Индуизм

3.

2.

7.

2.

Брахманизм

В некоторых поздних гимнах Ригведы, помещенных в последнюю, десятую мандалу, ощущается неудовлетворенность их создателей, тра­диционной ведийской картиной мира со множеством богов и их функ­ций, которые часто дублируются и переплетаются с архаической мифо­логией, согласно которой происхождение мира было результатом герои­ческого деяния Индры, убившего демона Вритру. В этих гимнах содер­жатся попытки переосмысления акта творения, и ставятся многочислен­ные вопросы о причинах возникновения мира и его основах, предпола­гающие не поэтико-мифологические, а, скорее, религиозные, притом более точные и однозначные ответы.

1.

Не было не-сущего, и не было сущего тогда. Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним Что двигалось туда и сюда? Где? Под чьей защитой? Что за вода была — глубокая бездна?

Не было ни смерти, ни бессмертия тогда.

Не было ни признака дня (или) ночи.

Дышало, колебля воздух, по своему закону Нечто Одно,

И не было ничего другого, кроме него...

б.

Кто воистину знает? Кто здесь провозгласит?

Откуда родилось, откуда это творенье?

Далее боги (появились) посредством сотворения этого (мира).

Так кто же знает, откуда он появился?

Откуда это творение появилось:

Может, само создало себя, может, нет —

Тот, кто надзирает над этим (миром) на высшем небе,

Только он знает или же не знает.

Ригведа, X, 129

Перевод Т. Я. Елизаренковой

Этому гимну вторит другой, называемый «Гимн неизвестному богу».

Он возник (сначала) как золотой зародыш.

Родившись, он стал единственным господином творения.

Он поддержал землю и это небо.

Какого бога мы почтим жертвенным возлиянием?

Кто дает жизнь, дает силу.

Чьи приказы соблюдают все, чьи — 6oг и.

Чье отражение — бессмертие, чье — смерть,—

Какого бога мы почтим жертвенным возлиянием?

Кто (своим) могуществом стал единственным царем Мира дышащего и дремлющего, Кто владеет его двуногими (и) четырехногими — Какого бога мы почтим жертвенным возлиянием?

Ригведа, X, 121

Перевод Т. Я. Елизаренковой

Такого рода тексты ясно показывают, что ведийский политеизм пе­рерастает в поиски одного бога, который соединял бы в себе функции других богов и вместе с тем превосходил бы их всех, будучи единствен­ным создателем мира. Такие поиски ощущаются и в более ранних гим­нах. На роль демиурга, Первотворца, в Ригведе выдвигаются разные боги, но наиболее отчетливо — богиня речи Вач и Вишвакарман (бог-ремесленник, «Творец всего»). В поздних гимнах эту роль исполняет некий космический человек Пуруша, который сам себя при­носит в жертву, в результате чего возникают мир и его части. Один из гимнов (Х.21) определяет в качестве причины мира Праджапати («Вла­дыку существ»), фигура которого становится центральной в брахманах, текстах, посвященных описанию и толкованию ведийского ритуала. В них Праджапати, соединяемый с понятием Золотого зародыша (Хирань-ягарбха) вселенной и с уже упомянутым Пурушей, понимается как во­площение космического жертвоприношения, объединяющего в себе и того, кому приносится жертва, и ее исполнителя, и самое жертву. Рас­членив себя, Праджапати из своих частей творит мир и как бы раство­ряется в нем, наделяя его своей силой.

Такая интерпретация космогонического акта, не порывая окончате­льно с мифологическим мышлением, все же далеко одит от изнача­льного ведийского мифа о борьбе Индры с Вритрой. Она отражает ве­дийские представления о жертвоприношении как аналоге творения мира и об огромной потенциальной силе правильно исполненных риту­альных действий. Сами эти действия постепенно приобретают все бо­льшее значение, и ритуал, будучи поначалу лишь средством общения людей с богами и их взаимного обмена благами, становится с течением времени инструментом магического воздействия на богов, их подчине­ния воле жрецов. Заключенная в ритуале сила, соединяющая его с ко-

мическими процессами, получила название брахман (от санскр. корня «брах» — «расти», «расширяться», «поддерживать»). Так ранее имено­вался текст (мантра, заклинание, молитва), способный оказать воздейст­вие на богов, так стали именовать и жрецов — знатоков и исполнителей ритуала и священных текстов, иначе говоря, тех, кто владел брахманом. Они образовали сословие, или варну, духовных и интеллектуальных ли­деров древнеиндийского общества, чей авторитет и высокий социаль­ный статус стали в этот период непоколебимо прочными.

Одним из главных занятий брахманов-теоретиков стало осмысле­ние параллелизма космоса и ритуала и символическая трактовка риту­альных действий и их деталей. Размышления на эти темы были сосре­доточены в текстах, получивших название араньяки, «лесные книги», и брахманы. В них преобладает интерес к чисто мыслительным опера­циям, что приводит к идее внутреннего жертвоприношения. Паралле­льно развивается идея аскезы как одного из важных факторов жерт­воприношения. Эта идея была намечена в брахманах, где Праджапати совершает акт творения мира с помощью тапаса, жара аскетических подвигов.

