Москва, 2008 5 страница

— Да, мисс, ваши нежные ручки недостаточно сильны для замешивания теста, а жар печи испортит ваш дивный цвет лица.

— Я принесла мамины ключи, — сказала Люси. — Идем с нами в кладовую, тетушка Вини. Я выдам тебе сахара, специй и всего остального, что ты захочешь.

— Хорошо, мисс Люси. Но вам не следует помогать мне. Вы очень добры, но старая Вини может все сде­лать сама. Она наилучшим образом приготовит все для молодых джентльменов и леди.

— Не в этом дело, тетушка. Как ты не поймешь! Мисс Элси и я хотим развлечься и научиться готовить торт. Кто знает, может нам когда-нибудь это понадо­бится.

— Бог упаси, мисс Люси! Не говорите так, милень­кая! — воскликнула старая негритянка, закатывая в ужасе глаза.

— Осторожно. Мисс Элси подумает, что ты упоми­наешь всуе имя Господне!

— Вы думаете, так нельзя говорить, мисс? — спро­сила тетушка Вини, повернувшись к юной гостье, ко­торая заглянула вместе с ними в кладовую, чтобы по­мочь Люси отмерить продукты, необходимые для приготовления сладостей.

— Думаю, нельзя, — мягко ответила Элси. — Нуж­но быть осторожным, чтобы не произносить священ­ное имя всуе. Иначе мы нарушим третью заповедь.

— Тогда, мисс, с моего старого языка больше ни­когда не сорвутся подобные слова.

Тетушка Хлоя в юные годы была превосходной поварихой, и она еще не утратила умения готовить вкус­нейшие лакомства. Поэтому она тоже пришла предложить свою помощь. Вскоре все четверо уже лепили пе­ченье, делали конфеты и другие сладости. Это занятие очень увлекло юных леди. Они были веселы и разговорчивы. А их неловкость в готовке, ошибки, которые они время от времени допускали, вопросы, которые они время от времени задавали, были развлечением для двух старых служанок.

— На чем следует выпекать коржи для торта, тетуш­ка Вини? — спросила Люси.

— Вот на этой сковороде, мисс.

— Она чистая?

— Да, мисс, чистая. Но, может быть, недостаточно. Вымою-ка я ее еще раз.

— Сколько тортов мы сделаем? — весело спросила Элси.

— Столько, сколько Хлоя и тетушка Вини смогут придумать. Или столько, сколько рецептов они знают. Давайте-ка посмотрим... Нежный торт, золотой, сере­бряный и гвоздичный, фруктовый, бисквит и что еще?

— Няня готовит превосходные коржики.

— Ты испечешь для нас несколько штучек, Хлоя?

Хлоя с готовность бросилась искать все необходи­мое для приготовления коржиков.

— Есть скалка, тетушка Вини? — спросила она.

— Да, конечно. Замечательная скалка, самая луч­шая. Нет, мисс Элси, не взбивайте яйца так. Если сме­шаете желтки с белками, вы все испортите. Мисс Лю­си, вначале нужно растирать масло с сахаром, пока са­хар не растворится. Только после этого можно вмеши­вать остальные ингредиенты.

— Да, я вижу, нам еще учиться и учиться, прежде чем мы сможем потягаться с тобой в кулинарии, те­тушка Вини, — засмеялась Люси.

— Думаю, да, мисс. Вы сразу смешали все ингреди­енты и высыпали в смесь муку. Такой торт никогда не получится красивым и пышным.

Труды поварих были уже почти завершены, когда с улицы донесся шум драки, прерывавшийся громким мальчишеским смехом и криками: «Давай, Скип, дай ему еще раз! Врежь ему, Хэн! Расквитайся с ним как следует!» И девочки, и старые служанки с поспешнос­тью бросились к дверям.

Двое мальчишек, которых прогнали из кухни, дра­лись во дворе. А юные господа Джон и Арчи наблюда­ли за ними, сотрясаясь от смеха и громко хлопая в ла­доши.

— Что это за шум? — спросил дедушка Норрис, вы­шедший с газетой в руках на веранду. Герберт прохромал за ним.

