Райский ад

Ложь

Монотонный звук включения компьютера. Обжигающая чашка растворимого кофе и раскиданная по полу одежда. Так всегда начинается утро.

Мое шестнадцатое лето таяло на глазах.

Честно сказать, я с нетерпением ждал его весь этот год. Проводя время за учебниками, я думал лишь о ярких красках зелени, теплом ненавязчивом ветре и треске настоящей летней грозы. Но сейчас за окном стоял уже август, а я и не заметил, как первые два месяца просочились сквозь пальцы словно песок. Со временем всегда так. Ждать лето, а потом бесплодно потратить эти драгоценные часы на какую-нибудь нелепую компьютерную игру. На такое способен лишь я. С другой стороны, я мог четко назвать причины своего безделья в одиночестве — у меня не было друзей. В социальных сетях я с завистью листал фотографии загоревших одноклассников, что так непринужденно и счастливо улыбались мне со снимков. В такие моменты хотелось разодрать себе руки до самого мяса, лишь бы отвлечься от нагнетающих мыслей.

За время проживания в городе, мое скромное «я» сумело подружиться лишь с Артуром. Подружиться... От этой циничной иронии я пребольно закусил нижнюю губу, ладонями от скуки гоняя компьютерную мышку по глади стола. Нет. Артур не был моим другом, и я четко это осознавал.

Сказать честно, я и сам не знал, кем мне является этот человек. Я отдавал отчет, что в рамки понятия «дружба» наши отношения загнать не получается. Но ведь Артур не девушка. Я не могу назвать его своим возлюбленным или, тем более, парнем. На секунду я представил, как блондин преподносит мне букеты цветов и шепчет комплименты на ухо, и от этого мои губы невольно растянулись в улыбке. Нет, это же будет совсем неправильно. Но почему мое сердце начинает биться с такой силой, что вот-вот поломает нехитрое сплетение ребер, едва я вижу знакомый силуэт?..

Едва я успел скинуть с себя бремя агорафобии, как тут же приобрел новое душевное терзание: что мне делать с этой непонятной ситуацией. Но я привык не делать ничего. Справлюсь ли?

Переведя взгляд за окно, одними лишь зрачками я наблюдал за полетом молниеносных стрижей. Летали они настолько низко, что, казалось, могут задеть землю своими хрупкими пернатыми телами. Я прожил за городом столько, что знал, так низко летающие птицы обещают дождь. Но небо было лазурно. Ни одного облака, что и говорить о тучах. Вот бы так было всегда.

Захватив чашку, я машинально окинул взглядом мобильный, стоявшей на недавно купленной зарядке. Темные кнопки мигали в такт гудению вибрации, который мой телефон оповещал меня о звонке. Назло Артуру и на радость самому себе дурацкую мелодию вновь заменил собой виброзвонок. Экран показывал неизвестный номер. Я абсолютно не мог представить, кому могу понадобиться. Может Агата?..

— Да? — без замедлений я взял трубку, вслушиваясь в голос по ту сторону.

— Саша. Я не ошибся? — ушей достиг приятный бархатистый голос, который казался мне предельно знакомым.

— Андрей?

— Это я. Звоню, кстати, с предложением.

— Слушаю, — сдвинув брови, я вдумчиво отвел взгляд в сторону стены.

— Угадай, у кого сегодня день рождения? — его слова разбавил приглушенный смех. — Так вот. Хотел пригласить тебя...

— Правда? Поздравляю. Но… извини, — перебил я, тяжко вздыхая, — наверное, не смогу.

Я прекрасно понимал, что «миссия невыполнима». Стоит Артуру лишь узнать...

— Жаль. Может, передумаешь? Хотел представить тебя своим друзьям.., — с долей расстройства заявил Андрей.

— Друзьям? — робко переспросил я, тут же почувствовав, что сердце участило ход. Что, если я смогу подружиться? — А во сколько?

— Я заеду за тобой в восемь. Отмечаем на даче. Клянусь, что доставлю обратно в целости и сохранности.

— Договорились, — пробормотал я, прижав ладонь к обнаженной груди.

