Дитя рок-н-ролла

Корсар

Аве мария

Зима

БРИКО-ЛаЖь

Видеопоэзия

Шмель

на пружинах жёны мужи в гаражах лужи же лужёны жижи не зажать

дерева как шторы штопают сквозняк

я шмелею чтобы прямо об косяк.

* * *

актёрствовали до четвёртого акта

кое-как до антракта

от антракта до пакта

о ненападении о падении

от грехопадения до несения

от воскресенья до вознесения

но вот донесение

досада посуда разнесена вдребезги.

* * *

семь смертей – и где же это выставить в уме или хочет/ся злодей раз из пистолета

или осень ровно станет в лунку из-под суши всё равно узбек закосит глазками устанет

и на долгую линейку

попадут ресницы

как на книжную наколку

104 глава восемнадцатая

длинную копейку середина половины сдерживает пальцы промычит впотьме скотина с сеном кокаина.

чёрно-белый мужик в очках открывает дверь идёт кормить чёрно-белую собаку

собака вяло помахивая хвостом чавкает чёрно-белую пищу

мужик в очках

затаскивает дрова в чёрно-белый дом

растопив чёрно-белую печку

курит

уже раздетый мужик в очках снимает чёрно-белые очки ложится спать

и складывает чёрно-белые руки как покойник

со стороны чёрно-белых ног повалил чёрно-белый дым

всё в дыму

мужик помер

дальше ничего не понятно.

ГЛАВА № 19

105

Надо гореть страстью к поэту, чтобы его понять. Но даже непонимание внутри такой страсти глубже понимания внутри прохладной аналитики.

Страна Литаврия отключена от света

От этого или от того – не сказано

Страна Литаврия – страна поэтов В нервы связана – неразвязано

Был Минотавр Стал Литавр

Был Литавр Стал Лиотар

Лиотар Литавр Минотавр Минотавр Литавр Лиотар

Летаргический сон Литургический стон Литургия как летаргия Летаргия как Литургия

Я пишу не звуками – фонемами

Я пишу немеющими звуками

Я шепчу Бодуэну де Куртене

Я фанатик фонетики фонетик музыки

Но даже если мир меня забудет

Он без меня раздвинет эту даль

Я видел мир которого не будет

Который навсегда меня забудет

А мог бы быть

И мне вас очень жаль

Не угодил я просто угадал Не угадал А людям небо дал

106 глава девятнадцатая

Анна Карр

Ах Анна Анна

что за злая повесть

Не вдаль

А вдоль

ушёл последний

поезд

Ах Анна Анна Глупая езда Когда в тебя Уходят поезда

Зеркальный поезд уходя в трюмо Оставил на плече её клеймо Миледи Анна Анна не Миледи Аз Буки Веди Азбуки не веди

Но Донна Анна Анна Анна Донна Как небосвод безлунна и бездонна

Пусть без меня задачи мои решают

Я открываю заново мир иной

Я не совершаю открытия –

Они меня совершают

Я не пишу стихи

Они меня пишут мной

Я мчусь со скоростью того света

Тот свет всегда обгоняет этот

Все любимые-нелюбимые Нелюбимые как любимые Числа мнимые как немнимые А немнимые явно мнимые

Арифметика-математика Математика-арифметика Но как маятник сердца мается Но поэзия не поэтика

глава девятнадцатая 107

Все признания=непризнания Непризнания как признания Всё известно было заранее Но нельзя разлюбить заранее

Боже мой почему так весело Мы смеялись словно не ведали Что комедия как трагедия А трагедия как комедия

Я пишу не звуками – фонемами

Я пишу немеющими звуками

Я шепчу Бодуэну де Куртене

Я фанатик фонетики фонетик музык

Китайской тушью напиши слова Нарисуй китайскую тушь словами Оставь картину в себе а себя в картине

Строчит остросюжетный пулемёт Строка к строке – поэт как пулемётчик Какая разница – поймёт иль не поймёт Убитого читателя наводчик

А кто убит – читатель иль поэт Какая разница – когда поэта нет А мне-то что куда нас повело зело зело елозело зело

Сквозь небо в небо вертолёт запал Возможно он взлетел а не упал

Уже аплодировать некому Всем мамонтам коии вымерли Глаза аплодируют веками Всему что они не увидели

Возможно во мне эта мания Но помню о тех временах Но грезят слоны о мамонтах А мамонты о слонах

Глаза и губы солоны Нет разницы умру усну ли Ещё не вымерли слоны Но мамонты давно уснули

108

ГЛАВА № 20

Всё, что не нашло в себе сил стать нашим настоящим, обя­зательно попытается стать нашим будущим с целью когда-нибудь стать нашим прошлым.

Дети в снегу вырывают норы, сжавшись во тьме в шерстяной комок. Их леденящие душу взоры поздних прохожих сбивают с ног. Солнце ложится на дно колодца линзою, что на просвет мутна. За занавеской лицо уродца девушек бедных лишает сна. Ты не гуляешь в собольей шубе, чтоб не попасть под бандитский нож. Сахар толчёшь в деревянной ступе или картошку в кастрюле мнёшь. Давит удавкой компресс спиртовый, душит могильною тишиной. Как мне понять головой здоровой, что понимал головой больной? Ночью земля наравне с зимою студит о камни влюблённый лоб, выплеснув красочные помои прямо за дверь в голубой сугроб.

