Том VIII 13 страница. Есть грехи не смертные: одни из них тяжкие, другие легче

Есть грехи не смертные: одни из них тяжкие, другие легче. Надо сперва отучаться от грехов тяжелых, а потом и от легких. Напри­мер: грех несмертный — объядение; также фех несмертный — ла­комство. Объядение фубее и сопряжено с более вредными след­ствиями, нежели лакомство, и потому надо сперва отучаться от многоядения, а потом от сластоядения. Впрочем, и несмертные Фехи, каковы: объядение, лакомство, роскошь, празднословие, смехословие и другие, выросши и объявши человека, могут очень близко подойти к грехам смертным. Грех, овладевший человеком, называется страстию. Страсть подлежит вечной муке, — сказали отцы (преподобный Нил Сорский. Слово 1). И потому никак не должно пренебрегать фехами несмертными, особливо должно наблюдать, чтобы какой-нибудь грех не вырос, и не образовалась в навыке к нему страсть. Для очищения от таких грехов и для лучшего наблюдения за собою, Святая Церковь положила каж­дому православному христианину никак не менее четырех раз в год (в крайности же непременно однажды) прибегать к святому таинству исповеди. Святая исповедь приносит двоякую пользу: доставляет прощение от Бога в содеянных грехах и предохраняет от впадения вновь в грехи. «Душа, — говорит святой Иоанн Лествичник, — имеющая обычай исповедовать грехи свои, удержи­вается от нового впадения в них воспоминанием об исповеди, как бы уздою. Грехи же ней с по веданные удобно повторяются, — как бы совершенные во мраке» (Лествица. Слово 4).

Есть грехи, совершаемые словом. Их никак не должно считать маловажными! От слова шуточного до слова преступного — са­мое краткое расстояние! От слов своих оправдишися, и от слов своих осудишися (Мф. 12. 37), — сказал Спаситель. Язык совер­шил великие преступления: произнес отречения от Бога, хулы, ложные клятвы, клеветы на ближнего. Отречение от Христа и богохульство причисляются к тягчайшим смертным грехам.

Есть грехи, совершаемые мыслию, ощущениями сердечными, движениями тела. Все они не малы, все вражда на Бога! Но ког­да мысль и сердце наслаждаются грехом, любят как бы осуще­ствлять его мечтанием испещренным, украшенным и продолжи­тельным, — таковый тайный душевный грех близок к греху, со­вершаемому самым делом.

Человек должен избегать со всею тщательностию всех вооб­ще грехов. В тех же грехах, в которые по немощи впадает делом, словом, помышлением и всеми чувствами, должен ежедневно приносить раскаяние пред Богом, — что всего лучше делать по совершении правила, отходя ко сну. Сверх того должен ежегод­но очищать совесть свою четыре раза святым таинством испове­ди. Если ж случится впасть в смертный грех, нисколько не мед­ля надо исповедать его пред отцом духовным. Господь да сохра­нит Вас от великого душевного бедствия — смертного греха, да дарует Вам силу удаляться и от прочих грехов, больших и ма­лых. Аминь.

№15

Достойное горького рыдания зрелище: христиане, не знаю­щие, в чем состоит христианство! А это зрелище почти беспрес­танно встречают ныне взоры; редко они бывают утешены про­тивоположным, точно утешительным зрелищем! Редко они мо­гут в многочисленной толпе именующих себя христианами остановиться на христианине, и именем, и самым делом.

Вопрос, предложенный Вами, теперь предлагается сряду. «Отчего не спастись, — пишете Вы, — язычникам, магометанам и так называемым еретикам? между ними есть предобрые люди. Погубить этих добрейших людей было бы противно милосер­дию Божию!.. Да! это противно даже здравому разуму челове­ческому! — А еретики — те же христиане. Считать себя спасен­ным, а членов прочих верований погибшими, это — и безумно, и крайне гордо!»

