Часть 1 4 страница. — Эстебан, проводите меня до канапе, мне дурно

— Эстебан, проводите меня до канапе, мне дурно.

— Что-то не так? Я отдавил вам ногу? — участливо поинтересовался Эстебан.

— Нет, просто голова закружилась.

Постепенно танцующие перекочевали за стол и принялись набивать рты едой. Роксана решила пойти ва-банк. Сейчас она наберётся наглости и подойдёт к Рубену. И плевать ей на всех с высокой колокольни! Но виконта уже и след простыл. Девица, с которой он танцевал, вовсю хихикала в обществе другого кавалера. Ламберто, куря сигару, беседовал с отцом и Кларисой Манли. Рыжей девицы тоже не было, и у Роксаны в груди взорвался вулкан. Ещё немного и она начнёт раздуваться как жаба, а потом и вовсе лопнет.

***

В глубине малого кабинета, в кресле, сидела девушка в бледно-зелёном платье. Она была погружена в чтение огромного фолианта, переплетённого в кожу. Это занятие настолько увлекло её, что она и не услыхала за спиной шаги.

— Наконец-то я вижу вас вблизи, прелестная сеньорита, — раздался вкрадчивый голос.

Девушка обернулась. Перед ней стоял виконт Рубен де Фьабле собственной персоной и опирался на трость с золотым набалдашником. Кажется, благодаря только ей он стоял ровно и не падал на пол, настолько был пьян.

— Что вам нужно, сеньор? — тихо спросила девушка.

— Это ведь вы главная сердцеедка вечера, не так ли? Наслышан, наслышан. И просто жажду с вами поближе познакомиться. Меня зовут Рубен. Виконт Рубен де Фьабле.

— Очень приятно, — вежливо отозвалась девушка. — Йоланда Риверо.

— Вы дочь барона Риверо, не так ли?

— Вы правы.

— А почему такая прелестная сеньорита в самый разгар бала сидит одна и с книжкой в руках вместо того, чтобы веселиться?

— Праздник мне наскучил. Слишком много людей и слишком много шума. Я захотела отдохнуть, — Йоланда разговаривала смело и холодно, давая виконту понять, что желает остаться в одиночестве.

Но Рубен навряд-ли отдавал себе отчёт в своих действиях.

— Вы позволите пригласить вас на танец, прекрасная сеньорита Риверо?

— Пожалуй, нет. Я устала. Я думаю, здесь очень много красивых женщин, и каждая из них будет счастлива танцевать с вами, виконт.

Рубен подошёл ближе.

— Тогда, Йоланда... Могу я вас называть по имени? У вас прелестное имя.

— Как вам угодно.

— Так вот, Йоланда, раз вы не хотите танцевать, тогда пойдёмте в сад. Вы были в саду? О, он чудесен!

— Да, была, виконт. Сад действительно чудесен, но в данный момент мне бы хотелось отдохнуть, — от назойливости молодого человека Йоланда нервничала, но воспитание не позволяло ей прямо сказать виконту, чтобы он ушёл. А намёки на него не действовали.

Рубен, стуча тростью об пол, прогулялся по кабинету. Йоланда уж было понадеялась, что он сейчас уйдёт, и опять уткнулась в книгу, но тут же почувствовала его горячее дыхание на своей шее. Рубен ухватил её за плечи. Девушка вскрикнула:

— Что вы делаете?! Немедленно прекратите!

— Ну, брось... Что ты ломаешься? Иди сюда...

Йоланда вырвалась и вскочила на ноги.

— А я и не знал, что ты такая дикарка. Впрочем, я люблю недотрог. Ну, иди сюда, сладенькая, разве я тебе не нравлюсь? Тебе будет хорошо со мной, вот увидишь.

Йоланда попыталась кричать, но Рубен с силой прижал её к стене и поцеловал в губы. И тут же был укушен.

— Ах ты, маленькая дрянь!

