны в состоянии только тот, кто наделен
знанием дела и воображением добросовестного человека. Это
необходимо — иначе нельзя войти в роль каждого в отдель-
ности из десяти-двенадцати специалистов — людей взвода
управления' и огневых взводов, всех, кто участвует в обслу-
живании орудий до выстрела, в момент выстрела и в управ-
лении огнем.

Программа специальной подготовки курсанта-артиллери-
ста начиналась с изучения материальной части орудия, обя-
занностей обслуживающего персонала всех специальностей,
тактики артиллерии и подразделений родов войск, в интере-
сах которых артиллерия ведет огонь. Теоретические знания
в строгой последовательности увязывались с практикой в
артиллерийских парках, у орудий. На миниатюр- и винт-по-
лигонах курсант приобретал первичные навыки в организа-
ции службы наблюдательных пунктов и в управлении лич-
ным составом, учился обращению с приборами и средствами
связи. Но имитационные средства не давали знаний, необ-
ходимых артиллеристу в некоторых принципиально важных
^аспектах его образования, и рассматривались как ступень,
завершающая только курс начальной подготовки.

⁴ Вместе с развитием физических сил курсанта в условиях
^Строгого воинского порядка совершенствовались его волевые
^3{*Датки. Один успевал больше, другой — меньше. Индивиду-
альные способности каждого в отдельности выявляются во
^вРемя боевых стрельб. Выстрел артиллерийского орудия —

дорогостоящее дело как в части материальных затрат, та^!
и в организации. Необходимо пространство: специально обо-!
рудованная безлюдная местность — артиллерийский полигон.]
Боевые стрельбы остаются в памяти курсанта-артиллериста
как своеобразное крещение, на котором подводятся итоги на-
пряженной работы большого коллектива командиров, полит-
работников, преподавателей училища.

* * *

В ходе тактических занятий курсантские подразделения
входят в пределы артиллерийского полигона. Те, кто дей-
ствовал в качестве «пехоты», переходили «к обороне». Ба-
тареи, поддерживающие «пехоту», расчленялись — взводы
управления занимали наблюдательные пункты, огневые
взводы — закрытые позиции.

Для всех подразделений, продолжающих «боевые дей-
ствия», вводятся реальные элементы в тактическую обста-
новку, на фоне которой курсанты привлекаются к выполне-
нию обязанностей должностных лиц батареи. Так начинают-
ся боевые стрельбы.

Жарко греет солнце. В глубоких траншеях наблюдатель-
ного пункта — духота. Ячейки командиров, ниши, где уста-
новлены приборы наблюдения, ступени, полки, каждый
поворот и ответвление, брустверы снаружи отделаны с вели-
чайшей тщательностью. Соблюдается режим строгой маски-
ровки. Наблюдательный пункт, оборудованный по всем пра-
вилам полевой фортификации, для артиллериста не только
инженерное сооружение, это — составная часть программы
боевых стрельб, и всякий должен чувствовать ее особую
важность.

В секторе наблюдения — поле, чахлые кустики, развали-
ны хат на склоне бугра, петляет дорога. Линия горизонта,
объекты полигонной обстановки — все колышется в горячем
мареве, будто подмыто наводнением. Руководитель стрельб
ставит боевую задачу. Воцаряется тишина. Объявлена фами-
лия курсанта, возводимого в должность командира взвода.
Он — стреляющий. Неписаные правила боевых стрельб по-
зволяют стреляющему снять часть полевой выкладки. Но от-
ставленные в сторону ранец и драгунская винтовка нисколь-
ко не облегчают его положения. Привычно мягкий карандаш
неожиданно режет ватман планшета, непослушными стано-
вятся циркуль, логарифмическая линейка. Перед глазами
карта — цветные пятна, рассеченные квадратами координат-
ной сетки, растительный покров, замысловатые кривые гори-
зонталей. Там цель — пулемет. Начинается ориентирование.

Vf обращенные условно в масштабе карты предметы необхо-
_{0 Н}айти на местности. Нуль линейки совмещен с крошеч-
ки точкой — огневой позицией (ОП). Построен один тре-
угольник, другой, третий... синусы, коринусы, тангенсы...
В мыслях чередуются формулы, послушно перемещаются на
шкалах и лимбах приборов указатели. Бегут секунды. Стре-
ляющий оперирует цифрами, множеством знаков... вычитает
и складывает, умножает и делит. Снова и снова. Сверяются
исчисленные величины. Звучат заученные слова доклада:
«К открытию огня... готов!»

