Гоа.Исповедь психоделической устрицы. 6 страница

К двери подходит охранник, и, улыбаясь, с грохотом открывает дверь. Мой сосед, дедушка Мудра, вздрагивает, прекратив бормотать свои мантры. Ну, почему же нужно так греметь задвижками? Неужели, им приносит удовольствие наблюдать, как заключённые вздрагивают от этого ужасного звука? Хотя, что говорить, кто из нормальных людей пойдет работать в охранники? Это же пожизненное, добровольное заключение.

Сокамерники выходят в коридор, держа в руках свои тарелки и кружки. Я тоже следую за ними. В коридоре, на маленьком стуле, сидит индус в грязной, засаленной одежде. Окружив себя тремя кастрюлями, он ловко накладывает рис, овощи и подливку. За мгновение в моей тарелке оказывается горка риса и пара ложек варёной капусты. В железной кружке - коричневая густая смесь, состоящая из мелких крабов, гороха и кокосовой стружки. Вернувшись в камеру, все тут же приступают к еде. Ни у кого нет ложек, все едят только руками. Дедушка Мудра, вылив всю подливку к себе в рис, проворно начинает есть. Все сидят на полу и едят. Через несколько минут пол вокруг Мудры покрывается рисом и каплями. Упавшие на пол крупные комки риса он тут же отправляет обратно в рот, не задумываясь, что по полу ходят ногами. Маленьких крабов он заглатывает, почти не жуя, вместе с панцирями и с костями. Надо бы потренироваться, чтобы также ловко орудовать пальцами вместо ложки. Рис проваливается сквозь пальцы, по рукам стекает подливка, во рту всё горит. Сколько же они в еду перца кладут? Ужасно хочется запить всё это водой. «Где вы тут берёте воду?» - знаками спрашиваю я у соседа.

- Вон там, - абсолютно спокойно Мудра показывает мне на пустые бутылки около туалета.

Из ведра возле очка, грязным и скользким черпаком я набираю в пустую бутылку тёплую жидкость. Кто бы мог подумать, что я буду пить такую воду? Посмотрев на свет сквозь бутылку, я вижу, что в воде плавает какая-то взвесь. Но, другой воды нет и, по-моему, не предвидится. Надо привыкать. Очень хочется пить.

Глава 13. Часть вторая. На воле.

Утро, очень хочется пить. Вентилятор уже не спасает от наступившей жары. Вот оно какое, моё первое утро в Гоа. С улицы доносится хор диковинных звуков, издаваемых проснувшимися птицами, животными, насекомыми. Выйдя на крыльцо, я стучусь в соседнюю комнату Яира, в надежде найти что-нибудь попить.

- Яир, ты спишь?

- Нет, проходи, мой русский друг, - слышу я из-за двери, - Мы уже не спим.

Дверь открывает Эди, обмотанная, словно сари, пестрой индийской простыней. Широко улыбаясь, она держит в одной руке чилум, а в другой - бутылку с водой.

- Будешь с нами чилум, с утра?

- Уже две недели моё утро начинается с курения чилума в вашей компании, зачем же изменять традициям? Конечно, буду. Только дайте сначала воды попить. Всю ночь такая жара была, думал, от жажды умру. Трижды за ночь ходил душ принимать, но из-под крана пить не решился.

- Это правильно, водой здесь легко отравиться. Покупая воду, всегда смотри, чтобы на крышке пластиковая пломба стояла. Хитрожопые индусы даже не задумыются о нашем здоровье, продавая, под видом минеральной, воду из-под крана. Я, первое время, не обращала внимания на пломбы, но, пару раз серьёзно продриставшись, я стала внимательно смотреть, что покупаю. Так что будь внимателен, если твоя жизнь тебе дорога.

- Вот тебе привет от Шивы. Бум буленад, – говорит Яир, протягивая дымящийся чилум, – Пойдешь сегодня с нами на пати?