Еще никогда противоречия столь сильно не опутывали мое сознание. Казалось, что если на секунду позволю себе отступиться от Артура, то отступлюсь от него навсегда. Но я люблю его. Этот человек — мой. С ним я счастлив, хоть он и бывает вспыльчив. Лишь я могу смотреть сквозь пелену этих мутных глаз и осознавать, что творится там, внутри. Мое тело эхом отдавалось на его редкие прикосновения, заинтересованные взгляды, обжигающее тепло губ. Рядом с Артуром я чувствовал себя нужным.

***

Второпях натянув кроссовки, я испуганно окинул глазами циферблат на своих наручных часах. Почти восемь. Собраться толком я и не успел, видимо из-за того, что случайно задремал, позабыв обо всем на земле. Быть может, подсознательно я не пускал себя на это мероприятие?

Когда Морфей отпустил меня из своего царства, часы показывали семь вечера, что сперва не сильно испугало. Я думал, что целый час на сборы — удел нерасторопных девушек, но сильно удивился, когда на циферблате было уже восемь, а я не был абсолютно готов.
Кое-как заправив шнурки, я одернул белоснежное поло, ту самую, что пару дней назад пометил кофейным пятном. К моему превеликому счастью, следов на ней не осталось, и я мог с радостью надеть любимую вещь. Захватив ключи, я молниеносно выскользнул из дверей квартиры, педантично погасив свет во всех комнатах. Пару месяцев назад я часто оставлял в гостиной включенный торшер, чтобы, приближаясь к дому, мог соврать самому себе, что меня кто-то ждет. Но один человек научил меня смотреть правде в глаза, поэтому счета за электричество резко сократились.

Дверь подъезда захлопнулась с таким грозным звуком, словно враждебно сообщила, что пути назад нет. Честно сказать, я сгорал со стыда, ведь первый раз в жизни так дерзко соврал Артуру. Чтобы открутиться от его вечных звонков по мобильному, которых, по всей вероятности, за эти два дня ему так не хватало, пришлось сказать, что немного заболел, сославшись на адскую головную боль. Я был свободен от него на целый вечер. Но моя совесть не была свободна. Каждый шаг вниз по лестнице давался мне с тяжким трудом. Словно каждая ступень — это бесконечное расстояние между мной и ним. Злосчастная железная дверь отрезала мой путь домой. Сегодня я пленник нового друга. Впрочем, ничего плохого в парочке новых знакомых я не видел. Ох, посмотрел бы я на себя сейчас пару месяцев назад.

Черная «Ауди», явно бегающая с начала двухтысячных, но сохранившая в себе лоск и силы, уже поджидала меня возле дороги, доброжелательно распахнув свои двери. Робко я забрался на переднее сидение, окинув взглядом именинника. Тот лишь улыбнулся в ответ, явно ожидая поздравлений. Андрей был из тех, про кого можно сказать «при деньгах», в нем чувствовался лоск и ощущалось некое богемное влияние.

— С днем рождения тебя, — как можно бодрее я выпалил на одном дыхании. — Мне стыдно, я без подарка. Уснул днем и не успел...

— Забудь, — отрывисто хохотнул Андрей, прикрыв рот ладонью. — Твое присутствие для меня уже подарок.

Произнесенные слова заставили меня нервно вздрогнуть и немного насторожиться. Хотя откуда мне знать, что говорят друг другу друзья? Если я и знал, то уже позабыл.

— Где твоя дача? — я постарался задать вопрос как можно деловитее, но, видимо, тщетно.

То ли я действительно сказал это тихо, то ли Андрей сделал вид, что не услышал моего вопроса, поэтому просто проигнорировал. Повторять дважды не хотелось, поэтому я притих, «утонув» в мягком пассажирском сидении. Всю дорогу темноволосый юноша подпевал включенной магнитоле, откуда непринужденно лилась какая-то замысловатая песня. Мне нравился его голос. В нем была жизнь, незапятнанная терзаниями робкой души. Эту жизнь он дарил и мне, порою поворачиваясь в мою сторону и одаривая теплыми взглядами. А я с жадностью ловил каждый жест, в котором мог разглядеть что-то необыкновенное. Себя я считал столь обычным и заурядным, что подсознательно был падок на ярких персон.