— Старая вражда между Римом и Карфагеном, сэр, — ответил Джон.

— Как это понимать, сын?

— Ганнибал ведет войну против скифов. Ты же зна­ешь, дедушка Норрис.

— История повторяется, так? — засмеялся Герберт.

— Это старая шутка, Арчи, — сказал дедушка. — Ты известный проказник, так что не отрицай, что эта дра­ка — дело твоих рук. Хэн, Скип, сейчас же прекратите.

Глава 8

Все твои усилия ломаются о меня,

Как хрупкие стрелы о доспехи.

Ранним утром на следующий день Люси пришла в комнату Элси. Ей не терпелось показать по­друге подарки, полученные ко дню рождения от членов семьи — не менее, чем по одному от каждого. Тут были и драгоценности, и украшения для туалетно­го столика, и книги в красивых переплетах.

За завтраком девочки узнали от Герберта, что и он был одарен не менее щедро, чем его сестра. Элси наде­ла на палец Люси дорогое кольцо, а рядом с тарелкой Герберта положила позолоченный пенал.

— Какая прелесть! Тысяча благодарностей, доро­гая! — воскликнула Люси, и ее глаза засверкали от ра­дости.

— Спасибо. Он мне дороже всех остальных подар­ков, потому что его подарила мне ты, — сказал Гер­берт, с довольным видом рассматривая пенал. Затем он повернулся к Элси со смущенной и радостной улыбкой. — Сегодня утром я чувствую себя так хоро­шо, что собираюсь на прогулку. Не составите ли вы с Люси мне компанию? Этим вы доставите мне допол­нительное удовольствие.

— Благодарю. Я буду очень рада покататься с тобой.

— Я тоже, — сказала Люси. — Это утро отлично подходит для верховой езды. Мы соберем компанию и отправимся. Однако нам следует вовремя вернуться домой. К обеду обещали подъехать Кэрри и Анна. Я рада, что мы дочитали книгу вчера, хотя жаль рас­ставаться с маленькой Элен.

Компания собралась большая. Герберт и дамы за­полнили семейный экипаж. Гарри сел на лошадь. Ря­дом с ним, каждый на своем пони, ехали Джон и Арчи, которые, в соответствии со своими причудами, то бы­стро скакали вперед, то плелись позади всех.

Проехав несколько миль, компания остановилась в роще. Там подкрепились привезенными с собой при­пасами. Пока Герберт отдыхал на зеленой травке, ос­тальные прогуливались. Вскоре наступило время воз­вращаться. Домой вернулись как раз к встрече гостей.

Кэрри Ховард подросла, стала хорошенькой и гра­циозной. Она была женственна и в то же время очень скромна. К ее достоинствам можно было отнести и ее открытый характер. По этой причине она была в цент­ре внимания как пожилых, так и молодых джентльме­нов. И было уже несколько претендентов на ее руку.

Анну Динсмор, которой было четырнадцать, счита­ли более красивой, чем Кэрри, но в обращении она была менее приятной. Как и в детские годы, она оста­лась дерзкой, развязной и тщеславной. Она была до­статочно рослой для своего возраста. Ее совершенное самообладание, взрослая внешность и поведение мно­гих вводили в заблуждение, и ей легко давали семнад­цать. У нее было гораздо больше мирской мудрости, чем у ее очаровательной племянницы. Кроме того, Анна была — по крайней мере, в своих собственных глазах — очень стильной и модной леди. Когда ее бра­та Хораса не было рядом, она вела себя с Элси доволь­но надменно: упрекала ее, наставляла, давала указа­ния. При этом Анна очень гордилась тем, что все обычно думали, будто она старше Элси.

Элси же нисколько не утратила той детской про­стоты, которой она обладала пять лет назад. На ее ли­це осталось все то же кроткое и мягкое выражение, она не была высокомерна, ни излишне застенчива, ве­ла себя со спокойной грациозностью. Элси не считала себя за важную персону, но не было в ней и страсти к самоуничижению. По сути, она вообще редко думала о себе. Чаще всего ее поглощали мысли о том, как сде­лать других счастливее.