- Странный ты вопрос задаешь, я же специально приехал в Гоа, чтобы вживую увидеть известные на весь мир трансовые пати. Очень хочется съесть капельку настоящего ЛСД и помедитировать в танце. У нас, в России, ЛСД 25 достать очень сложно. Продают шульгинские* заменители: DOB, DOET, PSP, PCPY. Но, очень хочется именно ЛСД 25, воздействие которого описывали в своих трудах Тимоти Лири, Станислав Грофф, Роберт Антон Уилсон и другие родоначальники психоделического движения.

- Ну, тогда у тебя появилась прекрасная возможность увидеть сегодня последнее поколение психоделических «детей цветов». Бери в прокат мотоцикл или скутер, сегодня мы едем в «Парадисо».

*

- Алло Лена, как ты? У меня всё в порядке, я наконец-то добрался до Гоа. Как Василинка, как «Хэмп»?

- У нас всё нормально. Получила твою посылку с «Хемпом». Гавнецо, конечно, по качеству, но, - половину уже продали. Когда домой собираешься?

- Я думаю пару неделек затусить, может быть, из хемпа что-нибудь прикуплю - и домой.

- Как оно, Гоа? Похоже на то, о чем ты мечтал?

- Даже не знаю, что сказать тебе, Лен. Совсем не похоже на Казантип, и совсем не похоже на то, что я представлял. Повсюду грязь, за весь день, что я здесь уже провел, я ни разу не услышал трансовую музыку. Сегодня пойду в трансовый клуб. Если и там лажа, то можно считать, что все слухи о Гоа - полное вранье. Но, есть что-то в Гоа такое, что я пока понять не могу. Может быть энергетика, а может - люди, которые совсем не похожи на тех, что окружают нас в России.

- Жулики, наверное, там, и наркоманы одни.

- В чем-то ты права, Лен. Индусы все поголовно жулики. Но, они какие-то добрые жулики. Все пытаются на какой-то мелочи обмануть. А европейцы, которые давно здесь живут, вообще на инопланетян похожи. Все ходят и улыбаются друг другу. И лица у них у всех умные и добрые. Хочется знакомиться и общаться.

- Ты, главное, с бабами там особо не знакомься. Я соскучилась уже, приезжай скорее.

- Постараюсь, целуй от меня Василинку. Я позвоню тебе через несколько дней. Все, целую, пока.

*

- Ну, вот - теперь я вижу настоящее Гоа. А то уж думал, что вранье все, что говорят про него, – обращаюсь я к Яиру, спускающемуся по лестнице клуба.

«Парадисо», - это старейший трансовый клуб под открытым небом. Последнее время трансовые опен-эйры стали запрещать, а здесь - каждый день пати проводят. Клуб находится как бы в пещере, с видом на море. Увидев многочисленных друзей-израильтян, Яир, забыв про меня, отправляется напрямую в центр танцпола, на ходу доставая свой чилум. Качественно и громко играет красивая трансовая музыка. Вокруг танцпола, на циновках сидят сотни людей. Индусские бабушки, не переставая, готовят на керосиновых горелках кофе и чай. Ощущение, что все вокруг, не прекращая, курят чарас. Огромное сладкое облако постоянно висит над всем клубом. Как же не похожи гоанские пати на какие-либо другие, которые мне доводилось видеть до этого. Сотни счастливых лиц, не обремененных какими-либо проблемами. Воздух как будто пропитан духом свободы. Удивительно, что это свобода не выходит за рамки приличия, не переливается в алкогольный беспредел, как это часто бывает в России. Красивые девушки и парни неповторимо двигаются в танце, перемещаясь по всему клубу. Это даже не танец. Это, своего рода язык, на котором общаются люди, съехавшиеся со всего мира в поисках себе подобных. Радует, что мне понятен этот язык знаков и жестов. Мне тоже хочется включится в этот диалог, ведь мне тоже есть, что рассказать. Это моё племя. Это мой язык. Наконец-то я нашел вас! От радости и переполняющих меня чувств хочется смеяться и плакать одновременно. Ощущение, что я попал на слет шаманов, которые приехали поделиться своими знаниями. Люди напоминают персонажей футуристических фильмов, где главные герои, люди, пережившие глобальную катастрофу. Татуировки, пирсинг, дреды являются неотъемлемой частью каждого. Необычные, фантастические одежды светятся в ультрафиолетовом свете. Русских очень мало. Основная масса - израильтяне. Русских сразу видно издалека. У большинства русских парней белые майки «Дольче Габана», натянутые до пупка шорты, быковато-испуганные взгляды. У большинства русских девушек безвкусно короткие, облегающие юбки, пухлые белые ляжки и косметика. Русские девушки похожи на проституток, они выглядят как инопланетяне. Инопланетяне с планеты белых обезьян.

