Герберт Маркузе 1 страница

И5

ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ Э. ФРОММА

логии нормальности привело Э. Фромма к рассмотрению двух концепций здоровья.

Сторонники первой концепции определяют нормальность и здоровье с точки зрения общества. Если человек способен играть отведенную ему в общест­ве соответствующую социальную роль, то он считается здоровым. В про­тивном случае, когда человек не вписывается в стандарты общества, а его поведение не соответствует общепринятым нормам, он рассматривается в качестве больного.

Сторонники второй концепции здоровья определяют нормальность с точки зрения индивида. Здоровым и нормальным считается тот человек, который достиг полноты своего развития. В этом случае здоровье определяется исходя из потребностей и ценностей самого человека, а не общества.

Согласно первой концепции здоровья, плохо приспособленный к струк­туре общества человек расценивается психотерапевтами как неполноцен­ный. Согласно второй концепции здоровья, нормальный человек в смыс­ле хорошей приспособленности к обществу может быть менее здоров в отношении реализации человеческих ценностей, чем невротик. Неред­ко хорошая приспособляемость человека к обществу достигается за счет отказа его от своей личности, индивидуальности, уникальности.

Большинство людей в западноевропейской культуре хорошо приспо­соблены к ней именно потому, что отказались от борьбы за свою незави­симость. Они настолько приняли установки современного общества, что сумели избежать острых переживаний от конфликта с ним, что нельзя сказать о невротической личности. Однако живущий в разладе с правдой и не испытывающий подлинной любви хорошо приспособленный к обще­ству человек в действительности защищен только от внешних конфлик­тов. Если он не поглощен какой-либо деятельностью, то ему приходится прибегать к различным средствам и способам бегства от себя, охотно пре­доставляемым обществом, в результате чего он оказывается не в состоя­нии реализовать свой внутренний потенциал.

Таким образом, приспособившийся к обществу человек лишается своих подлинно человеческих качеств. Пока его усилия по адаптации к общест­ву успешны, он чувствует себя в безопасности. Вместе с тем утрата всего лучшего в себе и отказ от человеческих ценностей приводят к внутрен­ней пустоте. За свою человеческую несостоятельность он часто расплачивается язвой, подагрой и другими психогенными болезнями.

Те люди, у которых симптомы заболевания проявляются открыто, в принципе демонстрируют то, что их человеческие способности подав­лены не полностью. Но они, как считал Э. Фромм, больны не столь серьез­но по сравнению с теми, чье приспособление к обществу оказалось успеш­ным. Напротив, в человеческом плане они оказываются более здоровыми.

ПАТОЛОГИЯ НОРМАЛЬНОСТИ И КРИЗИС ПСИХОАНАЛИЗА

Поэтому имеет смысл смотреть на симптомы психических расстройств не как на врагов, которых следует побороть, а как на друзей, говорящих о том, что, к сожалению, в этой жизни не все в порядке.

Э.Фромм придерживался гуманистической концепции здоровья, цен­тром которой является человек и в соответствии с которой функциони­рование психики рассматривается через призму оптимального развития личности. При таком понимании невротик может быть охарактеризован как человек, не сдавшийся в борьбе за свою собственную личность, хотя его попытка сохранить свою индивидуальность оказалась безуспешной. Вместо творческого развития своей личности он нашел спасение в невротических симптомах или в уходе в мир фантазий. Однако с точки зрения человеческих ценно­стей такой человек оказывается менее искалеченным, чем тот «нормаль­ный», который как бы безболезненно вписался в общество, но при этом утратил свою индивидуальность.

Гуманизация психоанализа предполагает прежде всего ориентацию пси­хоаналитиков в своей исследовательской и терапевтической деятельности на гуманистическую концепцию здоровья. Задача гуманистического психо­анализа как раз и состоит, по убеждению Э.Фромма, в изучении того, что он назвал патологией нормальности, представляющей собой хроническую, слабо выраженную шизофрению, порождаемую современным обществом с его стандар­тизацией, обезличенностью, отчужденностью. На основе изучения патологии нормальности психоаналитик может осуществлять свою практическую деятельность по оказанию помощи всем тем, кто испытывает затруднения в реализации своего внутреннего потенциала, творческих способностей, возможностей, задатков.

