СУДЕБНИК 1550 3 страница

В статье, основанной на ст. 10 Судебника 1497 года, подтверждается рассмотрение дел по обвинению в первой краже состязательным процессом. Однако и в этом случае законода­тель вводит меры, направленные на предупреждение новых преступлений и первоочередное обеспечение интересов государства перед интересами потерпевшего. Так, наряду с торговой казнью и взысканием истцева иска с виновного, в статье преду­сматривается выдача его на крепкую поруку, т. е. под автори­тетное поручительство. При отсутствии такового следует тю­ремное заключение до тех пор, пока не найдутся поручители. При отсутствии у обвиняемого статка для уплаты истцева иска, законодатель, вместо отдачи обвиняемого истцу головою на продажю, т. е. в холопство до уплаты или отработки нанесен­ных убытков, вводит новую форму обеспечения — выдачу го­ловою на правеж до искупа. Правеж длился различное время в зависимости от взыскиваемой суммы. Обычно за 100 рублей долга ответчик подвергался правежу в течение одного месяца. Правежу под­вергался либо сам ответчик, либо поручитель за него. От пра­вежа освобождались землевладельцы-феодалы. Им предоста­влялось право послать на правеж своего человека - крестьяни­на или холопа, который и отстаивался за своего владельца. При неисполнении судебного решения, даже после правежа, от­ветчик отдавался истцу головою... до искупа. В результате неи­мущие даже при решении в их пользу фактически лишались возможности добиться исполнения судебного решения. Истец обязывался по получении иска представить виновного судьям. Без такого обязательства виновный истцу не выдавался и дол­жен был ждать удовлетворения своего иска до взятия обвиняе­мого на поруки каким-нибудь третьим лицом. После удовлетво­рения материального интереса потерпевшего вопрос об отпуске на свободу лица, совершившего хотя бы одну кражу, решался уже не истцом, а судом. В отличие от Судебника 1497 года в ст. 55 формулируется положение о необходимости поручите­лей в качестве обязательного условия для оставления такого лица на свободе.

56. А поймают того же татя с татбою вдругие, ино его пытати; и скажет на собя сам, ино его казнити смертною казнью, а исцево заплатити из его статка; а не будет у которого татя с исцову гибель, ино его велети казнити смертною казнью, а исцу в его гибели не выдати. А пытан тать на собя не скажет, ино про него послати обыскати; и скажут про него, что он лихой человек, ино его всадити в тюрму до смерти; а назовут его добрым человеком, ино его дати на крепкую поруку; а не будет по нем крепкие поруки, ино его вкинути в тюрму, доколе по нем порука будет крепкая.

По сравнению со ст. 11 Судебника 1497 года в данной статье закре­пляется новый порядок расследования повторных краж. Обяза­тельное применение пытки, смертная казнь в случае собствен­ного признания, пожизненное заключение облихованного, кото­рый на собя не скажет, и необходимость крепкой поруки для признанного в обыске добрым человеком, означали введение розыскной формы процесса.

57. А на кого тать взмолвит, и про того обыскати. И будет по обыску в какове в прежнем деле прирочной человек з доводом, ино его пытати; и скажет на собя сам, ино его казнити татиною казнью. А не будет на него довода и в обыску про него лиха не скажут, ино татиным речей не верити, дати его на поруку.

В статье, аналогичной ст. 14 Судебника 1497 года об оговоре со стороны татя, содержится дополнение, указывающее на не­обходимость производства обыска (вместо прежнего опытати), применения в случае облихавания пытки и получения собственного признания как безусловного вида доказательств. Таким образом, Судебник 1550 года уже четко определяет, что рас­следование наиболее опасных для феодальной собственности дел идет розыскным процессом. Устанавливая наказание за кражи и порядок их расследования, ст. ст. 52-57 вводят ряд дополнительных мер, усиливающих охрану феодальной соб­ственности и интересов государства в целом. К ним относятся институт поручительства, как необходимое условие оставления оправданного на свободе, применение пытки и собственное признание, тесно связанное с развитием розыскного процесса. Обращает на себя внимание, что эти институты значительно усилились. Так, Судебник 1550 года подчеркивает необходи­мость не просто поруки, а крепкой поруки, т. е. авторитетного поручительства, какое могли дать лица, обладающие прочным положением в обществе. Если раньше пытка и выдача на поруки до производства обыска применялись лишь при оговоре человека татем (ст. ст. 1 - 14 Судебника 1497 года), то по Судебнику 1550 года пытка была обязательна при обвинении в квалифицирован­ной краже. В этом случае она являлась одним из основных спо­собов выяснения обстоятельств дела.