- Hi, where are you from? – внезапно выбила меня из потока мыслей высокая красивая девушка, совсем не похожая на стандартную русскую бабу, - I am from Russia.

- Я тоже русский.

- Меня Надин зовут. Пойдем на циновку, покурим, поболтаем. У нас приятная компания собралась. Все из нашего племени, – смеясь, говорит Надин, как будто прочитав мои мысли. - Будешь чай? – спрашивает меня русская девушка, показывая жестом присесть на пол.

- Да, с удовольствием, я алкашку не люблю, а вот психоделики с чайком уважаю.

- Мама-чай, «ван масала ти» для нашего односельчанина, – звонко крикнула она бабушке с чайником и села рядом со мной на пол, – Давно приехал?

- Вчера ночью.

- Молодец, хорошо выглядишь, по тебе не скажешь, что русский. Русских, кто недавно приехал, за версту видно.

- А мы уже две недели здесь тусим. Кстати, знакомься, - это Лёха.

Высокий худой парень протягивает мне свою руку.

- Лёху все «Спонсором» зовут. Можешь и ты его так же называть. А это Ира, она уже год здесь зависает.

Ира, махнув головой и соблазнительно улыбаясь, поправляет свои длинные дреды розового цвета.

- По вам и не скажешь, что вы русские. Меня Василий зовут. Одеты вы не по-русски как-то.

- Да, мы быстро сообразили, что в европейской одежде к нам как к лохам относятся, - ответил Лёха, обняв за плечи сразу обеих девчонок, – Съездили на Найт маркет, приоделись по последней гоанско-фриковской моде. Теперь местные стали к нам, как к людям относится. А то, как увидят майку «Армани», так сразу что-нибудь продать норовят, да ещё и цену в пять раз дороже называют. Да и ты, Вась, на русского что-то не очень похож. Ты одет, как израильтянин.

- Так я с ними две недели по Индии путешествовал. Познакомился с двумя в Дели, вчера с ними и приехал.

- Это сразу видно, у них своя, отдельная гоанская мода. Будешь чем-нибудь разгоняться? – с загадочной улыбкой спросил Леха, и протянул мне открытую ладонь.

На ладони лежало несколько таблеток, с выдавленными знаками «Митсубиси» и маленькая бутылочка с каплями.

- Бери, не стесняйся. Его поэтому Спонсором и называют. Любит он всех сладеньким угощать, - весело заявила Надин, отправляя мне в рот одну таблеточку.

*Шульгины – Семейство всемирно известных драг-химиков, придумавших более 160 психоделических наркотиков.

Глава 14. Часть первая. В тюрьме.

Завтра прилетает моя Лена. Может, ей удастся меня отсюда вытащить. Моя мама выделила из своих пенсионных сбережений шесть тысяч долларов, и на адвоката теперь деньги есть. С одной стороны, - я ужасно соскучился по своей красавице, но, с другой стороны, - я испытываю ужасное чувство стыда. Мне стыдно, что я такой мудак, умудрился попасть в тюрьму, оставив моих девчонок одних, выживать снаружи. Безумно хочется обнять мою Лену. Но, как же мне потом спокойно жить здесь в тюрьме, не имея возможности к ней прикоснуться, зная, что она где-то недалеко? Как же я смогу заниматься своими делами, помня её запах, её прикосновения? Я ужасно рад увидеть свою Леночку, но, сколько же страданий мне предстоит испытать по возвращении в камеру. Как бы научится выключать свою память и свои чувства? Создав себе новое расписание дня, я почти научился не думать о своих любимых. Просыпаясь в шесть утра, я начинаю день с утренних процедур, потом читаю книги индийских философов. Ауробиндо, Кришнамурти, Ошо, Рабиндранат Тагор, – их книги помогают мне настроиться на восприятие иллюзорности нашего бытия. Затем идут завтрак и прогулка, где я обсуждаю с Виктором дуальность всех философских размышлений. После прогулки - гимнастика, изучение индийского и английского языка, обед, шахматы, снова прогулка с Виктором, опять гимнастика, ужин, чтение русских книжек, и, наконец, - сон. Времени для безделья совсем нет.