Через минут десять мы выехали на трассу, где Андрей тут же прибавил скорости. Автомобиль мчался так быстро, что зеленые кроны деревьев за тонированными окнами казались мне единым целым. Будто глубокая зеленая листва придорожных исполинов соединились в единую стену, закрывая от меня целый мир. Я был не против. Звуки музыки затихали, а мои веки тяжелели, повинуюсь сладкой дремоте, в которую Морфей погружал меня вновь.

Дорога заняла не больше получаса. Все это время я шумно сопел, зарываясь в обивку мягкого пассажирского сидения. Ремень постоянно перетирал тонкие и хрупкие запястья, сквозь которые просвечивались бирюзовые венки, подобные рекам. Но я не замечал. То, что происходило внутри, меня немного тяготило. Камень. Словно камень поселился в груди, притягивая и без того искореженную душу к земле. Я уверен, туда, в абсолютное пекло ада. Где таким лжецам, как я, самое место.

Автомобиль сбавил скорость на одном из поворотов. Плавно мы свернули на ухабистую дорогу, где "Ауди" буквально подскакивала на каждой кочке. В этот момент я очнулся от дремоты, недоуменным взглядом сопроводив спутника. Андрей был слишком сосредоточен на пути, поэтому не сразу заметил мое пробуждение.

— Ты такой милый, когда дремлешь, — юноша вольно ударил по газам, въезжая в населенный пункт, к слову, состоящий из одних лишь кирпичных коттеджей.

— Я не видел себя спящим, — сразу нашелся я, с улыбкой ответив на вопрос. Атмосфера была, действительно, дружеской. Я не ощущал такого давным-давно.

Но ложь. Она преследует меня.

Ведь каждый знает, что маленькая доля нечестно сказанного слова несет за собой последствия, за которые, увы, приходится отвечать со всей серьезностью.

Знал бы я, насколько серьезно мне придется ответить, давно бы мчался домой. Дальше от этого дома, дальше от Андрея.

Но я лишь наивно улыбался.

Люди часто боятся показаться смешными и глупыми. Будто за ними следят сотни телекамер, заставляя фальшиво улыбаться каждому встречному. Чувства превращаются в ложь. Белое — в черное. Благо — в порок. Каждый попадает в свой собственный замкнутый круг, в полной уверенности думая, что молниеносно стремится к вершине.

Именно эта жизнь и становится смешной.

Десяток гостей провожал меня любопытными взглядами, ломая уголки губ в улыбках, влажных от спиртных напитков. Я шел позади Андрея, на которого то и дело обрушивались худощавые девицы с крикливыми однообразными поздравлениями. Порою юноша оборачивался на меня и указывал то на одну, то на другую:

— Это Света, а это Катерина, — он поддерживал на губах миловидную улыбку, а девушки приветственно кивали мне в унисон, после чего молниеносно уносились прочь, едва завидев какого-нибудь вновь прибывшего знакомого. Пускай атмосфера была непривычно шумная, но для меня, не бывавшего на подобных мероприятиях, все веяло особым очарованием. Матовый приглушенный свет топил в своем непредвзятом изяществе, создавая в моем сознании представление об идеальном уюте. Быть может, в тот момент мне и казалось, что все эти люди, собравшиеся на праздник к молодому художнику, тоже идеальны. Они очаровывали своими улыбками и теплыми взглядами, дружелюбно кивая в ответ на мои робкие приветствия. А я заливался пунцовой краской и зажимал меж пальцев края отглаженной «поло», ведь еще никогда не видел так много доброжелательных персон. Вторым фактором было то, что все эти люди были немного старше, чем я, а это тоже льстило простодушному тщеславию. Я желал чувствовать себя равным. Я желал быть живым. Как они.

Обольщала меня и обстановка интерьера: что может быть прекраснее уютной гостиной, утопающей в легком, но режущем запахе алкоголя и женских духов? Для меня в тот момент — ничего. И эта винтовая лестница, будто в сказочном замке, ведущая на таинственный второй этаж. Андрей подарил мне сказку. В этой сказке я позабыл об Артуре. Позволил себе выбраться из цепких когтей белоснежной бесконечности на несколько часов. Но...