Есть музыка, что очень хороша для сердца и для медленного танца. Она приятна уху дагестанца, гуцула, кипчака и латыша!

Внутри неё вращается спираль и плавно поднимает душу к небу. Пусть общепит подобен ширпотребу, а на дворе разруха и февраль.

«Ave Maria», - льётся из трубы! Gratia plena, добрая Мария! Но в сладких звуках скрыта истерия! В них страшно раскрываются гробы!

Мария разгрызает синий лёд, рвёт на себе коричневую юбку.

109

Кто мне звонит ночами напролёт? Кто, глупо промолчав, бросает трубку?

Мария, это Шуберт, говорят.

Он ходит в шубе, этот шумный Шуберт.

Он жрёт щербет и щупает наяд.

Он наши души жалобит и губит.

..................................................

Как выпью, вспоминаю о тебе. Но я не пью на старости ни грамма. И я уже не помню, что за дама мне Шуберта играла на трубе....

На танцах скрипят костыли, хрустальные туфли сверкают, по шторам плывут корабли, рыбацкие лодки снуют. Затоплены в сладком поту партнёры поют и икают, подальше от милой земли вдвоём обретают уют.

Пират одноногий грустит, листая вчерашнюю «Правду»: коронка на зубе блестит победной такой желтизной. Нарвавшись на полный отказ, он изображает браваду. И верит в хорошую весть, и трётся о стенку спиной.

Ну кто же его пригласит, героя Балтйского флота? «Звезда» на груди моряка краснеет как алый цветок. Светлана из районо? Юдифь с часового завода? А может быть, Машенька Шпак, что нынче порвала чулок?

Он перебирает в уме приметы возможных красавиц. XX-й закончился съезд, зачитан секретный доклад. Измена украдкой ползёт

110 глава двадцатая

среди пятилеток и здравиц. А пары танцуют в дыму и кружатся музыке в лад.

Герой продолжает читать, вникая в предмет назиданья, простую сермяжную суть пытаясь схватить между строк. Он чувствует, как из-под ног уходит оплот мирозданья. и жизни теряется смысл. И смерти неясен итог.

Нас предали, шепчут уста. Нас всех, как детей, обманули. Никита, чтоб шкуру спасти, решил опорочить вождя, с которым Европу спасли, идя на фашистские пули, И в Тынде валили леса, рыдая в потоках дождя.

Но вновь объявляется вальс. И волны бушуют и плачут. И с горняком удалым целуется Машенька Шпак. Любовь, комсомол и мечта для счастья ни капли не значат, когда ты хромой инвалид, а в будущем – гибельный мрак.

Он чувствует контры разгул, распад величайшей державы, что ляжет покорной вдовой под мировой капитал, вернёт из похода войска, лишив их почёта и славы, распилит подлодочный флот в обмен на презренный металл.

Двенадцать пробили часы. И тыквою стала карета. Он быстро идёт в туалет и пулю пускает в висок. Спускается кровь по щеке, дымится во рту сигарета. И буря обломки судов выносит на чистый песок.

глава двадцатая 111

Пинк Флойд гастролирует по США. Вслед летят дирижабли, рекламирующие зубную пасту. Военные вертолёты сопровождают колонну, симолизируя невнятную мощь…

Девушки из балета поддержки куда очевидней.

Сгорают проекторы, меркнут стеклянные слайды, Артур дирижирует сварочным аппаратом в копнах аргоновых искр…

Успех радует всех, кроме Сида.

Ник укоряет Роджера в супружеской измене,

но тот остается холоден к вспышкам морали.

Мне четыре года. Я впервые целуюсь

с француженкой на Чёрном море.

Мы прячемся в кустарнике, рассматривая ящериц.

Я буду помнить всю жизнь, что её звали Од,

какое странное имя.

Дэвид на спор въезжает на мотоцикле

в ресторан отеля «Хилтон» в Скоттсдейле.

В Нью-Орлеане похищен грузовик с аппаратурой.

Кто тут умеет изящно дать взятку ментам?

Она рыжая, как цветок, как лохматый рыжий цветок в желторотом мультфильме, в моих ушах до сих пор стоит её голос, нахально зовущий меня на обед с лангедокским прононсом.

Свободные люди, мы дарим друг другу цветы. Мы дикие голые люди на море, которые понимают друг друга без слов…

Названье пластинки слетает со строчек газет. Партитуры забыты на другом континенте, но Тони их должен прислать первым рейсом. А пока что играй то, что хочешь… Считай в микрофон до ста и потом сначала.

Мы решаем быть вместе всю жизнь.

И мы остаёмся с ней вместе всю жизнь.

Импровизируя без дирижеров и нот:

всё равно крысы пойдут за волшебной флейтой.

112 глава двадцатая

Дата добавления: 2017-01-13