- Walking time, - кричат охранники, снова с шумом открывая дверь. Но, я уже не вздрагиваю, для меня это стало уже таким же привычным звуком, как шум вечно орущего телевизора или гул вентиляторов.

- Как дела, Виктор?

- Оупен Мапса бич! - в ответ, громко, на всю тюрьму, кричит Виктор, вытаскивая пластмассовое ведро с водой. – Хороший сегодня денек! Что, Вась, начнем с водных процедур?

Раздевшись до шорт, мы выливаем себе на голову по ковшику холодной воды, и отправляемся гулять по нашей маленькой площадке.

- Куда сегодня идем? Из Арамболя до Мандрема, или из Мандрема в Арамболь?

- Как раз - ровно час, - улыбаясь, отвечает Виктор, став традиционно слева от меня.

- Странно ведь получается: если мы гуляем, и ты идешь слева от меня, мы идем параллельно. А если наоборот, то постоянно врезаемся плечами. А вот с Дэвидом - наоборот. Наверное, у каждого человека есть свое притяжение направо или налево. Какая же стоит жара! Я, обычно в это время, в мае, каждый день гуляю по берегу моря. Люблю это время. Туристы разъезжаются, пляжи пустынные. Идешь по кромке воды, а откатившиеся волны оставляют на песке тонкую пленку воды, превращая пляж в огромное зеркало. Я люблю гулять, разглядывая отражающиеся облака под ногами. Небо над головой, небо под ногами. Сбоку - бесконечное море, отражающее майские тучки, напоминающие о приближающемся сезоне дождей. Ощущение такое, что ты паришь между облаков, только маленькие, редкие голышки или ракушки, блестящие на солнце, как кусочки серебра, напоминают, что ты на земле. Никакие наркотики в этот момент не нужны. Вставляет, как ЛСД.

- Ну а что тебе, Вась, здесь мешает по небу ходить? Сейчас обольемся ещё водой, пол мокрый будет. Будем ходить, и облака разглядывать. Небо, конечно, в клеточку и моря нет, зато видно верхушки пальм. Иногда видно пролетающие над нами стаи зеленых попугаев. Чем тебе не пляж? Рассказывай, что у вас нового в камере?

- А… Мне опять, Вить, менты снились. Когда же этот бесконечный сон закончится? Опять я всю ночь убегал.

- А мне ничего не снится, - с грустью произносит Виктор, выливая себе на голову очередной ковшик воды. – Закрываю ночью глаза, и мир выключается, открываю утром – включается, и никаких снов. Когда же придёт моя экспертиза, хочется по нормальному пляжу гулять.

- Ой, не знаю, Вить. Впереди мунсун, как бы не сгнить здесь, сейчас меня это больше беспокоит.

- Как бы намоделировать, что бы экспертиза к сентябрю пришла, что там, Вась, в твоих книжках про транссерфингу реальности пишут? Что мне нужно сделать, чтобы подтянуть экспертизу побыстрее? До осени я готов посидеть, как раз мышцы подкачаю. Живот у меня уже пропал. Подучу английский, и выйду в начале сезона, как заново рожденный, - все тёлки мои будут. Что-то в сезон здесь оставаться мне совсем не хочется.

- Для этого, Вить, в первую очередь нужно поверить, и сильно захотеть. Ты мне лучше расскажи, как же так вышло, что все тут за наркотики сидят, а ты - за зубной анестетик?