Четыре девушки собрались в комнате Люси. Та по­казывала Кэрри и Анне подарки, полученные на день рождения.

— Что скажете о моей прическе, девочки? — спро­сила Анна. Она крутилась перед зеркалом, то пригла­живая и приминая локоны, то взбивая их. — Это ново­модная прическа. Такую же сделали в Нью-Йорке Изабель Карлетон. Я увидела ее и отправила к ней Делайю узнать, как эта прическа делается.

Делайя была служанкой мисс Анны. Она также приехала в Ашлэнд, чтобы уложить к вечеринке воло­сы своей юной госпожи.

— Красиво, — сказала Люси. — Я попрошу Минер­ву сделать мне сегодня вечером такую же прическу. Посмотрим, подойдет ли она мне.

— Делайя покажет, как она делается, — сказала Ан­на. — А тебе нравится, Кэрри?

— Довольно симпатично. Однако — извини, что я так говорю, — но мне кажется, что она подходит взрос­лой женщине, а не юной тринадцатилетней леди, — от­ветила Кэрри добродушной шуткой.

Анна покраснела, выглядела она раздраженной.

— Мне уже почти четырнадцать, — ответила она, слегка тряхнув головой. — Я слышала, как мисс Кар­летон говорила маме, что с моим ростом и идеальны­ми манерами я могу сойти за семнадцатилетнюю.

— Может быть и так. Конечно же, я-то знаю, сколь­ко тебе лет, и не могу объективно оценить, как такая прическа будет восприниматься незнакомыми людьми.

— Я вижу, ты стала укладывать волосы по-детски. К чему это? — спросила Анна, поворачиваясь к Элси. — Тебе пора стать хоть немного женственней.

— Да, но при чем тут одежда и прическа? Так гово­рит папа, и, конечно же, я знаю, что он прав.

— Он не позволяет тебе делать разные прически?

— Нет, — ответила Элси, спокойно улыбаясь.

— Почему ты улыбаешься?

— Элси, а ты хоть раз пробовала уложить волосы? — спросила Кэрри.

— Попробуй сделать прическу сегодня вечером, Элси! Мне бы хотелось посмотреть на тебя, — вос­кликнула Люси.

— Да, — сказал Элси, отвечая на вопрос Кэрри. — Анна убедила меня однажды сделать модную причес­ку. Мне она показалась весьма красивой. И маме она понравилась. Но папа посмотрел на меня с игривым удивлением и сказал: «Подойди-ка. Что это ты с собой сделала?» Я подошла к нему, он вытянул из моих волос гребень и приказал няне причесать меня по-старому. А потом сказал: «Мне не нравится, что ты начала под­ражать женщинам. Впредь носи свою прежнюю при­ческу до тех пор, пока я не разрешу тебе изменить ее».

— И ты пошла, кроткая, как Моисей, и исполнила его приказ, — воскликнула Анна с сарказмом. — Я ни­кому не позволю так помыкать мной. Если бы папа так со мной обошелся, я сказала бы ему, что мои воло­сы принадлежат мне, и что я буду укладывать их так, как мне заблагорассудится.

— Думаю, ты стараешься казаться хуже, чем ты есть, Анна, — серьезно произнесла Элси. — Я уверена, что ты никогда не стала бы так дерзить дедушке.

— Дерзить? Что ж, если ты хочешь быть по-настоя­щему почтительной, то не стоит упрекать свою тетю.

— Я не упрекаю тебя, Анна, и, кроме того, ты моло­же меня.

— По тебе так не скажешь, — фыркнула Анна, и, тряхнув головой во второй раз, отвернулась от зеркала. — Ты совершенный ребенок, а я, по словам мамы, с каждым днем становлюсь все более женственной по виду и поведению.

— Думаю, манеры Элси безупречны, — отметила Кэрри, — а ее волосы просто великолепны. Я уверена, никакая другая прическа не сделает их лучше.

— Но Элси смотрится совсем по-детски! Так нелепо по-детски! Только посмотрите на эту кучу завитушек, спадающих ей на шею и плечи. Позволь мне, Элси, причесать тебя сегодня вечером по-новому.