58. А на кого взмолвят дети боярские человек десять или пятнадцать добрых, или черных людей человек пятнатцать или дватцать добрых жо крестьян и целовалников по крестному целованью, что он тать, а довода на него в прежних делех не будет, у кого крал или татбу плачивал, ино на том взяти исцову гибель без суда, а его дати на крепкую поруку; а не будет по нем крепкие поруки, ино его вкинути в тюрму, и без крепкие поруки его ис тюрмы не выпущати. А мошеннику та же казнь, что и татю. А кто на оманщике взыщет и доведут на него, ино у ищеи иск пропал. А оманщика, как ни приведут, ино его бити кнутьем.

В статье повторяется ст. 12 Судебника 1497 года об оговоре в воровстве со стороны добрых людей, являвшемся абсолютным доказательством для взимания с оговоренного исцовой гибели без суда, уточняется состав добрых людей и усиливается ответ­ственность оговоренного. Прежде всего увеличивалось количе­ство добрых людей, привлекаемых к облихованию. Вместо 5 - 6 требовалось уже от 10 до 20 человек. Кроме того, проводилась резкая дифференциация между показаниями детей боярских и черных людей. В полном соответствии с феодальным правом-привилегией показания 10 - 15 детей боярских приравнивались к показаниям 15 - 20 добрых крестьян. Это фактически сосре­доточивало решение вопроса об обвинении подозреваемого в руках дворянства.

В этой же статье впервые появляется термин мошенничество, который трактуется как карманная кража (от слова мошна - кошелек). Однако большинство исследова­телей признает, что именно ст. 58 Судебника 1550 года впервые проводит различие между воровством и мошенничеством. Дей­ствительно в этой же статье наряду с мошенником упоминает­ся оманщик - обманщик, который при доказательстве его ви­ны подлежит торговой казни.

59. А доведут на кого разбой, или душегубство, или ябедничество, или подписку, или иное лихое какое дело, а будет ведомо(й) лихой человек, и боярину того велети казнити смертною казнью, а исцево велети заплатити из его статка; и что ся его статка за исцовым останет, и то отдати в прогоны. А не будет у которого у лихово столко статка, чем исцово заплатити, и боярину того ли хово в ысцеве гибели исцу не выдати, а велети его цареву и великого князя тиуну московскому да дворскому казнити смертною казнью. А боярину и дьяку и неделщику от того не имати ничего.

В статье выделяется новый вид должностного преступле­ния — подписка. Кроме того, статья предусматривает возмещение прогонов, т. е. приказных убытков и расходов лишь при наличии истцова статка, и пред­писывает не имати ничего из имущества казненного в поль­зу боярина, дьяка и недельщика.

60. А на кого доведут татбу или душегубство или иное какое лихое дело, оприч розбою, в котором городе или волости, а будет ведомдой лихой человек, и намеснику или волостелю велети того казнити смертною казнью, а исцево велети доправити из его статка; а что статка от исцева останетца, и намеснику и его тиуну то имати собе. А не будет у которого лихово статка, чем исцева заплатити, и ему того лихово исцю в его гибели не выдати, а велети его казнити смертною казнью, а на исце намеснику или волостелю (и) их тиуном не имати ничего. А приведут кого в розбое или на кого в суде доведут, что он ведомой розбойник, и намесником тех отда(ва)ти губным старостам. А старостам губным, оприч ведомых розбойников (у наместников) не вступатися ни в что. А татей им судити по царевым и великого князя по губным грамотам, как в них написано.

