Рента, антирента, квазирента в глобально-цивилизационном измерении 5 страница

в Йоханнесбурге (2002 г.). Ее цель - сократить в 2—3 раза разрыв в уровне сельскохозяйственного производства и потребления продовольствия между странами с низким и высоким уровнями доходов на основе широкого использования в отставших странах технологий пятого, а затем шестого укладов, обучения населения эффективному использованию этих технологий и обширной госу­дарственной и международной поддержки в осуществлении такой программы. Опыт осуществления «зеленой революции» в Индии и Мексике, подъема сельского хозяйства в Китае (где за десятилетие с 1987-1989 гг. по 1997—1999 гг. добавленная стоимость на одного работника сельского хозяйства выросла на 42 % - с 222 до 316 долл.), Сингапуре (где соответствующие цифры составили 104 %, 25 165 и 51 241 долл.) и Республике Корея (соответственно 86 %, 6581 и 12 252 долл.) показывает, что такие прорывы возможны. Однако осуществить их собственными силами практически нереально для стран с низким доходом, где валовой национальный доход (ВНД) на душу населения, по данным Всемирного банка, в 65,5 раз ни­же, чем в странах с высоким доходом, и в 12,3 раза ниже сред­немирового, сумма внешнего долга 570,7 млрд. долл., а уровень неграмотности взрослого населения — 39 % [10]. Требуется крупная и долговременная международная помощь со значительным и ус­тойчивым источником финансирования.

Таким источником могли бы стать отчисления от мировой сель-хозренты в глобальный продовольственный фонд. Средства этого фонда следовало бы использовать не столько для оказания помощи голодающим (хотя и это нужно), сколько для финансирования программ и проектов технологической реконструкции сельского хозяйства стран с низкими доходами, включая приобретение но­вейшей техники, эффективных удобрений и пестицидов, высоко­урожайных семян и продуктивного скота, освоения биотехнологий, обучения персонала. Это должно стать важнейшим направлением деятельности ООН и ее институтов на ближайшее десятилетие. Главным источником формирования глобального продовольст­венного фонда могли бы стать отчисления от рентных доходов ТНК двух типов: сверхприбылей при экспорте продуктов сельского хо­зяйства (сельхозренты) и сверхприбылей при экспорте сельхозтех­ники и других товаров для сельского хозяйства (технологической квазиренты). Ставки таких отчислений, установленные ООН и ВТО, могли бы корректироваться с учетом колебаний мировых цен и фаз экономических циклов. Это потребует длительной процедуры оценки размеров ренты и квазиренты у ее получателей, согласо­вания шкалы отчислений, порядка их осуществления и исполь­зования полученных доходов и т.д. При этом придется преодоле­вать сопротивление не желающих делиться рентными доходами ТНК и правительств развитых стран — основных плательщиков

отчислений. Но рано или поздно такую или иную подобную систе­му отчислений придется вводить, жестко увязывая расходование средств с оценкой полученных результатов по проектам Глобальной продовольственной программы. Только на этой основе возможно решить проблему голода и нищеты на планете, глобального устой­чивого развития. Иного пути нет, если мы хотим выжить на хрупкой и одинокой населенной планете Земля. Об этом предупреждает Элвин Тоффлер: «Несомненно, мы придем к хаосу, если не будут созданы новые международные законы, а также новые организа­ции, приводящие эти законы в исполнение, или если в этом отка­жутся участвовать основные "глобальные воители" — такие, как транснациональные корпорации, религиозные движения и им по­добные силы» [41. С. 564—565]/

2.3. Ведущая роль мировой горной ренты

Ведущую роль в системе мировой природной ренты сейчас за­нимает горная рента. Ориентировочные расчеты показывают, что к концу 90-х годов она составила около 2/3 общей массы мировой природной ренты против примерно половины в 1960 г., а в 1980 г. после скачкообразного роста мировых цен на топливо ее доля пре­вышала 90 %.

Горная рента, как и земельная, также имеет длительную исто­рию. Начало ее можно отнести к 111 тысячелетию до н.э., когда начался международный обмен золотом, серебром, бронзой и изде­лиями из них. Присвоение этих вожделенных богатств нередко служило причиной войн и набегов, однако существовали и каналы международного обмена этими товарами, особенно в античную эпоху. Целью таких обменов было не только расширение ассор­тимента украшений, орудий труда, оружия, но и получение сверх­прибылей.