Говоря о необходимости гуманизации психоанализа, Э.Фромм исходил из того, что дальнейшее развитие теории и практики классического психо­анализа претерпело такую метаморфозу, в результате которой произошел кризис современного психоанализа. Внешне этот кризис проявился в сниже­нии числа студентов, желающих получить психоаналитическое образование, а также пациентов, обращающихся за помощью к психоаналитикам. И то, и другое связано с тем, что во второй половине XX столетия возникли кон­курирующие терапевтические методики, нацеленные на достижение лучших результатов за более короткое время и с наименьшими затратами матери­альных средств и душевных сил. Очевидно, что как только в моду вошли обе­щающие быстрый результат более дешевые методы излечения, новые формы психотерапии привлекли к себе внимание многих нуждающихся в терапии людей, для которых психоанализ оказался слишком утомительным и доро­гостоящим. Но, наряду с внешним проявлением кризиса психоанализа, име­ются глубинные его причины, главная из которых состоит «в превращении психоанализа из радикальной теории в конформистскую» [36, с. 11].

ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ Э. ФРОММА

С точки зрения Э. Фромма, первоначально психоанализ был радикаль­ной теорией, поскольку учение 3. Фрейда о бессознательном было наце­лено на разрушение иллюзий человечества о сознании как ядре психики и движущей силы человека. Это учение способствовало различению види­мых и реальных мотивов человеческого поведения и заложило основы для критического мышления. 3. Фрейд открыл путь к пониманию ложно­го сознания и механизмов самообмана человека. Тем самым он выступил в роли радикального мыслителя, критика культуры, подавляющей при­родные влечения, и до некоторой степени социального критика, высту­пающего против сексуального подавления в обществе. Вместе с тем осно­ватель психоанализа оказался, по мнению Э. Фромма, в плену предрассуд­ков своего времени и ограничился реформаторскими представлениями о взаимоотношениях между личностью и обществом.

Последующее развитие психоанализа предопределялось решением вопроса о том, будут ли психоаналитики следовать радикальным идеям 3. Фрейда или подхватят те аспекты его теорий, которые легче всего усваиваются обществом потребления. История развития психоанализа показала, что ортодоксальные ученики пошли за 3. Фрейдом как реформа­тором, а не радикалом. В результате этого, с одной стороны, произошло бюрократическое перерождение психоаналитического движения, исклю­чающего из своих рядов инакомыслие, а с другой стороны, «из передовой и смелой идеи психоанализ превратился в безопасное кредо для тех пере­пуганных и изолированных представителей среднего класса, которые не нашли себе царства небесного в той или иной традиционной религии или социальном движении своего времени» [37, с. 117].

В оценке Э. Фромма конформистские тенденции психоанализа нашли свое отражение среди психоаналитиков, придерживающихся школы психоло­гии Я. Фактически сразу же после смерти 3. Фрейда ряд психоаналити­ков сконцентрировали свое основное внимание не на бессознательных страстях, мотивирующих поведение человека, а на механизмах защиты Я, рассмотренных через призму адаптации человека к окружению. С рабо­ты X. Хартманна «Психология Я и проблема адаптации» (1939) началась ревизия теорий 3. Фрейда, приведшая к замене теории конфликта кон­цепцией эволюционного роста. В практическом плане это означало пере­смотр предложенной 3. Фрейдом концепции здоровья, поскольку в тер­минах адаптации человека к окружающему миру с психоаналитической точки зрения личность считалась здоровой, если она обладала способно­стью приспособления к существующему обществу.

