Сказка под видом Альманаха 1 страница

В далекой прекрасной стране, о которой гласит предание, будто в ее вечнозеленых садах никогда не заходит солнце, царствовала, с незапамятных времен и до наших дней, королева Фантазия. Щедрой ру­кой наделяла она с давних пор своих подданных вся­ческими благами и была любима и почитаема всеми, кто ее знал. Но королева обладала слишком любвеобиль­ным сердцем, чтобы довольствоваться благодеяниями у себя в стране; она сама, в царственной красе своей вечной молодости и прелести, слетела на Землю, ибо она слышала, что там обитают люди, которые проводят жизнь в суровой печали, среди забот и трудов. Им принесла она прекрас­нейшие дары из своего царства, и с тех пор, как прекрасная королева прошла по земным долам, люди стали радост­ней за работой, беззаботней в своей печали.

Своих детей, не менее прекрасных и приветливых, чем сама царственная мать, она тоже послала на Землю дарить счастье людям. Однажды Сказка, старшая из дочерей ко­ролевы, возвратилась с земли. Мать заметила, что Сказка грустна, мало того, ей даже показалось, будто у той запла­каны глаза.

— Что с тобой, душенька Сказка,— обратилась к ней королева,— отчего со времени путешествия на Землю ты так печальна и грустна? Доверься своей матери, скажи, что с тобой?

— Ах, милая мама1 — отвечала Сказка.— Конечно, я не стала бы так долго молчать, если бы не знала, что эта пе­чаль также и твоя.

— Нужды нет, говори, дочь моя,— сказала прекрасная королева,— горе — это тяжесть, которая не под силу одно­му и с которой легко справиться вдвоем.

— Ну так слушай же,— отвечала Сказка,— ты зна­ешь, как охотно я провожу время среди людей, с какой радостью присаживаюсь я у хижины бедняка, чтобы после работы поболтать с ним часок; люди обычно очень радостно приветствовали меня, когда я прихо­дила, и, весело улыбаясь, глядели мне вслед, когда я шла дальше; но в последний раз все было по-иному!

— Бедная Сказка! — сказала королева и погла­дила ее по мокрой от слез щеке.— Но, может быть, тебе так только показалось?

— Верь мне, я не заблуждаюсь,— возразила Сказка,— они меня разлюбили. Повсюду, куда я при­хожу, меня встречают холодные взгляды; нигде мне не радуются; даже дети, которые меня ведь всегда любили, смеются надо мной и, с серьезным не по летам видом, отворачиваются от меня.

Королева склонила голову на руку и умолкла в задум­чивости.

— Но чем же объяснить, Сказка, — спросила королева, — что люди там, на земле, так изменились?

— Видишь ли, они расставили повсюду мудрых сторо­жей, которые зорко следят за всем, что появляется из твое­го царства, о королева Фантазия! И если тот, кто приходит, им не по душе, они поднимают громкий крик и убивают его или так порочат его перед людьми, которые верят им на слово, что у тех не остается уже ни любви, ни искорки доверия. Ах! Хорошо моим братьям, снам; не обращая ни­какого внимания на тех мудрецов, весело и легко слетают они на землю к спящим людям и навевают им все, что радует сердце и веселит взор.

— Твои братья — ветрогоны, — сказала королева, — и тебе, любимица моя, нечего им завидовать. А сторожей тех я знаю хорошо; люди вовсе не так уже не правы, поста­вив их; не один бойкий проходимец делал вид, будто пря­мым путем явился из моего царства, а на самом деле он разве что заглянул к нам с какой-нибудь горы.

— Но почему же они наказывают за это меня, твою на­стоящую дочь? — плакала Сказка. — Ах, если бы ты знала, как они со мной поступили! Они обозвали меня старой девой и пригрозили в следующий раз совсем не впустить меня.

— Как! Не впустить мою дочь? — воскликнула королева, и гнев залил краской ее щеки. — Однако мне ясно, откуда это исходит: нас оклеветала злая тетка!

— Мода? Неужели? — воскликнула Сказка. — Она ведь всегда такая приветливая!

— Я ее, лицемерку, хорошо знаю! — отвечала ко­ролева.— Но сделай ей назло еще одну попытку, дочь моя; кто творит добро, тому не пристало унывать.

— Ах, мама! А если они меня просто прогонят или так опорочат, что люди на меня и глядеть не станут, а то еще с презрением забросят и позабудут в углу?