За поведением стреляющего неотступно следит руководи-
тель стрельб. Отсчитывает время хронометрист. Двадцать,
тридцать таких нее курсантов в молчаливом ожидании обра-
тили к стреляющему лица. Он подает команды. Наконец
последняя: «Огонь!»

Цель — расположенный открыто пулемет. Напрасно не-
сведущий человек напрягал бы зрение, вглядываясь в даль
в поисках пулемета. Целеуказание имеет в виду отдельные
элементы позиции тяжелого автоматического оружия пехо-
ты, особенности местного рельефа, характерные для распо-
ложения пулеметной точки.

Где-то в тылу громыхнул выстрел, минуту спустя послы-
шался вой, впереди взметнулось облако, окрашенное рыжим
пламенем. Разорвался снаряд, несущий гибель и разрушение
всему, что есть у точки встречи его с преградой и вокруг в
зоне разлета осколков.

На своей первой боевой стрельбе будущий артиллерий-
ский командир освобожден от всякой ответственности за по-
ведение огневых взводов и лиц, которые обслуживают при-
боры наблюдения и линий связи. Сейчас курсант-стреляю-
Щий демонстрирует только свои индивидуальные качества:
умение ориентироваться на поле боя, готовить исходные дан-
ные, знание боевых уставов и наставлений, правил стрельбы,
одним словом — способность действовать в качестве коман-
дира, управляющего огнем орудия, взвода или батареи.

Далеко не всякий, даже хладнокровный человек остается
верным своей натуре, когда в поле зрения разрыв поднимает
облако пыли и дыма. В течение нескольких мгновений стре-
ляющий обязан успеть зафиксировать положение разрыва
относительно цели — измерить отклонения, рассчитать угло-
^ЕЫе и линейные величины, ввести поправки и все это облечь
^! четкие слова команд: «Телефонист, передать на огневые
Позиции... правее... 0-30... огонь!»

«Выстрел!» — докладывает стреляющему телефонист,
если принял сообщение с ОП. И снова напряженная тишина.

Мельтешат, смещаясь в сетке бинокля, кустики, воронки,
дым... Стреляющий не ждет помощи ни с какой стороны. Он
изолирован от окружающих и одинок. Ошибки его не
исправляет преподаватель и не является на выручку ин-
структор. Посредника не существует. На одной стороне стре-
ляющий, на другой — противник.

Боевые стрельбы требуют от курсанта-артиллериста боль-
шого самообладания, дисциплины и умения сосредоточить
все свойства своего ума и характера в одном мгновении.
Будущий артиллерийский командир должен мыслить точны-
ми категориями и обладать твердостью духа. Без этих ка-J
честв нельзя использовать в полную меру поражающий no-J
тенциал боевых средств коллективного обслуживания.

Самообладание — способность подчинять собственные по-
ступки велению долга — необходимо всякому командиру: де-
сантнику, танкисту, пехотинцу, тем, кто управляет людьми]
в бою.

Самообладание артиллериста особого рода. Он не только
обязан сохранять над собой постоянно контроль. Он стоит i
центре событий, происходящих у орудий и приборов управ-
ления огнем — районах, разнесенных на пять, десять и бо-
лее километров. Своим поведением стреляющий влияет на
орудийные номера, разведчиков, вычислителей, связистов —|
на всех, кто прямо или косвенно причастен к орудийному
выстрелу.

Бог войны вручил артиллерийским командирам важную]
функцию на поле боя — поддержку пехоты и танков — тех,|
кто находится в непосредственном соприкосновении с про-1
тивником. Как пехота, так и танки ведут огонь только в пре-1
делах досягаемости своего оружия, и не более, тогда как!
основная мощь противника сосредоточена дальше, в глуби-
не первого и последующих эшелонов его боевых построений.
Подавление огневых средств, скрытых за чертой горизонта,
посильно только батарее и дивизиону, когда они достигли
необходимого уровня боеспособности для ведения огня с за-
крытых позиций.