В периоды средневековой и раннеиндустриальной мировых цивилизаций круг и объем международной торговли минеральны­ми продуктами многократно расширились. Большую роль при этом сыграло освоение Нового Света и мощный поток золота и серебра из заморских колоний, что многократно увеличило приток горной ренты. На этом потоке, как на дрожжах, выросли Испанская и Пор­тугальская империи, которые затем были потеснены Британской, впитывавшей поток драгоценных металлов из Индии и других коло­ний.

В индустриальную эпоху, начиная с промышленной революции конца XVIII в., быстрый рост спроса на минеральные продукты для создания стремительно расширявшейся армады машин, строи­тельства железных дорог, паровозов, пароходов, разнообразного

огнестрельного оружия вновь привел к многократному увеличению масштабов мировой горной ренты.

Техническая революция конца Х1Х-начала XX в. дала новый импульс развитию горной промышленности и международной торговли минералами. Крупнейшим событием стало освоение до­бычи и переработки нефти, получение из нее широкой гаммы жидких нефтепродуктов, используемых в двигателях внутреннего сгорания, в энергетике. Получила дальнейшее развитие междуна­родная торговля рудами и концентратами черных и цветных метал­лов и самими металлами, горнохимическим сырьем и минеральны­ми удобрениями. Минеральное сырье и топливо и их производные занимают ведущие позиции на мировом рынке и в мировых рент­ных доходах, оттесняя на второй план продукцию сельского хозяйст­ва и земельную ренту.

Эти тенденции продолжались и усилились во второй половине XX в., когда в структуру топливного баланса был включен природ­ный газ, а развитие электроники потребовало увеличения добычи редких и благородных металлов. Так, с 1940 по 1984 г. мировая до­быча нефти увеличилась с 292 до 2698 млн. т - в 9,2 раза; природ­ного газа — с 82 до 1617 куб. м - в 19,7 раза; каменного угля - с 1683 до 4087 млн. т - в 2.4 раза; выплавка стали - со 142 до 713 млн. т -в 5 раз; производство минер&чьных удобрений — с 9,5 (1938 г.) до 133 млн. т - в 14 раз [29. С. 66]. Опережающими темпами росла меж­дународная торговля минеральными продуктами, соответственно увеличивался объем мировой горной ренты.

Однако в последние десятилетия XX в. начался перелом этих тенденций. На первое место и в производстве, и в международной торговле выходят высокотехнологичные товары и услуги; в произ­водстве тех и других минеральное сырье и продукты его переработки играют все меньшую роль. В целом в мире в структуре ВВП про­мышленность занимает всего 31 % (2000 г.), а услуги - 63 %. И хотя в структуре мирового экспорта промтовары занимают 78 % (из них высокие технологии - 20 %), на мировом рынке товаров и услуг все большую долю занимают услуги (прежде всего информационные). На 01.01.2001 г. среди 500 крупнейших компаний мира насчитыва­лось 53 компаний топливно-сырьевого сектора (9,6 %) с 1868 млрд. долл. активов (9,3 %), тогда как в высокотехнологичном секторе (информационные технологии, машиностроение, военная промыш­ленность) — 181 компания (36,2 %) с суммарными активами 10354 млрд. долл. (56,1 %). Следует также учитывать, что полезные иско­паемые — невозобновимый природный ресурс. При нынешних мас­штабах добычи для многих видов минерального сырья и топлива приближается предел истощения лучших и доступных запасов, а переход к худшим запасам связан со значительным удорожанием их добычи и переработки. Потому можно ожидать, что к середине

XXI в. добыча многих полезных ископаемых будет сокращаться, а издержки добычи, переработки и транспортировки возрастут отно­сительно и абсолютно, усилится дифференциация издержек добычи по странам. Это означает, что величина мировой горной ренты хотя и относительно уменьшится по сравнению с технологической ква­зирентой, абсолютно будет возрастать. Человечество никогда не придет к состоянию «безминерального» воспроизводства.