— Если взрослые, обольщенные Модой, пренебрегут тобой, обратись к детям,— вот поистине мои любимцы; твои братья, сны, приносят им от меня самые светлые видения; да и сама я часто слетала к ним, ласкала и целовала их, затевала с ними веселые игры; они хорошо меня знают, хотя имя мое им не знакомо, но я часто замечала, как по ночам они улыбаются моим звездам, а утром, когда сияю­щие барашки тянутся по небу, они от радости хлопают в ладоши. И, подрастая, они все еще любят меня; я помогаю милым девушкам плести пестрые венки, а резвые юноши задумываются, когда я подсаживаюсь к ним на высокой вершине скалы, воздвигаю из туманного мира далеких си­них гор высокие замки и блистательные дворцы и создаю из пурпурных вечерних облаков отряды отважных всадни­ков и причудливые шествия пилигримов.

— О милые детки! — растроганно воскликнула Сказка.— Будь по-твоему, попытаюсь обратиться к ним.

— Да, дорогая моя дочка,— сказала королева,— пойди к ним; только я тебя как следует приодену, чтобы ты по­нравилась малюткам и чтобы взрослые тебя не прогнали; знаешь, я наряжу тебя альманахом.

— Альманахом, мама? Ах! Мне стыдно в таком виде щеголять перед людьми.

Королева кивнула, и служанки принесли изящный яр­кий наряд альманаха, затканный прекрасными узорами. Прислужницы заплели в косы чудные волосы девочки; они подвязали ей к ногам золотые сандалии, а затем наброси­ли на нее прекрасное одеяние. Скромная Сказка не смела поднять глаза, но мать оглядела ее с удовлет­ворением и заключила в объятия.

— Ступай,— сказала она дочке,— благословляю тебя. А если они станут глумиться и насмехаться над тобой, вернись ко мне; может быть, позднейшие поколения, более близкие к природе, снова обратят­ся сердцем к тебе.

Так говорила королева Фантазия.

И Сказка спустилась на землю. Сердце колоти­лось у нее, когда она подходила к месту, где распоря­жались мудрые стражи; она низко склонила головку, плотнее запахнулась в свой прекрасный наряд и робкими шагами приблизилась к воротам.

— Стой! — крикнул хриплый грубый голос.— Стра­жа, сюда! Явился новый альманах!

Услышав это, Сказка задрожала; навстречу ей, потрясая остро отточенными перьями, ринулась толпа пожилых муж­чин мрачного вида. Один из них подошел к Сказке и схва­тил ее за подбородок.

— Голову кверху, господин альманах! — закричал он.— Мы по глазам прочтем, чего ты стоишь.

Покраснев, подняла Сказка голову кверху и раскрыла темные глаза.

— Сказка! — закричали стражи и громко расхохота­лись.— Сказка! А мы-то думали, невесть какое чудо яви­лось. Откуда на тебе этот костюм?

— Его надела на меня мать,— отвечала Сказка.

— Вот как? Она хочет протащить тебя к нам контра­бандой? Нет, шалишь, убирайся отсюда! — закричали стра­жи и подняли острые перья.

— Я хочу только к детям,— умоляюще произнесла Сказка,— ведь к ним вы можете меня пустить?

— И без того довольно сброда шатается по земле,— воскликнул один из стражей,— и вбивает нашим детям в голову разный вздор.

— Посмотрим, что она знает на этот раз,— сказал дру­гой.

— Верно! — воскликнули все.— Расскажи-ка, что ты знаешь, но поторопись, мы не станем терять на тебя время.

Сказка вытянула руку и принялась указательным пальцем чертить в воздухе какие-то знаки. И перед зрителями замелькали пестрые картины: караваны, прекрасные кони, разряженные всадники; бесчислен­ные шатры в песках пустыни; птицы и рыбы в бур­ных морях; тихие леса и многолюдные площади и улицы; битвы и мирные кочевья, — все они пестрой вереницей, в живых образах, проносились мимо. Сказ­ка с таким усердием вызывала к жизни легкие ви­дения, что и не заметила, как стражи, охраняющие ворота, уснули один за другим. Но когда она собралась чертить новые знаки, к ней подошел какой-то приветли­вый человек и взял ее за руку.

