Пробуждение леса

*

шла бабушка-верба с горбом из снега

наклонялась к земле и вовсе упала

а весна пришла – горб растаял и встала

девушкой, оглянулась:

у подруги-ивы на ветвях серебряные пуховки земля – как жираф в проталинах пятен ждёт пыления орешника и жениха медвежьего

*

иные спали глухо и крепко в чешуйчатых робах почек а кое-кто оставался зелёным под снегом, как толокнянка

проснулась от яркого света берёза – по ней ползёт жук жаль тех, кто в начале лета умрёт, как гусиный лук

*

в устье зимы снег состоит из начал

весны: иглы, шишки, ветки с куста

в истоке весны земля – последний причал

последнего снега куска

280 глава пятьдесят седьмая

уже он ручей – для него началась жара, а для цветов не кончились холода, ночью снится посконный мужицкий рай, старый крест, вечная воля и борода

*

осина на вырубке

ольха на пожарище

берёза на брошенной пашне

цветут в разноцветных серёжках передают друг другу привет по ветру

– хорошо на пожарище?

– привольно на брошенной пашне?

– светло на вырубке?

на пожарище пахнет скорбью и одиночеством на брошенной пашне пир сорняков и грачей на вырубке солнце греет старые чёрные пни

*

в ночной печи горят берёзовые дрова

утром после дождя на крыльце цветные разводы –

золотой пыльцой написанные слова

о первозданной тоске, растворённой в природе

жреческие слова

в дыме костра

покуда мы закрываем печной заслон и

спим в тепле как звери в логове до утра

и другие слова

пишут звёзды на наших ладонях

*

после зимы

на сосне распустились почки

и там оказались

листья!

Жирный в утреннем свете * (японская песенка)

Я просыпаюсь в утреннем свете Я просыпаюсь весной в похмелье В ресентименте и одиночестве Жирный в утреннем свете

глава пятьдесят седьмая 281

Свет весны проникает в моё окно Заливает мою постель Я просыпаюсь небритый потный Жирный в утреннем свете

За окном утренний дождик и пение птиц Что-то благоухает что-то цветёт Машины и мокрый асфальт и я Жирный в утреннем свете

Моё тело голое на постели Светлые тени ползут по стенам Я пью утренний кофе и ем круассан Жирный в утреннем свете

Каждую складку моего тела Проницает утренний свет Преображенный сияющий я Жирный в утреннем свете

С маленьким членом между ног С мягким, уязвимым таким животом С катышками в пупке на простыне Жирный в утреннем свете

Вот он весь я как на духу Ни тени щадящей милосердной лжи Без одежды без воли без любви Жирный в утреннем свете

В моем похмелье цветёт сирень Поливальная машина дождя В моем похмелье нет тебя я один Жирный в утреннем свете

Перед лицом нового дня, космической чистоты Перед лицом тщеты и божества В моей сперме в моем поту Жирный в утреннем свете

* Есть песня японского музыканта Kazuki Tomokawa «Fat in the morning light». Эта песня на японском, и автор данной главы не знает, о чём там поётся, но, исходя из названия, он позволил себе предположить, каким бы мог быть текст подобной песни, и написал это стихотворение.

282

ГЛАВА № 58

Лирические стихи – это самые изысканные, но все-таки кон­сервные банки, куда закатаны и вкусная печаль, и сладкое горе и надежда, что когда-нибудь тот, кто заставил тебя всё это пережить отравится таки твоими консервами.

* * *

Машина прошипела шинами, Взъерошился забор, озверился, Понабежали тени длинами – Коротышами и детинами – Замерить то, в чем дом уверился.

Жуть, трепет, страх ползли, задверные, на дно палаты дурки бешеной, ликуя и смеясь, наверное, во мгле, на старый гвоздь повешенной.

В обличье букв и слов над безднами культяпками стучали, ятями, и пропадали под железными завинченными в ночь кроватями.

И кто-то крикнул нам измученно чревовещателя рыканием: «Свободу усмиряют скрюченно – то божья кара, наказание!»

...Скрутив «козла», махру отборную насыпав, в половине пятого конвой ушёл на двор в уборную, и в окнах за решёткой чёрною скончалось время, в точку сжатое.

* * *

«Пустота как присутствие…»

Дата добавления: 2017-01-13