Мировая горная рента подвержена качественным и количест­венным колебаниям при смене цивилизационных циклов, на раз­ных фазах формирования, развития и упадка мировых цивилизаций, знаменующих крупные этапы в истории человечества. Однако цик­личные колебания добычи, международной торговли и мировой ренты наблюдаются в рамках и долгосрочных (Кондратьевских), и среднесрочных (десятилетних) экономических циклов.

Н.Д. Кондратьев исследовал влияние больших циклов конъ­юнктуры на золотодобывающую промышленность, особенность которой по сравнению с другими отраслями горнодобывающей промышленности состоит в том, что золото выполняет функцию мировых денег. Тем не менее, общие категории товарного произ­водства - издержек, стоимости, цены, прибыли, ренты - распрост­раняются и на этот специфический продукт горнодобывающей промышленности: «Хотя золото и является общепризнанным во­площением ценности, но оно — все же товар. И как всякий товар, оно получается с издержками производства. Но если это так, то очевидно, что добыча золота, хотя бы и на вновь открытых россы­пях, может серьезно возрастать и развиваться лишь при условии до­ходности этой добычи» [18. С. 384—385]. К концу понижательной волны большого цикла золото приобретает наиболее высокую поку­пательную силу и добыча его становится более доходной, в повы­шательной волне цикла наблюдается обратная тенденция. Взаимо­связь добычи золота и смены фаз большого цикла неоднозначна: «Если увеличение добычи золота и может быть предпосылкой роста товарных цен и повышения конъюнктуры, то в свою очередь сама добыча золота подчинена ритму больших циклов конъюнктуры <...> Сами искания россыпей и технических новшеств включены в общий ход цикличных колебаний конъюнктуры» [18. С. 68].

Можно выявить следующие тенденции в цикличных колебаниях объема и уровня (нормы) мировой горной ренты.

Распространение нового технологического уклада (в рамках Кондратьевского цикла) и в меньшей мере нового поколения тех­ники (в рамках среднесрочного цикла) сопровождается массовым обновлением или модернизацией основного капитала, значитель­ным расширением объемов производства и внешней торговли и, следовательно, существенным увеличением спроса на минеральное сырье и топливо, внутренних и мировых цен на него. Это дает

Таблица 2.5 Динамика и структура мировой природной ренты (экспертная оценка)

толчок росту добычи на освоенных месторождениях полезных ис­копаемых, разведке и вовлечению в производство новых место­рождений с худшими условиями добычи. Тем самым наращивается объем как абсолютной (а иной раз и монопольной), так и диффе­ренциальной ренты I и III рода. Одновременно открывается воз­можность использовать научно-технические достижения, новые поколения техники и технологии в разведке, добыче, переработке и транспортировке полезных ископаемых, что ведет к снижению из­держек и увеличению масштабов дифренты II рода.

В фазе зрелости технологического и экономического цикла объем получаемой горной ренты (внутренней и мировой) достигает максимума, но норма ренты начинает падать. В фазах кризиса и де­прессии общий объем производства и инвестиций сокращается, уменьшается спрос и на продукцию горнодобывающей промышлен­ности; терпят банкротство предприятия, разрабатывающие худшие месторождения, уменьшаются масса и норма абсолютной, моно­польной и дифференциальной ренты — вплоть до фазы оживления, когда кривая динамики цен и ренты вновь начинает идти вверх.

Таково правило. Но из него бывают и исключения, продемонст­рированные во время мирового кризиса 70-х годов, когда в связи со скачкообразным повышением цен на нефть (в 16 раз с 1970 по 1980 гг.) резко выросли объемы мировой топливной ренты (табл. 2.5).

Как видно из таблицы 2.1, с 1970 по 1980 гг. стоимость экспор­та топлива увеличилась с 28,9 до 477 млрд. долл. — в 16,5 раз, его доля во всем мировом экспорте поднялась с 9,2 % до 23,8 %; при этом физический объем мировой добычи нефти увеличился незначи­тельно — с 2282 до 2975 млн. т — всего на 30 %. Согласно эксперт­ной оценке, доля мировой топливной ренты в стоимости экспорта топлива поднялась с 10 % до 40 %, а ее масса - с 2,9 до 191 млрд. долл.-в 66 раз (правда, при этом следует учитывать, что доллар в эти годы заметно обесценился в результате глобальной «революции цен»). Однако в дальнейшем вследствие падения мировых цен на нефть

равновесие в природной ренте было восстановлено, но на более высоком уровне: доля топливной ренты не 36 %, как в 1970 г., а 66 % в 1999 г. (в 1980 г. была достигнута несоразмерно высокая доля -90 %). Это означает, что после падения в 1998 г. и восстановления к 2000 г. горная рента занимает на рубеже веков 78 % мировой природ­ной ренты (см. табл. 2.5).

