Первобытная община по данным археологии палеолита 2 страница

Примером довольно сложного мустьерского жилого комплекса может служить стоянка Молодова I на Днестре. Она состояла из зимнего жилища, двухкамерного, овального в плане, с двумя боковыми пристройками, и, возможно, также из летнего жилища. Над ограждением из крупных костей мамонта, обнаруженным в ходе раскопок зимнего жилища, вероятно, возвышался каркас из жердей, покрытый шкурами. Внутри ограждения - следы 15 кострищ, мощный культурный слой, кухонные остатки, огромное количество каменных изделий. Площадь жилища - 40 кв. м [142; 143]. Насыщенность площади жилища культурными остатками указывает на то, что это было долговременное обиталище относительно многочисленной группы людей - может быть, протообщины. Г. П. Григорьев полагает, что она состояла самое меньшее из 15-20 человек [52, с. 141]. Двухкамерность жилища позволяет думать, что она расчленялась на две хозяйственно-родственные группы или протосемьи.

В Западной Европе известны уже сотни мустьерских стоянок различного типа, принадлежавших неандертальцам, которые в среднем палеолите пришли на смену пренеандертальцам. Структура социально-экономического освоения территории была такой же, как и у их предшественников: в центре охотничьей территории протообщины находился базовый лагерь, вокруг которого располагались временные стойбища хозяйственных групп, сезонные и кратковременные стоянки охотников, мастерские, места, где разделывались туши животных. В Вюрме I (80-55 тыс. лет тому назад) люди возводили свои жилища главным образом под открытым небом, в Вюрме II (55-35 тыс. лет тому назад) они начали искать убежища в пещерах и под скальными навесами, которые лучше защищали от непогоды.

Поселение под открытым небом Трекассат (Вюрм I), упомянутое выше, состояло из двенадцати небольших хижин (следы которых обнаружены на почве), разбросанных на площади 50 га. И хотя не все они были одновременны, все же создается впечатление, что в поселении обитала протообщина, расчлененная на формирующиеся семьи. Ведь каждая хижина могла вместить только одну пару и ее потомство. В Вюрме II в пещерах и укрытиях под скалами жилища, площадь которых иногда достигала 80 кв. м, были удлиненными и имели большое сходство с общинными жилищами позднего палеолита. В Пейрарде под скальным навесом обнаружены следы хижины площадью 11,5 х 7 м, ограниченной небольшими каменными блоками; очаги располагались по ее большой оси [199, с. 215-217; 476, с. 644-655]. Переход к коллективным жилищам не означает, что изменилась социальная структура. Другими стали внешние условия, и протообщине приходилось на протяжении многих месяцев обитать в стенах одного жилища. Но это способствовало более строгой социальной регламентации, необходимой для сохранения мирных, устойчивых взаимоотношений внутри общности.

Умение действовать организованно и сплоченно, особенно во время разнообразных облав, порою весьма сложных, - вот что характеризовало охотничьи коллективы мустьерцев и их предшественников - ашельцев. Это говорит о внутренней организованности протообщины как единого целого. А наличие долговременных жилищ, сезонной, иногда долговременной оседлости, правильного, устойчивого освоения определенной среды обитания - все это свидетельствует о территориальности, экономической связи с определенной территорией - другом признаке охотничье-собирательских общин. Длительная оседлость способствовала развитию и упрочению социальных связей внутри протообщины.

Многим мустьерским охотникам Европы была свойственна сезонная оседлость. Одни группы летом преследовали по тундре стада животных и жили во временных стойбищах, другие зимой охотились в лесотундре на оленей, мамонтов, лошадей и бизонов, а летом возвращались в открытую, безлесную тундру. Образ жизни мустьерских охотников, приспособленный к миграциям животных, во многом напоминает образ жизни североамериканских охотников на оленей карибу. Большинство мустьерских, а затем и позднепалеолитических обитателей пещер Юго-Западной Франции, как и группы, обитавшие в довольно богатых животными ресурсами областях лесотундры [218, с. 467], тяготели к долговременной оседлости. Таким образом, уже в мустьерскую эпоху наблюдались различия в образе жизни людей и их хозяйственной деятельности, определяемые различными природными условиями. С этим были связаны, очевидно, и различия в социальной адаптации, в структуре и мобильности протообщины.