Нередко единственной целью психоаналитического лечения станови­лось оказание помощи человеку в его приспособлении к существующим обстоятельствам жизни, к реальности. Это означало, что психоаналитиче-

ПАТОЛОГИЯ НОРМАЛЬНОСТИ И КРИЗИС ПСИХОАНАЛИЗА

екая терапия ориентировалась на приведение человека в такое состояние ума, когда ощущение личного несчастья низводилось до уровня всеобщего несчастья, в результате чего снижался порог чувствительности, а также повышалась способность к восприятию реальности, преломленной через призму всеобщего псевдосчастья. Коль скоро общество нуждается в том, чтобы с минимальными издержками приспособить человека к сложной и иерархически организованной системе существующих в нем отношений власти, распределения и потребления производимых материальных благ и услуг, то психоаналитик стал брать на себя функцию специалиста, помо­гающего страдающей личности устранить препятствия, стоящие на пути к ее полному приспособлению.

Акцент на адаптации человека привел к адаптированию психоанализа к потребностям современного общества с его психопатологией нормаль­ности. Если принять во внимание то обстоятельство, что в период станов­ления и первоначального развития классического психоанализа 3. Фрейд и его ближайшие последователи выступали в качестве изгоев, не призна­ваемых в медицинских кругах и подвергаемых резкой критике со сторо­ны представителей различных психологических и педагогических школ, то подобная ориентация отразила мечту официальных психоаналитиков адаптироваться в обществе и стать респектабельными. В определенной степени психология Я оказалась приемлемым ответом на кризис психоана­лиза, в результате чего она стала лидирующим направлением в психоана­литическом движении, особенно после того, как в 1951 г. Х.Хартманн был избран президентом Международной психоаналитической ассоциации.

Выступив с критикой психологии Я, Э.Фромм не только высказал мысль о том, что данная школа является отступлением от самой сути пси­хоанализа, но и подчеркнул то обстоятельство, что кризис психоанали­за может обернуться его гибелью, если он не сменит направление своего развития. Словом, современный психоанализ стоит перед альтернати­вой: или медленное разложение и неминуемая гибель, или радикализация и творческое возрождение его.

По убеждению Э. Фромма, творческое возрождение психоанализа воз­можно только в том случае, если он преодолеет свой конформизм, обра­тится к заложенной З.Фрейдом радикальной тенденции, вновь станет критической теорией и будет развиваться в духе гуманизма. «Такой обнов­ленный психоанализ сможет проникать еще глубже в преисподнюю бес­сознательного, он будет критически относиться ко всем социальным учре­ждениям, которые уродуют и деформируют человека, и будет заниматься процессами, которые могли бы привести к адаптации общества к нуждам человека, а не адаптации человека к обществу. В частности, он будет иссле­довать психологические явления, из-за которых современное общество

ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ Э. ФРОММА

следует считать патологическим: отчуждение, тревогу, одиночество, страх глубоких чувств, бездеятельность, отсутствие радости» [38, с. 36].

В противовес конформистской тенденции психоанализа Э.Фромм выступил за развитие гуманистического психоанализа, основанного на гуманистической концепции человека и его здоровья. Если в класси­ческом психоанализе основное внимание уделялось раскрытию подавлен­ной сексуальности, а в конформистском психоанализе — изучению адап­тационных способностей человека, то в гуманистическом психоанализе исследовательский акцент смещался на анализ бессознательных аспектов новых симптомов, типа апатии, хронической скуки, одиночества, отчуж­дения, и патогенных условий общества, которые порождают их.

В конечном счете гуманистический психоанализ нацелен на изучение того, что Э. Фромм назвал патологией нормальности. В этом отношении он проти­востоит конформистскому психоанализу и развивает радикальные идеи 3. Фрейда, в том числе связанные с его постановкой вопроса о патологии культурных сообществ. Другое дело, что гуманистический психоанализ Э. Фромма расходится с классическим психоанализом 3. Фрейда по цело­му ряду вопросов, рассмотрение которых может способствовать лучшему пониманию его специфики.