- Дорогу я перешел полиции. Ты же знаешь, что все поставки наркотиков здесь контролируют они. Кокаин по сто баксов за грамм продаётся, а я - придумал свой порошок, купил в аптеке амфетамин, смешал с эфедрином, и, для вкуса, добавил новокаин. Ничем от кокаина не отличается. А, главное, - себестоимость пять долларов за грамм. Чуть весь рынок кокаиновый не обрушился. Я же его в два раза дешевле, чем все, продавал. Да и лучше мой порошок, чем кокаин. Кокаин каждые полчаса нюхать надо, а мой порошок четыре часа действует. Вот и решили меня, как главного врага гоанской экономики, в тюрьме закрыть. Если в анестетик ничего не подсыпали, то, после прихода экспертизы, меня должны выпустить.

- Но, ведь это же беспредел, - за новокаин сажать!

- А здесь все, Вась, у кого дела о наркотиках, по беспределу сидят. Невозможно честным путем умного драг-дилера посадить. Особенно, если он иностранец.

- Так как же на тебя полиция-то вышла?

- Ну, об этом можно только догадываться. Где я свой порошок продавал? В «Вест Энде». Кто рулит в «Вест Энде»? Тамир, и его полицейская крыша. Вот его команда и слила, наверное, меня. Когда меня полицейские пришли арестовывать, я попробовал дурака включить, мол, ничего не знаю, по-английски не понимаю, и вообще, я турист. А Ашиш, их босс, набрал какой-то номер на своем мобильнике и дал мне трубку. А там - голос по-русски говорит: «Слышь, ты, хватит дурака строить, посидишь немного, умнее будешь». Вот я и сижу, ума набираюсь.

- Очень похоже на то, Вить, что нас с тобой один и тот же русский сюда отправил.

Глава 14. Часть вторая. На воле.

Две недели пролетели, как одно мгновенье. О рашке совсем не хотелось думать. Пати, проходящие почти каждый день, не давали мне выбора, как ещё провести вечер. Толпы различных туристов рассекали улицы Анджуны, Чапоры, Вагатора, в надежде найти лучшее пати этой ночи. Трудно было не присоединиться к ним. Быстро вымотавшись, я понял, что нужно куда-то переезжать из этого центра трансового движения. И, - я переехал. Я переехал в самую северную точку Гоа, в место, которое различные путеводители окрестили как «последнее пристанище хиппи и фриков со всего мира». Я перебрался в Арамболь. В отличии от Анжуны, в Арамболе жили те люди, которые приехали сюда надолго. Растягивая свое здоровье на весь сезон, она старались посещать пати не чаще раза в неделю, стараясь попадать только на самые красивые. К тому времени я полностью слился с разноцветно-веселой толпой, и ничем не отличался от других психоделических туристов. Сменив шорты на оранжевые лунги*, я целыми днями торчал в прибрежных ресторанчиках, знакомясь и общаясь с различными интересными людьми. От солнца мои плечи прикрывал большой ярко-желтый платок, повязанный на шее узлом. Из вещей больше не нужно было ничего. С собой я таскал только оранжевую сумку, в которой лежал чилум, ключи от байка, деньги и старый не работающий фотоаппарат, наполненный различными наркотиками. В этих ресторанчиках, покупая себе чарас, МДМА или ЛСД, я умудрялся, не выходя наружу, продавать половину только что приобретенного стаффа новоприбывшим русским туристам, полностью возвращая назад свои деньги. Залогом удачных продаж я считал свой внешний вид. Я, так же как и окружающие меня фрики, был покрыт татуировками, в ушах у меня висели несколько огромных пиратских серёжек, и у меня были дреды. Дреды у меня, конечно, были смешные, но, я гордился тремя тонкими, спутанными косичками, которые смешно висели на моём лысом затылке. Все те, с кем мне приходилось знакомиться в то время, отказывались верить, что я в Индии всего лишь один месяц. Я весь был покрыт атрибутами свободной жизни. На моей шее и руках висели десятки различных фенечек и амулетов, сделанных из костей, клыков и когтей различных экзотических животных. Возвращаться на Родину не хотелось совсем. Наконец-то, я нашел место на Земле, где мне хотелось бы жить. Люди, которые окружали меня, были совсем не похожи на тех людей, которых я привык видеть с детства. Окружающие были живые, настоящие, искренние. Встречались, конечно, и моральные уроды, но их было настолько мало, насколько мало было нормальных людей в России. Было много чего в Гоа, что притягивало интересных людей со всего мира. Море, солнце, секс, фрукты, музыка, наркотики, свобода, - всё это было легко доступно, от этого не хотелось отказываться. Всё это были, как само собой разумеющиеся вещи, дополняющие друг друга. Но, всё же, для меня, в первую очередь, самым важным были люди. Как же не хотелось возвращаться в окружение людей-роботов! Как можно возвращаться, по собственному желанию, из рая - обратно на грешную землю. По сравнению с Гоа, Родина напоминала мне ад. Как же я жил тридцать лет, в окружении сограждан? Снова придётся видеть вокруг себя их пьяные, тупые рожи. О чем мне говорить с этими людьми? С людьми, воспитанными на книжках Дарьи Донцовой и Татьяны Устиновой. Я не понимал людей, любящих юмор Петросяна и живущих чужими эмоциями из бесконечных телесериалов. Мозг, не переставая, лихорадочно думал, ища способ или причину остаться в Индии. Нужно что-то придумать. Получилось же у тысячи людей оставить свои дела, чтобы приехать сюда, и остаться жить здесь, на земле обетованной. Или же, забыть Гоа, и вернуться в тот ад, в котором я жил всю свою жизнь? Но, где же мне взять такую таблетку, чтобы забыть всё то прекрасное, что я успел увидеть всего лишь за месяц?