Около 40 тыс. лет тому назад на территории Европы и в Средиземноморье появились неоантропы, люди современного физического типа, носители позднепалеолитических культур. В позднем палеолите, видимо, в основном уже сформировалась современная, известная по стадиально наиболее ранним этнографическим материалам структура охотничье-собирательской общины, что и дает основание говорить не о протообщине, а об общине, не о протосемье, или формирующейся семье, а о семье. Жилища и поселения этой эпохи особенно интенсивно изучались в пределах СССР.

Самый распространенный тип жилищ позднего палеолита - небольшое округлое или овальное в плане сооружение с одним очагом. Остатки землянки, округлой в плане, диаметром около 6 м, обнаружены П. П. Ефименко в Костенках на Дону. Четыре подобных жилища, образующих поселение, каждое с очагом в центре, найдены в более древнем слое той же стоянки. Круглая в плане полуземлянка 5,5 х 4,5 м открыта С. Н. Замятниным в Гагарине на Дону. Две большие ямы составляют с ней единый комплекс; вероятно, это было долговременное зимнее жилище [623; 61, с. 26-77; 130].

Два аналогичных жилища, расположенные в нескольких метрах одно от другого, найдены А. Н. Рогачевым в Костенках IV. Каждое из них имело около 6 м в диаметре, в каждом был очаг [120, с. 25-37]. Такие же жилища диаметром 4-6 м, с одним очагом, обнаружены в бассейне Днепра и в других местах. Овальное в плане жилище 7-8 м в диаметре, с очагом в центре, исследовано П. И. Борисковским в Костенках II; в пристройке был похоронен в сидячем положении пожилой кроманьонец [30]. На стоянке Буреть в районе Иркутска А. П. Окладников открыл остатки позднепалеолитического поселения из трех небольших, видимо летних, овальных в плане жилищ и одного зимнего [109, с. 16-31]. Летники были сравнительно легкими наземными строениями с очагами в центре. Зимник представлял собою полуземлянку с очагом; по конструкции он близок к чукотскому валькару - землянке с тоннелем (у чукчей обычно на несколько летников приходится один зимник). Следы другого поселения найдены М. М. Герасимовым на стоянке Мальта близ Иркутска [49, с. 78-124; 48, с. 27-50; 47, с. 128-134]. В разное время здесь было выявлено 14 жилищ, круглых (диаметром от 3,5 до 6 м) и удлиненных (3 х 4 м, 6,5 х 4, 8 х 4, 7 х 6,5, 7 х 6 м). Они располагались вдоль реки на небольшом расстоянии друг от друга. Площадь этого необычного по своим размерам и количеству жилищ позднепалеолитического поселка составляла свыше 1100 кв. м. Такого большого скопления жилищ не знает ни одно другое палеолитическое поселение мира. В центре его находилось крупное (14 х 6 м), отличающееся от остальных жилище. Это либо общинный центр (длинный дом), вокруг которого сосредоточены небольшие полуземлянки, как полагает А. А. Формозов [137, с. 205-210], либо общинный зимний дом - зимник и малые жилища семейных групп - летники.

Подобное размещение в одном поселении жилищ, предназначенных для двух сезонов - зимнего и летнего, - характерно для Бурети и поселений современных народов Севера. Сезонное поселение небольшой общины охотников и рыболовов представляет собою стоянка Макарово на верхней Лене. Здесь предположительно было три или четыре легких наземных жилища, в которых обитали, как и в других позднепалеолитических поселениях, отдельные хозяйственно-бытовые ячейки единого производственного коллектива - общины. Люди вели подвижный образ жизни и приходили сюда лишь в холодное время года - осенью или в начале зимы [9, с. 105-106].

Итак, жилища этого очень распространенного типа нередко образуют долговременные или сезонные поселения целой общины. Однако отдельное жилище с одним очагом не всегда предназначалось для одной семьи. Связь очага с семьей засвидетельствована этнографией, но этнографы зафиксировали и такие случаи, когда в жилище с одним очагом располагалось несколько родственных семей (например, у нганасан). Площадь многих круглых или овальных жилищ с одним очагом это допускала.