Классический и гуманистический психоанализ

Переосмысление психоаналитического учения 3. Фрейда о человеке осуществлялось Э. Фроммом с позиций гуманистической этики и гумани­зации психоанализа как такового. Он критиковал 3. Фрейда не за то, что тот переоценил роль сексуальных влечений в жизни человека, на чем акцентирова­ли внимание противники психоанализа, а за то, что тот понимал сексуальность недостаточно глубоко. В ходе дальнейшего развития психоанализа необхо­димо было, по его мнению, исправить и углубить психоаналитические представления 3. Фрейда о человеке, перевести его прозрения из физио­логической плоскости в область экзистенциального измерения.

Исходя из данной точки зрения, Э.Фромм пересмотрел ряд положе­ний, выдвинутых основателем психоанализа и относящихся к важным психоаналитическим идеям, включая понимание инцестуальных связей, эдипова комплекса, нарциссизма, сновидений, характера, агрессивности и деструкции, влечения к жизни и влечения к смерти, бессознательного как такового, а также целей и задач психоаналитической терапии.

Некоторые из этих идей уже получили свое освещение в процессе предшествующего рассмотрения взглядов Э. Фромма по тем или иным вопросам, когда обращалось внимание на соответствующие расхождения между ним и основателем психоанализа. Это касалось прежде всего тех

КЛАССИЧЕСКИЙ И ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ

уточнений и разработок, которые относились к пониманию индивидуаль­ного и общественного нарциссизма, первичных связей и инцестуально-го симбиоза, биофилии и некрофилии, индивидуального и социального характера, доброкачественной и злокачественной агрессии.

В меньшей степени затрагивались другие психоаналитические идеи (об эдиповом комплексе, влечении к жизни и влечении к смерти, сно­видениях, бессознательном, целях и задачах терапии), интерпретация которых со стороны Э.Фромма свидетельствует о его особой позиции, не совпадающей со взглядами основателя психоанализа. Поэтому имеет смысл обратиться к рассмотрению именно этих идей, хотя для лучшего их понимания придется в обобщенной форме воспроизвести и те из них, которые отчасти уже освещались.

Прежде всего следует подчеркнуть, что для З.Фрейда сексуальность и инцестуальность были идентичными понятиями. В отличие от подоб­ного понимания, Э.Фромм считал, что сексуальные устремления ребенка явля­ются не причиной, а следствием психологического симбиоза с матерью и что даже самая глубокая инцестуозная связь с матерью не содержит ни малейшего следа сексуальной стимуляции. Кроме того, он подчеркивал, что связь с матерью, отражающая тоску по ее любви и страх перед деструктивностью, является более элементарной и сильной, чем эдипальная связь, соотнесенная осно­вателем психоанализа с сексуальным желанием. Словом, «инцестуальные желания являются прежде всего не результатом сексуальных устремлений, а представляют собой фундаментальную тенденцию в человеке: желание быть привязанным к тому, из чего человек вышел, страх стать свободным и страх быть уничтоженным этой фигурой, которой человек беспомощно предоставил себя, отказавшись от всякой независимости» [39, с. 77].

В классическом психоанализе эдипов комплекс был альфой и омегой глубинного понимания психосексуального развития ребенка и формиро­вания невроза человека. 3. Фрейд рассматривал данный комплекс через призму амбивалентных отношений между ребенком и его родителями, в основном через призму сексуального влечения ребенка к родителю про­тивоположного пола. Понимаемый таким образом эдипов комплекс стал одним из краеугольных камней его психоаналитической теории об исто­рии развития человечества, эволюции религии и морали, становлении общества. Данное понимание основывалось на интерпретации 3. Фрей­дом трагедии Софокла «Царь Эдип», воспроизводящей миф об Эдипе, непреднамеренно убившем своего отца Лая и женившемся на своей мате­ри Иокасте, от инцестуальной связи с которой он имел четырех детей.