— Взгляни-ка, милая Сказка,— сказал он, указывая на спящих,— им твои пестрые картинки не нужны; просколь­зни скорей в ворота; они не узнают, что ты на Земле, и ты мирно и незаметно пойдешь, куда пожелаешь. Если хочешь, я поведу тебя к своим детям; у меня в доме я найду тебе тихое и уютное местечко, там ты можешь поселиться и жить спокойно. Если мои дети будут прилежно учиться, они после занятий станут приходить к тебе со своими свер­стниками и слушать тебя. Хочешь?

— О, как охотно последую я за тобой к твоим деткам, как я буду стараться дарить им порой часок веселья!

Добрый человек ласково кивнул ей и помог перешаг­нуть через ноги спящих стражей. Улыбаясь, оглянулась Сказка и быстро скользнула в ворота.

Вот так «усыпляет» сказка бдительность социального созна­ния. И если находится добрый человек (педагог, родитель, сказкотерапевт), он открывает ворота души для чудесной сказочной истории с хорошим концом. Похоже, что сегодня именно этого многим не хватает.

Булат Окуджава призывал нас говорить друг другу компли­менты. Пришло время дополнить его пожелание: «Давайте рас­сказывать друг другу добрые и мудрые сказки!». Тог­да сердца людей станут тоньше и добрее, а окружаю­щий мир — ярче.

Предмет сказкотерапии

Термин «сказкотерапия» вызывает неоднозначную реакцию. У психологов и педагогов она имеет пре­имущественно положительную окраску. Деловые люди сначала воспринимают ее как некую несерьезную систему, и толь­ко узнав поближе, открывают поистине безграничные возможно­сти метода. Почему?

Может быть, потому, что сказкотерапия является самым древ­ним психологическим и педагогическим методом. Знания о мире, о философии жизни передавались из уст в уста, переписывались, читались, впитывались испокон веков. Сегодня мы соотносим с этим явлением термин «сказкотерапия», понимая под ним спо­собы передачи знаний о духовном пути души и социальной реализации человека. Именно поэтому мы называем сказкотерапию воспитательной системой, сообразной духовной природе человека.

Многие думают, что сказкотерапия адресована только детям. Причем, дошкольного возраста. Да, это так, дорогие друзья. Од­нако возрастной диапазон, охватываемый сказкотерапией, не имеет границ.

Сказкотерапию можно назвать «детским» методом потому, что она обращена к чистому и восприимчивому детскому началу каждого человека. Есть древняя история о том, как человек в своем развитии проходит три стадии: Верблюд, Лев и Ребенок. Находясь на стадии Верблюда, он подчиняется правилам, везет на себе груз повседневных забот, не сопротивляется обстоятель­ствам. Как и верблюд, пересекающий пустыню, чело­век на этой стадии обладает большим запасом жиз­ненной прочности. Когда ресурс терпения и сил Вер­блюда иссякает, человек переходит на стадию Льва. Теперь он активно сопротивляется обстоятельствам, обличает обидчиков, борется за справедливость, дос­тигает определенных высот социального положения. Но приходит момент, когда Лев понимает, что все, чему он посвящает жизнь, удаляет его от истины. Погру­жает в круговорот суеты и пучину неразрешимых про­блем. Лев сознает, что жизнь его, несмотря на блеск достижений и видимый смысл, лишена чего-то простого и гар­моничного. И вот тогда происходит переход человека на следу­ющую стадию развития — стадию Ребенка. Теперь человек смотрит на мир открытым счастливым взглядом, видит пре­красное в мелочах, ему хочется узнавать то, что ранее казалось очевидным. У него за спиной большой жизненный путь, одна­ко нет от него усталости и пессимизма. Есть желание откры­вать мир заново, постигая Истину...

Если мы будем помнить об этой притче, можно смело назы­вать сказкотерапию «детским» методом. Тем более, что ребе­нок — самый главный на земле. Именно к такому выводу при­шли еще в XVI веке великий индийский падишах Акбар и его верный советник Бирбал...

Как-то раз прохладным вечером падишах и Бирбал гуляли по саду, радуясь весенней благодати. Вдруг пади­шах спросил:

— Скажи, Бирбал, кто, по-твоему, на свете самый глав­ный?

Бирбал сразу понял, куда клонит Акбар. «Видно, возгор­дился он своей властью, надеется, что я назову его самым главным. Но не тут-то было!» — подумал Бирбал.

— Думаю, государь, что главнее всех малое дитя. С ре­бенком никто не справится — ни раджа, ни сам падишах.