— Не вижу напитка у тебя в руке, — улыбчивый именинник рухнул на диван подле меня, протянув стеклянный стакан, наполненный янтарной жидкостью. Я не сразу сообразил, что на дне налит именно коньяк, поэтому, словно ребенок недоверчиво рассматривал стакан со всех сторон: то поднимая его к свету, то вновь опуская, заглядывая на самое дно, туда, где колыхалось мое мутное отражение. Сказать по правде, я никогда прежде не пил. Нет, конечно, я пробовал алкоголь, но вся дегустация высокоградусных напитков ограничивалась парой глотков из родительского бокала. Сейчас передо мной была целая вселенная: лишь в этот момент я осознал, что волен делать то, что мне хочется. Пить, смеяться, знакомиться, общаться и жить. Жить. Так будто этот день последний. Ведь все эти люди счастливы, ведя подобный образ бытия. Почему я...

Череда мыслей прервалась, едва ушей достиг приглушенный смех собеседника. Легким жестом смуглой ладони он подбодрил меня, давая понять, что я должен выпить. Неуверенно я поднес стекленный стакан к робко подрагивающим губам. Глоток. Странный вкус. Никогда доселе я не чувствовал подобного. Адское пекло в груди. Больно. Вдох. Андрей. Аромат, витающий в воздухе.

Поморщившись, я комично зажал нос, чтобы меня покинуло жгучее послевкусие. Коньяк был подобен огню. Или словно я проглотил кусочек раскаленного угля.

— Еще! — бодро выпалил я под ироничные аплодисменты друга.

— Без проблем, — ответил Андрей, попутно наполняя бокалы до краев. После этого он сунул один мне в руки, тонко и лукаво улыбнувшись. Вокруг нас шумели гости. Я мог примерно оценить их количество. Около двадцати. И все готовы улыбаться вечно, правда, не знаю, насколько искренне они делали это. Но хотелось верить. О нас все будто позабыли, увлеченно уносясь в водоворот светской беседы.

Андрей приподнял напиток, бегло окинув взглядом окружающих нас людей.

— Давай. За знакомство?

— Нет. За твой праздник.

— За мой праздник ты уже осушил.

Мне ничего не оставалось, как согласиться. Сколько там было? Пятьдесят граммов?..

— За встречу, — Андрей стукнул своим стаканом о прозрачное стекло моего, опустошив тот одним лишь глотком. Я неуверенно следил за действиями товарища, порою опуская глаза ко дну напитка. Меня все еще жгло странное чувство внутри, но собравшись с силами, я тоже сделал глоток. И вновь пожар. Но более мягкий.

Постепенно мои руки начали слабеть. А Андрей все улыбался, вновь и вновь подливая алкоголь. А потом юноша куда-то исчез, оставив меня в полном одиночестве. Впрочем, скучать не пришлось. На диван, недалеко от моей скромной персоны, рухнула странная девушка, весом явно превосходящая меня вдвое. Блондинка то и дело строила глазки, закидывала «ножку на ножку» и приторно улыбалась, подергивая рыжими бровями. Все это было отвратительно, учитывая, что добрая половина происходящего расплывалась в моих глазах. Не желая больше оставаться рядом со странным существом, я поднялся с дивана и сладко потянулся. Стоило мне покинуть насиженное место и сделать пару шагов, как в голову сразу ударило осознание того, что я пьян. Глаза невольно убегали в сторону, а ноги, ставшие ватными, не желали слушаться своего хозяина.

Что со мной? Кто...

Мягкой поступью я миновал просторную гостиную, иногда хватаясь за широкие подоконники. Разговоры вокруг меня стали единым гулом. Будто я попал в осиное гнездо, кишащее желтыми тварями. Порою, кто-то проходил мимо меня, неосторожно задевая мое шатающееся тело своим. А улыбки. Стоило лишь взглянуть на чьи-либо уголки губ, изломленные в усмешке, как тут же мне виделись уродливые гримасы. И вновь все плывет в глазах. Полумрак. Чья-то рука вновь наполняет мой стакан. На этот раз жидкость была прозрачной, как вода, и пахла совсем не так, как коньяк. Одним глотком я покончил с налитым, вновь жарко выдохнув. Это был первый стакан водки за семнадцать лет.