В статье, сохраняющей в соответствии со ст. 39 Судебника 1497 года смертную казнь ведомому лихому человеку, вводится новый, возникший уже после Судебника 1497 года, порядок рассмотрения этих дел. Из компетенции наместников изымаются и передаются в ведение губных старост дела о разбое. Татебные дела рассматрива­ются уже не судом наместников, а по царевым великого князя губным грамотам, как в них написано. Участие наместников в суде над татями ограничивается лишь получением с татей про­дажи, прибытка. Мера же наказания определяется губными старостами. В отличие от Судебника 1497 года меры наказания татей конкретизируются и усиливаются. Если за первую кра­жу, не подтвержденную доводом, облихованный тать, согласно ст. 12 Судебника 1497 года, уплачивал истцу гибель без су­да, то губной наказ предусматривает для него битье кнутом и изгнание из земли вон. Вторая кража влекла, помимо наказа­ния кнутом и изгнания, отсечение руки, а третья - смертную казнь, чему предшествовало битье кнутом. Основываясь на принципе устрашения, чтоб на то смотря другим не повадно было так делать, предписывалось казненных повесити в тех местех, где которого татя поймают с татбою. Таким образом, Судебник 1550 года идет по пути ограничения объема деятельности органов наместничьего управления. Вместе с тем Судебник 1550г. отчетливо проводит линию на укрепление и развитие новых органов в системе местного управления Русско­го государства. В этом смысле издание Судебника 1550 г. мож­но рассматривать как важнейший этап в проведении губной ре­формы, поскольку Судебник своей ст. 60 превращает губные учреждения в органическую составную часть государственного аппарата в масштабе всего государства. Если при этом учесть, что губные старосты в своей деятельности находились под кон­тролем Разбойного приказа, то усиление их веса в управлении за счет ограничения наместников и волостелей означало даль­нейшее укрепление централизованного государства, одним из органов которого и являлись губные учреждения.

61. А государьскому убойце, и градскому здавцу, и коромолнику, и церковному татю, и головному татю, и подметчику, и зажигалнику, ведомому лихому человеку, живота не дати, казнити его смертною казнью. А будет ис тех кому лихому истец, и заплатити исцево из его статка; а что ся его статка останет за исцовым, и то отдати в прогоны. А не будет у которого лихово столко статка, чем исцово заплатить, ино его исцу в его гибели не выдати, казнити его смертною казнью.

В статье, перечисляющей наиболее опасные преступления, вводится два новых состава - сдача города неприятелю и подмет.

62. А бояром и детем боярским судити, за которыми кормленья с судом з боярским; а на суде у них и у их тиунов быти, где дворской — дворскому, да старосте, и лутчим людем, целовалником. А судные дела у намесников и у их тунов писати земским дьяком, а дворскому да старосте и целовалником к тем судным делом руки свои прикладывати. А противни с тех судных дел слово в слово писати намесничим дьяком, а намесником к тем противнем печати свои прикладывати. Да тех судных дел записку земсково дьяка руку з дворского и старостиною и с целовалниковыми руками намесником имати к собе. А противни тех дел намеоником дьяков своих руку (с) своими печатми давати дворскому да старосте и целовалником. А которые старосты и целовалники грамоте не умеют и которые грамоте умеют, тем старостам и целовалником к судному списку земского дьяка руке руки свои прикладывати. А противнем с тех дел намеснича дьяка руке быти у того старосты и целовалников, которые грамоте не умеют, и они его держат у собя спору для. А без дворского и без старосты и без целовалников наместником и их тиуном суда не судити; а где дворского нет и преж сего не бывал, ино быти в суде у намесников и у их тиунов старосте и целовалником; а без старост и без целовалников суда не судити. И посулов намесником и их тиуном и их людем не имати, а на государя своего тиуну и пошлиннику никому посулов от суда не просити. А имати намесником от суда пошлин: доищетца ищея своего в заемном деле или в бою или в лае, и ему имати на виноватом с рубля по гривне, то ему и с тиуном; а не доищетца ищея своего, а будет ищея виноват, и ему имати на ищее с рубля по тому ж, а будет дело выше рубля или ниже, ино имати на ищее или на ответчик по тому ж розчету. А довотчику его имати хоженое и езд и правду по уставной грамоте; а где не будет грамоты, и ему имати хоженое в городе по четыре денги, а езд на версту по денге, а на правду в городе или в волости вдвое. А досудятца до поля да, став у поля, помирятца, и ему имати с рубля по гривне ж, то ему и с тиуном, да полевых пошлин полтретьятцать алтын. А побыотца на поле, ино на убитом взяти полевых пошлин полтора рубля, а доспеху не имати. А побьютца на поле в пожеге, или в душегубстве, или в розбое, или в татбе, а убьют ответчика, ино на убитом исцово доправити, а сам убитой в казни и в продаже намеснику и его тиуну. А убьют на поле ищею в пожеге, или в душегубстве, или в розбое, или в татбе, и намеснику на нем имати с его иску четвертная пошлина по полуполтине с рубля, то ему и с тиуном, да полевых пошлин полтора рубля, а доспеху не имати.