— Пустите меня! Немедленно отпустите!!! Помогите! На помощь! — заорала Йоланда, когда мужчина толкнул её на диван и сам навалился сверху.

Рубен, зажимая девушке рот, попытался сорвать с неё платье. Но благо, корсет на китовом усе сидел как влитой и не двигался с места. Виконт, чертыхаясь, возился со шнуровкой, и в этот момент дверь открылась. В проёме вырос Ламберто.

— А ну пусти её! — Ламберто за шкирку стащил Рубена с Йоланды и врезал ему по физиономии. Виконт отлетел к стене. Йоланда, плача, сползла с дивана на пол.

— А, маркиз, и ты пожаловал... — издевательски бросил Рубен. — Хороша штучка, правда? Хочешь присоединиться, так и скажи!

И вновь Рубен, получив удар, впечатался спиной в стену.

— Закрой рот! Ещё раз ты к ней подойдёшь, я тебя четвертую! — в ярости завопил Ламберто.

В руках Рубена блеснул кинжал.

— Драки хочешь? Ну давай... Поглядим, что скажет твой папаша, ежели узнает, что его сынок устроил дуэль прямо на балу.

— Это мы поглядим, что скажет твой папаша, когда его вышвырнут из Кабильдо после того, как все узнают, как его сыночек пытался надругаться над женщиной!

— Она сама этого хотела! Она меня спровоцировала!

— Врёшь!

Двое мужчин сцепились на смерть. Йоланда тихонько скулила:

— Ламберто, не надо! Он же пьян, ты что не видишь? Надо позвать кого-нибудь...

Девушка встала и, пошатываясь, направилась к двери, как вдруг услышала глухой удар. Йоланда обернулась и замерла.

Рубен лежал на полу. У него из груди прямо на изумрудный ковёр струей лилась алая кровь. Ламберто молча стоял рядом. В руке он держал окровавленный кинжал.

Глава 8

МЕЖДУ ЛЮБОВЬЮ И СТРАХОМ

Взвинченная Роксана не находила себе места. Дочка барона Риверо как в воду канула. Одновременно с ней испарился и Рубен. В душе Роксаны всё росла и росла тревога, смешанная с ревностью, обидой и ещё каким-то непонятным чувством: будто она хотела что-то сделать и забыла. Девушка гневно смотрела на танцующие парочки. Возникло непреодолимое желание прямо сейчас взять и выгнать всех гостей вон, а потом броситься на поиски Рубена, где бы и с кем бы он ни был.

— Дорогая, как вы? — подошёл Блас. — Эстебан сказал, что вам было дурно?

— Ну да, я немного устала. Но уже всё прошло, — отмахнулась Роксана.

— Такие праздники и впрямь утомительны. Может, вам стоит пойти наверх и отдохнуть? — сочувственно сказал Блас, придерживая супругу за талию. — Неизвестно сколько ещё часов всё это продлится, и я думаю... — Блас не закончил мысль, потому как в этот момент хрустальный бокал в руке Роксаны вдруг лопнул. Стекло вонзилось ей в руку. В груди тоже что-то кольнуло, будто осколки попали и туда. Потекла кровь. Роксана раскрыла ладонь и тупо уставилась на окровавленные стекляшки.

— Ах ты, боже мой! — всполошился Блас. — Вы поранились! Как же так получилось?

— Ничего страшного. Просто бокал был хрупкий. Наверное, я сильно его сжала.

— Пойдёмте в спальню. Надо обработать рану. Я позову Урсулу.

— Бросьте, Блас, это всего лишь порез! Оставайтесь здесь, а я поднимусь в спальню одна.

— Ни за что! — порой Блас уступал Роксане абсолютно во всём, но иногда переспорить его было в принципе невозможно. — Я вас отведу сам и точка. Вы моя супруга! Да что обо мне ваш отец и брат подумают, если я вас брошу одну с таким порезом? Идёмте!

Роксана подчинилась и позволила Бласу увести себя наверх.