Другой тип жилищ позднего палеолита - длинные жилища, состоявшие как бы из нескольких слившихся круглых или овальных жилищ и имевшие несколько очагов. Они, несомненно, предназначались для длительного совместного проживания в зимнее время нескольких семей одной общины. Такое жилище 12 х 4 м с тремя очагами по центральной оси исследовано П. И. Борисковским на стоянке Пушкари I в бассейне Десны. При его сооружении три небольшие, овальные в плане полуземлянки пристраивались друг к другу [31, с. 176-233]. На стоянке Юдиново I раскопано зимнее жилище (17 х 10 м), состоявшее из шести секций, в которых, как полагают исследователи, помещались отдельные семьи общины. Седьмая секция у входа была занята большим очагом. Рядом с жилищем находились три крупных очага, производственные центры, или зоны, где изготовлялись орудия, ямы для хранения запасов мясной пищи и топлива [38, с. 133]. Два длинных жилища 5,5 м шириной каждое обнаружил в нижнем горизонте Костенок IV А. Н. Рогачев. Длина одного - 34 м, другого - 23 м, расстояние между ними - 17-20 м. В одном было десять или более очагов, в другом - девять [120, с. 89-115]. Общинный характер длинных жилищ и состоящих из них поселений очевиден. Их исходным структурным элементом были жилища первого типа; об этом наглядно свидетельствует стоянка Пушкари I.

К иному типу поселений относятся жилые комплексы площадью 500-800 кв. м, исследованные П. П. Ефименко в Костенках I. Эта стоянка, согласно реконструкции П. П. Ефименко, представляет собою группу различных сооружений жилого и хозяйственного назначения, свидетельствующих «об определенной степени оседлости и сравнительно высоком уровне культуры» [59, с. 9]. Основой существования общины была массовая охота на мамонта. Линза культурного слоя обрисовывает овальный жилой комплекс около 36 м в длину и 15 м в ширину. По его периметру расположены большие ямы, три или четыре из них - хорошо утепленные жилые помещения, остальные - хозяйственные ямы-кладовые. По длине комплекса на расстоянии 2 м один от другого размещались девять очагов; кроме того, два очага находились в стороне. Непосредственно у очагов сосредоточены небольшие ямы-хранилища и рабочие места. Расположение очагов, вокруг которых концентрировалась повседневная жизнь общины, система утепленных землянок и хозяйственных помещений, большое количество разнообразных находок - все говорит о том, что это - комплекс сооружений, рассчитанный на пребывание в нем в течение всей зимы. Размещение очагов на равном расстоянии один от другого, возможно, связано с членением общины на примерно равные общественные ячейки - вероятно, семьи. Землянки, предназначенные для отдельных простых семей, обращены входами к цепи очагов в центре обитаемого пространства. Это - древняя структура поселения общины. Комплексы подобного типа, полагает П. П. Ефименко, устраивались «из ряда отдельных камер, соединенных переходами в одно большое жилище, дававшее приют многим семьям» [59, с. 205]. Правда, в Костенках I такая конструкция не обнаружена. Елисеевичи, Юдиново и многие другие поселения этой эпохи также были рассчитаны на длительное пребывание охотничьих общин, по крайней мере в наиболее суровое зимнее время [59, с. 412].

Г. П. Григорьев предлагает иную реконструкцию жилища из Костенок I, которая, впрочем, не отличается принципиально от той, которую предложил П. П. Ефименко. Г. П. Григорьев считает, что жилище со стоянки Костенки I имело меньшую площадь, чем допускал П. П. Ефименко. Очаги находились внутри жилища, но ямы, включая жилые землянки, - вне его. И в этом случае оно оставалось, по мнению Григорьева, зимним многосемейным жилищем [303, с. 344-348].

Рядом с остатками первого жилого комплекса в Костенках I обнаружены следы нескольких аналогичных комплексов. Все они стратиграфически одновременны и, быть может, представляли собою единое поселение крупной общины охотников на мамонтов. Подобные поселения в позднепалеолитическую эпоху были возможны в местностях, особенно благоприятных для охоты и собирательства. Такой местностью и был нынешний Костенковско-Боршевский район на заключительной стадии позднего палеолита. Вместе с тем специалисты высказывают обоснованные сомнения в том, что даже здесь люди могли обитать постоянно, в течение круглого года. Скорее всего поселения носили сезонный характер [43, с. 85].

В Авдееве близ Курска М. В. Воеводским и А. Н. Рогачевым раскопаны остатки такого же овального в плане наземного жилища длиной 45 м и шириной 19-20 м [119]. Оно почти тождественно жилищам из Костенок I, но крупнее. Площадь первого жилища из Костенок I, по реконструкции П. П. Ефименко, - более 600 кв. м, площадь авдеевского жилища - более 800 кв. м. Авдеевское поселение включало, вероятно, еще шесть землянок.

