Нестроения в церковном богослужении

Богослужение и христианская жизнь.

Меры к улучшению нравов белого духовенства.

Бедность духовенства, зависимость от приходов и исключительно обрядовая его поста­новка в обществе (причем со стороны духовного лица требовалось только исполнение треб и обрядов и не было запроса на развитие собственно пастырских качеств), производили замет­ный упадок и в нравственном состоянии духовного чина. Митрополит Феодосии думал "по­пов и дьяконов нужно навести на Божий путь," рассказывает летопись, "нача на всяку неде­лю сзывати их и учити по святым правилом, и вдовцом диаконом и попом повела стричися, а еже у кого наложницы будут, тех мучити без милости, и священство сымая с них, и прода­вать их." Вдовым священнослужителям, не постригавшимся в монашество, служение было запрещено еще при митрополитах Петре и Фотии. Запрещение это повторено потом на собо­ре 1503 года. Священник Георгий Скрипица, сам будучи вдовцом, тогда же протестовал про­тив этого решения. "Пусть, — писал он собору, — подвергаются запрещению те, которые не хранят своего вдовства. Зачем же без вины осуждать всех? Правильно ли, что вдовый свя­щенник, постригшись, может служить, а тот же священник, не постригшись, не может слу­жить? Разве женою поп свят? Который поп имеет жену, чист, а не имеет жены, не чист, а чернец, не имея жены, чист. И вы, господие мои, которым прозрели духом чистых и нечис­тых?" Протест остался без успеха. На нравственные недостатки духовенства обратил внима-

Holy Trinity Orthodox Mission

ние и Стоглавый собор, но его распоряжения тоже ограничились только усилением надзора за духовенством и строгости наказаний да запрещением священнослужения вдовцам, т.е. те­ми же мерами, какие были и прежде, и бесполезность которых была уже испытана; кроме этого, сказано было еще несколько слов ο том, чтобы святители испытывали жизнь ставлен­ников и ставили только достойных, но откуда брать этих достойных, не сказано.

После исправлений в церковном управлении и в духовенстве особенное внимание церк­ви обращено было на исправление церковной обрядности. Нестроения в ней не только не уменьшались против прежнего времени, но, кажется, еще более увеличивались, несмотря на всю важность, какую придавало церковному обряду русское общество того времени. Встре­чаем сильные обличения против неблагочинного совершения богослужения, порчи церков­ного чтения и пения, многогласия при богослужении, происходившего от того, что для со­кращения времени службы один читал, другой пел, третий возглашал ектению в одно и то же время, так что ничего нельзя было понять. В пении, вместо прежнего праворечия, явилось раздельноречие, растяжение слов через изменение полугласных букв в гласные и через бес­толковые вставки в слова лишних звуков, — пение так называемое "хомовое," в котором многих слов нельзя было и понять. Против всех этих нестроений восставал Стоглав, писали в своих сочинениях и грамотах пастыри церкви. В XV и XVI веках мы уже ясно можем сле­дить за проявлениями тех обрядовых мнений, из которых выродился после раскол старооб­рядства. В 1479 году великому князю наговорили, что при освящении Успенского собора ми­трополит Геронтий не по правилам ходил с крестами около храма, не по солнцу. Великий князь осердился, стал говорить, что за это Господь пошлет гнев Свой. И поднялся спор о том, по солнцу или против солнца ходить при освящении храмов. На стороне митрополита стояло большинство духовенства и книжных людей, но так как против него был сам великий князь, то дело дошло до того, что митрополит даже отказался было от кафедры. Истины так и "не обретоша," но великий князь почел нужным уступить митрополиту и бил ему челом ο воз­вращении на кафедру. В XVI веке распространилось сильное сомнение ο том, двоить или троить аллилуйю. В псковском Евфросиновом монастыре двоили, прикрываясь авторитетом преподобного Евфросина. Но во Пскове и в Новгороде этим смущались, как латинством. Владыка Геннадий нарочно спрашивал об аллилуйи жившего в Риме ученого переводчика Димитрия Герасимова. Герасимов прислал ответ, который никого тогда не мог удовлетво­рить, что все равно — двоить или троить аллилуйю; поэтому вопрос остался по-прежнему спорным. Отголосок тогдашних споров можно видеть в древней повести ο преподобном Ев-фросине неизвестного автора начала XVI века и в житии преподобного Евфросина, написан­ном священником Василием (в 1547 г.). И в том и в другом произведении аллилуйи придает­ся необыкновенно великое значение божественной тайны воскресения (аллилуйя, по мнению Василия, значит будто бы "воскресе,") и необычайная спасающая сила, троение же аллилуйи называется жидовством и латинством, даже почтением языческого бога. Стоглавый собор поверил сказанию Василия и велел двоить аллилуйю. Кроме того, он внес в свои определе­ния (высказывавшееся еще раньше него митрополитом Даниилом) мнение ο двоеперстии в крестном знамении; на троеперстие изречено даже проклятие. При смешении существенного с несущественным обрядовый религиозный взгляд простирался и на обыкновенные житей­ские вещи и обычаи; все свое, русское, казалось православным, все чужое — еретическим и

Holy Trinity Orthodox Mission

басурманским. Русские носили бороду, и борода стала существенною принадлежностью пра­вославия, а брадобритие — латинской ересью. Стоглав определил над брадобритцем ни от­певания, ни сорокоуста не творить, ни просфоры, ни свечи по нем в церковь не приносить — "с неверными да причтется."

Дата добавления: 2017-01-13