В статьях с 62 по 75 регламентируется порядок наместничьего суда как по уголовным, так и по гражданским делам.

В статье 62 значительно развивается и конкретизируется ст. 38 Судебника 1497 года. Упоминаемые еще в ст. 12 Судебника 1497 года целовальники превращаются постепенно в должност­ных лиц, своего рода присяжных заседателей. В их задачу входит контроль за соблюдением тиунами и волостелями устав­ных грамот, обычаев и т. д. Первоначально право держать на суде целовальников давалось в качестве привилегии, потому что выбранные присяжные представляли для подсудимых большие гарантии, чем лучшие люди.

Судебник уточняет степень участия в процессе судных людей и его порядок. Так, чтобы оградить местное население от возможных злоупотреблений со стороны наместников и их людей, вводится обязательное протоколирование. Протокол судебного заседания пишется земским дьяком, удостоверяется лучшими людьми, старостой и целовальниками и хранится у наместни­ка - спору для. Копия этого протокола, переписанная дьяком слово в слово и скрепленная его печатью, дается лучшим лю­дям. Судебник особо подчеркивает необходимость наличия ко­пии судебного протокола у старосты и целовальников, которые грамоте не умеют, с тем, чтобы они могли удостоверить при до­кладе в вышестоящую инстанцию истинное положение вещей. Это составляло их главную обязанность. Не устанавливая ко­личество судных мужей, статья, однако, определяет их катего­рии. Это дворский, староста и целовальники. Если в той или иной местности дворсково нет и преж сего не бывал, то участие старост и целовальников обязательно. Они должны быть в целях лучшего обеспечения интересов тяжущихся не только из тех же местностей, что и тяжущиеся, но еще и от каждой сторо­ны. Судные мужи обязывались осуществлять судопроизводство в соответст­вии с волей законодателя. Не ограничиваясь дополнением о порядке ответственности истца в случае пораже­ния его на судебном поединке, что влекло потерю иска и вы­плату судебных и полевых пошлин, статья конкретизирует их размер. По сравнению со ст. 38 Судебника 1497 года, где раз­мер пошлин определялся наместничьими грамотами и мог быть различным применительно к разным кормлениям, в ст. 62 вво­дится единый в общегосударственном масштабе размер наместничьих судебных пошлин. Он определяется с рубля и толь­ко в отношении доводчика сохраняется взимание пошлин по уставной грамоте в отношении доводчика. В случае отсутствия грамоты размер пошлины в целях ее унификации и уменьше­ния составляет уже твердый размер за хоженое, езд и правду. Это способствовало упорядочению действий кормленщиков, ог­раничивало их произвол, содействовало единству судопроиз­водства.

63. А суд боярской: которому намеснику дано с судом з боярским, и ему давати полные и докладные; а правые и беглые давати з докладу; а без докладу правые и беглые не дати.

Статья изменяет ст. ст. 18, 20, 40 - 42 Судебника 1497 года в сторону уменьшения количества дел, подсудных боярскому су­ду. За наместниками с боярским судом сохраняется лишь пра­во выдачи полных и докладных грамот, т. е. грамот, которыми лицо по собственной воле отдает себя в вечное холопство. Выдача правых и беглых грамот может производиться только с докладом боярам в Москве, т. е. через вышестоящую инстанцию (см. коммента­рий к ст. 77). Таким образом, статья отражает свойственную се­редине XVI в. тенденцию к уменьшению власти наместников за счет передачи наиболее важных дел в ведение центрального управления.