— Как же это неразумный ребенок может быть всех главнее? Докажи-ка, попробуй, — отозвался падишах.

— Что ж, и докажу. Только это не редькой торго­вать: раз-два и готово. Дело это не пустячное, при­дется устроить проверку.

На том и порешили. Через несколько дней при­шел Бирбал во дворец с хорошеньким шаловливым мальчуганом на руках.

Малыш сразу понравился падишаху, он посадил его на колени и стал играть. А малыш, разыгравшись, вцепился падишаху в бороду и давай тянуть изо всех сил. Еле оторвал его от себя падишах и говорит сер­дито Бирбалу:

— Ты, зачем принес такого озорника?! С ним же сладу нет!

А Бирбалу только того и надо:

— Вот видите, владыка мира, никто не смеет до вас даже пальцем дотронуться, а этот малыш дергает за бороду. Да так, что даже волоски выдрал. Вот и выходит, что ребенок — самый главный на свете!

Итак, самый главный на свете - Ребенок. А мы будем пони­мать это шире - и Внутренний Ребенок тоже. Поэтому опреде­лим предмет сказкотерапии как процесс воспитания Внутрен­него Ребенка, развития души, повышение уровня осознанности событий, приобретение знаний о законах жизни и способах со­циального проявления созидательной творческой силы.

На семинарах по сказкотерапии нам часто задают вопросы о том, как работать с конкретными проблемами: страхи, энурезы, тики, агрессивность и т. д. Часто мы отвечали старой психоло­гической поговоркой: «Не покупайтесь на симптом, работайте с причиной». Так в чем же причина? В деструктивном раннем опыте? В комплексе неполноценности? В «несформированности» моделей эффективного поведения? В отсутствии условий для проявления естественной тенденции актуализации? Представи­тели различных психологических школ определяют причину, исходя из концепции личности, которой они доверя­ют. Наверное, сегодня многие первопричины челове­ческих проблем сформулированы. И противоядия почти найдены. Мы можем свести все объяснения лишь к одной глобальной проблеме, которую назы­ваем внутренней дисгармонией. И все мероприятия помощи человеку можно привести к одному общему знаменателю — достижению внутренней гармонии. Ибо гармоничный человек выступает и в сказке, и в жизни, как Созидатель, а дисгармоничный — как Раз­рушитель.

Таким образом, метафорически предмет сказкотерапии мож­но определить как внутреннюю победу Созидателя над Разру­шителем. Вечное противостояние Добра и Зла.

Шкала Разрушитель — Созидатель становится основной внут­ренней диагностической шкалой сказкотерапевта. Это не зна­чит, что мы принижаем роль психодиагностики. Наоборот, со­временные методы психодиагностики помогут нам понять ис­тинное «положение дел» по этой шкале.

Как ведет себя человек, что он чувствует, что он мыслит - все это можно проанализировать с точки зрения критерия «разру­шение — созидание», проявляющегося по отношению к внешне­му и внутреннему миру. Внешний разрушитель доставляет боль и дискомфорт другим людям, предметам, объектам мира. Вне­шний созидатель старается создать вокруг себя комфортные условия, бережет то, что его окружает. Внутренний разрушитель сознательно и бессознательно вредит своему здоровью и разви­тию. Внутренний созидатель «очищает» мысли, дисциплиниру­ет чувства, заботится о своем здоровье.

Важно отметить, что идея «разрушения — созидания» явля­ется одной из главных философских и психологических идей. Достаточно вспомнить учение о мортидо и либидо.

Исходя из этой идеи, сказкотерапевт может поставить толь­ко один «диагноз» — общее недоразвитие личности. Проявляется оно в ощущении и проявлении дисгар­монии. Сокращенно может называться ОНЛ. Ведь ставят же логопеды диагноз общее недоразвитие речи (ОНР)!

Вот с этим ОНЛ нам и приходится работать. Ос­новной принцип работы — вырастить Внутреннего Созидателя и взять под его контроль Разрушителя. Поэтому мы призываем еще раз: «Не реагируйте на симптом! Растите личность! Передавайте знания о жизни Созидателя!»

Задачи сказкотерапевта

Как же растить Созидателя в гиперактивном и агрессивном ребенке, тем более, что он вызывает разрушительные ответные чувства? Ответ прост и труден одновременно: «Наблюдать, созда­вать ситуации, отвечать сказкой...» Кажется, что это нереально. И часто мы оказываемся в положении героев старой суфийской притчи.