Тщетно отрицать очевидные истины. Тщетно замалчивать
то, что условия службы кавалерии, танковых экипажей, пе-
хоты и орудийных номеров определяются объективной при-
чиной — боевыми свойствами оружия. Задача надежного по-
ражения цели вблизи, равно как и отстоящей на десять, I
двадцать километров, требует от воина качества, несомнен-
но, иного, нежели от тех, кто имеет оружие, дальность!
стрельбы которого не превышает сотню, две или три тыся-1
чи метров,— обстоятельства, в своей совокупности формВ'1

_ющ_Ие принципы боевой подготовки, уровень дисциплины,
давила субординации, другими словами, особенности служ-
бы того или иного рода войск. Проистекающее отсюда не-
равенство нагрузок — духовных и физических — порождало
так называемое соперничество представителей трех родов
оружия — явление будничной жизни, раскрывшее субъек-
тивную сторону связи воина с коллективом. Артиллеристы,
случалось, смотрели свысока на собратьев с петлицами мали-
нового, синего или черного цвета. Объясняется это отнюдь
не самомнением, а самосознанием: компетенция артиллери-
ста в области управления подразделениями других родов
войск на поле боя простиралась несравненно дальше, неже-
ли пехотинца, кавалериста, танкиста — в управлении огнем
батареи.

В артиллерии с самого начала ее появления на арене
войны сложилось свое неизменное распределение ролей. Ба-
тарея, как неделимое огневое подразделение, всегда состав-
ляла основу любой артиллерийской группировки. Командир
батареи — лицо, непосредственно приводящее в действие
механизм подразделения, является главной фигурой в систе-
ме управления огнем. Будучи средним командиром, он во-
брал в своем лице все достижения и недочеты боевой подго-
товки личного состава целого рода войск — от орудийного
номера до высших командных инстанций артиллерии вклю-
чительно.

Не стану возражать. Все эти сентенции знакомы в общем-
то всякому мало-мальски военному человеку, если, конечно,
ему не чуждо понятие долга и совести. Обращаться к дета-
лям чисто артиллерийской специфики здесь, на первых стра-
ницах воспоминаний, меня заставляет совсем не желание
славословить свое оружие. Артиллерия не нуждается в этом.
" упоминаю особенности службы артиллериста только как
^тор, занятый тем, чтобы доставить читателю возможность
ближе понять моих спутников — лейтенантов. Их имена до-
роги мне. Но ушли они все и более не вернулись. В живых
стался только Коротеев. Будучи в Одессе проездом, под-
олковник в отставке Коротеев Михаил Фомич случайно
У ^иДел на прилавке мою книгу, явился ко мне 37 лет спустя
настоятельной просьбой в новом издании сказать несколь-
слов о курсантской службе в память о наших погибших
^аР^иЩах, всех, кто окончил Сумское артиллерийское учи-
^ЩЦе накануне войны.

Начало

Первые дни

— Товарищи командиры, вы с поезда? Кто старший? —
громко спросил вышедший из темноты лейтенант-танкист.—
Ну и дела... третий эшелон новоиспеченных лейтенантов за
сегодняшний день.— Позади танкиста стояли патрульные с
карабинами «на ремень».

— Случилось что-нибудь? — спросил в свою очередь лей-
тенант Луценко у танкиста.

— Нет, ничего особенного. Я встречаю прибывающих во
Владимир-Волынский военнослужащих, проверяю докумен-
ты. Гарнизонный наряд.— Лейтенант открыл планшетку на
ремне. В развороте под целлулоидной пленкой — лист, пере-
сеченный широкой красной полосой,— удостоверение комен-
дантского патруля.

— А теперь позвольте ваши документы.

Луценко протянул танкисту командировочное предписа-
ние. Тот просмотрел документ.

— Один из моих людей укажет машину. Поезжайте в
комендатуру. Там узнаете все, что нужно, и получите место
для ночлега.

На привокзальной площади — конные экипажи, автомо-

били-такси. Дремавшие владельцы их бросились навстречу,
наперебой предлагая свои услуги. Не без труда прорвав за-
слон разочарованных извозчиков и шоферов, мы направи-
лись к автомобилю ГАЗ-АА. Лейтенант Луценко занял место
в кабине, все остальные в кузове, и машина тронулась,
оставляя позади шлейф дыма. Редкие фонари освещали без-
людную улицу. В некоторых окнах еще мерцал свет.

Комендатура частей Владимир-Волынского гарнизона
размещалась в здании казарменного вида с массивными ко-
лоннами у входа. Дежурный после осмотра документов сооб-
щил, что воинские части, указанные в командировочном
предписании, дислоцированы за пределами города. Он брал
на себя обязанность уведомить должностных лиц о нашем
прибытии. Нам всем завтра, не позже девяти часов, надле-
жало явиться в комендатуру.

— Дома для расквартирования в разных местах. Квар-
тирмейстер проводит... недалеко,— закончил дежурный по
комендатуре.

'_t — Ближайшая задача, кажется, выполнена.— Луценко
обратился к представителю комендатуры.— Договоренность
с хозяевами есть?