Постараюсь отвечать Вам в немногих по возможности сло­вах, чтоб многословие нисколько не повредило ясности изложе­ния. — Христиане! Вы рассуждаете о спасении, а не знаете — что спасение, почему человеки в нем нуждаются, наконец — не зная Христа — единственное средство нашего спасения! — Вот ис­тинное учение об этом предмете, учение Святой, Вселенской Церкви: спасение заключается в возвращении общения с Богом. Это общение потерял весь род человеческий грехопадением праотцев. Весь род человеческий — разряд существ погибших. По­гибель — удел всех людей и добродетельных и злодеев. Зачина­емся в беззаконии, родимся во грехе. Сниду к сыну моему сетуя во ад, говорит святой патриарх Иаков о себе и святом сыне сво­ем Иосифе целомудренном и прекрасном! Нисходили во ад по окончании земного странствования не только грешники, но и праведники Ветхого Завета. Такова сила добрых дел человечес­ких. Такова цена добродетелей естества нашего падшего! Чтобы восстановить общение человека с Богом, иначе для спасения, необходимо было искупление. Искупление рода человеческого было совершено не Ангелом, не Архангелом, не каким-нибудь еще из высших, но ограниченных и сотворенных существ — со­вершено было Самим беспредельным Богом. Казни — жребий рода человеческого, заменены Его казнию; недостаток заслуг человеческих заменен Его бесконечным достоинством. Все доб­рые дела человеческие немощные, нисходившие во ад, замене­ны одним могущественным добрым делом: верою в Господа на­шего Иисуса Христа. Спросили Господа Иудеи: что сотворим да делаем дела Божия? Господь отвечал им: се есть дело Божие, да веруете в Того, Его же посла Он (Ин. 6.29). Одно доброе дело нужно нам для спасения: вера; — но вера — дело. Верою, одною верою мы можем войти в общение с Богом при посредстве даро­ванных Им таинств. Напрасно ж, ошибочно вы думаете и гово­рите, что добрые люди между язычниками и магометанами спа­сутся, то есть вступят в общение с Богом! напрасно вы смотрите на противную тому мысль как бы на новизну, как бы на вкрав­шееся заблуждение! Нет! таково постоянное учение истинной Церкви, и Ветхозаветной, и Новозаветной. Церковь всегда при­знавала, что одно средство спасения: Искупитель! она призна­вала, что величайшие добродетели падшего естества нисходят во ад. Если праведники истинной Церкви, светильники, из ко­торых светил Дух Святый, пророки и чудотворцы, веровавшие в грядущего Искупителя, но кончиною предварившие прише­ствие Искупителя, нисходили во ад, то как Вы хотите, чтоб языч­ники и магометане, за то что они кажутся Вам добренькими, не познавшие и не уверовавшие в Искупителя, получили спасение, доставляемое одним, одним, повторяю Вам, средством — верою во Искупителя? — Христиане! познайте Христа! — Поймите, что вы его не знаете, что вы отрицались Его, признавая спасение воз­можным без Него за какие-то добрые дела! Признающий воз­можность спасения без веры во Христа, отрицается Христа и, может быть не ведая, впадает в тяжкий грех богохульства.