Четыре удлиненных наземных жилища с одним или несколькими очагами внутри обнаружены на стоянке Сунгирь. Стойбище, видимо, было временным, сезонным. Оно использовалось людьми многократно во время сезонных миграций северных оленей. Стойбище состояло из двух групп жилищ, возможно неодновременных, и принадлежало одной небольшой общине [12, с. 131; 14]. На стоянке Талицкого в пойме реки Чусовой найдены следы пяти наземных жилищ удлиненной прямоугольной формы. В каждом из них находилось по одному, по два или по три очага. Люди жили на стоянке зимой и летом по нескольку месяцев [13]. На стоянках Талицкого, Сунгирь и Бызовой нет полуземлянок и землянок, что указывает на иной, чем на Дону, тип социально-культурной адаптации, на большую подвижность населения Севера, связанную с сезонными миграциями животных.

П. И. Борисковский полагает, что древнейшим типом жилища позднего палеолита были небольшие, округлые в плане землянки и полуземлянки с одним очагом [32, с. 13]. Такая последовательность вероятна, но не абсолютна. В Костенках IV более древние длинные жилища перекрыты культурным слоем поселения из двух круглых жилищ. Округлые в плане жилища восходят к распространенному еще в раннем палеолите прототипу. Выше отмечалось, что уже тогда люди нередко вычленяли обитаемое пространство окружностью, малый мир, замкнутый внутри ее, был микрокосмом человека, ближайшим социальным и производственным окружением - протообщиной или ее частью. Округлые жилища сохранялись в позднем палеолите и тогда, когда появились жилища других типов - более обширные. Но в ряде случаев при сооружении последних округлые жилища были исходным элементом. Если округлые и некоторые удлиненные жилища имели один очаг в центре, то длинные - несколько очагов, расположенных в один ряд по длинной оси жилища.

Сооружение позднепалеолитических жилищ требовало совершенных форм организации труда, необходимо было и заботиться о поддержании огня [123, с. 75]. Это свидетельствует о том, что и в позднем палеолите община сохраняла свое значение в качестве основного социального и производственного коллектива. Рядом с жилищами нередко находят большие ямы-кладовые, в жилищах - ямы-хранилища. Широкое использование костей мамонта, этого стойкого, не поддающегося гниению материала, мощный культурный слой, как и конструкция жилищ, указывают на то, что люди обитали здесь длительное время. Продолжительное и тесное общение группы людей предполагало развитие социальных связей, дальнейшую консолидацию первобытного социума. «Поселения и жилища с самого своего возникновения являлись главными центрами производственной, домашнехозяйственной, общественной и духовной жизни» [123 с. 76].

Некоторые позднепалеолитические стоянки образовывали, как уже отмечалось, целые поселения. Зная размер жилой площади и количество жилищ, можно приблизительно определить численность обитавших здесь людей. Площадь малых жилищ, округлых или овальных в плане, редко превышала 25 кв. м. В таком жилище едва ли могло находиться более 15 человек. Спящий взрослый человек нуждается по крайней мере в 1,5-2 кв. м жилой площади; кроме того, часть площади занимает очаг. Материалы об индейцах Калифорнии свидетельствуют, что минимальная норма площади пола на человека - 1,8 кв. м; верхний предел - 9 кв. м - относительно редок [239, с. 90-91, 97, 114-115]. Наблюдения среди нганасан, живущих в суровых условиях Севера, показывают, что даже у них на одного человека приходится от 4 до 8 кв. м площади жилья [140, с. 24]. Следовательно, в поселении, состоявшем из двух малых жилищ, проживало не более 30 человек. То же относится к дому с двумя очагами, который представлял собою как бы два круглых дома под одной кровлей. В длинном доме с десятью очагами из Костенок IV, площадь которого составляла около 200 кв. м, могло проживать до 100 человек. Вычисленное таким способом приблизительное число жителей в поселениях из малых жилищ и в длинных домах в общем соответствует численности общин современных охотников и собирателей (следует учитывать, что вариабельность численности в настоящее время зависит от совокупности различных факторов - природных условий, относительного развития техники, интенсивности социальных связей внутри общины и т. п., как, вероятно, было и в палеолите). В таком случае не кажется слишком большой даже численность общины, обитавшей в двух длинных домах в Костенках IV, - всего около 170 человек. Этнографии известны такие общины. Не надо забывать и того, что многие позднепалеолитические общины жили в более благоприятных экологических условиях, чем современные охотники. Как показывают исследования, на одного человека приходилось большее количество потребляемой биомассы, а соответственно и их общины могли быть более многочисленными. Кроме того, в каждом из домов Костенок IV могло проживать меньше людей, чем мы допускаем, и несколько синхронных жилищ из раскопанных поселений не обязательно были обитаемы одновременно. Исследованиями на Чукотке выявлено, что реально обитаемые жилища составляют 1/2 - 2/3 из общего числа их остатков [85]. Следовательно, и численность общины меньше, чем можно предположить, учитывая площадь всего обитаемого пространства.