— Нет, Анна. Меня полностью устраивает моя дет­ская прическа. Но даже если бы это было и не так, я все равно не ослушалась бы папу.

Анна отвернулась с презрительным фырканьем, а Люси предложила спуститься в гостиную. До вечеринки еще оставалось время разучить новую музыкаль­ную пьесу, ноты которой ей недавно прислали.

Герберт лежал на софе, слушая, как играют девочки.

— Люси, — спросил он во время одной из пауз. — Какие еще развлечения, кроме игры на арфе, пианино и разговоров, ожидают нас сегодня вечером?

— Танцы, конечно же. Кад будет играть на скрипке, эта зала достаточно велика, чтобы вместить всех гос­тей. Вы же знаете, гостей будет не очень много.

— Тем более, что Элси слишком благочестива для того, чтобы танцевать, — усмехнулась Анна.

Элси покраснела, но промолчала.

— Ох! Я об этом совсем не подумала! — воскликну­ла Люси. — Элси, ты действительно считаешь это раз­влечение греховным?

— Я думаю, что неправильно ходить на балы. По крайней мере, это неправильно для меня, ведь я назы­ваю себя христианкой, Люси.

— Но это будет не бал, и мы будем танцевать только народные танцы. Не будет никаких вальсов или других сомнительных танцев. Что плохого в том, чтобы попрыгать и повеселиться?

— Ничего плохого, — ответила Элси с улыбкой, — я не возражаю, когда другие делают то, что им нравится. Главное, чтобы меня не просили принимать в этом участие.

— Почему бы тогда не потанцевать, если в танцах нет ничего плохого? — поинтересовался вошедший в комнату с веранды Гарри.

— Разве ты не знаешь, что Элси никогда ничего не делает, не спросив разрешения у своего папы? — на­смешливо спросила Анна. — К чему спрашивать ее мнение по этому вопросу или уговаривать ее принять участие в этом греховном развлечении? Элси пойдет спать в девять часов, как это делают все послушные дети. После этого у нас будет достаточно времени, чтобы потанцевать.

— Как, Элси, ты уйдешь так рано? Ну уж это совер­шенно никуда не годится, — зашумели остальные.

— Я останусь до десяти, — спокойно ответила Элси, но щеки ее густо покраснели.

— Это уже лучше. Но сможем ли мы отпустить тебя так рано? — задумался Гарри. — Нельзя ли тебе остать­ся до одиннадцати? Одиннадцать - не такое уж и по­зднее время.

— Нет, Элси никак не может нарушить правила или ослушаться приказа. Ее папа наверняка узнает об этом и накажет ее, когда она вернется домой.

— Постыдись, Анна! Как ты можешь так говорить? — воскликнули Кэрри и Люси в один голос.

Элси покраснела еще сильнее. Когда она на мгно­вение повернулась к Анне, ее глазах вспыхнули гне­вом и презрением. Но ответила Элси спокойно, хоть и с легкой дрожью в голосе:

— Я не стыжусь того, что считаю повиновение отцу и долгом, и удовольствием. И мне не важно, рядом он или нет. Я уверена в его мудрости и в том, что он лю­бит меня. Он считает, что юному растущему организму полезно рано ложиться спать. Поэтому он и дал такое правило. Я должна готовиться ко сну ровно в девять часов. Однако он позволил мне сегодня вечером лечь на час позже, что я и сделаю.

— Думаю, ты очень хорошая девочка, и правильно рассуждаешь, — сказала Кэрри.

— Жаль, что он не позволил тебе лечь в одиннад­цать. Думаю, один раз он мог бы это сделать, — отме­тила Люси. — Разве ты не помнишь, как он разрешил тебе не спать до десяти, когда мы проводили каникулы в Розлэнде пять лет назад?

— Да, — сказала Элси, — но сегодня суббота, а зав­тра — день Господень. Я бы все равно не задержалась дольше чем до десяти, даже если бы папа мне разре­шил.

— Но почему нет? Воскресенье наступит лишь по­сле полуночи, — шутливо заметил Герберт.