Я сидел в маленьком ресторанчике на берегу Аравийского моря, в пяти метрах от меня разбивались о скалы ласковые индийские волны. Солнце только начинало свой короткий путь с востока на запад. Я неторопливо ел свой фруктовый салат, наслаждаясь прекрасным видом. В нескольких метрах от меня, на пляже, одинокий йог, с дредами до земли, сидя в позе лотоса, медитировал на восходящее все выше и выше солнце. Как бы я хотел всю свою жизнь, так же, как он, встречать и провожать солнце, есть свежие фрукты и общаться с прекрасными людьми.

- Привет, Вась. Давно здесь сидишь? – прервав поток моих мыслей, обратился ко мне высокий парень.

Передо мной стоял мой гоанский друг Арик, или, как называли его туземцы, Ара. Он жил в Гоа уже четвертый год. Два метра ростом, светлые волосы, загорелое, мускулистое тело и умный, интеллигентный взгляд, - так можно было вкратце описать этого интересного человека. Получилось же у него здесь остаться? И, неужели, это реально - привести свое тело в порядок, питаясь овощами и фруктами. Почему же я должен упустить свой шанс?

- Что ты, Арик, говоришь?

- Давно, говорю, Вась, здесь сидишь?

- Нет, вот только что фрукты принесли, присоединяйся, - до конца не вернувшись в реальность, ответил я.

- Я, Вась, не один пришел. Ко мне дружочек из Москвы приехал. Знакомься, Ромой зовут.

Передо мной стоял стандартный московский турист. Стрижка ежиком, бегающий неуверенный взгляд, дорогая европейская одежда и «клубный загар», беловато-синего оттенка.

- Меня Василий зовут, - протянул я руку для знакомства. – Давно в Гоа приехал?

- Да пару неделек назад.

- Ну и как, нравится?

- Что-то я пока не пойму, что здесь к чему.

- Я тоже здесь уже чуть больше пары недель, только мне помогли израильтяне всё понять. Я с ними две недели пропутешествовал по Индии, до Гоа.

Рома, осмотрев меня с ног до головы, сделал удивленное лицо.

- Я вообще подумал, что ты, Вась, всю жизнь здесь живешь.

- Ты в чем-то прав, я вот сижу здесь и думаю, что, наверное, всю прошлую жизнь я здесь прожил. До чего же мне здесь комфортно! Совсем не охота отсюда уезжать.

- А ты и не уезжай, - прервал нас, ткнув пальцем в меню, Арик, – Вот чего я хочу: креветки в кисло-сладком соусе. Всё утро промучился, размышляя, чего бы выбрать на завтрак? А сейчас, как увидел твое задумчивое лицо, - так сразу и понял: мне нужны креветки в кисло-сладком соусе.