Мыслим убо, — говорит святой апостол Павел, — верою оправдатися человеку, без дел закона. Правда же Божия верою Иисус Христовою во всех и на всех верующих: несть бо разнствия. Вси бо согрешиша и лишены суть славы Божией: оправдаемы туне благодатию Его, избавлением, еже о Христе Иисусе [79]. Вы возра­зите: «Святый апостол Иаков требует непременно добрых дел; он не научает, что вера без дел — мертва». Рассмотрите — чего требует святый апостол Иаков. Вы увидите, что он требует, как и все боговдохновенные писатели Священного Писания, дел веры, а не добрых дел падшего естества нашего! он требует жи­вой веры, утверждаемой делами нового человека, а не добрых дел падшего естества, противных вере. Он приводит поступок патриарха Авраама, дело, из которого явилась вера праведника: это дело состояло в принесении в жертву Богу своего единород­ного сына Заклать сына своего в жертву — совсем не доброе дело по естеству человеческому: оно — доброе дело как исполнение повеления Божия, как дело веры. Всмотритесь в Новый Завет и вообще во все Священное Писание: Вы найдете, что оно требует исполнения заповедей Божиих, что это исполнение называется делами, что от этого исполнения заповедей Божиих вера в Бога делается живою, как действующая; без него она мертвая, как лишенная всякого движения. И напротив того, вы найдете, что добрые дела падшего естества, от чувств, от крови, от порывов и нежных ощущений сердца — воспрещены, отвергнуты! А эти-то именно добренькие дела Вам и нравятся в язычниках и магоме­танах! За них, хотя бы то было с отвержением Христа, Вы хоти­те им дать спасение.

Странно Ваше суждение о здравом разуме! С чего, по какому праву, Вы находите, признаете его в себе? Если вы христианин, то должны иметь об этом предмете понятие христианское, а не другое какое, самовольное или схваченное не ведь где! Евангелие научает нас, что падением мы стяжали лжемнимый разум, что ра­зум падшего естества нашего, какого бы он ни был достоинства природного, как бы ни был изощрен ученостию мира, сохраняет достоинство, доставленное ему падением, пребывает лжеименным разумом. Нужно отвергнуть его, предаться водительству веры: при этом водительстве, в свое время, по значительных подвигах в благочестии, Бог дарует верному рабу Своему разум Истины, или разум Духовный. Этот разум можно и должно признать здра­вым разумом: он — извещенная вера, так превосходно описан­ная святым апостолом Павлом в И главе его Послания к Евре­ям. Основание духовного рассуждения — Бог. На этом твердом камени оно зиждется, и потому не колеблется, не падает. Назы­ваемый же Вами здравый разум мы, христиане, признаем разу­мом столько болезненным, столько омрачившимся и заблудшим, что уврачевание его иначе и не может совершиться как отсечени­ем всех знаний, его составляющих, мечем веры и отвержением их. Если ж признать его здравым, признать на каком-то основании неизвестном, шатком, неопределенном, непрестанно изменяю­щемся, то он, как здравый, непременно отвергнет и Христа. Это доказано опытами. — Что ж нам говорит Ваш здравый разум? что признать погибель добрых людей, неверующих во Христа, про­тивно Вашему здравому разуму! — мало того! такая погибель доб­родетельных противна милосердию такого всеблагого Существа, как Бог. — Конечно, было Вам откровение свыше об этом предме­те, о том, что противно и что не противно милосердию Божию? — Нет! но здравый разум показывает это. — А! Ваш здравый разум!.. Однако ж, при Вашем здравом разуме, откуда Вы взяли, что Вам возможно собственным ограниченным человеческим умом пости­гать — что противно и что не противно милосердию Божию? — Позвольте сказать нашу мысль. — Евангелие, иначе Христово Учение, иначе Священное Писание, — еще иначе святая Вселенс­кая Церковь открыли нам все, что человек может знать о мило­сердии Божием, превышающем всякое умствование, всякое по­стижение человеческое, недоступном для них. Суетно шатание ума человеческого, когда он ищет определить беспредельного Бога!.. когда он ищет объяснить необъяснимое, подчинить своим сообра­жениям... кого?.. Бога! Такое начинание—начинание сатанинское!.. Именующийся христианином и не знающий учения Христова! Если ты из этого благодатного, небесного учения не научился не­постижимости Бога — поди в школу, прислушайся — чему учатся дети! Им объясняют преподаватели математики в теории беско­нечного, что оно, как величина неопределенная, не подчиняется тем законам, которым подчинены величины определенные — чис­ла, что результаты его могут быть совершенно противоположны результатам чисел. А ты хочешь определить законы действию милосердия Божия, говоришь: это согласно с ним, — это ему про­тивно! — Оно согласно или несогласно с твоим здравым разумом, с твоими понятиями ощущениями! — Следует ли из того, что Бог обязан понимать и чувствовать, как ты понимаешь и чувствуешь? А этого-то и требуешь ты от Бога! Вот безрассуднейшее и вполне гордостное начинание! — не обвиняй же суждения Церкви в не­достатке здравого смысла и смирения: это твой недостаток! Она, святая Церковь, только следует неуклонно учению Божию о дей­ствиях Божиих, открытому Самим Богом! Послушно за нею идут истинные ее чада, просвещаясь верою, попирая кичащийся разум, восстающий на Бога! Веруем, что можем знать о Боге только то, что Бог благоволил открыть нам! Если б был другой путь к богопознанию, путь, который могли бы мы проложить уму своему соб­ственными усилиями, — не было бы даровано нам Откровение. Оно дано, потому что оно нам необходимо. — Суетны же и лживы собственные самосмышления и скитание ума человеческого!