— А вдруг я не высплюсь и буду в церкви вялой и сонной?

— Тоже мне, святая! — пробормотала Анна, пожи­мая плечами, и переходя на другую сторону комнаты.

— Предлагаю пойти и выбрать цветы для наших причесок, — предложила Люси, глядя на часы. — Ско­ро позовут к чаю, а нам нужно будет сделать прически сразу после него.

— Ты всегда была такой хорошей девочкой, — про­шептала на выходе из комнаты Кэрри Ховард, обни­мая Элси за талию.

Анна в тот вечер выделялась среди гостей. На ней было платье из светлого шелка, отделанное множест­вом оборок, многими метрами лент и кружев. Эта юная девица определенно не имела вкуса. Ее платье выглядело довольно жалко на фоне платья Элси, по­шитого из самого лучшего, хотя и простого, белого индийского муслина, отделанного дорогими кружева­ми. На Элси было ее жемчужное ожерелье и браслеты, а также широкий шарф из дорогой белой тафты. На вырезе ее платья был прикреплен бутон розы, кото­рый не скрывали никакие другие украшения. Еще один бутон красовался в блестящих волосах. Зелень листьев розы по-особому оттеняла убранство Элси.

— Ты похожа на невесту, — сказал Герберт, с восхи­щением глядя на Элси.

— Правда? — ответила она с улыбкой, развернулась и легкой походкой вышла в соседнюю комнату, откуда ее позвала Люси.

Герберт проводил ее задумчивым взглядом, отра­зившем все его страстные чувства. Когда же Элси скрылась из вида, он печально вздохнул.

Большинство гостей приехали рано. Среди них бы­ли Уолтер и Артур Динсмор. Элси не видела Артура со времени его столкновения с мистером Травиллой. Войдя в комнату, он одарил ее угрюмым кивком, и больше не обращал на нее никакого внимания.

Некоторое время, согласно распорядку вечера, уш­ло на разговоры, прогулки, игру на пианино и арфе. Затем были предложены игры «Как тебе это нравит­ся», «Последствия» и «Воспитанная леди всегда вос­питана», доставившие всем много удовольствия. Гер­берт принимал участие в играх с большим энтузиаз­мом. Но любимым развлечением живущей в округе молодежи были танцы. Едва пробило девять, на по­мощь призвали Кадмуса со скрипкой. Стулья и столы раздвинули в стороны, начали формироваться пары.

Элси пользовалась большой популярностью. Мо­лодые джентльмены толпились вокруг нее с настойчи­выми просьбами потанцевать с ними. Однако она ре­шительно отклоняла все приглашения.

Пока Герберт наблюдал за танцами, с его лица про­пала радость.

— Моя болезнь вынуждает меня выполнять роль дамы, оставшейся без кавалера. И я считаю себя большим эгоистом, потому что радуюсь твоему решению. Ты решила не танцевать, — сказал он Элси. — При­сядь рядышком со мной на софу. Полагаю, совесть не запрещает тебе наблюдать за танцующими?

— Вовсе нет, — ответила Элси, усаживаясь радом с Гербертом.

Элси с большим интересом наблюдала за быстро сменяющимися фигурами танца. Герберт то и дело по­глядывал на нее с искренним восхищением. Наконец, набравшись храбрости, он предложил Элси выйти на веранду: в комнате было слишком душно. Девочка охотно согласилась. Они выскользнули никем незаме­ченные и уселись бок о бок на грубой деревянной ска­мье.

В небе над ними сияла полная луна, наполненный ароматами цветов и сосен свежий ветерок нежно ове­вал их щеки, играл пышными золотистыми волосами Элси.

У них появилась прекрасная возможность погово­рить. Они всегда охотно болтали, как две родственные души. Их разговоры бывали то серьезными, то веселы­ми. Но какую бы тему они ни обсуждали, Герберт не­изменно искал глазами лицо своей собеседницы.

— Какая ты красивая, Элси! — воскликнул он нако­нец с такой горячей искренностью в голосе, что Элси за­смеялась. Эти слова будто сами срывались с его губ. — Ты всегда хороша, но сегодня — особенно.