— Не беспокойтесь,— сержант вскинул винтовку на ре-
мень и застучал каблуками по ступеням лестницы, ведущей
к выходу. Мы пошли за ним.

и Утром следующего дня, умывшись наспех, я вышел из
дома, где провел ночь, имея в запасе немного времени. Вос-
ходящее солнце вместе с темнотой рассеяло и тихое захо-
лустье улицы. По сторонам — узенькие, чисто подметенные
тротуары, за изгородями — особняки с зарешеченными окна-
ми, вьется по стенам плющ. Горожане, встречаясь, церемон-
но кланяются друг другу. Город Владимир-Волынский имел
свое лицо.

* * *

Я стал вспоминать уроки школьной истории. Владимир-
Волынский основан в 988 г. Владимиром, сыном киевского
князя Святослава, на землях, занятых славянскими племе-
нами в северо-западной части Волыно-Подольской возвы-
шенности. Богатая водами, эта географическая область пи-
тает Припять в самом истоке и впадающие в нее с юга мно-
^е реки — Турью, Стоход, Стырь, Ствигу, Уборть и другие,
^в Междуречье которых образовалось обширное заболоченное
пространство, покрытое дремучими лесами.

; Географическое положение Волыни во многом определи-
ло ее исторические судьбы. Местное население всегда гляде-

ло в обе стороны — на запад и на восток. Вначале город
Владимира Святославовича служил своего рода передовым
заслоном, прикрывающим северо-западные пределы Киев-
ской Руси, и оказывал некоторое влияние на ее дела. В по-
следующие столетия он потерял свое значение и довольство-
вался уделом провинциального галицийского городка Рос-
сийской империи.

Волынь временами вовлекалась в политическую орбиту
своих западных соседей, но никогда не порывала родства с
восточно-славянскими землями. Волынские дружины участ-
вовали в битве у Грюнвальда, плечом к плечу с дружинами
других славянских князей сражались не однажды против
диких орд, проникших из Восточной Азии. В апогее этой
многовековой борьбы, в битве на Куликовом поле, положив-
шей конец татаро-монгольскому игу, одним из самых доб-
лестных предводителей в рати великого князя Московского
был воевода Дмитрий Боброк — волынянин.

В годы, предшествующие началу первой мировой войны,
во Владимире-Волынском дислоцировался Бородинский пе-
хотный полк и несколько сотен донских казаков. Недоволь-
ство бюрократизмом, очковтирательство, скука и безделье в
офицерской среде, пороки служебного уклада тогдашней рус-
ской армии порождали тип военных людей, о которых рас-
сказывал в своих повестях Александр Куприн.

Разразилась первая мировая война. В результате ударов,
нанесенных в 1916 году войсками русского Юго-Западного
фронта по австро-венгерскому союзнику Германии, Во-
лынь стала ареной ожесточенных боев. Во времена панской
Польши старые казармы русской пехоты занимала польская
кавалерия.

За год с лишним после воссоединения западноукраинских
земель в единой Украинской Советской Социалистической
Республике Владимир-Волынский внешне мало изменился.
Чуть ли не на каждом доме красовались рекламные вывески,
торговали многочисленные лавки, бытовые заведения пред-
лагали свои услуги. По улицам, звеня колокольчиками, ка-
тили черные лакированные экипажи с пассажирами в ци-
линдрах, важно восседающими на высоких сиденьях.

Местный портняжный цех, не щадя сил, обнажал соци-
альное расслоение прежнего владимир-волынского общества.
Состоятельная часть публики облачалась в одежду, тщатель-
но сработанную из добротной ткани, и вынуждала всех
остальных из кожи лезть вон, чтобы выглядеть выше своих
достатков.

Несмотря на ранний час, повсюду толпились люди. У две-
рей роскошного магазина я остановился. Продавцы стали
предлагать свои услуги. Явился владелец магазина. Но меня
интересовала больше, чем товары, публика, судачившая на
разные лады о «советах» и «германе».

* * *

У Перед зданием комендатуры, у скамейки, я нашел всю
команду в сборе. Лейтенант Адаменко рассказывал о ночных
приключениях. Пришел сотрудник комендатуры с зелеными
петлицами младшего техника-интенданта. Бывший с ним
артиллерист-старшина сверхсрочной службы, не желая, по-
видимому, терять даром время, вскинул руку к пилотке и
без всяких околичностей отрекомендовался.