Вы говорите: «еретики те же христиане». Откуда вы это взя­ли? Разве кто-нибудь, именующий себя христианином и ничего не знающий о Христе, по крайнему невежеству своему решится признать себя таким же христианином как и еретики, а святую веру христианскую не отличить от чада клятвы — богохульныя ереси! Иначе рассуждают об этом истинные христиане! Много­численные сонмы святых прияли венец мученический, предпоч­ли лютейшие и продолжительнейшие муки, темницу, изгнание, нежели согласиться на участие с еретиками в их богохульном учении. Вселенская Церковь всегда признавала ересь смертным грехом, всегда признавала, что человек, зараженный страшным недугом ереси, мертв душою, чужд благодати и спасения, в обще­нии с диаволом и его погибелию. Ересь — грех ума. Ересь — более грех диавольский, нежели человеческий; она — дщерь диавола, его изобретение — нечестие, близкое к идолопоклонству. Отцы обыкновенно называют идолопоклонство нечестием, а ересь — злочестием. В идолопоклонстве диавол принимал себе божескую честь от ослепленных человеков, а ересию он делает слепотствующих человеков участниками своего главного греха — богохуль­ства. Кто прочитает со вниманием «деяния соборов», тот легко убедится, что характер еретиков — вполне сатанинский. Он уви­дит их ужасное лицемерие, непомерную гордость, — увидит по­ведение, составленное из непрерывной лжи, увидит, что они пре­даны различным низким страстям, увидит, что они, когда имеют возможность, решаются на все ужаснейшие преступления и зло­деяния. В особенности замечательна их непримиримая ненависть к чадам истинной Церкви, и жажда крови их! ересь сопряжена с ожесточением сердца, с страшным помрачением и повреждени­ем ума, — упорно держится в зараженной ею душе — и трудно для человека исцеление от этого недуга! Всякая ересь содержит в себе хулу на Духа Святаго: она или хулит догмат Святаго Духа, или действие Святаго Духа, но хулит непременно Святаго Духа. Сущность всякой ереси — богохульство. Святый Флавиан, пат­риарх Константинопольский, запечатлевший кров и ю исповеда­ние истинной веры, произнес определение поместного Констан­тинопольского собора на ересиарха Евтихия в следующих сло­вах: «Евтихий, доселе иерей, архимандрит, вполне уличен и прошедшими его действиями и настоящими его объяснениями в заблуждениях Валентина и Аполлинария, в упорном последовании их богохульству, тем более, что он даже не внял нашим советам и наставлениям к принятию здравого учения. А потому, плача и воздыхая о его конечной погибели, мы объявляем от лица Господа нашего Иисуса Христа, что он впал в богохульство, что он лишен всякого священнического сана, нашего общения и уп­равления его монастырем, давая знать всем, кто отныне будет беседовать с ним или посещать его, что они сами подвергнутся отлучению». Это определение — образчик общего мнения Все­ленской Церкви о еретиках; это определение признано всею Церковию, подтверждено Вселенским Халкидонским Собором. Ересь Евтихия состояла в том, что он не исповедовал во Христе по воплощении двух естеств, как исповедует Церковь, — он до­пускал одно естество — Божеское. — Вы скажете: только!.. Заба­вен по своему недостатку истинного знания и горько жалостен по своему свойству и последствиям ответ некоторого лица, об­леченного властию сего мира, святому Александру патриарху Александрийскому о арианской ереси. Это лицо советует патри­арху сохранять мир, не заводить ссоры, столько противной духу христианства, из-за некоторых слов; пишет, что он не находит ни­чего предосудительного в учении Ария, — некоторую разницу в оборотах слов — только! Эти обороты слов, замечает историк Флери, в которых нет ничего предосудительного, отвергают Бо­жество Господа нашего Иисуса Христа — только! ниспроверга­ют, значит, всю веру христианскую — только! Замечательно: все древние ереси, под различными изменяющимися личинами, стремились к одной цели: они отвергали Божество Слова и ис­кажали догмат воплощения. Новейшие наиболее стремятся от­вергнуть действия Святого Духа: с ужасными хулами они от­вергли Божественную литургию, все таинства, все, все, где Все­ленская Церковь всегда признавала действие Святаго Духа. Они назвали это установлениями человеческими, — дерзче: суевери­ем, заблуждением! Конечно, в ереси Вы не видите ни разбоя, ни воровства! Может быть, единственно поэтому не считаете ее гре­хом? Тут отвергнут Сын Божий, тут отвергнут и похулен Дух Святый — только! принявший и содержащий учение богохуль­ное, произносящий богохульство, не разбойничает, не крадет, даже делает добрые дела естества падшего — он прекрасный че­ловек! Как может Бог отказать ему в спасении!.. Вся причина последнего Вашего недоумения, так как и всех прочих, — глубо­кое незнание христианства!