— Это лунный свет, Герберт. В нем есть какое-то волшебство. Он делает красивым многое, что само по себе красотой и не обладает.

— Но ведь и яркий дневной свет никогда не лишает тебя твоей красоты. Ты всегда красива, как бы ни была одета. А сегодня ты похожа на невесту. Как бы мне хо­телось, чтобы ты была невестой, а я — женихом.

Элси опять засмеялась — на этот раз веселее преж­него:

— О какой ерунде мы говорим — мы, два ребенка, — сказала она и тут же вскочила на ноги, потому что часы пробили десять. — Ну вот, мне пора идти спать. Же­лаю тебе спокойной ночи, приятных снов и счастли­вого пробуждения.

— Побудь еще! — воскликнул Герберт, но Элси уже убежала.

У лестницы она столкнулась с миссис Каррингтон.

— Мое дорогое дитя, ты нас уже покидаешь? — вос­кликнула она.

— Да, мадам, часы уже пробили десять.

— А ты что, Золушка?

— Надеюсь, нет, — рассмеялась Элси. — Посмотри­те: моя одежда нисколько не изменилась, она так же свежа и красива.

— Вполне убедительный довод! Сходство с Золуш­кой полностью отпадает. Но, дитя мое, только что принесли закуски, ты должна их отведать. Они долж­ны были быть готовы на час раньше, но слуги оказа­лись медлительны и опоздали к назначенному време­ни. Идем. Пойдем за стол. Десять часов — не такое уж позднее время.

— Нет, мадам. В другой день недели я смогла бы се­бе это позволить, но завтра день Господень. Если я не лягу спать вовремя, то буду не в состоянии исполнить завтра свой долг. Кроме того, папа приказал мне ухо­дить на отдых именно в десять, и он не одобряет, когда я ем ночью. Он считает, что это приводит к расстрой­ству пищеварения.

— Как жаль! Что ж, я прослежу, чтобы для тебя что-нибудь отложили. Надеюсь, ты насладишься лакомст­вами завтра. Спокойной ночи, дорогая. Сейчас я должна спешить к остальным своим гостям, больше не буду тебя задерживать, — добавила миссис Карринг­тон. Она обняла, поцеловала Элси и поспешила в гос­тиную.

Элси поднялась на второй этаж, зашла в свою ком­нату. На туалетном столике тускло светила лампа. Эл­си подошла к ней и поправила фитиль. И тут же на ве­ранде послышался легкий шум, от которого девочка вздрогнула. Французские окна были широко распах­нуты настежь.

— Кто там? — спросила Элси.

— Я, — раздался грубый голос, и в комнату вошел Артур.

— Это ты? — возмутилась Элси. — Зачем ты при­шел сюда? В такой поздний час здесь тебе не место.

— Это тебе нужно повежливее разговаривать со своим дядей и не указывать, что ему делать. Я пришел за деньгами, которые ты мне одолжишь.

— Я не буду одалживать тебе никаких денег.

— Тогда просто подари их мне. Это меня вполне ус­троит и порадует мой карман.

— Мне нечего дать тебе, Артур. В любом случае, па­па строго запретил мне снабжать тебя деньгами.

— Сколько у тебя сейчас есть денег?

— Ты не имеешь права задавать мне подобные во­просы.

— Ты ведь никогда не откажешь нуждающимся, а я нуждаюсь. Поэтому дай деньги сама без лишнего шу­ма, иначе мне придется помочь тебе.

— Ты этого не сделаешь, — ответила девочка с до­стоинством. — Если ты попытаешься ограбить меня, я позову на помощь.

— И опозоришь семью, дашь сплетникам хороший повод болтать о нас.

— Если тебе дорога честь семьи, то оставь меня в покое.

— Я уйду тогда, когда получу то, за чем пришел. Не раньше.

Элси сделала движение, чтобы позвонить в коло­кольчик, однако Артур преградил ей путь.

— Ничего не выйдет!

— Артур, — твердо и с достоинством проговорила Элси, — уйди из этой комнаты. Я хочу остаться одна.