Когда-то давным-давно один человек, сосредоточенно и упорно размышляя над тайнами природы, раскрыл секрет добывания огня. Он решил поделиться с людьми своим открытием и стал путешествовать от общины к общине.

Он передал свой секрет многим группам людей. Не­которые воспользовались этим знанием. Другие, не дав себе времени подумать о пользе знания, сочли учителя опас­ным и прогнали его. В конце концов люди какого-то пле­мени, перед которыми он демонстрировал свое искусство, испугались и убили его, видя в нем исчадие ада.

Прошли века. В первой общине знание о добывании огня сохранилось только у особых жрецов. Только они пользо­вались властью, богатством и теплом, тогда как их сопле­менники замерзали от холода.

Вторая община забыла искусство добывания огня и ста­ла поклоняться орудиям его добычи.

Третья община поклонялась образу учителя, кото­рый когда-то учил их предков добывать удивитель­ный огонь.

В четвертой общине история открытия огня со­хранилась только в легендах и преданиях. Одни ве­рили в них, другие нет. Это не меняло дела.

Пятая община действительно использовала огонь по назначению. Это позволяло им находиться в теп­ле, готовить пищу и производить разнообразные по­лезные вещи.

И вот, спустя много-много лет, один мудрец с не­большой группой учеников путешествовал по зем­лям этих племен. Ученики пришли в изумление при виде множества различных ритуалов, с которыми они здесь столкнулись. Они сказали учителю:

— Но ведь все эти действия относятся всего лишь к добыванию огня и ни к чему больше! Наш долг открыть перед этими людьми правду!

— Что ж, я согласен, — ответил учитель, — мы повто­рим наше путешествие с этой новой целью. А те, кто уце­леет к его концу, узнают, каковы настоящие проблемы этих людей и как их разрешить.

Итак, мудрец и его ученики достигли первой общины. Им был оказан радушный прием. Жрецы пригласили пу­тешественников на церемонию «сотворения огня». Муд­рец обратился к ученикам:

— Не желает ли кто-нибудь из вас открыть этим лю­дям правду?

Первый ученик сказал:

— Во имя истины я считаю себя обязанным погово­рить с ними.

— Если ты делаешь это на свой страх и риск, то начи­най, — ответил учитель.

Ученик вышел вперед, встал перед вождем племени и жрецами и сказал:

— Я могу совершить чудо, которое вы относите к особо­му проявлению божества. Если я это сделаю, вы признаете, что уже много веков находитесь в заблуждении?

— Хватайте его! — закричали жрецы.

Ученика схватили и увели, больше его никто никогда не видел.

Мудрец с учениками тронулись в путь, и через не­которое время подошли к территории второй общи­ны. Там поклонялись орудиям разведения огня. Еще один ученик вызвался образумить этих людей.

С позволения учителя он сказал:

— Я хочу поговорить с вами как с разумными людьми. Вы поклоняетесь даже не самой вещи, а всего лишь средствам, с помощью которых она может быть произведена. Таким образом, вы лишены возможно­сти использовать саму вещь. Я научу вас пользоваться огнем.

Вторая община состояла из людей более разумных, но и они сказали ученику:

— Так как ты наш гость, мы почтили тебя гостеприим­ством. Но, как пришелец, незнакомый с нашей историей и обычаями, ты не можешь понять того, что мы делаем. Ты заблуждаешься, возможно, даже пытаешься лишить нас нашей религии или изменить ее. Потому мы больше не хотим тебя слушать!

Путешественники двинулись дальше. Достигнув земель третьей общины, они увидели перед каждым домом идо­ла, изображающего человека — открывателя огня. Третий ученик обратился к руководителям общины так:

— Этот идол изображает человека, олицетворяющего со­бой возможность, которую способен использовать, не так ли?

— Может быть и так, — ответили ему, — но проникнуть в эту тайну дано лишь немногим.

— Только тем немногим, кто поймет, а не тем, кто отка­зывается смотреть на определенные факты, — сказал тре­тий ученик.

— Все это ересь. К тому же, ее высказывает человек, который даже не говорит правильно на нашем языке, и не принадлежит к священникам, обращенным в нашу веру! -заворчали жрецы.

И этому ученику не удалось добиться успеха. Группа продолжала свое путешествие, пока не прибыла на территорию четвертой общины. На этот раз перед со­бранием людей выступил четвертый ученик. Он за­явил:

— История о добывании огня правдива. Я знаю, как добывать огонь.