Э. Фромм признавал важность открытого 3. Фрейдом эдипова комплек­са для понимания мышления и поведения человека. Однако он считал, что данный комплекс имеет иную основу, связанную не столько с сексуальностью,

ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ Э. ФРОММА

сколько с отношением к власти как одним из фундаментальных аспектов меж­личностных отношений. Обратившись к мифу об Эдипе, он попытался ответить на вопросы о том, прав ли был 3. Фрейд в своем утверждении, что инцестуозное влечение к матери и ненависть к отцу-сопернику прису­щи каждому ребенку мужского пола и как могло случиться, что в данном мифе, центральной темой которого служат инцестуальные отношения между матерью и сыном, отсутствует элемент первоначального влечения их друг к другу. Ответ на эти вопросы предполагает, по его убеждению, понимание действительной трагедии Эдипа, рассмотренной через приз­му не только произведения Софокла «Царь Эдип», но и других частей его трилогии, таких как «Антигона» и «Эдип в Колоне». Анализ же трилогии Софокла в целом показывает, что «этот миф можно понимать не как сим­вол кровосмесительной любви между матерью и сыном, а как символ про­теста сына, восставшего против воли отца в патриархальной семье; брак Эдипа и Иокасты — лишь вторичный элемент, это один из символов побе­ды сына, который занимает место отца и вместе с этим приобретает все его привилегии» [40, с. 270].

Для 3. Фрейда конфликт между Эдипом и его отцом, завершившийся убийством последнего, порожден инцестуальными устремлениями сына. С точки зрения Э.Фромма, анализ всей трилогии об Эдипе позволяет говорить о том, что ее главной темой является борьба против власти отца и что корни этой борьбы уходят в далекое историческое прошлое, связанное с борьбой между патриархальным и матриархальным уклада­ми в обществе. Эдип является представителем матриархального укла­да, выступающего против общественного порядка, основанного на вла­сти и привилегии отца. Подобная трактовка Эдипа опиралась на идеи Й.Бахофена о матриархальном обществе, нашедшие отражение в его работе «Материнское право» (1861) и рассмотренные Э.Фроммом в кон­тексте осмысления существа трилогии Софокла.

Стоит обратить внимание на то обстоятельство, что иное, по сравне­нию с 3. Фрейдом, понимание эдипова комплекса отразилось и на пере­осмыслении Э. Фроммом клинического случая, описанного основателем психоанализа в работе «Анализ фобии пятилетнего мальчика» (1909). Так, в своем комментарии к истории болезни маленького Ганса он заметил, что, хотя маленький мальчик действительно боялся кастрации, угроза послед­ней исходила не от отца, как полагал 3. Фрейд в соответствии со своей концепцией эдипова комплекса, а от матери. В этой концепции отрази­лись разделяемые основателем психоанализа патриархальные установки и его неспособность представить, что основной причиной страха может быть женщина. Э. Фромм соглашался с 3. Фрейдом в том, что в основе возникновения фобии (боязни быть укушенным лошадью) у маленького

КЛАССИЧЕСКИЙ И ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ

Ганса лежал бессознательный страх. Однако в отличие от основателя пси­хоанализа, считавшего, что за фобией пятилетнего мальчика скрывается страх перед отцом, он пришел к заключению, в соответствии с которым страх Ганса перед лошадью имеет два источника: страх перед матерью, вызванный ее угрозами кастрировать его, и страх смерти. Таким образом, находясь в плену предубеждений о родительском авторитете и мужском превосходстве, 3. Фрейд «односторонне интерпретировал клинический материал и не сумел объяснить целый ряд фактов, противоречащих его интерпретации» [41, с. 94].

В целом Э. Фромм соглашался с тем, что утверждение основателя пси­хоанализа, в соответствии с которым эдипов комплекс составляет ядро невроза, можно признать одним из самых важных вкладов в решение про­блемы психического здоровья. Однако он подчеркивал, что данное утвер­ждение представляется действительно ценным только в том случае, если психоаналитики откажутся от его узкого понимания, связанного лишь с областью сексуальности, и будут рассматривать его с точки зрения зна­чения для межличностных отношений.

