Митрополиты в малолетство Грозного. Митрополит Макарий

В малолетство Грозного постоянное участие митрополитов в гражданских делах втянуло их в распри бояр и подвергло насилию партии Шуйских. Митрополит Даниил стал было на сторону противной партии Вельских, но Шуйские заставили его отречься от кафедры (1539 г.) и сослали в Волоцкий монастырь. Преемник его Иоасаф тоже стал за Вельских и тоже подвергся (1542 г.) от Шуйских бесчестному низвержению с кафедры и ссылке в Кириллов монастырь. После него митрополит Макарий, бывший новгородский владыка, был осторож­нее и сумел удержаться на кафедре целых 22 года. Но и он потерпел от Шуйских много не­приятностей, когда заступился за любимца Иоаннова, князя Воронцова, которого Шуйские хотели убить, опасаясь его влияния на царя.

Holy Trinity Orthodox Mission

Новый государь вступил в управление делами с сильно возросшей жаждой власти, кото­рую у него слишком долго отнимали бояре, и с самым высоким понятием ο значении само­державного государя. На 17 году (1547 г.) он принял помазание на царство, по примеру, как он говорил, греческих царей и прадеда своего Владимира Мономаха, и явился на русском престоле первым "прирожденным" и "Божиею милостию" царем. После, в 1557 г., он полу­чил утверждение в царском сане от собора греческих святителей. Юный царь был благочес­тив, почитал священный чин, ревновал ο благе церкви. После потрясения, произведенного в его впечатлительной душе московским пожаром 1547 года, он торжественно, на лобном мес­те, принес покаяние в грехах своей юности и бедствиях земли и просил митрополита Мака-рия быть его пособником и учителем. О том же просил он русских святителей на Стоглавом соборе. Собор этот был созван в 1551 году для разных церковных исправлений, в которых, при тогдашних обстоятельствах, чувствовалась сильная нужда. После соединения Русской земли в одно целое государство Москва получила возможность одним общим взглядом про­изводить обзор всей русской жизни, и все зло, все нестроения, формировавшиеся веками и бывшие прежде, при удельных перегородках государства, лишь местными, отрывочными яв­лениями, предстали теперь перед правительством и общественными деятелями в массе, ра­зом. Не удивительно, что и правительство, и общественные деятели пришли в сильную тре­вогу, подняли жалобы, обличения, носившие все крайне резкий характер, и принялись за всякого рода исправления. Царь выступил на соборе ревнителем блага Церкви, тоже с самы­ми резкими обличениями современных нестроений и с настоятельным требованием церков­ных исправлений. Для Церкви, казалось, наступило время наибольшего благосостояния. По­дозрительный к боярам, государь доверчиво вверялся людям худородным, вроде Адашева, и духовенству. Вместе с митрополитом Макарием руководителем его сделался священник Сильвестр из Новгорода. Но при той крайней подозрительности и ревности к власти, какие воспитались в царе под впечатлениями детства, требовалось очень много осторожности со стороны его руководителей. Малейшая с их стороны неумеренность в пользовании своим влиянием могла пробудить в душе царя опасную мысль, что им управляют, как ребенком, как управляли им прежде ненавистные ему бояре.

Сильвестр не сумел удержаться на своей высоте. Его мелочная и назойливая нравоучи­тельность, ο которой можно судить по его "Домострою," неприятно столкнулась со страст­ной, не терпевшей никаких сдержек природой царя. С течением времени царю именно пока­залось, что с ним поступают, как с младенцем: "Не было мне ни в чем воли, — жаловался он после, — сколько спать, как одеваться, все было определено... Попробую прекословить — и вот мне кричат, что и душа-то моя погибнет, и царство-то разорится." Когда же Сильвестр окружил себя при царском дворе партией и свое пестунство из нравственной сферы перенес в политическую, стал требовать от своего духовного сына подчинения своим советам и в этой сфере, например, укорял его за ливонскую войну и требовал продолжения крымской, когда, кроме того, еще разошелся с многолюбимой супругой царя Анастасией, когда нако­нец во время опасной болезни царя в 1553 году, при возникшем тогда вопросе ο престоло­наследии, стал на стороне не сына Иоаннова, а удельного князя Владимира Андреевича — царь окончательно поставил и его и его партию на одну доску с крамольниками-боярами. К своей теории царской власти, направленной прежде против одних бояр, царь прибавил новые черты, относившиеся к участию в государственных делах духовенства. Он высказал их после в письме к князю Курбскому, который в своем послании к Иоанну доказывал необходимость иметь царю мудрых советников: "Ты считаешь, — писал царь, — светлостию благочести­вою, когда государство обладается попом невеждою? Но царство, обладаемое попом, разоря-

Нянченье.