Разнообразные формы горной ренты исследованы в моногра­фии «Методология ценообразования в горнодобывающей промыш­ленности» [56]. Они во многом отличаются от форм земельной (сельскохозяйственной) ренты. Дифференциальная рента I рода от­ражает горногеологические условия разработки месторождений полез­ных ископаемых: объем извлекаемых запасов, мощность пласта (рудного тела), глубину залегания (доступность для открытой или подземной разработки), угол падения, обводненность, загазован­ность пластов угля и т.п. Другой параметр дифренты 1 рода — ес­тественное качество залетающего в недрах полезного ископае­мого: содержание полезных компонентов, полезных и вредных примесей в руде, теплота сгорания и коксуемость угля, содержание легких фракций, серы и парафина в нефти и т.п. Третий параметр — географическое положение месторождения, природно-климатические условия его разведки и разработки, близость к транспортным ма­гистралям, рынкам сбыта и т.п. Все эти параметры могут находить­ся в разных сочетаниях, меняться на различных стадиях разработки месторождения и на различных его участках (рудных полях, неф­теносных горизонтах и т.п.). Применительно к мировой дифренте эти параметры усредняются по стране, определяя эффективность экспорта того или иного полезного ископаемого.

Дифрента II рода возникает при использовании более эф­фективных технологий разведки, добычи, транспортировки и пере­работки минералов, позволяя получить меньшие издержки или улучшенные показатели и присвоить сверхприбыль (по сути дела технологическую квазиренту) на время, пежа новая технология не становится общераспространенной, определяющей общественно нормальный уровень издержек и прибыли. Масштабы дифренты II рода возрастают в периоды распространения новых поколений геологоразведочной и горной техники (технологий), но затем ста­билизируются; в фазах кризиса и депрессии дифрента II рода практически исчезает.

Дифрента III рода выражает сверхприбыль, получаемую по тем из взаимозаменяемых минералов добывающими их отраслями, которые имеют более низкие издержки rto сравнению с относи­тельно худшими, определяющими уровень рыночных цен. Это от­носится, например, к нефтетопливу, природному и попутному газу, энергетическому углю и урановому топливу, взаимозаменяемым строительным материалам и т.п. Однако следует учитывать, что

полной взаимозаменяемости минералов не бывает, они обычно различаются отдельными своими потребительскими свойствами и уровнем цен; к тому же степень взаимозаменяемости может изме­ниться с освоением принципиально новых технологий.

Абсолютная горная рента, в отличие от земельной (сельскохо­зяйственной), носит временный характер. Она прекращает свое существование вместе с отработкой месторождений.

Монопольная торная рента встречается довольно редко - в слу­чаях, когда исключительные свойства того или иного месторожде­ния полезного ископаемого, ограниченность его запасов позволяют на определенное время устанавливать и поддерживать внутренние или мировые цены по уровне, обеспечивающем получение допол­нительной прибыли сверх дифференциальной и абсолютной ренты. Однако выявить такие исключительные случаи на практике бывает довольно сложно. Применительно к мировой ренте такие возможности возникают при формировании международных кар­телей - например, крупнейших нефтяных монополий, известных в свое время «семи сестер», а в последние десятилетия XX в. -ОПЕК, которой в 70-е годы удалось установить монопольно высо­кие мировые цены на нефть, обеспечивавшие десятки миллиардов долларов монопольной нефтяной ренты.

Можно выделить богатую палитру разновидностей горной (ми­неральной) ренты в зависимости от видов полезных ископаемых.

В состав топливной ренты входит сверхприбыль, получаемая при добыче, транспортировке, переработке нефти и попутного нефтяного газа, природного газа и конденсата, угля, а также в неф­тепереработке. Сейчас топливная рента занимает ведущее место в структуре природной ренты как на мировом рынке (см. табл. 2.5), так и в экономике ведущих нефтеэкспортеров — Саудовской Ара­вии и других арабских стран, России, Венесуэлы, Нигерии, Нор­вегии и др.

