Структура преступлений, совершенных воспитанниками ВК

(на примере воспитанников Жигулевской ВК по Самарской обл.)

Таким образом, характерной особенностью последних лет стало изменение структуры преступности несовершеннолетних в сторону тяжких и особо тяжких корыстных и насильственных преступных деяний (ст. 105, 111, 158 (ч. 4, а), 161 (ч.2, 3), 162 УК РФ), совершенных, как правило, в составе группы и умышленно.

Не менее остро стоит проблема повторности (или неоднократности) [68] преступлений среди несовершеннолетних преступников, в том числе среди тех, кому судом было определено наказание, не связанное с лишением свободы, находящихся на учете в уголовно-исполнительных инспекциях (УИИ). По оценкам разных авторов и данных зональных информационных центров органов внутренних дел повторность совершения преступлений среди условно осужденных несовершеннолетних в период испытательного срока достигает 7–8%, что отличается от ведомственной отчетности (не превышает 1%), где этот показатель рассчитывается иным способом[69].

Однако, у тех, кто уже отбыл наказание в виде лишения свободы более двух лет процент повторности преступлений значительно выше. Это связано с тем обстоятельством, что через год заключения, как показывают многочисленные исследования, происходит адаптация к условиям криминальной среды, к ее законам[70]. Но еще большую роль играют нерешенные проблемы ресоциализации, возникающие у отбывшего реальный срок подростка (отчуждение от ближайшего родственного окружения, дистанцирование от людей, которые могли бы позитивно повлиять на социальный статус отбывшего наказание несовершеннолетнего, труднорешаемые проблемы бытового и трудового устройства, преодоление пенитенциарной стигмации и пр.) [71].

Стойкой убежденности вести законопослушный образ жизни у значительной части подростков не наблюдается. Так, 23% несовершеннолетних осужденных на вопрос: «Уверены ли Вы в том, что никогда не совершите противоправных действий?» отвечали, что «От этого не зарекаются[72]…», «Там будет видно».

Собственную вину за совершенное преступление признает подавляющее большинство воспитанников ВК (в среднем, по различным данным – до 70%), остальные виновными считают подельников (инициаторы, оговоры), потерпевших (спровоцировали на преступление, оказали сопротивление, оговорили), родителей («неправильно» воспитывали, «мало заплатили адвокату», не давали денег на личные расходы и т.д.).

Значительная часть несовершеннолетних осужденных сожалеет о случившимся, однако отношение к потерпевшим большей частью безразличное, либо формально-сочувствующее. В ряде случаев потерпевший признается «виновником всех бед», либо вина возлагается на внешние обстоятельства.

Несовершеннолетние осужденные, у которых срок отбытия наказания подходил к концу или готовились к освобождению досрочно, большей частью проявляли озабоченность своим обустройством на свободе (проблемами с трудоустройством, службой в армии, наличием в аттестате зрелости печати ВК, вопросами, связанными с жильем и пропиской и т.д.). Высказывались опасения последствий социального характера после освобождения. Большинство опрошенных несовершеннолетних осужденных возлагали больше надежд на помощь близких и знакомых, чем на свои силы или государственные службы, к которым отногшение чаще было недоверчивое. Планы на будущее строились большей частью наивные, не соответствующие реальным возможностям несовершеннолетнего осужденного и не учитывающие сложившуюся ситуацию: «Поступлю в институт … и т.д.». О своих родителях отзывались чаще положительно, нередко идеализируя отношения, и строили позитивные планы на будущее: «Буду работать и помогать маме», однако имели место и крайне отрицательные настроения: «О чем мне с ними говорить, они продали меня в рабство» [73].

Таким образом, все отчетливее проявляются тревожные тенденции роста подростково-молодежной преступности, которые нуждаются во всестороннем изучении и принятии целого комплекса адекватных мер, выходящих далеко за ведомственные рамки и их компетентность.

Это меры по укреплению семьи, восстановлению воспитательных функций школы, поднятию престижа профессии педагога, расширению доступных рабочих мест для молодежи и организации досуга школьников.

Сюда следует также отнести преобладание профилактического направления работы правоохранительных органов и пресечение практики искусственного завышения тяжести состава преступления в процессе дознания и следствия в целях «оптимизации» статистических показателей, усиление борьбы с коррупцией в ОВД, особенно в низовых звеньях, более активное противодействие профессиональной преступности.

Также необходимо повышение ответственности адвокатов, в том числе работающих на бюджетных условиях, за качество работы по защите своих клиентов и соблюдение профессиональной этики, особенно в отношении несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых.

Важная роль должна отводиться ликвидации социально-экономических причин, порождающих беспризорность и безнадзорность, расширению программ ресоциализации и трудоустройства осужденных, отбывших срок наказания и т.д.

К сожалению, реализация подобных мер часто ограничивается лишь декларативными заявлениями и поиском причин, по которым они не могут быть выполнены. Нередко реализация многих проектов в данной сфере наталкивается на недостаточное понимание со стороны должностных лиц и структур, наделенных властными полномочиями, тех социальных процессов, которые происходят в обществе, в молодежной среде в частности.

Результаты изучения индивидуально-психологических, социально-психологических, уголовно-правовых, пенитенциарных характеристик личности несовершеннолетних преступников и влияния на воспитательный процесс микросреды часто остаются невостребованным и не реализуются на практике. В то же время, уже на самом высоком уровне отмечено, что «проблема из юридической переросла в общегражданскую» (Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 3 апреля 2001 года).

Дата добавления: 2015-06-28