Не думайте, что такое незнание — маловажный недостаток! Нет! его следствия могут быть гибельны, особливо ныне, когда ходят в обществе бесчисленные книжонки с христианским загла­вием, с учением сатанинским. При незнании истинного христи­анского учения как раз можете принять мысль ложную, богохуль­ную за истинную. Усвоить ее себе, а вместе с нею усвоить и веч­ную погибель. Богохульник не спасется! И те недоумения, которые Вы изобразили в письме Вашем — уже страшные наветники Ва­шего спасения. Их сущность — отречение от Христа! — Не играй­те Вашим спасением, не играйте! иначе будете вечно плакать. — Займитесь чтением Нового Завета и святых Отцов православ­ной Церкви (отнюдь не Терезы, не Францисков и прочих запад­ных сумасшедших, которых их еретическая Церковь выдает за святых!); изучите в святых Отцах Православной Церкви, как правильно понимать Писание, какое жительство, какие мысли и чувствования приличествуют христианину. Из Писания и живой веры изучите Христа и христианство. Прежде нежели придет грозный час, в который Вы должны будете предстать на суд пред Богом, стяжите оправдание, подаемое Богом туне всем человекам при посредстве христианства.

№16

Ты сомневаешься в существовании ада и вечных мук? — по­вторяешь нынешнее модное возражение: «это несообразно с ми­лосердием такого благого существа, как Бог».