Уже обращалось внимание на те различия, которые имели место в клас­сическом и гуманистическом психоанализе по поводу понимания агрес­сивности и деструктивности человека. К этому следует добавить лишь сле­дующее. Для 3. Фрейда влечение к жизни и влечение к смерти, инстинкт жизни и инстинкт смерти — две противостоящие друг другу силы, предо­пределяющие существование человека. Любовь, Эрос и агрессивность, деструктивность — биологически присущие человеку внутренние тенден­ции. С точки зрения Э. Фромма, речь идет не о двух биологически при­сущих человеку инстинктах, а о дуализме первичной, основополагающей тенденции всего живого удерживаться в жизни и ее противоположности, когда человек упускает из вида данную цель. Инстинкт смерти не является составной частью нормальной биологии. Он относится к психопатологии. Если инстинкт жизни представляет собой первичную потенциальность в каж­дом человеке, то инстинкт смерти — вторичную потенциальность.

Э. Фромм высоко оценивал вклад 3. Фрейда в привлечение внимания исследователей и психотерапевтов к сновидениям человека. Он особо подчеркнул, что только в начале XX столетия основатель психоанализа подтвердил правильность прежних представлений о том, что сновидения имеют смысл и значение и что их толкование способствует выявлению бессознательных желаний человека. Однако его понимание сновидений расходилось с теорией 3. Фрейда, хотя и основывалось на ней. Если осно­ватель психоанализа полагал, что сновидения являются непременным выражением бессознательного, то Э. Фромм допускал, что они могут быть выражением как низших, иррациональных, так и высших, наиболее ценных

ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ Э.ФРОММА

функций мозга. В этом отношении он, с одной стороны, воспринял неко­торые представления 3. Фрейда и К. Г. Юнга о сновидениях, а с другой сто­роны, критически переосмыслил их.

Если основатель психоанализа усматривал в сновидениях бессозна­тельные желания сексуального, агрессивного и нарциссического харак­тера, а основатель аналитической психологии видел в них религиозную символику, то Э.Фромм выступал против одностороннего понимания сновидений обоими исследователями. Если 3. Фрейд толковал сновиде­ния с точки зрения реализации примитивных и инфантильных влече­ний человека, а К. Г. Юнг допускал существование в них некоего источ­ника откровения, находящегося вне индивида, то Э. Фромм, признавал, что в сновидениях человек часто мудрее и лучше, чем в состоянии бодр­ствования, но в то же время то, что он думает во сне, является его собст­венными мыслями. Если венский врач акцентировал внимание на про­явлении в сновидениях животного начала в человеке, а швейцарский психиатр — высшего разума, то Э. Фромм придерживался взгляда, в соот­ветствии с которым «в сновидениях проявляется и то, и другое, ирра­циональное и рациональное», а цель толкования как раз и состоит в том, чтобы «выяснить, заявляет ли о себе животное начало, либо — все лучшее, что в нас есть» [42, с. 245].

В классическом психоанализе особое внимание обращалось на сим­волический язык сновидений. В гуманистическом психоанализе этому аспекту также уделяется значительное внимание. Причем как в том, так и в другом случае символический язык признается единственно универ­сальным из всех, когда-либо созданных человеком. Вместе с тем, по срав­нению с 3. Фрейдом, говорившим лишь об уникальной природе языка символов, Э. Фромм не только исследовал природу этого забытого языка, но и провел различие между тремя типами символов: условными, случайны­ми и универсальными.

Условные символы олицетворяют собой соглашение называть тот или иной предмет каким-то определенным именем. Ими могут быть как слова, так и образы (например, флаг, крест). Сфера распространения условных сим­волов ограничена группой людей, принявших те или иные соглашения.

Случайные символы отражают настроение, в основе которого лежит лич­ный опыт человека. В отличие от условных символов случайный символ не может быть одним и тем же у разных людей, так как связь между собы­тием и символом устанавливается самим человеком. Случайные символы индивидуальны.

В отличие от условных и случайных символов, в которых отсутствует внутренняя соотнесенность между ними и тем, что они символизируют, универсальные символы указывают на внутреннюю связь между символом

КЛАССИЧЕСКИЙ И ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ

и тем, что он обозначает. В них внутренняя связь воспринимается всеми людьми одинаково. В основе универсальных символов лежат характерные для каждого человека свойства тела, ощущений и разума, не ограничен­ные одним индивидом или группой людей.