***

— Он мёртв? — хрипло спросила Йоланда.

— Да.

— Ты уверен?

— Да.

— О, боже мой! — Йоланда прикрыла рот рукой.

Ламберто не шевелился и бессмысленно смотрел на труп, что лежал у его ног.

— Что делать? Что мы будем делать? Почему ты молчишь, Ламберто?

— Ничего.

— Как это ничего? Ты его убил! Он мёртв! О, боже! Там полно народу, а у нас здесь труп.

— Значит, надо позвать кого-нибудь, — безэмоционально проговорил Ламберто.

— Ты рехнулся, да? — Йоланда попыталась взять себя в руки. И ей это удалось. Первое, что она сделала, — заперла дверь изнутри на ключ.

— Зачем ты закрыла дверь?

— Чтобы никто не вошёл. Никто не должен знать, что случилось.

— И как же мы это скроем? Что ты предлагаешь? Зарыть труп в саду? Или выкинуть в окно, чтобы все подумали, что он сам вывалился? — в голосе Ламберто прозвучали издевательские нотки. — Я его убил. Я воткнул ему в грудь кинжал.

— Ты защищал меня. И кинжал первым вытащил он, а не ты. Это был его кинжал.

— И что? Кому это интересно? Его убил я. Чёрт возьми, превосходное завершение вечера! — Ламберто, начиная приходить в себя, бросил окровавленный кинжал на пол. — Лучше бы мне ещё полтора года назад отрубили голову.

— Тогда бы мы не познакомились.

— Теперь я всё равно останусь без головы. Годом раньше, годом позже...

— Нет.

— Глупо отрицать очевидное. Так и будет. Прости меня, Йоланда.

— Я сказала — нет! — голубые глаза девушки сверкнули. Она подошла к Ламберто и взяла его за руки. — Я знаю, что делать.

— Что же?

— Очень просто: мы всем скажем, что это я убила виконта де Фьабле.

— Ты сумасшедшая? — спросил Ламберто таким тоном, будто и правда сомневался в нормальном состоянии головы своей возлюбленной.

— Нет, ты послушай. Я всем скажу, что он ко мне приставал. Это же правда. Он чуть меня... меня... он хотел надо мной надругаться. Ты же сам видел. Он был пьян. Я скажу, что он вытащил кинжал и стал мне угрожать, а я вырвала у него кинжал и пырнула его. Случайно. Я оборонялась. Мне поверят. И мне ничего не будет. Ну, может быть, посадят в башню на несколько месяцев. Или под домашний арест. Но я беременна. Мне ничего не будет! Отец поможет. И твой отец. Ты его попросишь, и он тоже что-нибудь сделает, чтобы меня оправдали.

— Я не согласен! — запротестовал Ламберто. — Его убил я! Я должен за это ответить. Да я и не смогу так врать. Я не смогу сказать, что это ты его убила.

— А не надо ничего говорить. Кто-нибудь видел, как ты сюда входил?

Ламберто задумался, потом отрицательно мотнул головой.

— Прекрасно! Значит, тебя вообще здесь не было! Ламберто, пожалуйста, поверь мне. Для тебя это второе убийство, а я не хочу тебя потерять, не хочу... Если тебя казнят, я тоже умру. Пожалуйста, любимый, сделай, как я прошу.

— Ну... хорошо. Но... я...

Видя, что Ламберто колеблется, Йоланда продолжила:

— Вот и отлично! Тогда делаем так: ты сейчас поднимаешься наверх, переодеваешься и спускаешься обратно в зал по центральной лестнице. Так, чтобы все это видели. Если тебя спросят, ты скажешь, что был наверху, потому что залил рубашку вином. Побудешь минут пятнадцать на балу. Поговори с кем-нибудь, потанцуй. Надо, чтобы все видели, что с тобой всё в порядке. Потом захвати с собой кого-нибудь, например, отца, и веди сюда... в соседнюю комнату. Заведи разговор, скажи, что хочешь осмотреть дом, придумай что-нибудь. Потом я начну кричать и вы придёте сюда вдвоём. И я скажу, что его убила. Это и будет твоё алиби.