В толпе возникло замешательство и разноголосые мнения. Некоторые говорили:

— Возможно, это правда, и если это так, то мы не­пременно хотим узнать, как добывать огонь.

Но когда мудрец и его ученики испытали гово­ривших, оказалось, что большинство стремилось ис­пользовать огонь для своей личной выгоды. Они не понимали, что огонь есть нечто необходимое для человеческого прогресса. Умы большинства людей этой об­щины были пропитаны извращенными легендами. И те, кто воображал себя способным представлять истину как таковую, оказались людьми неуравновешенными. Они были слишком торопливы, и не смогли бы получить огонь, даже если бы им показали, как это делается.

Были и такие люди в четвертой общине, которые заяв­ляли:

— Конечно, в легендах нет ничего правдивого. Этот че­ловек просто хочет нас одурачить, чтобы занять среди нас высокое положение.

И еще одно мнение представила четвертая община:

— Наши легенды должны оставаться такими, какие они есть. Ведь это наше наследие, объединяющее всех нас. Бели мы сейчас откажемся от них, а затем обнаружим, что новое толкование никуда не годно, что тогда станет с нашим об­ществом?

Надо сказать, что были еще и другие точки зрения в четвертой общине.

Итак, группа путешественников отправилась дальше и пришла, наконец, на территорию пятой общины, где разве­дение огня было делом обычным и общедоступным.

И сказал мудрец своим ученикам:

— Вы должны научиться тому, как учить. Ибо человек не желает, чтобы его учили. Сперва вы должны научить людей тому, как учиться. А перед этим необходимо объяс­нить им, что существует нечто такое, чему следует учить­ся. Люди воображают, что они уже все знают, и хотят изучать то, чему, как они думают, необходимо научить­ся. А не то, что должно быть изучено прежде всего.

И только когда вы поймете все это, мы сможем изоб­рести метод обучения. Знание без специальной спо­собности к обучению - это не то же самое, что знание и способность.

Как часто психолог или педагог, родитель или пси­хотерапевт оказывается в роли учеников мудреца, стре­мящихся донести истину до воспитанников! Немало профессиональных трагедий случается оттого, что разумное слово не достигло ушей человека. В таких ситуациях люди говорят: «И психолог нам не помог...». Не помог не потому, что был не прав. Не помог, потому, что выбрал не тот метод. Воистину, мало кто хочет, чтобы его учили. А еще мень­ше людей хотят, чтобы их учили жизни. Вспомните крылатую фразу из кинофильма «Москва слезам не верит»: «Не учите меня жить, лучше помогите материально!»

Притча призывает нас познакомиться с «системой верова­ний» нашего клиента. Причем неважно, сколько ему лет. Важ­но, к чему он привык. Его поведение, его симптомы, его пробле­мы - это его способ адаптации. И если он к нам пришел за советом, значит, он хочет что-то улучшить, или старый способ его тяготит. Но достаточно ли он терпелив для изменений? Если мы сразу дадим совет тому, кто не имеет личностного и ситуа­ционного ресурса им воспользоваться, не окажемся ли мы в положении учеников из притчи об огне? Оказывается, на пути помощи ближнему множество подводных камней.

История об огне проливает свет на задачи сказкотерапевтов. По завету мудреца, мы должны научиться тому, как учить. Изоб­рести метод обучения для тех, кто желает познавать только то, что интересно, а не то, что необходимо. Изобрести метод гармо­низации для тех, кто привык к внутренней дисгармонии и ощу­щает хаос как способ адаптации.

По совету мудреца, нам важно сформировать в че­ловеке способность к обучению, пробудить его дрем­лющую созидательную силу и направить ее на позна­ние внутреннего и окружающего мира. Кажется, за­дача ясна. Но как это сделать?

Ответ мы найдем в суфийской притче о жадных сыновьях.

Жил когда-то трудолюбивый и щедрый крестья­нин, у которого были ленивые и жадные сыновья. Перед смертью он собрал своих сыновей и сказал им, что если они будут копать в таком-то и таком-то поле, то най­дут зарытые там сокровища.

Как только крестьянин умер, его сыновья пришли в поле и стали усердно и внимательно перекапывать землю вдоль ипоперек, но сокровищ так и не обнаружили.