Holy Trinity Orthodox Mission

ется... Бог не священника поставил над Израилем, но Моисея, как царя. Когда же Аарон стал заведовать людским устроением, то от Бога людей отвел: смотри, как не подобает священни­кам брать на себя царские дела." На ту же мысль приводятся и другие примеры из Священ­ного Писания и византийской истории. С 1560-х годов последовало удаление прежних со­ветников царя, опалы на разных сильных людей, отъезд князя Курбского в Литву, учрежде­ние опричины и боярские казни. Свой подозрительный взгляд на бояр Грозный перенес и на духовенство. Всякое слово назидания со стороны пастырей церкви или печалования за опальных стали казаться царю уже посягательством на его власть, напоминали ему попа Сильвестра. При самом учреждении опричины в 1565 году он объявил народу, что положил свою опалу не только на бояр, но и на духовенство за то, что захочет государь наказать бояр — а духовенство их покрывает перед государем.

Митрополит святой Филипп II.

Митрополит Макарий не дожил до учреждения опричины (+ 1563). Преемником его в 1564 г. избран был духовник царя Афанасий**; добрый старец не выдержал ужасов времени и через год оставил кафедру по болезни. При выборе нового святителя внимание царя остано­вилось на Германе Казанском, но после того, как святой Герман решительно потребовал уничтожения опричины, царь выгнал нареченного первосвятителя из митрополичьего дома и вызвал в митрополиты соловецкого игумена святого Филиппа (1566 г). Святой Филипп про­исходил из рода бояр Колычевых и в молодости служил при дворе великого князя Василия и Елены. Строгого подвижника едва уговорили принять предложенный сан и дать обещание не выступать против опричины. Но прошло несколько месяцев, и при виде жестокостей и беспутства опричников он не захотел молчать. Обличения митрополита царю сначала были тайные, но в 1568 году, видя их безуспешность, он решился приступить к обличениям всена­родным. В неделю крестопоклонную царь пришел к обедне в Успенский собор вместе с оп­ричниками в их странных нарядах и подошел к митрополиту принять благословение. Филипп не благословил его. "Не узнаю царя, — говорил он, — в такой одежде, не узнаю и в делах царства. Убойся суда Божия; мы здесь приносим Богу бескровную жертву, а за алтарем льет­ся кровь неповинная." На угрозы царя он отвечал: "Я пришлец на земле и готов пострадать за истину — где же вера моя, если умолкну?" В конце июля произошло новое столкновение святителя с царем во время крестного хода в Новодевичьем монастыре из-за того, что святой Филипп во время чтения Евангелия увидал одного опричника с тафьей на голове и обратился к царю с укором и жалобой. Царь решился наконец свергнуть митрополита с кафедры. На­шлись клеветники с тяжкими обвинениями на святого. Собор подобострастных епископов осудил его на лишение сана. 8 ноября 1568 года опричники буйной толпой ворвались в храм, где Филипп служил свою последнюю литургию, сорвали с него святительские одежды, одели в лохмотья и с позором выгнали из церкви. После непродолжительногого, но тяжкого тю­ремного заключения он был заточен в тверской Отрочь монастырь. Через год, проезжая мимо Твери, Иоанн заслал в Отрочь монастырь Малюту Скуратова взять благословение у Филип­па. Святитель не дал благословения, и опричник задушил его. Последующие митрополиты, Кирилл и Антоний, были уже только безмолвными свидетелями дел Грозного. Князь Курб­ский называет всех русских святителей страшного времени "потаковниками" и восклицает: "Где Илия, возревновавый ο Навуфеевой крови? Где Елисей, посрамивший царя израилева?

На соборе 1564 г., при избрании Афанасия московским митрополитам в первый раз дано было право носить белый клобук. До этого времени такой клобук носил только митрополит Макарий, избранный на митрополию из новгородских владык.

Никоим образом не вмешиваться в дела опричины.— Прим. ред.

Holy Trinity Orthodox Mission

Где лики пророков, обличавших неправды царей? Где Амвросий, смиривший Феодосия? Где златословесный Иоанн, обличавший царицу златолюбивую? Кто отстоит обидимую братию? Воистину никто; если кто и явится ревнующий по Боге правдою слова, осудится, как злодей, и после различных мук предастся горькой смерти." Четвертый брак царя с разрешения цер­ковных властей, с наложением только не тяжкой эпитемии, которую притом же царь не ис­полнял, служит достаточным свидетельством упадка духовной силы иерархов, ο котором го­ворил Курбский. После этого брака царь еще женился три раза, уже не спрашивая разреше­ния церковной власти.

Дата добавления: 2017-01-13