— Бред какой-то... — промямлил Ламберто потрясённо.

— Это не бред, это единственный выход.

— Даже если и так, я не смогу так врать. По-моему, это бессмыслица.

— Нет, сможешь! Я в тебя верю! Я тебя люблю, я знаю, что ты не хотел его убивать. Я знаю, что ты хотел защитить меня. Прошу тебя, Ламберто, мы теряем время. Иди наверх.

Ламберто подчинился и, проведя холодными губами по губам Йоланды, оставил её в одиночестве.

Йоланда взяла окровавленный кинжал и вытерла рукоятку платьем. Затем крепко сжала её. Расшнуровала корсет чуть больше, чем уже было. Дёрнула подол платья, отрывая от него клок. И стала ждать. Ей было очень страшно находиться наедине с трупом, но она уговаривала себя, что всё делает правильно — это ради Ламберто. Она не может допустить, чтобы он попал в беду.

Ламберто поднялся наверх незамеченным. Ноги его не слушались, и он удивлялся сам себе: как это он умудряется всё ещё стоять прямо и не падает? Он закрылся в гостевой спальне, в которой обитал с момента своего приезда. Снял фрак и белую сорочку, перепачканную кровью виконта. Открыл шкаф и достал другую сорочку — точно такую же. Умылся и десять минут спустя, стараясь сохранить на лице безмятежное выражение, уже стоял на парадной лестнице.

Бал продолжался. За столом было фактически пусто — лишь трое обжор всё работали челюстями. Некоторые мужчины опьянели так, что спали прямо на канапе и креслах. Женщины обмахивались веерами и перемывали кости всей округе. Некоторые танцевали, некоторые разбрелись по дому, другие гуляли в саду. Клариса Манли пела забавную песенку о поваре и поварёнке, что не умели готовить бекон, на пару с нескладным мужчиной в оливковом фраке, который аккомпанировал ей на фортепиано. Роксаны и Бласа видно не было. Герцог Лусиано активно что-то обсуждал с бароном Риверо, лицо которого от количества выпитого стало похоже на большой красный томат.

Ламберто спустился вниз и принялся расхаживать туда и обратно, мозоля всем глаза. Он объяснял, что ему ужасно наскучило на балу, в связи с чем он ходил дышать воздухом в сад, а потом поднялся в комнату, дабы слегка передохнуть. Врал он убедительно, потому как даже его отец не заметил ничего странного в поведении сына.

— Похоже, вы действительно устали, маркиз? — обратился к Ламберто Эстебан.

— О, да.

— Если честно, я тоже. Не представляю, как можно в таком количестве пить и разговаривать о войне, — Эстебан покосился на барона Риверо, опустошающего стакан за стаканом. — У этого барона глотка безразмерная. Вы даже не представляете, маркиз, сколько он выпил. И ведь не пьянеет, только краснеет.

— Предлагаю пойти прогуляться по дому, — сказал Ламберто будничным тоном. — Вы обещали мне экскурсию ещё утром.

— Тогда пойдёмте.

Эстебан и Ламберто удалились под всеобщий взрыв хохота: одна из девиц во время танца зацепилась причёской за парик своего кавалера, и теперь они никак не могли распутаться.

Йоланда уже потеряла счёт времени, когда, наконец, услышала за дверью шаги, а потом и голос Ламберто. Хлопнула дверь в соседнее помещение. Ну вот и всё. Йоланда зажмурилась, досчитала до двухсот, взяла кинжал в руку и, стараясь унять сердцебиение, уселась на коленях на пол рядом с мёртвым Рубеном. Раз. Два. Три...

Левое крыло дома разрезал крик. Минуту спустя дверь распахнулась. На пороге выросли Эстебан и бледный как стенка Ламберто. У первого буквально отпала челюсть при виде шокирующей картины.