I — „.Разрешите узнать, кто назначен в 92-й отдельный
артиллерийский дивизион? — он назвал свою фамилию.—
Прибыл для сопровождения.

Из двенадцати лейтенантов, имевших направление в час-
ти Владимир-Волынского укрепленного района, Луценко,
Павлов, Желудь, Адаменко и я назначались в 92-й ОАД,
два — в том числе Коваленко — в 146-й отдельный пулемет-
но-артиллерийский батальон, Коротеев и все остальные —
в 85-й ОАД.

Все направились к полуторке. Любопытствующий шофер
глядел сквозь стекло дверцы.

Началась посадка.

—...Прощай, мой товарищ... настало расстаться... нам
время,— декламировал Коротеев потеплевшим голосом, по-
жимая руку Андрею Коваленко. Прощались, как беззабот-
ные люди в чужом краю, когда пришло время. Долго ли,
коротко, все же мы знали один другого, успели сдружиться.
Суждено ли встретиться? На миг сомнение встревожило ду-
пгу и рассеялось в шумной толкотне рукопожатий.

—...Всего хорошего... авось свидимся... желаю удачи...
счастливо оставаться! — кричали весело все разом.

Автомобиль обогнул площадь и покатил вниз по улице.
Семь лейтенантов, наши товарищи с поднесенной к пилотке
Рукой, остались у здания комендатуры.

Булыжная мостовая за городской чертой кончилась. Под
Колесами мягко стелется полевая дорога. Справа петляет в
окаймлении буйных камышей неширокая речка. На бере-
гу — серый трехъярусный корпус водяной мельницы, даль-
не, на склоне бугра, белеют деревенские хаты. А посреди
[зеленеющих лугов, на холме, живописно вздымает в небо бе-

лые купола монастырь, обнесенный высокой каменной огра-
дой. Плечом к плечу с центральным зданием стоят два дру-
гих — пониже, выражая идею единства и подчинения, гос-
подствующую в церковной иерархии.

Старшина, заметив впечатление, вызванное видом мона-
стырского холма, повернулся к борту.

— Из училища? Давно? — спросил он лейтенанта Павло-
ва. Старшину интересовали условия приема в училище, слу-
жебный режим. Курс обучения в военно-учебных заведениях
артиллерии заканчивается осенью. Почему выпуск произве-
ден раньше срока? Знает ли товарищ лейтенант положение
на западной границе?

Ответы лейтенанта Павлова заставили старшину заду-
маться на какую-то минуту. Он стал рассказывать о житье-
бытье в гарнизоне, коснулся местных условий.

— Население здесь...— старшина поведал о хозяевах ха-
ты, где снимал квартиру и питался, о заботах крестьян и
деревенских нравах.— Окрестные жители относятся к нам
дружественно... но иногда напоминает о себе наследие, остав-
ленное рухнувшим польским государством. В последнее вре-
мя активизировалась деятельность националистически на-
строенных группировок, циркулируют слухи о скорой вой-
не.— В стенах монастыря размещаются все пять батарей
дивизиона, штаб и вся интендантская мелкота — продоволь-
ственная и вещевая службы, финчасть, артснабжение, тех-
ническая часть, медицинская. Закончив этот обзор, старши-
на перешел к изложению сведений сугубо тактических.—
Весной началось строительство конюшен... теперь приоста-
новлено. Под орудия получены тягачи. На конях остались
только взводы управления.

— А как боевая подготовка? — спросил Павлов.— Ло-
шадь и тягач... разные скорости...

—• Не знаю...— протянул старшина.— Говорят, будто наш
дивизион полностью перейдет на механическую тягу.

Начатая неожиданно беседа вовлекла всех, кто находился
в кузове.

— Хаты южнее ограды тоже принадлежат монахам? —
поинтересовался Адаменко.

— Нет, деревенька... полтора-два десятка дворов. Как и
монастырь, называется Зимно. А там вдали,— старшина про-
тянул руку,— уже заграница... за Бугом.

— Должно быть, километров восемь — десять,— выска-
зал предположение Павлов.

Старшина утвердительно кивнул головой.

•__Раньше наши батареи занимались в той стороне так-
тикой.
Щ. — Занимались? — спросил Павлов.— А в настоящее

время?
• — Сменили районы. Движение колонн, даже одиночных

орудий, к границе запрещено.