- Завидую я тебе Арик. Ты вот взял, и уехал из России.

- А тебе кто мешает? Придумай что-нибудь. Для чего тебе голова? Я вот тоже четыре года назад понял, что не хочу больше жить в России.

- Легко сказать «придумай». У меня в России семья, друзья, любимая работа.

- Так привези это всё сюда, и живи припеваючи. Пойдем, Вась, сегодня ночью на гору, трипанем*. У тебя будет возможность подумать, заодно и Ромке поможем точку сборки сместить, а то он, бедолага, уже две недели мается, никак не поймет, что вокруг происходит, - загадочно произнес Арик, выковыривая из моего фруктового салата клубничку.

*Трип – Психоделическое путешествие

*Лунги – Набедренный платок.

Глава 15. Часть первая. В тюрьме.

Сегодня я увижу свою Лену. Сердце колотится так же, как много лет назад, тогда, когда я признавался ей в любви. Сумеет ли она сейчас меня понять? Какой же я всё-таки мудак. Мне ужасно стыдно, что я всё испортил своими собственными руками. Ну, ничего, я попробую всё исправить. Голова и руки есть, выйду, начну новую жизнь. Вот только где её начинать? В России? Меня там никто не ждёт. Чем я там буду заниматься? Эпоха легального зарабатывания денег, работа на себя, прошла. Работать на кого-то, на неинтересной работе, я, наверное, уже не смогу. Покорять новые земли? Нет больше денег. Новая жизнь в Гоа? Гоа умерло. Ничего уже не осталось от того Гоа, которое я нашел для себя пять лет назад. А может и хорошо, что так всё сложилось. Может, судьба мне готовит новый сюрприз? Может, подготавливает к чему-то новому, ещё более интересному. Все мои старые гоанские друзья поразьехались по миру. Кто-то в Латинской Америке, кто-то в Тайланде, кто-то живёт на Бали, во Вьетнаме, в Камбодже, а кто-то зависает в Непале. Где все те интересные люди, которых я повстречал в этой волшебной стране? Да и куда делось всё волшебство, которое я здесь нашёл? Почему вокруг меня снова рожи? Подонки, стукачи, драг-дилеры, сумасшедшие, алкоголики, наркоманы. Что я делаю среди них? Мои мысли прерывает резкий крик охранника: «Василий, на выход, к вам родственники пришли». Я иду по коридору, словно на первое свидание в своей жизни.

- Какая же ты у меня красивая. Прости, что так вышло.

- Не переживай, всё будет хорошо, - тихим голосом говорит Лена, крепко меня обняв. - Ты сильно похудел.

-Ты тоже выглядишь замечательно. Хочется смотреть на тебя бесконечно. Просто смотреть и молчать. Хочется сразу многое рассказать, но времени мало, поэтому говорить нечего. У нас на свидание есть всего пятнадцать минут в неделю. Мы сидим напротив друг друга, и какое-то время молчим. Наш молчаливый диалог прерывает голос сумасшедшей Псю, которая тоже для чего-то припёрлась вместе с моей Леной. Когда она молчала, её можно было не замечать, но Псю заговорила, забрав наше внимание, и драгоценные минуты возможности побыть вдвоём. Она, как всегда, заговорила громко и очень быстро. Обкокаиненый мозг сначала подаёт сигналы, что нужно что-нибудь говорить, потом её рот издаёт звуки, а следом, с задержкой в несколько секунд, Псю осознаёт, что она сказала. Не слушать её не получается. За несколько минут её вербального недержания, она выливает в наши уши кучу ненужной информации.

- В следующий раз приходи одна, я не могу слушать её бред, - шепчу я на ухо Лене. - Как наша дочка?

- У нас всё хорошо, только грёбанный кризис задолбал. Денег ни у кого нет, и всё стоит безумно дорого. Недвижимость в России упала в цене в два раза. Рынок недвижимости просто встал. Продать нашу квартиру сейчас абсолютно нереально. Но, не волнуйся, твоя мама дала нам взаймы шесть штук баксов, чтобы вытащить тебя отсюда. Только я не знаю, что мне нужно делать.