— Что... что это? — произнёс Эстебан. — Что тут случилось?

— Я убила виконта де Фьабле, — просто сказала Йоланда.

— Как это? Почему?

— Он... он... на меня напал... Он хотел надо мной надругаться... Он угрожал мне кинжалом, я защищалась и случайно его убила.

— Надо кого-нибудь позвать, — Эстебан сглотнул. — Маркиз, вы побудете здесь? Успокойте сеньориту. Я сейчас.

— Да.

— Ну ничего себе! Вот это скандал... — пробормотал Эстебан и метнулся прочь.

Когда они остались одни, Йоланда взглянула на Ламберто. Тот рассматривал свои ботинки.

— Всё прошло удачно? — спросила она.

— Угу. Даже не думал, что смогу так притворяться. Не надо было этого делать... Это неправильно. Ты не должна за меня отвечать.

— Нет, любимый, мы всё сделали правильно.

Раздались голоса и топот бегущих ног. Мгновение, и в кабинет ввалились Альсидес, Эстебан, Лусиано и красный как рак барон Риверо.

— Что произошло? — вполголоса спросил герцог, косясь на бледно-зелёного маркиза. — Надеюсь, это не ваших рук дело?

— Нет, ваша Светлость, это я его убила, — холодно произнесла Йоланда. Барон Риверо трагически взглянул на неё.

— Дочка, что вы говорите?

— Простите меня, отец. Этот человек на меня напал. Я защищалась. Он был пьян. Он угрожал мне кинжалом. У меня не было выхода. Я не хотела убивать, это вышло случайно.

— Ты что, девочка, из ума выжила? — взревел Альсидес. — Неслыханно! Убийство сына моего компаньона, моего лучшего друга! В моём доме! Какой позор на мою голову!

— Простите, — Йоланда опустила глаза в попытке не растерять остатки самообладания.

— Надо бы сказать его семье, — подал голос герцог.

— Я не решился, — вставил Эстебан. — Не знаю, как это можно рассказать.

— Пойдёмте, Ламберто, — Лусиано приобнял сына за плечи. — Кажется, бал на этом закончен. Я расскажу графу де Фьабле, что произошло с его сыном. А вот уж своим женщинам он сам потом как-нибудь объяснит. Ох и крику сейчас будет!

Они удалились.

— Эстебан, — вне себя от злости продолжал Альсидес. — Найдите Урсулу. Пусть немедленно идёт сама или пошлёт кого-нибудь в жандармерию. Эту девицу надо арестовать! — он потыкал пальцем в Йоланду, всё также безропотно сидящую на полу.

— Но отец, вы же слышали: она оборонялась. О, он действительно был пьян! Он на ногах почти не стоял, я видел. И он всё время порывался с ней познакомиться, — попытался вступиться Эстебан.

— Делайте, что я говорю! Это вопиющий случай! Убийство в моём доме!!! — голосил Альсидес, едва не вырывая с головы клоки напудренных волос. — Не позволю!!! Она опозорила мой дом! Это сын моего компаньона! Она сгниёт в тюрьме! Я сделаю для этого всё!!! Клянусь!!! Нет, тюрьмы ей мало! Я отправлю её на виселицу! Публичная казнь! Перед всем городом!!!

Эстебан ретировался. Слушая вопли графа Альтанеро, Йоланда только теперь осознала, что же она натворила. Но разве было бы лучше, если бы в убийстве обвинили Ламберто?

***

— Ну вот, сеньора, всё в порядке, — сказала Урсула, когда на пораненную ладонь Роксаны была наложена повязка. — Ничего страшного, просто порез.

— Я же говорила, — фыркнула Роксана, — а он не верит, — указала она на Бласа.

В этот момент с первого этажа раздался шум: закричала какая-то женщина, началась беготня. Урсула, Роксана и Блас переглянулись.

— Что там такое?

— Ну, раз с вами всё хорошо, дорогая, я пойду узнаю, что происходит, — Блас вышел. Урсула посмотрела ему вслед.