— Да что вы говорите, мисс Динсмор! Ты полага­ешь, я должен подчиняться твоим приказам? Нет! И у меня есть старый должок, который мне нужно выпла­тить. И в самое ближайшее время я поквитаюсь с то­бой и стариком Травиллой. Оскорблять и унижать ме­ня безнаказанно никому не позволено. А теперь дай мне деньги!

— Уйди из моей комнаты! — повторила Элси.

— Не наглей! — взревел Артур, схватив девочку за руку, да так, что она закричала от боли.

Вдруг на лестнице послышались шаги и голоса. И Артур поспешно выскочил в окно. Элси подняла рукав и осмотрела свою руку. На ней остались синяки от пальцев Артура.

— Как же папа рассердится! — прошептала Элси и тут же быстро опустила рукав: открылась дверь и в комнату вошла Хлоя, а за ней — еще одна служанка с маленьким серебряным подносом, уставленным ла­комствами.

— Миссис сказала принести это вам с ее наилучши­ми пожеланиями. Она надеется, что молодая леди по­пробует что-нибудь, — сказал служанка, оставляя под­нос на столе.

— Миссис Каррингтон очень добра. Поблагодари ее от меня, пожалуйста, Минерва, — сказала Элси, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Но Минерва еще находилась под впечатлением происходившего внизу веселья и не заметила легкую дрожь в голосе Элси. Зато скрыть что-нибудь от Хлои было невозможно. Когда Минерва вышла из комнаты, она взяла свою любимицу за руки, и, глядя ей в лицо, заботливо спросила:

— Что случилось, дорогая? Что тебя так встревожи­ло, миленькая?

— Няня, побудь со мной сегодня ночью, — про­шептала Элси, прижимаясь к Хлое и пряча лицо у нее на плече. — Вообще не выходи из этой комнаты, разве только на веранду.

Хлоя очень удивилась — Элси никогда не была тру­сихой.

— Конечно, дорогая, — ответила она, погладив Эл­си по блестящим волосам. — Но чего боится мое бла­гословенное дитя?

— Мистера Артура, няня, — ответила Элси еле слышно. — Он был здесь минуту назад. Если я оста­нусь одна, он может вернуться.

— Что мистер Артур делал здесь в такой поздний час, хотела бы я знать? Чего он хотел? Чем так напутал мою девочку?

— Он хотел денег, няня. Папа запретил мне давать ему деньги, потому что он использует их на дурные де­ла.

Элси знала, с кем разговаривает. Хлоя не была обычной служанкой, ей можно было доверять.

— Ай-яй! Это просто ужасно, что мистер Артур так поступает! Но не бойся, миленькая. Мы будем вместе просить Господа, чтобы Он наставил Артура на пра­вильный путь.

— Да, няня, давай сегодня помолимся за него. Но сейчас мне нужно приготовиться ко сну. Я не могу ло­житься позже, чем папа мне разрешил.

— Не хочешь ли сначала полакомиться этими заку­сками?

Элси отрицательно покачала головой.

— Съешь, что захочешь, няня. А я знаю, что лучше не есть на ночь.

Глава 9

Я не забуду никогда

Ни взгляда твоего,

Ни слов при встрече.

И в памяти моей всегда

Блестящих локонов волна,

Упавшая тебе на плечи.

Мур

Часы над лестницей пробили девять, когда в дверь комнаты Элси кто-то тихо постучал. Хлоя встала и открыла.

— Это ты, Скип?

— Да, тетя Хлоя. Миссис говорит, что завтрак готов. Она приглашает мисс Динсмор спуститься, если та го­това. Мы не звоним в колокольчик, чтобы не разбу­дить остальных леди и джентльменов.

Элси была уже на ногах и одета. Час она провела за чтением Библии, которую она любила не меньше, чем в дни своего детства. Она спустилась за Скипом в сто­ловую, где уже собрались старшие члены семьи.

— Доброе утро, дорогая моя, — сказала миссис Каррингтон. — Я была уверена, что ты уже встала и одета. Остальные дети легли так поздно, что я не буду их будить, пока они сами не проснутся. Ага! Вот и Гер­берт. Да у нас собирается приличная компания.