Что же представляли собою стоянки с одним малым жилищем? В каждом ли из них обитала целая община? Этнографией зафиксированы и такие малочисленные общины, живущие обычно в осложненных экологических условиях, но это исключение из правила. В ряде случаев сохраняется вероятность того, что где-то поблизости находились и такие жилища, которые не выявлены раскопками или от которых не осталось даже следов. Как известно, малые жилища обычно образовывали поселения из двух и более жилищ. В каждом таком жилище могла длительное время обитать часть общины, отделившаяся от нее в промысловых, хозяйственных целях, иными словами, хозяйственная группа.

Примером поселения, состоявшего лишь из одного малого жилища, является Гагарино. Известны и другие позднепалеолитические поселения, где существовало, очевидно, только одно сравнительно небольшое, рассчитанное на длительное использование жилище с одним очагом. В них, вероятно, жили мелкие хозяйственные группы. Современные охотники и собиратели в наиболее трудное время года долго, иногда многие месяцы, ведут самостоятельное существование хозяйственными группами, а порою и отдельными семьями, затем община вновь воссоединяется. Так могло быть и в позднем палеолите. По мере развития производительных сил и связанных с ним социальных процессов хозяйственно-бытовое обособление хозяйственных групп, а затем и отдельных семей становилось возможным и в пределах сезонного или долговременного поселения всей позднепалеолитической общины.

Можно допустить, что малые жилища служили иногда и отдельным семьям, тяготевшим к хозяйственно-бытовому обособлению. Это было обусловлено прежде всего укреплением хозяйственной самостоятельности семьи. С. Н. Бибиков приводит этнографические данные, свидетельствующие о том, что у многих народов Севера число людей в хозяйстве (соответствующем семье) составляло примерно пять-семь, а численность хозяйств в стойбище - примерно три-шесть [23, с. 10]. При реконструкции жизни людей европейского позднего палеолита, которые достигли сравнительно высокого уровня общественного и культурного развития и жили в сходных экологических условиях, привлечение этого сравнительного материала вполне оправдано. И если, например, в одноочажном палеолитическом чуме диаметром 4 м из поселения Мальта, согласно М. М. Герасимову, обитало восемь-десять человек, из них четыре-пять человек взрослых [47], то очевидно, что в чуме жили одна - две семьи.

На одной из наиболее древних позднепалеолитических стоянок, Радомышльской, в Житомирской области, на шесть-десять кучно расположенных жилищ приходились один крупный очаг, находившийся вне жилищ, одна яма-хранилище и один производственный центр [150]. «Видимо, все жилища составляли единый хозяйственно-бытовой комплекс. Напротив, на более позднем по времени Мезинском стойбище (Черниговская область), состоявшем из пяти близко расположенных жилищ, каждое из них являло собой обособленный хозяйственно-бытовой комплекс» [12, с. 130; 149; 151]. О еще большей степени социального и хозяйственного обособления внутри общины свидетельствует Добраничевская стоянка в Киевской области, относящаяся к концу позднего палеолита. Здесь было четыре четко обособленных хозяйственно-бытовых комплекса, отстоявших один от другого на значительное расстояние (более 20 м). Каждый из них имел одно жилище, один - два производственных центра, один - два крупных очага и от одной до четырех ям-хранилищ. В местах, где находились производственные центры, сохранились скопления обломков камня, кости и изделий из них. Средоточием каждого хозяйственно-бытового комплекса являлось округлое в плане жилище диаметром около 4 м; остальные объекты располагались вокруг него. И. Г. Шовкопляс полагает, что каждый хозяйственно-бытовой комплекс был местом обитания и хозяйственной деятельности отдельной малой семьи, входившей вместе с другими семьями в состав общины [148, с. 7-8; 147]. С. Н. Бибиков отмечает одинаковое количество летних (внешних) очагов и производственных центров на многих позднепалеолитических поселениях, что указывает, по его мнению, на хозяйственно-бытовую самостоятельность отдельных семей [23, с. 11-13]. Возможно, однако, что очаги и производственные центры принадлежали не только отдельным семьям, но и группам хозяйственно-обособленных родственных семей.