— Знаете, хозяйка, что я вам скажу, только не гневайтесь. Всё же барон, несмотря на все его недостатки, вас любит.

— Какие глупости!

— А вот и не глупости. Вот ежели б меня так любили... Он заботится о вас. Так переполошился, когда вы руку порезали. Надо ценить то, что вы имеете.

Роксана промолчала. Чёрта-с два она будет ценить Бласа! Она любит Гаспара. То есть Рубена. И точка.

Роксана потянулась и встала с кровати. Не хочет она сидеть в комнате! И не будет. Бал ещё в разгаре, а она так и не поговорила с Рубеном. Урсула убирала склянки с лекарствами и бинты в ящик. Вернулся Блас. Лицо его было фиолетового оттенка.

— Ну, что там случилось? — спросила Роксана. — Кто-то отдавил Гортензии лапы?

— Нет, у нас... у нас катастрофа, — выговорил Блас, переводя дыхание. Вероятно, он бежал бегом по лестнице. — Я даже не знаю, стоит ли вам рассказывать, дорогая. Не хочу, чтобы вы нервничали.

— Ну, не тяните, рассказывайте! — топнула ногой Роксана. — Что у вас за привычка такая — тянуть кота за усы?

— Урсула, спускайся вниз, ты там нужна. Эстебан тебе объяснит, что делать, — приказал Блас непривычным для него командным тоном.

Роксана напряглась. Блас никогда так себя не вёл: проигнорировал её вопрос, жёстко разговаривает с Урсулой. Неужели и вправду что-то серьёзное? Урсула удалилась.

— Ну? Вы скажите мне, наконец, в чём дело? — взбеленилась Роксана. — Кто-то заболел? Умер?

— Вот именно, — вздохнул Блас.

— Вы серьёзно? Я же пошутила.

— А я нет. Катастрофа! Просто катастрофа! У нас в малом кабинете лежит труп!

Роксана широко распахнула глаза.

— Кто-то так напился, что умер?

— Нет. Его убила дочка барона Риверо. Кинжалом пырнула.

Роксана сглотнула. Вот это ничего себе сеньорита Риверо! Ничего себе окончание столь долгожданного бала! Но почему-то вдруг противно засосало под ложечкой, хотя ей и было глубоко наплевать на эту девчонку.

— Так кто умер?

— Сын друга отца. Виконт де Фьабле.

Весь воздух мгновенно покинул лёгкие. Роксана открыла рот, дабы вдохнуть немного кислорода, но это оказалось тщетно. Через секунду она уже лежала на полу без сознания.

Глава 9

БЕГСТВО

Пока мадам Берта приводила в чувства рыдающих Франсиску и Беренисе — мать и сестру Рубена, — Урсула побежала в жандармерию. Дамиан де Фьабле, будучи в бешенстве, грозился линчевать Йоланду. И если бы не вмешательство Эстебана, он тотчас бы выполнил своё намерение.

Ламберто и Лусиано, выпроводив последних гостей, вернулись в залу. Слёзы женщин подействовали на Ламберто незамедлительно — у него начали сдавать нервы. Слушая причитания графини де Фьабле и угрозы Дамиана в адрес Йоланды, шок и тихий ужас в его душе постепенно сменялись отчаяньем. Что же он натворил? Зачем он согласился на это безумие?

— Сынок, вам нехорошо? — вполголоса спросил герцог, заметив гримасу страха на лице сына.

— В общем да. Отец, мне надо вам кое-что сказать.

— Так говорите.

— Только не здесь. Пойдемте эээ... в оранжерею. Там нас не услышат.

— Вы меня пугаете, маркиз...

Уход отца и сына остался для всех незамеченным — внимание на себя забрал Блас, в этот момент чуть ли не кувырком слетев с лестницы.

— Ох, там моя супруга... Роксана в обморок упала! — сообщил он. — Надо бы ей помочь.