Горнорудная рента реализуется через продажу внутри страны и экспорт руд черных и цветных металлов и продуктов первых пере­делов, благородных металлов, алмазов и драгоценных камней, горнохимического сырья, калийных и фосфатных удобрений. Эти группы товаров занимают видную, хотя и снижающуюся долю на мировом рынке, а также в экспорте России.

Следует также выделить ренту при добыче нерудного сырья для получения из него строительных материалов; однако сфера об­ращения этих материалов — преимущественно внутренний рынок (кроме цемента), и объем формирующейся здесь мировой горной ренты невелик.

К горной ренте непосредственно примыкает геологоразведочная на стадиях, предшествующих освоению месторождению полезных ископаемых. Она находит выражение в сверхприбыли, получаемой

геолоразведочными организациями при открытии богатых место­рождений, приросте разведанных запасов. Геологоразведочные ра­боты нередко ведутся и в других странах, что является основанием для формирования мировой геологоразведочной ренты, которая затем перерастает в горную.

Механизм присвоения горной ренты, ее распределения по со­циальным слоям, странам и цивилизациям зависит прежде всего от формы собственности на недра и содержащиеся в них минераль­ные ресурсы. В развивающихся, постсоциалистических (в том числе России) и социалистических странах преобладает государственная собственность на недра; она довольно широко распространена и в развитых странах. Это дает государству основание претендовать на присвоение большей части горной ренты (особенно мировой), кро­ме дифренты II рода и отчасти III рода.

Ю.В. Розовский противопоставляет государственной и част­ной собственности гражданскую ренту: «Гражданская рента — это доход от сдачи в аренду природных ресурсов. Гражданская рента воз­никает в силу неотъемлемого права каждого гражданина на долю ренты от использования всех национальных природных богатств страны (земля, недра, леса, тепло, водные ресурсы, растительный и животный мир, чистый воздух и даже солнечный свет), реализуемо­го в денежной форме при их промышленном, сельскохозяйствен­ном, коммерческом или ином использовании. Гражданская рента включает земельную, горную, водную, лесную и другие виды при­родной ренты» [33. С. 70]. По его мнению, недра являются обще­национальным достоянием: «Частная собственность на недра не может обеспечить справедливое распределение доходов от ис­пользования природных ресурсов (горной ренты) между всеми гражданами страны <...> Государственная собственность на недра не обеспечивает эффективное рациональное и экологически безо­пасное использование, природных ресурсов <...> Государственная собственность на недра по своей сути имеет монопольный харак­тер» [33. С. 81-83].

С тем, что частная собственность на богатства недр не отвечает требованиям рационального их использования, возобновления от­работанных запасов, согласны большинство экономистов. Но как помимо государства обеспечить реализацию «гражданской собст­венности» на недра? Кто будет передавать их в аренду предприни­мателям, оценивать и изымать ренту, распределять ее между всеми гражданами страны? И как быть с мировой горной рентой, кото­рая в значительной степени зависит от соотношения спроса и предложения на всемирном рынке и колебаний экспортных цен? Государство для того и создано гражданским обществом, чтобы выполнять по его поручению ряд важнейших для этого общества функций, в том числе и заботу о рациональном использовании,

Таблица 2.6 Динамика цен в отраслях горнопромышленного комплекса и смежных отраслях (декабрь в % к декабрю предыдущего года; до 1996 г. — в разах) 135. С. 349; 27. С. 594]

восполнении и охране природных ресурсов, включая и богатства недр, использовать полученные при этом доходы (в том числе и ренту) в интересах большинства населения страны и будущих по­колений. И если служащие, нанятые обществом для выполнения этой функции, работают плохо, злоупотребляют доверенной частью национального достояния — их нужно увольнять или сажать в тюрьму. Государство выступает и в качестве субъекта присвоения мировой горной ренты. Другое дело, что в рыночной экономике оно должно делиться с предпринимателями (горнопромышленни­ками), которые обеспечивают использование недр и создают диф-ренту II рода, и с ТНК мировой горной рентой при экспорте ми­нерального сырья и топлива.