Э. Фромм считал, что язык символов - это своего рода иностранный язык, которым должен владеть каждый человек. Умение понимать этот язык позво­ляет соприкоснуться с тайнами сновидений, мифов, а также с глубинными уровнями человеческой психики. Толкование сновидений и понимание языка символов не является прерогативой психоаналитиков, занимаю­щихся лечением психических расстройств. Знание этого языка способ­ствует проникновению в специфический человеческий пласт духовной жизни, общий для всего человечества как по форме, так и по содержа­нию. Поэтому Э. Фромм говорил о том, что пониманию языка символов необходимо учиться в школах и колледжах точно так же, как и иностран­ным языкам.

Раскрытие символики бессознательного являлось важной составной частью исследовательской и терапевтической деятельности в рамках клас­сического психоанализа. При этом 3. Фрейд пытался глубже понять при­роду бессознательного и с этой целью сперва выдвинул топическую точку зрения, в соответствии с которой проводились различия между бессоз­нательным, предсознательным и сознанием, а затем структурную точку зрения, основанную на вычленении трех психических инстанций — Оно, Я и Сверх-Я.

Э.Фромм признавал, что нет более фундаментального открытия у З.Фрейда, чем бессознательное. Вместе с тем он исходил из того, что в классическом психоанализе речь шла главным образом об индивиду­альном бессознательном, т.е. о таком его содержании, которое индивид вытесняет, сообразуясь с индивидуальными обстоятельствами личной жизни. И если в исследовательском плане 3. Фрейд включал бессознатель­ные влечения человека в контекст культуры и общества, то в клиниче­ской практике он имел дело в основном с индивидуальным бессознатель­ным. Подобное понимание бессознательного представлялось Э. Фромму ограниченным. Поскольку сам он обращал внимание не только на инди­видуальный, но и социальный характер, то по аналогии с таким видени­ем выделил наряду с индивидуальным бессознательным и то, что назвал «социальным бессознательным».

Коль скоро каждое общество определяет, какие мысли и чувства сле­дует допускать до уровня сознания, а какие оставить бессознательны­ми, то можно говорить о том, что существует как социальный характер, так и социальное бессознательное, под которым понимаются вытесненные сферы, свойственные большинству членов общества. Общество задает

ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ Э. ФРОММА

определенную концептуальную систему, в рамках которой мыслят и дей­ствуют люди, живущие в нем. Эта система является результатом общест­венного развития и она работает, по выражению Э. Фромма, как соци­ально обусловленный фильтр (социальный фильтр). Такой социальный фильтр позволяет некоторым переживаниям людей пройти через него, в то время как другие переживания не пропускаются в их сознание.

Частями социального фильтра являются язык, логика и социальные табу. Язык и логика затрудняют или даже исключают возможность пргоникно-вения переживания в сознание. Социальные табу не позволяют определен­ным чувствам достичь сознания и выталкивают их из данной области, если они каким-то образом достигли ее. Именно социальные табу объявляют некоторые идеи и чувства непристойными, запретными, опасными.

Чем меньше общество представляет интересы его членов, тем в боль­шей степени оно порождает у них необходимость вытеснять осознание многих наблюдений, чувств, переживаний. Можно допустить, например, что, будучи включенным в какую-то организационную структуру, совре­менный человек ощутил, что его жизнь лишена смысла, его рутинная деятельность бесполезна, погоня за счастьем призрачна, свобода мышле­ния и действия ограничены и в принципе все опротивело. Но осознание подобного чувства может помешать выполнению им надлежащих соци­альных функций. Такое осознание неизбежно создаст реальную опасность для общества и поэтому с целью предотвращения соответствующей угро­зы это чувство вытесняется, что и осуществляется с помощью социаль­ного фильтра.

Почему люди вытесняют осознание того, что, казалось бы, должно подлежать осознанию?

Дата добавления: 2015-06-04