Ладонями я накрыл глаза, слезящиеся от едкого дыма курильщиков. Если сперва те курили только на террасе, то теперь они наполняли табачным запахом весь дом, заставляя меня глотать его вновь и вновь. И я глотал. Кашляя, и немного задыхаясь. Не это ли воздух, которым дышат счастливые люди? Не это ли их рай? Неожиданно в моих руках откуда-то возникла зажженная сигарета. Губами я припал к фильтру, втягивая в себя никотин. Гадость. Разразившись отчаянным кашлем, я затушил ее прямо о стену.

— Саша... — кто-то произнес мое имя за спиной. Рефлекторно я обернулся, остекленевшими глазами ища собеседника. Тщетно. Все люди превратились в единую массу тел, которые тонули в серой смрадной завесе.

— Да? — шумно вобрав воздух, отозвался я, спиною слабо откинувшись на стену.

— Ты в порядке? — вновь голос. Совсем близко. И шепот обжигает кожу. Как алкоголь сжигал меня изнутри.

— Что? — пришлось поинтересоваться. Ведь и впрямь не понимал, о чем меня спрашивают.

— Ясно, — бархатистый тембр. Рука легла на мое плечо, предварительно дружески хлопнув по нему. — Не хочешь наверх? Там спокойно. Тебе не очень хорошо, да?

Я кивнул. Моя бы воля — отдал все, чтобы покинуть этот Содом.

Ладонь обхватили горячие шершавые пальцы, потянув меня за собой. Я послушно повиновался, словно тряпичная кукла, подавшись вперед. Передо мной маячила знакомая фигура. Андрей. Да, это был он. Или нет... Вновь странное ощущение эфемерности происходящего. Сон. Кошмар. Еле-еле мои ноги преодолели препятствие в виде небольшого количества ступеней. Шаг. Второй. Третий.

— Заходи, не стесняйся... — дверь скрипнула, дружелюбно распахиваясь навстречу.

Да, это был Андрей. Его сияющая улыбка.

Пошатываясь, я ввалился в помещение, и, едва завидев широкую двуспальную кровать, рухнул поперек. Глазами я вцепился в темно-синий потолок, в тот момент казавшийся мне какими-то морскими волнами. И я. Корабль. Вновь тону в сумерках сизого вечера. Один.

— Как ты себя чувствуешь? — нежная ладонь прикоснулась к моему лбу, заботливо убирая волосы в сторону.

Нет. Не один.

— Артур? — я удивленно вскинул брови и сделал попытку подняться, но тело не повиновалось.

— Тише, тише, — шепот юноши достиг моего уха, горячо обдав дыханием нежную кожу. Невольно я расслабился, вновь произнеся заветное имя. Я абсолютно не мог понять, что он делает здесь, впрочем, и не хотел понимать. Молодой человек устроился подле меня, рукой скользнув под заляпанную алкоголем белую майку. Мне нравилась эта внезапная нежность. Я позволял прикасаться к себе.

Вольный поцелуй в плечо.

Артур...

Ты...

Вольный поцелуй в висок.

Губы юноши двигались к моим, вскоре и накрыв их в сладострастном порыве. И я лишь нелепо ответил на поцелуй, разомкнув онемевшие губы. Я плохо ощущал, что делает со мной молодой человек, но его действия были пронизаны небывалой нежностью и безмерной наглостью, мысли о которой неимоверно возбуждали. Поцелуи спускались все ниже: от висков к нежной ложбинке на шее, а от нее — к хрупким ребрам, одаривая каждую косточку влажным следом от своего языка. Но запах Артура изменился. В нем не было ноток кофе и крепкого табака от красного «Мальборо». Вновь его ладонь, словно невообразимый паук, скользнула по моему торсу. С губ сорвался непроизвольный стон.
Темнота. Я не мог вспомнить, как мое сознание отключилось, оставив мое хрупкое онемевшее тело на растерзание.

Зачастую, рай, в который мы так стремимся, является всего лишь адом. Улыбки — гримасами. Ангелы — демонами. Люди слепы. Они остаются слепыми, имея идеальное зрение. Мы видим лишь то, что нам хочется.

Дата добавления: 2015-07-01