Иную последовательность устанавливает в Абри-Пато (Франция, Дордонь) X. Мовиус. В ориньяке, по его мнению, здесь обитали небольшие семейные группы. Их объединяли, как он полагает, брачные связи, совместные охотничьи походы и обряды. Плотность населения была низкой. Позднее, в перигоре, около 20 тыс. лет назад, возросшее население сосредоточилось в одном длинном доме, сооруженном под скальным навесом [443, с. 296-325]. Социальные связи благодаря этому стали более прочными. На многих позднепалеолитических стоянках Восточной Европы группы родственных семей, сначала обитавшие в малых жилищах с одним очагом, позднее тоже сконцентрировались в длинных домах. Следовательно, модели развития социальных связей в позднем палеолите были различными. В каждой из них нашли отражение развитие производительных сил, демографические тенденции, а также изменения природных условий (которые могли, например, заставить отдельные семьи соединиться в одном доме).

Различными были и типы позднепалеолитических поселений на территории Евразии. В одних областях были распространены долговременные поселения под открытым небом, в которых люди жили несколько лет подряд, в других преобладали сезонные поселения: зимние - под открытым небом или в пещерах, в которых люди жили несколько месяцев, и летние стойбища под открытым небом, в которых люди останавливались на несколько недель. Охота, в особенности на таких животных, как мамонт, бизон, олень, в позднем палеолите стала более специализированной. Там, где животные мигрировали в определенные сезоны, охотники, приспосабливаясь к этим миграциям, должны были менять свои сезонные стойбища. Там, где стада животных круглый год оставались на месте, поселения были долговременными [218, с. 477]. Однако со временем вокруг них постепенно сокращалась охотничья добыча, уменьшались запасы топлива, что заставляло людей периодически перемещаться в поисках новых охотничьих угодий. В самом конце позднего палеолита, в позднемадленское время, в связи с изменением экологических условий на территории Восточной Европы долговременные поселения, видимо, совсем исчезли и появились сезонные стойбища.

К поселениям позднепалеолитических общин относятся стоянки Павлов, Дольни-Вестонице и Пршедмости (Чехословакия). В Павлове (возраст стоянки, по данным радиоуглеродного анализа, - около 25 тыс. лет) обнаружен целый поселок - 13 жилищ, в каждом по два очага. В Дольни-Вестонице (возраст стоянки - 24-29 тыс. лет) найдено несколько овальных в плане полуземлянок с очагами (от одного до пяти в каждой), окруженных скоплениями костей по крайней мере сотни мамонтов, что свидетельствует об эффективности организованной коллективной охоты. Мощный культурный слой показывает, что стоянка служила людям длительное время, притом круглый год. Некоторые жилища были летними, другие зимними. Размеры одного из жилищ с пятью очагами - 15х9 м. Изолированная круглая хижина диаметром 6 м была удалена от остальных жилищ поселка на 80 м. Внутри ее находилась примитивная печь для обжига глиняных скульптурных изображений животных. Это - древнейшая керамика в Европе, а может быть, и в мире. Здесь же найдены изделия из кости - возможно, музыкальные инструменты. Видимо, хижина была жилищем и мастерской первобытного скульптора, изготовлявшего культовые предметы, который одновременно был и шаманом. В большом открытом кострище в центре поселка найдена женская фигурка - знаменитая «Венера из Вестониц». Синкретический образ палеолитического скульптора-колдуна, ведшего уединенную жизнь, напоминает известного многим архаическим культурам кузнеца - мастера и мага. Исследователь стоянки Б. Клима полагает, что каждое зимнее жилище вмещало 20-25 человек, большую семью или группу родственных семей, и что вся община насчитывала от 100 до 125 человек [366; 367]. Община из Дольни-Вестонице была единым, сплоченным экономическим организмом.