Концепция брахмана как некой космической силы получает оконча­тельное оформление в упанишадах. Эта сила выступает в них как абст­рактное понятие Брахмана — безличного Абсолюта, единственной сущ­ности, основы и причины мира. Он не может быть ни определен, ни описан позитивно, он, как говорится в «Брихадараньяка-упаниша-де»,— «не то, не то» («нети, нети»).

Другое важнейшее понятие в упанишадах — Атман, индивидуаль­ное духовное начало в человеке, его сокровенная суть. Хотя иногда в текстах это начало ассоциируется с праной, жизненным дыханием, но преобладающей является тенденция считать Атман внетелесной, без­личной сущностью, тождественной Брахману. Идея этого тождест­ва — центральная в упанишадах, провозглашающих ее высшей и един­ственной истиной. А высшая мудрость человека состоит, согласно их учению, в осознании этой истины.

Исключительное значение, которое придавалось понятию Брахмана в системе религиозной мысли в послеведийский период (примерно с VIII по II вв. до н. э.), объясняет обычно применяемое к нему назва­ние— период брахманизма. Это было время, когда вырабатывались и отшлифовывались важнейшие понятия и мировоззренческие концеп­ции индуизма, обсуждались многочисленные проблемы, связанные с человеком, его сущностью и его местом в мире. Одна из них — проб­лема времени и смерти. Ведийская идея годичного развития мира с ко­нечным его возвращением к состоянию хаоса, а также имевшее в древ­ней Индии архаическое представление о неотвратимом, неумолимом

и всепоглощающем времени (по сути, времени-смерти) постепенно уступают место учению временных циклах, присущих миру во всех его сферах, в том числе и человеческой жизни. В связи с этим возникают представления о сансаре, круговращении бытия, и перерождениях ин­дивида, то есть, о воплощениях Атмана во всех новых и разнообразных телесных оболочках. Очень важным оказывается вопрос, чем определя­ется то или иное новое рождение. В упанишадах встречаются указания на то, что конкретное воплощение человека зависит от его знаний, но в целом предпочтение отдается набирающей силу точке зрения, согласно которой оно является результатом суммы его деяний (карма) в предыду­щем рождении. В связи с идеей кармы развивается и сложившееся еще в Ведах представление о двух возможных путях человека после смерти. Те, кто осознал тождество Атмана и Брахмана, идут путем богов в мир вечного блаженства; те же, кто не обрел истинного знания, идут по пути предков, то есть вновь и вновь возрождаются в этом мире.

Наряду с религиозно-философскими текстами в период брахманиз­ма появляется целая литература практического свойства, относящаяся к категории смрити («запомненное»). Это всякого рода наставления, ка­сающиеся правил совершения обрядов, в том числе домашних (гри-хья-сутры), а также тексты, трактующие вопросы этики и права (дхар­ма-сутры). В центре этих текстов — понятие дхармы («закон», «поря­док»), которое пришло на смену космической рите и, обретя человече­ское измерение, стало означать не только всеобщую упорядоченность явлений (и космических, и социальных), но еще и долг человека, испол­нение им своих обязанностей, прежде всего религиозных.

В период брахманизма получает дальнейшее развитие представле­ние о делении индийского общества на четыре сословия, или варны, восходящее к некоторым гимнам Ригведы. В соответствии с ним суще­ствовали такие сословия: брахманы (жрецы, знатоки священных тек­стов), кшатрии (воины и правители), вайшьи (земледельцы, торговцы), шудры (слуги и зависимые люди). Члены первых трех варн, считавших­ся высшими, должны были по достижении зрелости проходить специ­альный обряд посвящения и потому назывались «дваждырожденными». Применительно к ним постепенно формируется учение об обязанностях человека в разные периоды жизни (варна-ашрама-дхарма). В детском и юном возрасте он ведет жизнь ученика (брахмачарина), потом должен вступить в брак и стать примерным домохозяином (грихастха), заботя­щемся о потомстве, о процветании и богатстве дома. Вырастив детей, он должен покинуть дом и вести уединенную жизнь в лесу (ванапраст-ха), размышляя над священными текстами, а позже, полностью порвав с обществом, стать бродячим аскетом-санньясином.

Система варна-ашрама-дхарма была разработана до тонкостей в многочисленных индийских трактатах и наставлениях, но на практике полностью и последовательно она не могла быть выполнена всеми. По­нятно, к примеру, что отшельнический образ жизни могли вести лишь особо расположенные к этому индивиды. Однако институт отшельниче­ства, начиная с глубокой древности, играл колоссальную роль в жизни индийского общества, служа зримым воплощением религиозного идеа­ла. С отшельником-санньясином было связано представление о мокше, освобождении индивидуального духовного начала, Атмана, от перерож­дений, слиянии его с Брахманом и достижении таким образом вечного блаженства. Это учение полностью войдет в индуизм. Период брахма­низма — чрезвычайно важный этап в духовной жизни Древней Индии. Сформировавшись во вполне определенных социально-политических условиях и интеллектуальной атмосфере, брахманизм не мог не менять­ся со временем под влиянием изменившихся социально-экономических реалий и появившихся религиозно-философских учений, среди которых следует выделить буддизм и джайнизм. Эти изменения привели к ста­новлению индуизма, наследовавшего брахманизму, как он в свое вре­мя — ведийской религии.

Дата добавления: 2015-06-04