64. А детей боярских судити намесником по всем городом по нынешним царевым государевым жаловалньм по их вопчим грамотам.

Данная статья одна из центральных по своему значению, ибо в ней наиболее ярко выражена правительственная политика в отношении дворянства, помещиков. Основой статьи было по­становление, выработанное на совещании Ивана IV с боярами и освященное собором в феврале 1549 года. Оно заключалось в том, что во всех городах Московской земли наместникам запрещалось судить детеи боярских по всем делам, кроме душегубства и татьбы и разбоя с поличным. Во всех других случаях дети бояр­ские получали право непосредственного царского суда, т. е. приравнивались к боярству. Таким образом, наместники лиша­лись судебных прав в отношении детей боярских и должны бы­ли судить их по нынешним царевым государевым жаловалным вопчим грамотам.

65. А от правые грамоты имати боярину или сыну боярскому, за которыми кормленье с судом з борским, от печати с рубля по полутретья алтына; то ему и с тиуном, да дьяку его, которой (правую) грамоту напишет, имати от писма с рубля по три денги; а тиун его даст правую грамоту, и он емлет на государя своего и на себя от печати по тому ж с рубля по полутретья алтына, а дьяк емлет от писма, которой правую грамоту напишет, с рубля три денги. А с холопа и с робы от правые грамоты и от полные боярину или сыну боярскому, за которым кормленье с судом з боярским, имати от печати з головы по полутретья алтына, а дьяку от писма з головы по три денги.

В статье, повторяющей текст ст. 40 Судебника 1497 года, за­меняется в последней фразе эпитет отпустные словом полные. В отли­чие от Судебника 1497 года, который предусматривает разрыв зависимости холопа от господина, отпускавшего его на волю, Судебник 1550 года рассматривает обратный случай - оформ­ление похолопления.

66. А наместником и волостелем, которые держат кормленья без боярского суда, полных и докладных не давати, и холопа и робы без докладу не выдати, ни грамоты беглые не дати; також холопу и робе на государя правые грамоты без докладу не дати. А которой намесник или волостель без боярского суда, а выдаст холопа или робу без докладу и правую даст, и та грамота не в грамоту; а что государь того холопа или робы убытка своего скажет, и то взяти на судье вдвое, а исцом суд з головы.

Статья, определяя компетенцию кормленщика без бояр­ского суда, в отличие от ст. 63, дополняет ст. 20 Судебника 1497 года словами полных и докладных не давати, а также вво­дит санкцию за нарушение установленного порядка. Помимо того, что решение, вынесенное некомпетентным судьей, не име­ет юридической силы, судья (в данном случае наместник или волостель) возмещает понесенные господином холопа или рабы убытки в двойном размере, а дело передается на новое рассмо­трение другого, вероятно, центрального суда.

67. А тиуну намесничу на кормленье государю на холопа, ни холопу на государя правые грамоты без докладу не дати. А которой тиун государю на холопа или холоп на государя даст без доклада правую грамоту, и тому холопу, которой возмет правую грамоту на государя, дати суд з головы да то дело кончати по суду, а намеснича или волостелина тиуна до царева государева указу вкинути в тюрму, а убытки все взяти правому на тиуне. А даст тиун государю на холопа правую грамоту без докладу, и та правая грамота не в грамоте, а дати суд з головы.

Статья дополняет ст. 41 Судебника 1497 года санкцией за выдачу тиуном правых грамот без доклада наместнику. При этом тиун, выдавший правую грамоту, по которой оправдан хо­лоп, подвергается тюремному заключению и уплачивает убыт­ки. Если же он выдаст правую грамоту, по которой оправдан холоповладелец, то не несет никакой ответственности, только решение его (как и в первом случае) теряет силу. Таким образом, защищая интересы холоповладельца-феодала от возможного сокращения рабочих рук в его дворе, Судебник не доверяет тиунам, происходив­шим, как правило, из холопов, и ограничивает их действия по сравнению с наместником. Выделение в ст. 67 наместничьего тиуна в осо­бую статью и обособление его уголовной ответственности от от­ветственности наместника по ст. 66 - существенная новация, подрывавшая старую кормленую природу наместника, хозяйни­чавшего на наместничестве с помощью своих “людей”, а не пра­вившего там посредством подчиненных ему должностных лиц. Теперь тиун отвечает сам за себя перед центральной вла­стью - через голову наместника.

