Poznaс 2006 10 страница

Толстой, стоя на позициях религиозного сознания, не сосредоточивал внимание на реакционности Ислама; он рассматривал его только как древнее учение, в котором нашли отражение нравственные принципы, общие для всего человечества. Убежденный в том, что все древние религии едины в «идее добра» и основаны на одинаковых нравственных началах, он и в исламе, и в буддизме, и конфуцианстве, и христианстве искал положения, близкие его религиозно-нравственным представлениям, и находил их. Таковыми представлялись ему содержащиеся в Коране призывы к опрощению, скромности, трудолюбию, смирению и любви к ближнему. В учении Мухамеда писателя привлекали также запрещение грабежей, убийств, проповедь разумной, воздержанной жизни, без роскоши и излишеств. Толстой тщательно выбирал из Корана изречения, выражающие эти идеи, обрабатывал и включал их в скои книги для чтения[74]. Но вместе с тем в дневниках он решительно критикует официальный ислам за нетерпимость к инаковерующим, слепую веру в Мухаммада, в Коран, в чудеса и т.п. Критицизм Толстого по отношению к реакционным сторонам ислама по своему выразился и в Хаджи Мурате [75], в письмах к Е.Е.Векиловой, М.М.Крымбаеву и многим другим его корреспондентам, затрагивавшим вопрос об исламе и его сектах. В частности в журнале Мусульманин в 1910 в Париже опубиковали письмо Толстого к татарскому писателю М.М. Крымбаеву, который спрашивал: "Можно ли, придерживаясь религии Магомета, дойти до счастливой совершенной жизни?" и выражал сомнение в жизнеспособности Ислама. Призывая автора, как и всякого человека, стараться понять глубокие основы, которые есть в каждой религии, Толстой называет здесь очень высоким учение бабидов. "Но и в Коране, - писал он, - можно найти много верного и глубокого" [76].

Толстой, стремясь создать собственную этико-религиозную концепцию, более универсальную и, одновременно, более персоналистическую, чем традиционные религиозные системы, обращался к мусульманскому культурно-историческому и религиозному материалу в поисках аргументов для своих воззрений. Гораздо большее внимание Толстого привлекали разного рода модернистские и реформаторские течения в исламе. Известна, в частности, его переписка с верховным муфтием Египта Мухаммадом Абдо, основоположником мусульманского модернизма, которого он считал “просвещенным деятелем” ислама. Эволюция взглядов Толстого привела в конечном итоге к тому, что он нашел выражение близких к его взглядам идей не в классическом исламе и в его модернизме, а в бабизме и бахаизме[77].

Размышляя над историческими судьбами человечества, обозревая современный ему мир, в котором люди поднимались на борьбу за лучшее будущее, Толстой многократно обращался за мыслью к арабским странам, где разгоралась борьба за обновление жизни – за свободу против тирании, за торжество разума против средневекового мрака и застоя[78]. Поэтому он очень важное значение придавал бабидскому движению, которое все больше и больше становилось известным[79]. Распространение идей бабидов в Сирии и Египте содействовало и то, что турецкие власти избрали в начале XX века Сирию, город Акка, местом ссылки наиболее опасных для них руководителей бабидского движения. Публичные проповеди Бахауллы пользовались в этом городе и во всей Сирии большим успехом и привлекали слушателей из соседних городов и даже стран, особенно Египта.

Глава III
Новый Восток. Борьба за духовное Просвещение.

В XVIII-XIX веках Персия пришла в состояние упадка. Ее древняя слава казалась невозвратимо утерянной. Ее правительство развращено и находилось в безнадежных финансовых затруднениях; одни из ее правителей были слабы; другие - чудовищно жестоки. Ее священники были лицемерны и отличались нетерпимостью, ее народ был невежествен и суеверен[80].

Основатель учения бабидов, мулла купеческого происхождения Сеид Али – Мохаммед Ширази, в 1844 году принял титул Баб, что в переводе означает Врата, через которые Бог послал людям новое вероучение. Он видел причину бедственного положения народа в несовершенстве и устарелости многих догматов шариата (мусульманского законодательства). Ратуя за обновление ислама, Баб проповедовал скорое пришествие «махди» - Мессии, который установит новые законы[81]. Что интересно, в это же время в другой части света, в Америке, ожидали возвращение Христа. Это ожидание основывалось на некоторых текстах Нового Завета и нашло живейшее выражение в учении миллеритов[82], но вовсе не замыкалось в среде рядовых христиан или в пределах Америки. Эти чаянья волновали и Европу. Группа немецких темплиеров-храмовников покинула родину и поселилась у подножия горы Кармель (Кармал) в ожидании своего Господа[83]. В том же 1844году возник Адвентизм (лат. adventus — пришествие) — христианское религиозно-философское движение. Согласно пророчествам пророка Даниила (Дан. 8:14), в этом году должно было произойти эпохальное событие — “очиститься святилище”. Это предположение, со страстью проповедуемое американским фермером-баптистом Миллером, было особенно популярно, в одной только малонаселенной тогда Америке активистов-миллеритов было более 30 тысяч. Многие из миллеритов распродавали имущество и отдавали все на проповедь приблизившегося Адвента (Пришествия). Век бурных событий и надежд. Христиане ожидали возвращения Христа[84], мусульмане — "Господа эпохи", Имама Махди[85].

Дата добавления: 2015-07-13