Ах, друг мой! может ли такое слабое, ограниченное существо, как человек, судить сам собою о Боге Существе беспредельном, превысшем всякого постижения и суждения, — выводить поло­жительные заключения о Боге из взглядов в себя? Оставь твои собственные суждения и верь от всего сердца всему, чему науча­ет нас Евангелие. Сам Спаситель сказал: И идут сии в муку веч­ную (Мф. 25. 46), в другом месте сказал: Во ад возвед очи свои (Лк. 16.23).Спаситель сказал, что есть ад, есть вечные муки; — к чему твое возражение! Если ж ты дашь место этому возраже­нию, значит — сомневаешься в истине слов Спасителя, отверга­ешь их. Кто из учения Христова отвергает хотя один догмат, тот отрицается Христа. Подумай хорошенько: твое сомнение — не так легкий грех. Если ж ты усвоишь его себе, будешь осуществ­лять словами — впадешь в грех смертный. Одно слово веры мо­жет спасти, и одно слово неверия может погубить душу. Разбой­ник в час смерти, уже на кресте, исповедал Христа — и отворил себе двери в рай; фарисеи, отвергнув Истину, похулили Духа Святого — и погибли. От словес своих оправдишися, и от словес своих осудишися (Мф. 12. 37), — возвестил Спаситель. — Если позволишь твоему разуму возражения против учения Христо­ва, он найдет их тысячи тысяч: он неисчерпаем — когда попус­тим ему заразиться неприязнию ко Христу. Мало-помалу он от­вергнет все догматы христианские! Не новость — этот плод не­обузданного, самовольного суждения; сколько от него явилось в мир безбожников, богохульников! По наружности, для неопыт­ных глаз, они казались умами блестящими, разорвавшими цепи, вышедшими на свободу, открывшими истину, показавшими ее прочим людям. Но последствия показали, что мнимая их истина — ужаснейшее, пагубнейшее заблуждение. Потоками крови омыты ложные мысли, и не вычистилась мысль этим омовени­ем! Страшно запятнать мысль ложью: кровь человеческая не в силах омыть этих лютых пятен. Для такого омовения человече­ство нуждалось в крови Богочеловека. Оно получило эту кровь, умылось в ней, очистилось! держимое рукою веры, вышло на свет истинного богопознания и самопознания, — вышло туда из глубокой, темной пропасти плотского, лжеименного разума. Этот разум призывает человека снова в пропасть — и внемлет чело­век призыву убийственному! Что дивного? Человек сохранил свой характер: в раю, исполненном благоухания и наслаждения Божественного, он не остановился вверить свое внимание льсти­вым словам диавола.

Друг мой! ты христианин, член Православной Восточной Цер­кви; сохраняй верность к духовному телу, которому ты член, — сохраняй соединение со святою Церковию, которой ты принад­лежишь, — сохраняй твое духовное достоинство, как бесценное сокровище. По причине немощи твоей не вдавайся в суждение о догматах: это глубокая пучина, опасное море: в нем потонули мно­гие пловцы неискусные и самонадеянные. Безопасно, с надеж­дою обильной духовной корысти могут плавать, носиться по чудным волнам богословия только те, которых кормило — ум в деснице Духа. По совету святаго апостола Павла, — низлагай вся­кое помышление, взимающееся на разум Христов [80]. Не входи в спор, ниже в рассуждение с сомнениями и возражениями, по­рождаемыми лжеименным разумом; мечом веры посекай главы этих змей, едва они выставят эти главы из своего логовища! Это дело прямое, дело верное! Дело достойное того, кто однажды навсегда сочетался Христу. Прежде союза имеет место рассуж­дение; по заключении союза оно — уже преступление. Ничто, ничто да не нарушает, да не колеблет твоей верности! Ах! снос­нее не вступивший в союз, нежели предатель. Со смирением пре­клони выю благому игу; веди жизнь благочестивую; ходи чаще в церковь, читай Новый Завет и писания святых Отцов; благотво­ри ближним: в свое время Божественное Христово учение, из ко­торого дышит святыня и истина, усвоится душе твоей. Тогда не будут приступать к ней никакие сомнения. Христово учение вы­шеестественно, как Божественное; оно приступно для ума чело­веческого при посредстве одной веры. Безумное начинание — объяснить вышеестественное человеческим рассуждением, оче­видно не могущим выйти из общего, обыкновенного, естественного круга. Безумного начинания последствие: несообразность, бесчисленные возражения, отвержение неестественного, хотя бы это неестественное и было Божественно.