Культовый дом позднепалеолитической общины, открытый в Дольни-Вестонице, видимо, не единственный в своем роде. В Мезине, где было найдено пять хозяйственно-бытовых комплексов (в каждый из них входили жилой дом, надворные очаги, производственные места, ямы-хранилища), полнее всего изучен первый комплекс: круглый дом из костей мамонта (реконструированный И. Г. Пидопличко в виде яранги) площадью около 20 кв. м, четыре надворных очага, два производственных места, хозяйственные ямы. По мнению С. Н. Бибикова, дом какое-то время служил жилищем, а затем использовался как культовый центр общины. Музыкальные инструменты из кости наряду с многочисленными предметами искусства открыты и здесь. В поселке жило по меньшей мере семь семей, или около 50 человек. Ведущее место в хозяйстве занимала коллективная охота на крупного зверя, но многие хозяйственные и производственные функции выполняли отдельные семьи [22, с. 29-46; 20].

На некоторых позднепалеолитических стоянках Восточной Европы обнаружены кости волка. Как правило, их находят у очагов. На стоянке Пушкари I шейные позвонки волка лежали у очага в положении естественного сочленения. В Мезине у очага найден целый скелет волка, кости которого сохранили анатомический порядок. На крыше над входом в одно из мезинских жилищ был укреплен череп волка, а вокруг жилища лежали скелеты трех волков. Возможно, волк, как и у обитателей пещеры Лазаре во Франции, считался хранителем очага и жилища. Добавим, что на кровле полуземлянки «А» в Костенках I возвышался череп овцебыка, а на крыше землянки «Г» в Авдееве - череп мамонта.

На стоянке Пршедмости, площадь которой достигала почти 10 тыс. кв. м, в одном из средних культурных слоев, наиболее мощном, найдены остатки не менее тысячи мамонтов. Разнообразие каменных и костяных орудий, предназначенных для самых различных работ, а также коллективное погребение не менее 20 индивидов (лишь восемь скелетов принадлежали взрослым, а остальные - детям) говорят о том, что здесь длительное время существовало поселение целой общины. Пршедмости не является памятником одной эпохи, территория стоянки заселялась неоднократно [100, с. 139-140, 168]. Возможно, одна и та же община приходила сюда на протяжении жизни нескольких поколений.

Итак, лишь там, где в силу благоприятных экологических условий население тяготело к оседлости, возникали долговременные общинные поселения и крупные общинные жилища. Примером последних могут служить длинные жилища площадью 50 кв. м и более с несколькими очагами, вытянувшимися в ряд, и жилища площадью свыше 100 кв. м с несколькими очагами, расположенными в беспорядке (Дольни-Вестонице). Да и среди округлых или овальных в плане жилищ встречаются довольно крупные, площадью около 50 кв. м (Костенки II), служившие, вероятно, для длительного обитания значительной группы людей. «Вычислить, как долго стоянка была заселена, оказывается даже более трудным, чем попытаться определить примерное число обитавших на ней индивидов», - пишет Дж. Д. Кларк [77, с. 90]. И все же исследователи стремятся сделать это. Правда, их мнения о длительности существования позднепалеолитических поселений расходятся. По расчетам И. Г. Пидопличко, Киевокирилловское поселение существовало около 7 лет, Мезинское и Добраничевское поселения - 8 лет, гонцовское жилище - около 9 лет, межиричское жилище - около 20 лет. «Позднепалеолитическая оседлость была не абсолютной, ее длительность зависела от наличия пищевых ресурсов, в первую очередь мамонтов» [115, с. 154]. Охота на мамонтов играла в эту эпоху значительную роль и была одним из важнейших условий долговременной оседлости. Обитатели Добраничевского поселения специализировались в охоте на мамонтов. Об этом можно судить по тому, что здесь преобладают кости мамонта. Люди жили в поселении как летом, так и зимой, но в конце концов оставили его. Причиной послужило, видимо, исчезновение мамонтов и других животных. На Мезинском поселении обнаружены остатки 116 мамонтов. И у его обитателей мамонт был основным и постоянным объектом охоты. Люди жили здесь зимой, весной, осенью, а возможно, и летом. Вокруг гонцовского жилища - костные остатки приблизительно 93 мамонтов. На Межиричском поселении найдены остатки по крайней мере 95 мамонтов. По-видимому, и отсюда люди ушли вследствие истребления мамонтов и ухудшения охотничьих угодий [115, с. 45-144; 114].

Дата добавления: 2015-07-02