68. А которому намеснику дан в кормленье город с волостьми, или ему даны в кормление волости, а в которых волостех наперед сего старост и целовалников не было, и ныне в тех во всех волостех быти старостам и целовальником. И случитца кому ис тех волостей перед намесником или перед его тиуном искати или отвечати, и в суде быти у намесников и у волостелей и у их тиунов тех волостей старостам и целовалником, ис которые волости хто ищет или отвечает. А судные дела писати земскому дьяку тое ж волости. А без старост и без целовалников намесником и волостелем, за которыми кормленья з боярским судом, и за которыми кормленья без боярского суда, и их тиуном такоже не судити. И посула в суде намесником и волостелем и их тиуном не имати.

Статья подчеркивает, что главное назначение наместничьего управления заключается в объединении мест с центром, а не во внутреннем управлении волостями. Последнее должно осуществляться вы­борной системой органов самоуправления - сотскими, старо­стами и целовальниками. На их имя присылались жалованные грамоты и всякие указы и Судебники. В их ведении находилось управление налогами и полицией.

Так же в статье развивается институт участия представителей населения в суде наместни­ков. Старосты и целовальники были обязаны участвовать в суде на­местника по искам, предъявляемым жителям их волостей. В случае принадлежности сторон к разным волостям на суде должны были присутствовать старосты и целовальники из каж­дой волости, составляя иногда целую коллегию. Протоколы су­да так же, как и по ст. 62, оформлялись земским дьяком. По мнению ряда исследователей, данная статья имела своей целью не только осуществление контрольных функций над деятельностью наместников, но их постепенное упразднение.

69. А пришлет намесник или волостель или их тиуни список судной к докладу, а будет ищея или ответчик у докладу список оболживит, ино послати на правду по дворсково, и по старосту, и по целовалников, которые у того дела в суде сидели, да велети им того дела и противень списка намеснича или волостелина дьяка руку с намесничею или с волостелиною печатью на исправу с собою привести. Да будет те судные мужи скажут, что суд таков был, и руки у списка их, и противень будет намеснича или волостелина дьяка с тем судным списком з земского дьяка рукою сойдетца слово в слово, и тем тот виноват, хто список лживил, и список на него подписати. А скажут судные мужы, что суд был, да не таков, и список не земского дьяка рука, и руки, скажут, у списка не их, и противень будет намеснича или волостелина дьяка с судным списком не в слово в слово, и по тому списку исцев иск взяти на судье, а пеню судье сверх того, что государь укажет. А будет скажет дворской, и судные мужи, и староста, и целовалники, которые грамоте умеют, что суд был таков, и руки у списка их, а те судные мужы, которые грамоте не умеют, с ними порознятца, скажут, что был суд, да не таков, а которой противень намеснича или волостелина дьяка руку положат, и тот противень с судным списком не слово в слово, и тем виноват судья и судные мужи, которые по списку такали; и взяти исцев иски на судье и на тех судных мужех, которые по списку такали, а пеню сверх того что государь укажет. А не станет за списком ищея или ответчик (на срок), а довотчик на него запись поручную положит, и того, которой не стал, по довотчикову слову обвинити; а подписати на него список за сто верст по сроце семым днем; а дале ста верст или ближе, ино подписывати списки после срока по тому ж розчету.

Статья предусматривает порядок утверждения приговора наместничьего суда. Судные списки присылались на доклад в вышестоящую инстанцию либо княжескими чиновниками по несколько за-раз, либо земским судьей вместе с царской каз­ною. Проверка судных списков начинается только в случае, если вызванные к докладу ищея или ответчик список оболжывит, то есть оспо­рят. Статьей предусматривается три варианта проверки.

Если вызванные для дачи свидетельских показаний дворский, староста и целовальники подтвердят, што суд таков был, признают подлинными свои подписи под судным списком, ко­торый слово в слово сходится со списком, хранимым у судных мужей, то правильность вынесенного приговора считается дока­занной. Если судные мужи признают подложность протоко­ла - суд был, да не таков, то иск взыскивают с судьи, который сверх того подвергается наказанию. Если же показания грамот­ных судных мужей порознятся с показаниями неграмотных, то закон предписывает верить последним, резонно полагая, что они-то уж не в состоянии подделать копию судного списка.