Люди в своих действиях по большей части противоречат сами себе! берегут глаза свои, чтоб они не засорились, а ума — этого ока души — отнюдь не думают беречь, засоряют всевозможным сором. Господь повелел хранить ум, потому что он — вождь че­ловека. Если ум собьется с пути истинного, — вся жизнь челове­ка делается заблуждением. Чтоб сбиться уму с пути истинного надо немного: одна какая-нибудь ложная мысль. Егда око твое просто будет, — говорит Спаситель, — все тело твое светло бу­дет: егдаже лукаво будет, и тело твое темно. Блюди убо егда свет, иже в тебе тьма есть (Лк. 11.34,35). А мы совсем не со­блюдаем этого всесвятого завещания; не наблюдаем, чтоб наш свет, то есть ум, не сделался тьмою, валим в него всякую всячи­ну; он делается решительною тьмою и разливает мрак на все по­ведение наше, на всю жизнь. С чего бы родиться в душе твоей помышлениям, враждующим на Бога, — помышлениям пагубно­го неверия и суемудрия? Непременно ты начитался разных пус­тейших иностранных книжонок, наслушался разных неоснова­тельных суждений о религии, которыми так богато наше время, так скудное в истинных познаниях религиозных. «Ничто так не направляет человека к богохульству, как чтение книг еретичес­ких», — сказал преподобный Исаак Сирский. Оставь это беспо­рядочное чтение, наполняющее ум понятиями сбивчивыми, пре­вратными, лишающее его твердости, самостоятельности, правиль­ного взгляда, приводящее в состояние скептического колебания. Займись основательным изучением Восточной Церкви по ее Пре­данию, заключающемуся в писаниях святых Отцов. Ты принад­лежишь этой Церкви? твоя обязанность узнать ее как должно. Посмотри как твердо знают свою религию инославные Запада! — Правда, для них меньше труда в подробном познании своей веры. Папист — лишь уверовал в папу, как в Бога, сделал все: он па­пист в совершенстве! может сумасбродствовать сколько хочет! Протестант — лишь сомневается во всем Предании, протестует против всего Христова учения, удерживая впрочем себе имя хри­стианина — сделал все: он вполне протестант. Достигши такого совершенства и римлянин и протестант пишут многотомные сочинения; их творения грузятся в пароходы, едут в Россию ис­кать читателей. Не читай того, что написали эти люди, сами не понимая, что пишут. Ты так мало знаешь, по общей нынешней моде, христианскую религию, что очень удобно можешь усво­ить себе какую-нибудь ложную мысль и повредить ею свою душу. Ад есть, и мука вечная есть: благочестивою жизнию сделай их для себя несуществующими!