— Почему? — спросил Адаменко.
В — Большой расход горючего... точно не знаю, ответил
старшина неопределенно.— Политрук объяснял, будто немцы
заявили протест..: опасно, мол... договор о дружбе... но сами
не стесняются,— и объявил, спохватившись:—Ну вот и
приехали!
ГГАЗ-АА заскрипел тормозами и остановился у дубовых
монастырских ворот с тяжелыми створами под двускатным
низко опущенным навесом, одетым частой чешуйкой крас-
ной черепицы. Годы окрасили черепичное покрытие мши-
стой зеленью, тяжелые приворотные столбы — в^ темно-ко-
ричневый морёный цвет. Зданьице с островерхой черепич-
ной же крышей, встроенное в ограду, примыкало к воротам.
Сквозь узкое окно в серой гранитной стене глядел когда-то
на белый свет монах-привратник, коротая унылые дни.

Старшина спрыгнул наземь и скрылся за дверью сторож-
ки — контрольно-пропускного пункта. Минуту спустя на по-
роге появился адъютант командира дивизиона — с черными
петлицами, красным кубиком и артиллерийскими эмблема-
ми. Был он в полном полевом снаряжении: слева у бедра
клинок в ножнах, окантованных медью, планшетка, спра-
ва — пистолет, полевая сумка, противогаз. Луценко по оче-
реди называл наши фамилии. Младший лейтенант, прини-
мая удостоверения, мельком глядел в лицо.

— Я доложу, ожидайте здесь,— объявил он, когда закон-
чилась процедура проверки документов, и, звякнув шпора-
ми, зашагал обратно.

Лица наряда, несшие у ворот наружную службу, поворо-
том головы провожали младшего лейтенанта, пока тот не
скрылся с глаз. Обычная деталь, отражавшая уровень дис-
циплины того времени в войсках. И адъютант — тоже обыч-
ный строевой командир того времени. Снаряжение, оружие,
предметы экипировки вплоть до страховочного ремешка сиг-
нального командирского свистка на левом плечевом ремне—
все то, что люди, недостаточно подготовленные к службе,
придерживают руками, было у адъютанта прилажено^ ³^я-
"Еуто со всей тщательностью и не затрудняло движении. Ша-
гал адъютант легко и непринужденно, с уверенностью слу-
жаки, который не скрывает своего превосходства, и встреч-

ная нестроевая и полустроевая братия принимала это как
факт совершенно очевидный и неоспоримый.

Во дворе, за монастырской стеной, слышен знакомый
шум. Двигался строй. Делался отчетливей тяжелый мерный I
шаг. Открылись створки ворот. Сохраняя равнение, строй
проследовал мимо. Ведущий командир, окинув взглядом не-
знакомых лейтенантов, взмахнул задорно рукой, как бы при-
зывая нас в голову колонны.

Не всякий, кто только прибыл в воинскую часть, согла-
сен, если нет особой надобности, мозолить прохожим глаза
в ожидании на КПП '. Возможно, по этой причине лейте-
нант Луценко отошел к углу монастырской ограды. За ним
последовали все остальные.

Отсюда, с возвышения, открывался вид на окрестности.
На востоке, повернутая фасадом, симметрично разграфлен-
ная черными квадратами окон, виднелась водяная мельница,
в стороне поднимались одна над другой крыши домов город-
ской окраины. В западном секторе лежал обширный луг,
прорезанный извилистым течением речки. Я знал, она на-
зывается Луга. Дальше, сдвинутые к горизонту, теснятся
холмы. На склоне прилепился крошечный хуторок в окруже-
нии лоскутных полей, темнеет лес.

Приход дневального прервал наблюдения. Вслед за дру-
гими я через контрольно-пропускной пункт прошел во внут-,
ренний двор и оказался под сводами монастыря.

В детстве я бывал раз-другой в деревенской церкви. Но
заведения вроде того, куда привела меня служба, видеть
не приходилось. Высокий сводчатый потолок, полутемный
коридор, деливший длинные ряды дверей, хранили тишину и
прохладу. Под ногами потрескивал паркет, звенели шпоры.
Был слышен запах дерева, сушеных трав и каких-то масел.

Назначение

Дневальный замедлил шаг, приостановился у двери с
табличкой, белевшей в полумраке, оправил гимнастерку,
штык на ремне и, помедлив, нажал дверную ручку. Дверь
бесшумно отворилась, и вслед за другими я вошел в прием-
ную командира дивизиона. Тяжелые своды потолка увеличи-
вали высоту стен, и квадратная комната казалась вытянутой.
Сквозь зарешеченные окна падал свет, не рассеивавший,
однако, таившийся в углу полумрак.

¹ КПП — контрольно-пропускной пункт.— Авт.

Дата добавления: 2015-06-26