На национальном уровне создателями сверхприбыли (горной ренты) во всех ее формах являются геологоразведочные органи­зации, ведущие поиски, разведку и экономическую оценку место­рождений полезных ископаемых, и горнопромышленники, осваи­вающие эти месторождения, ведущие на них добычу, а зачастую и обогащение и первичную переработку (например, на металлурги­ческих комбинатах). Они могут претендовать в основном на диф-ренту II рода (при государственной собственности на недра), а если являются собственниками разведанных месторождений полезных ископаемых — то и на иные формы ренты. Изъятие основной час­ти дифренты I и III рода, абсолютной и монопольной (если она

создается) горной ренты ставит горнопромышленников и геологов в равные условия конкуренции, ибо они не создавали богатств недр, которые открыли или эксплуатируют.

Вместе с тем в присвоении дифренты (особенно дифренты II рода) могут участвовать предприятия, перерабатывающие продук­цию горнопромышленного комплекса или обслуживающие его: предприятия по вторичной переработке (использованию) мине­ральных ресурсов (например, ТЭЦ, металлургические, нефтехими­ческие, цементные заводы), а также организации, разрабатывающие и поставляющие горнопромышленникам и геологам более эффек­тивную технику и технологию, транспортные, сбытовые, экспорт­ные, финансовые компании. В период реформ 90-х годов в России и других странах СНГ в горнопромышленном комплексе возникло множество посреднических компаний, которые стремились при­своить значительную часть горной ренты, завышая уровень цен ми­нерального сырья.

Особо следует отметить роль инфляционного роста цен в фор­мировании и присвоении горной ренты (табл. 2.6).

Как видно из таблицы, наблюдались два всплеска инфляци­онного роста цен; максимальный - в 1992—1993 гг., когда за 2 года на волне гайдаровских реформ промышленные цены выросли в 338 раз; второй раз — в результате дефолта 1998 г. и девальвации рубля, когда за 2 года цены увеличились в 2,2 раза (при росте потребитель­ских цен за те же периоды соответственно в 245 и 3 раза). Лиде­рами в гонке цен выступили отрасли топливной промышленности: за 10 лет цены в нефтедобывающей промышленности выросли в 22,1 тыс. раз, в нефтеперерабатывающей — в 32,5 тыс. раз и в угольной — в 17,5 тыс. раз, что соответственно в 1,8, 2,7 и 1,4 раза выше роста общепромышленных цен. Лишь в газовой промыш­ленности повышение составило 9 тыс. раз — на 26 % ниже, чем в целом по промышленности. Это означало, что объем топливной ренты в нефтяной промышленности многократно увеличился. Не­маловажную роль при этом сыграло расширение экспорта нефти, нефтепродуктов и угля (в страны вне СНГ с 1994 по 2001 гг. нефти с 95,4 до 136 млн. т. — на 43 %, нефтепродуктов с 39,1 до 66,7 млн. т. — на 71 %, каменного угля с 17,7 до 41,8 млн. т. - в 2,4 раза), а также ссылки на заниженный уровень внутренних цен по сравнению с мировыми, причем счет велся по официальному курсу рубля, тогда как отражавший внутренний уровень цен паритет покупательной способности составлял в 1992 г. 25 % к валютному курсу, в 1995 г. — 55 %, в 1997 г. - 44 %, в 1999 г. - 19 %. В большей мере это учиты­валось в динамике внутренних цен на газ, где населению и ТЭЦ на газе доставалась небольшая часть мировой газовой ренты.

Из приведенных данных очевидно, насколько абсурдны требо­вания о приведении внутренних цен на энергоносители к уровню

5-3376

мировых цен, исчисленных по валютному курсу рубля, выдвигае­мые западными переговорщиками на переговорах о вступлении России в ВТО. Это может дать только новый толчок галопирую­щей инфляции в стране и снизить конкурентоспособность энерго­емкой продукции на мировых рынках. Непонятно, почему страна, располагающая лучшими энергоресурсами и получающая от этого мировую топливную ренту, должна отказываться от своих преиму­ществ в угоду конкурентам.

В отраслях, где формируется горнорудная рента, темпы роста цен были относительно ниже. Лишь в черной металлургии они на 15 % превысили общепромышленный индекс, в цветной металлур­гии оказались примерно на том же уровне, а в промышленности стройматериалов, продукция которой идет в основном на внутрен­ний рынок, даже на 11 % ниже роста промышленных цен.