Считаю конченным ответ мой. А что буду говорить дальше, то дань, приносимая дружбе. Нет! — не дань; надо назвать иначе. Это — празднословие, к которому приводит однако ж искренность и дружба. Часто приходилось мне слышать мысль сомнения, ныне высказанную тобою и подкрепляемую именно тем доводом, кото­рый ты привел, что существование ада и вечных мук несообразно с милосердием Божиим. Однажды, после такой беседы, когда ос­тавил меня беседовавший со мною посетитель, я погрузился не­вольно, не замечая того, в задумчивость. Грустно было на сердце. Никакая впрочем особенная мысль меня не занимала В этом со­стояло впечатление оставленное мне посетителем. И как не ос­таться грустному впечатлению, когда я слышал христианина, дер­завшего прямо противоречить Христу, дерзнувшего признать сло­ва Само-Истины — Бога ложью, вымыслом суеверия! Как не остаться грустному впечатлению, когда я видел, что отвергается милость Божия, — которую способно принять и сохранить одно правое исповедание догматов веры христианской, которую пода­ет Сам Бог, и в предлог такого отвержения приводится суетное человеческое умствование о милосердии Божием! — Внезапно предстает мне мысль, предлагающая путешествие по всему свету. Мысль была так светла, произвела во мне такое приятное ощуще­ние, что я нисколько не задумался о ней. С доверчивостью согла­шаюсь. Водимый ею, лечу как бы в воздушном шаре. Вижу все страны, ничто не останавливает меня на пути моем, несусь мимо заоблачных гор, переношусь быстро чрез реки, чрез озера, чрез моря. В кратчайшее время осмотрел всю вселенную, — притом сидя спокойно в моих креслах. Что я видел во время моего путе­шествия? Страдание человечества. Да! я видел мучения и физи­ческие, и нравственные, — не встретил ни одного человека, кото­рый бы не страдал. Я видел страдание во дворцах и на троне; я видел его среди преливающегося изобилия. Где тело было здраво и насыщено, там сердце было гладно, больно, — не стерпевая лю­той болезни, произносило непрестанные стоны. Я видел заклю­ченных, погребенных на всю жизнь в душные и мрачные темни­цы; видел роющихся в пропастях земных, куда не достигает свет солнечный, где при звуках цепей и ударах молотов и секир добы­вается золото — средство к наслаждениям одних чрез постоянное бедствие тех, которые добывают. Я видел в государствах образо­ваннейших целые семейства, умирающие с голоду; видел боль­шую часть населения в бедствии от нищеты и недостатка нрав­ственности. Я видел человечество, униженное преступлениями! Я видел человечество, искаженное заблуждениями! Я видел че­ловечество, обезображенное варварством! Я видел человечество, низведенное до подобия скотов бессловесных и зверей хищных! Там производится ловля людей, как бы животных; там торгуют ими как товаром бездушным, как скотом — и на этом торжище человек — товар малоценный, цена ему меньше чем цена домаш­нему скоту. Там человек живет почти как бессловесное живот­ное; а там живет он как зверь лютый, находя наслаждение в про­литии крови, пожирая с бешеным, исступленным веселием себе подобных. Ах! лучше бы не существовать, чем существовать так неистово, так ужасно. Такова картина обыкновенного человечес­кого быта на земле. Надо вспомнить и о бедствиях, которым под­вергается человечество по временам и местами: о землетрясени­ях, моровых язвах, междоусобиях, о мече завоевателей, так обиль­но льющем кровь, когда он в руке Батыя или Тамерлана. И вот — уже несколько тысячелетий, как сменяется на земле одно поколе­ние другим, сменяется единственно для страданий. Однако ж на все это смотрит Бог, Творец и Владыка всего, всемогущий и все-благий. Это ужаснейшее зло, в котором страждет род человечес­кий на земле, не препятствует Богу пребывать всеблагим. Сколь­ко ни придадим чисел к бесконечному, сколько не отнимем их от него, оно не изменится, пребывает бесконечным!.. Но если взгля­нуть так на землю, на которой поочередно страдали, на которой вымерло смертию, более или менее лютою, столько поколений — мысль о аде и вечных муках перестает уже быть странною!.. Род человеческий — разряд существ падших. Земля — преддверие ада с первоначальными казнями для преступных. Спаситель соделал ее преддверием рая.

№17

Приветствую Вас письменно — в ответ на Ваше дружеское письмо и христианское приветствие — прежде приветствия лич­ного, которого, надеюсь, Господь вскоре меня сподобит. Сердеч­но утешен тем, что Вы провели Страстную седмицу по обычаю Вашему в обители преподобного Сергия, — в временном земном пристанище, которое благоволил Бог дать мне с единомудренными моими братиями — моим семейством духовным. В буду­щем веке да даруется нам неизреченною благостию Господа оби­тель вечная, в которой да будет и для Вас приют, не для срочно­го приезда, — для постоянного пребывания. Письмо Ваше в декабре я получил: тогда я был очень слаб. Действие сильного и полезного лекарства держало меня наиболее в постеле, а голову так одурманило, что я сделался неспособным ни к каким умствен­ным занятиям. Поэтому, как пред Вами, так и пред многими дру­гими, провинился одною и тою же виною: молчанием.

Дата добавления: 2015-06-04