-Сейчас ничего делать не нужно, нужно только ждать. Лена, представляешь, - эти козлы подложили мне двадцать грамм МДМА. Наркотик отправлен в Хайдарабад на экспертизу. После того, как придёт экспертиза, судья начнёт дело. Вот тут и понадобится деньги.

- А где те деньги, которые были в сейфе? Я же оставляла тебе пять штук баксов.

- Все деньги забрали себе полицейские.

- Милый, а зачем ты резал себе вены? - нежно прикасаясь к моим шрамам на запястье, тихо спрашивает Лена.

- Старый урковский приём. Я слышал, так поступают русские уголовники, когда менты начинают делать что-то не по закону.

- Ну и что, помогло, «старый урка»? – улыбаясь, говорит Лена, ласково гладя мою руку.

-Не знаю, но шеф драг-полиции Ашиш немного испугался, и из шести тысяч долларов, которые лежали в сейфе, оставил мне полторы штуки на адвоката. Остальные забрал себе и обещал помочь. Правда, забрать эти полторы тысячи я смогу только после окончания дела, вместе с моим паспортом и телефоном.

- Любимый, как ты думаешь, сколько тебе здесь сидеть?

- Леночка, я не знаю. Все, кому удавалось отсюда выбраться, выходили не раньше, чем через полтора года.

- Не смей даже думать, что ты пробудешь здесь так долго. Я буду ждать тебя, максимум, полгода. И вообще, мы вытащим тебя в ближайшее время. Верь в это и модулируй это. Ты же знаешь: о чём думаешь, то и сбывается.

Я вижу, как глаза моей Лены наполняются слезами.

- Зачем ты влез в это дерьмо? - дрожащим голосом спрашивает моя любимая.

- Не знаю. Наверное, хотелось снова стать для тебя героем, стать самым лучшим.

Глава 15. Часть вторая. На воле.

Солнце медленно погружалось в голубой океан. Кажется, что огромный, жёлтый апельсин, коснувшись воды, замедлил свой ход. В этот короткий момент можно почувствовать, что такое Время. Стаи попугаев, боясь больше не увидеть своё солнце, кричат изо всех сил с верхушек зелёных пальм, последними прощаясь со светилом. Всё вокруг замирает, как будто стараясь затормозить этот момент. Но, несмотря на старание всего живого, огромная звезда, дающая нам жизнь, быстро исчезает за линией горизонта.

- Сансэт* ещё не закончен, сейчас будет самое красивое зрелище, - говорит Арик, беря в руки барабан.

Медленно, не торопясь, он начинает наполнять пространство приятными звуками. Мы сидим на вершине высокого холма, с которого открывается грандиозное зрелище. Здесь - самая высокая точка Арамболя. Впереди - бескрайние просторы Аравийского моря. Сбоку, до горизонта, гигантской золотой дорогой тянется вереница гоанских пляжей. Арамболь с этой точки напоминает живую лаву, состоящую из сотни маленьких домиков, убогих бамбуковых ресторанчиков и деревянных лачуг. Вся эта разноцветная лава словно вытекла из зелёных джунглей и застыла, так и не добравшись до воды. Обожаю это время. Пятнадцать минут после захода солнца. Самое красивое время. Небо, не торопясь, начинает окрашиваться в розовый цвет. Как будто, таинственный осветитель, спрятавшийся за кулисами горизонта, медленно меняет цветные фильтры на своих софитах. Все цвета окружающего мира в эти минуты как будто оживают. Расположившиеся на холмах блёкло-зелёные, выгоревшие под солнцем джунгли, окрашиваются в ярко-зелёные цвета. Красные, жёлтые, фиолетовые цветы на окружающих нас кустах и деревьях ярко пылают в розовом свете. Все краски меняют свои оттенки, и, словно по взмаху волшебной палочки, сбрасывают с себя красную гоанскую пыль, становясь ярко-насыщенными. Цвет неба постепенно переходит из розового в фиолетовый. Несмотря на то, что солнце уже не видно, всё ещё достаточно светло. Ромка, облокотившись спиной о большой камень, изумлённо сидит с широко открытыми глазами.

Дата добавления: 2015-06-28