Таким образом, высокие и неравномерные темпы инфляции ведут к искажению стоимостных пропорций и перераспределению рентных доходов как между отдельными видами ренты (индекс цен для сельхозпроизводителей вырос за 10 лет в 2,7 раза меньше, чем для промышленных производителей, а по сравнению с ценами на нефтепродукты — в 7,3 раза), так и между отдельными разновиднос­тями горной ренты (нефтяной и газовой, топливной и горнорудной).

Органы власти, особенно в условиях государственной собствен­ности на недра, активно участвуют в присвоении горной ренты, строя на ней значительную долю доходной части бюджетов. Наряду с обычными налогами на прибыль, на добавленную стоимость, на имущество (распределяемыми между муниципальным, региональ­ным и центральным уровнями согласно бюджетному законода­тельству), используются и специфические формы изъятия ренты. Минимальную долю горной ренты присваивают муниципальные органы — в основном при эксплуатации месторождений полезных ископаемых местного значения, с земель горного отвода, а также при получении дотаций и субвенций от региональных и централь­ных органов. Доля горной ренты, присваиваемой региональными органами, существенно выше (например, в основных нефте- и газо­добывающих регионах). Основная часть горной ренты поступает в федеральный бюджет; при этом используются рентные механизмы -дифференцированные ставки выплаты роялти государству как собственнику недр — в процентах к валовой продукции или при­были или в твердых ставках на физическую единицу продукции, а также плата с каждой единицы земельной площади, отводимой по лицензии на проведение геологоразведочных работ. В России при­менялись и такие специфические формы, как акцизы на нефть и природный газ. Государство также может как полный или частич­ный собственник горных предприятий получать часть ренты в виде дивидендов на принадлежащие ему акции.

Ю.В. Розовский и другие экономисты, чиновники и законода­тели относили к рентным платежам также действовавшие до 2001 г. ставки отчислений на воспроизводство минерально-сырьевой базы, которые в соответствии с федеральным законом от 30.12.1995 г. бы­ли установлены в размере от 1,7 % к стоимости первого товарного продукта по калийным солям до 8,2 % по цветным редким металлам и 10 % по нефти, газу и конденсату [33. С. 42-48]. Ставки возмеще­ния затрат на геологоразведочные работы при добыче полезных ис­копаемых были введены Госкомцен СССР в 70-е годы по методике, разработанной НИИцен и ВИЭМС под руководством автора [56]. Эти ставки выполняли функции амортизации средств, овеществ­ленных в используемых месторождениях полезных ископаемых, по мере исчерпания разведанных запасов и использования получае­мых средств для их пополнения, воспроизводства минерально-сырьевой базы в результате поисковых и разведочных работ; ничего общего с прибылью они не имели и включались в себестоимость (кроме штрафных платежей за сверхнормативные потери при до­быче, которые относились на прибыль).

Введение с 2002 г. единого налога на добычу полезных иско­паемых вместо ставок отчислений на воспроизводство минерально-сырьевой базы, дифференцированных ставок платы за недра (по нефти, конденсату, природному газу от 6 % до 16 %, углю, горючим сланцам и торфу — от 3 % до 6 %, черным металлам - от 1 % до 5 %, цветным металлам - от 2 % до 6 %, благородным металлам — от 4 96 до 10 %, горнохимическому сырью — от 1 % до 5 % и т.д.) и акциза на нефть и природный газ не только экономически безграмотно (хотя и весьма выгодно для олигархов, осуществляющих разработку лучших месторождений полезных ископаемых), но и весьма опасно для будущего минерально-сырьевого комплекса страны — ликви­дируется самостоятельный канал финансирования государством геологоразведочных работ; прирост добычи обгоняет прирост запа­сов, поскольку ни чиновники, ни предприниматели не думают о дальней перспективе, поглощены текущими заботами и долгами. Одинаковых месторождений полезных ископаемых не бывает. Го­сударство отказывается от взимания с горнопромышленников дифренты, т.е. от экономической реализации государственной собственности на недра; фактически происходит скрытая и даро­вая частичная приватизация недр в пользу нефтяных олигархов, разрабатывающих лучшие месторождения.

Дата добавления: 2015-07-02