— Я думала, тебе понадобится отдохнуть сегодня дольше, чем другим, — сказала Элси Герберту.

— Нет, — ответил он, краснея, — я воспользовался преимуществом своего полуинвалидного состояния и ушел спать вскоре после тебя.

— Не думай, что мы всегда так долго спим по вос­кресеньям, Элси, — вставил мистер Каррингтон, пе­редавая ей тарелку, — хотя, боюсь, мы вряд ли встаем так же рано, как вы в Оаксе. Не думаю, что вечеринки накануне воскресенья — хорошая идея, — добавил он, глядя через стол на свою жену.

— Конечно, — сказала она беспечно, — но виноват только день рождения, он не выбирает, когда насту­пить. Хотя мы и встали поздно, мы все равно приедем в церковь вовремя. Ты поедешь с нами, Элси?

— В экипаже с мамой и со мной! — добавил Герберт с надеждой.

Если бы Элси могла руководствоваться только соб­ственными предпочтениями, она поскакала бы вер­хом на пони, но, увидев в глазах Герберта немую моль­бу, она с улыбкой приняла его приглашение.

— В экипаже вполне достаточно места, дорогая, — сказал мистер Каррингтон. — Отец с матерью всегда сами управляют древней кобылой, которую мы зовем старушкой Бесс. Она настолько спокойна и медли­тельна, что ни у кого, кроме родителей, не хватает тер­пения ездить на ней. Потому мы с мальчиками либо идем пешком, либо едем на своих лошадях.

Они выехали почти сразу же после того, как встали из-за стола. Не спеша проехав через сосновый лес до церкви, они прослушали превосходную проповедь и возвратились домой другим, не менее красивым путем.

Мысли Элси были переполнены истинами, кото­рые она только что услышала, потому она очень мало разговаривала. Миссис Каррингтон и Герберт тоже были необычно молчаливы. Герберт же был вполне до­волен тем, что сидит рядом с Элси. Он знал и любил ее с самого раннего детства. И с каждом годом его лю­бовь росла и крепла.

— Ты выглядишь очень уставшим, Герберт, — сказала миссис Каррингтон, когда слуги помогали ему выйти из экипажа и подняться по лестнице на веранду. — Я уже почти жалею, что ты поехал с нами.

— Нет, мама. Я вовсе не жалею об этом, — ответил он бодро. — Несмотря на то, что остаток дня мне при­дется провести на своей кушетке, эта проповедь стои­ла тех усилий, которые мне пришлось затратить, что­бы услышать ее. — А потом он добавил уже более ти­хим голосом, обращаясь к стоящей рядом Элси, кото­рая смотрела на него с искренним состраданием:

— Мне не обидно будет лежать, если ты хотя бы на некоторое время составишь мне компанию.

— Конечно, я побуду с тобой, — ответила она с улыбкой.

— Не следует слишком обременять Элси, сынок, — сказала миссис Каррингтон, которая взбила для него подушки и помогла удобно на них устроиться. — Она всегда с такой готовностью жертвует собой ради дру­гих. Боюсь, она не сможет отказать тебе в подобной просьбе. Но без сомнения, она хочет побыть с осталь­ными девочками.

— Да, Элси, мама права. Это лишь мой эгоизм. Я и не подумал, что тебе это может быть неприятно. Я бе­ру свою просьбу обратно, — сказал он, краснея. Но выражение глаз у него было такое печальное, что Элси ни за что на свете не смогла бы отказать Герберту.

— Слишком поздно, ведь я уже согласилась, — ска­зала она с озорным огоньком в глазах. — Но ты не вол­нуйся. Если вдруг твое общество мне наскучит, я тут же встану и уйду.

Остальные девочки уже прогуливались по веранде, одетые к обеду.

Кэрри весело окликнула Элси:

— Ты как добрая христианка поспешила в церковь и оставила нас, трех ленивых грешниц, нежиться в по­стели! Нам принесли завтрак в комнаты, и мы только что закончили одеваться.

— А почему бы и нет? — добавила Анна. — Мы же не претендуем на честь называться святыми.

Дата добавления: 2015-06-26