Поскольку доклад требовал присутствия обеих сторон, не­явившаяся сторона по истечении срока, указанного в поручной записи, проигрывала дело. Статья, с одной стороны, продолжа­ет свойственную Судебнику тенденцию к усилению контроля над наместниками, а с другой - свидетельствует о возрастании роли письменных доказательств.

70. А кого намесничи или волостелины люди учнут давати от кого на поруки до суда и после суда, и по ком поруки не будет, и намесничим людем тех людей являти в городе приказщиком городовым, да дворскому, и старосте, и целовалником, а в волости являти старостам и целовалником, которые у намесников и у волостелей и у их тиунов в суде сидят; а не явя тех людей, по ком поруки не будет, намесничим и волостелиным людем к собе не сводити и у собя их не ковати. А кого намесничи или волостелины люди не явя приказщиком, да дворскому, да старосте и целовалником, к собе сведут да у собя его скуют, и хто тем людем род и племя придут на намесничих или на волостелиных людей к приказщиком, да к дворскому, и к старосте, и к целовалником о том бити челом и являти, и приказщиком, да дворскому, и старосте, и целовалником у намесничих и у волостелиных людей тех людей выимати; и кого у намесничих и у волостелиных людей вымут скована, а им не явлена, ино на намесниче или на волостелине человеке взяти того человека безчестье, посмотря по человеку; а чего тот на намесниче или на волостелине человеке взыщет, и тот иск взяти на нем вдвое.

Статья 70 - нововведение, также направленное на упорядо­чение наместничьего суда путем контроля со стороны выбор­ного управления за действиями наместников и волостелей при производстве ими арестов и дачи на поруки местных жителей. Статья признает незаконным арест и наложение оков на лю­дей, нуждавшихся в поручительстве, без ведома выборных от дворянства властей - приказщиков городовых, выполнявших судебные обязанности и присутствовавших на суде наместника в качестве представителей посада, а также дворского, старо­сты и целовальников, т. е. представителей уездного дворянства

Если родственники арестованных предъявят выборным вла­стям жалобу на незаконный арест, арестованный освобождается ими под поручительство родственников. Подчиненные наместников и волостелей, виновные в неза­конном аресте, выплачивают арестованному бесчестье, посмотря по человеку, и возмещают в двойном размере нанесенный ущерб. Появление этой нормы позволяет сделать заключение о распространен­ности (до Судебника 1550 года) таких арестов как приема для всяческого вымогательства и наживы (не говоря уже о сведе­нии любых личных счетов).

71. А намесником и волостелем, которые держат кормленья, и тиуном великого князя, и боярским тиуном, и детей боярских тиуном татя и душегубца и всякого лихово человека без докладу не продати, ни казнити, ни отпустити. А хто татя или душегубца и всякого лихово человека отпустит, или кого без докладу продаст или казнит, и на том судье исцовы иски доправити вдвое, а в государове пене кинути в тюрму до царева государева указу.

Статья, определяя порядок рассмотрения дел в отноше­нии татей, душегубцев и всякого лихого человека, имеет сходст­во со ст. 43 Судебника 1497 года и ст. 60 Судебника 1550 года. В статье проявляется тенденция, согласно которой правительство стремиться сосредоточить все разбойные дела в едином центральном органе, предоставив ему всю полноту власти в этом вопросе. Отсюда вытекает, что в борьбе с разбоями и им подобными преступлениями применял­ся розыскной процесс, формы которого были едины как для губного, так и для наместничьего суда. Статья 71 (анало­гично ст. 43 Судебника 1497 года) имеет в виду не определе­ние наказания, а ограничение наместничьего суда в отношении дел, наиболее затрагивающих интересы государства. В этом случае ст. 71 дополняется санкцией, предусматривающей опла­ту убытков в двойном размере и тюремное заключение до царе­ва государева указу для кормленщиков, решивших своей вла­стью, без докладу, вопрос о тате, душегубце и всяком лихом человеке.

Дата добавления: 2015-06-27