Они решили, что отец, по своей щедрости, раздал все зо­лото, и прекратили поиски. Тут их осенило: раз уж земля вскопана, на ней можно что-то посадить. Братья засеяли поле пшеницей и спустя несколько месяцев собрали бога­тый урожай.

Продав пшеницу, они целый год жили в достатке. Однако после сбора первого урожая у них снова появи­лась мысль о большом богатстве, которое они могли про­глядеть. Поэтому братья заново перекопали поле, но с тем же успехом.

Через несколько лет эти люди привыкли к труду и на­учились различать времена года, о чем прежде не имели никакого представления. Тут-то они поняли, почему отец применил такой метод воспитания. И стали они честными зажиточными крестьянами. Вскоре они обнаружили, что обладают достаточным богатством, и совсем перестали думать о скрытых сокровищах.

Вот так же обстоят дела и с изучением науки о челове­ческой судьбе и смысле жизни. Учитель, сталкивающий­ся с нетерпеливостью, смятением и жадностью учеников, должен побудить их совершить действия, которые, как он знает, помогут им развиться. Но истинная фун­кция и цель этих действий самим ученикам часто неизвестны из-за незрелости.

Кажется, все просто - нужно побудить клиента, независимо от возраста, совершить действие, которое поможет ему развиться. Однако, что же это за дей­ствие? Чтение книг, поход в спортзал, уроки живопи­си? Все эти действия созидательны — но где уверен­ность в том, что проблемы будут решены?

Обратимся к притче. Секрет крестьянина в том, что он использовал ресурс недостатков своих сыновей. Любое качество, черта нашего характера является двой­ственной, и придает нашим действиям определенную энергию. Энергия эта может быть использована для реализации как сози­дательной, так и разрушительной стороны определенной черты нашего характера. Что мы знаем о сыновьях? Они были лени­вые и жадные. То есть, мы знакомы только с разрушительной стороной их качеств. Иначе говоря, с их недостатками. Созида­тельная сторона лени — трудолюбие, а жадности — щедрость. То есть эти качества являются ресурсом недостатков. Образно говоря, «достатками». Мудрый крестьянин «заинтриговал», со­здал приманку, отвлек разрушительные стороны личности своих сыновей — леность и жадность. И в реальном деле смогла проявиться их созидательная энергия — трудолюбие и щед­рость.

Может быть и нам, по примеру крестьянина, научиться видеть оборотную сторону проблемы? Под агрессивностью скрывается ми­ролюбие, под страхом — бесстрашие, под глупостью — ум. Вол­шебник Изумрудного города, знаменитый Гудвин, умел видеть обо­ротную сторону проблемы. Он сумел дать «клиентам» именно то, что они просили. Трусливому Льву — смелость, Страшиле — мозги, Железному Дровосеку — чуткое любящее сердце. А ведь всем этим они изначально обладали. Гудвин лишь заставил их пове­рить в то, что качество сформировано.

Итак, в задачи сказкотерапевта входит не только видение оборотной стороны проблемы, но и пробуж­дение Веры.

Пробуждение Веры

Важно помнить о движущей силе сыновей крес­тьянина — они верили, что найдут сокровища, пока не выработали привычку трудиться. Именно вера спо­собна активизировать ресурс личности и сообщить действиям дополнительную силу. И здесь уместно привести еще одну историю о падишахе Акбаре и его советнике Бирбале.

Падишах праздновал свой день рождения. Из самых далеких краев съехались на праздник знатные гости с по­дарками. А послам и числа не было. Каждый входил, от­давал свой подарок и садился на свободное место.

В шатре играла музыка, и падишах был в восторге от того, как разукрасили дворец. Он очень гордился таланта­ми всех своих придворных. Акбар считал, что в целом мире нет такого умного советника, как Бирбал.

И вот явился духовный учитель падишаха. Акбар встре­тил его с почетом и богатыми подарками.

Во дворце царила радость. Куда ни глянь - все ликуют и восхваляют падишаха. Окинув зал взглядом, Бирбал ус­мехнулся. Падишах заметил это и, когда все разошлись, спросил:

— Бирбал! Как ты думаешь, что важнее, святой или вера?

— Конечно, вера, владыка мира!

— А я думаю, нет! Случается, что вера важнее, но если бы не было святых и духовных учителей, разве могла бы существовать вера?

— Нет, падишах, вера важнее святого, - стоял на своем Бирбал.

— Неверно ты говоришь, Бирбал, ведь люди почитают святых и довольны.

Дата добавления: 2014-12-16