— Только этого не хватало! — возмутилась Берта. — Нашла время падать в обморок!

— Но мама, вы же знаете, Роксана такая чувствительная. Я ей рассказал о том, что произошло, и она потеряла сознание. Где Урсула? Может лекаря пригласить?

— Прекратите носиться со своей женой! — рыкнул Альсидес. — Сейчас не время! Того и гляди нагрянут жандармы. Дайте ей нашатырь и всё пройдёт!

Блас не посмел перечить отцу, видя что тот на взводе.

— Кстати, а где там эта девица? Она не сбежит? — спросил Дамиан. — Надо бы, чтобы её покараулил кто-нибудь.

— Вообще-то я запер её, — сказал Альсидес, — но пойти и проверить — будет не лишним. От таких, как она, можно всего ожидать.

— Давайте я пойду, — откликнулся Эстебан. Конечно, ему не хотелось в очередной раз лицезреть труп, но ещё сильнее он не желал новой катастрофы. Не хватало, чтобы кто-то из семьи виконта сейчас отправился караулить Йоланду. Девушке и так досталось. Эстебан, сам не зная почему, жалел её. Да, она убийца, но ведь это была самооборона. Неизвестно, как себя повела бы любая другая на её месте.

Эстебан прошёл в левое крыло особняка, но открыть дверь в кабинет не успел, услышав голоса из соседней комнаты:

— Зачем ты ему рассказал?

— Я не мог больше молчать. То что мы сделали — безумие. Не знаю, где были мои мозги, когда я на это согласился. Так нельзя. Ты его не убивала! И ты не должна брать на себя мою вину.

— Но... я не хочу, чтобы тебе отрубили голову.

— Да? А я не хочу, чтобы её отрубили тебе. Послушай, отец нам поможет. Мы должны отсюда убраться до того, как приедут жандармы. Если ты сейчас попадёшь в тюрьму, вытащить тебя оттуда будет гораздо сложнее.

— Ты предлагаешь сбежать?

— Не сбежать. Поехать с моим отцом. Герцог уже ждёт нас в экипаже.

— Куда мы поедем?

— Не знаю. Отец знает. Ты спрячешься, пока мы не придумаем, что делать.

— Что именно ты ему рассказал?

— Всё. Он всё знает. Что это я убил виконта, и что я тебя люблю. Ну что? Идём?

— Да! Я пойду с тобой куда угодно. Мне всё равно, главное — быть с тобой.

Ламберто и Йоланда вышли в коридор и, стараясь не шуметь, побежали к чёрному входу. Эстебан спрятался за колонной. Он вполне мог бы их спугнуть, но всё услышанное чрезвычайно поразило романтическую часть его натуры. «Надеюсь, у них всё получится» — подумал Эстебан и стремительно отворил дверь в кабинет, где по-прежнему на ковре лежало тело виконта.

***

— Как вы могли такое натворить?! Где были ваши мозги?! — вопил Лусиано, пока экипаж уносил всех троих в неизвестном направлении. Ламберто прижимал Йоланду к себе.

— Простите, ваша Светлость, это я всё придумала, — всхлипнула Йоланда.

— Какое безрассудство! Ламберто, я думал, после той истории с крестьянином, вы сделали хоть какой-то вывод.

— Я сделал, отец! Это вышло случайно. Он напал на Йоланду. Он хотел её изнасиловать, а я её люблю, — захлёбывался словами Ламберто. — Пожалуйста, папа, мы должны что-то придумать.

— Любит он... Это будет непросто, понимаете вы, пустоголовые дети? — проворчал герцог. — Если бы вы сразу пришли ко мне, не устраивая весь этот спектакль, было бы значительно проще. Можно было бы повернуть дело иначе, например, изобразить ограбление, рассказать всем, что убийца скрылся. Выдумать вам алиби. Но она ведь взяла вину на себя! Она призналась, что его убила! Это слышала куча народа. Ума не приложу, что теперь делать. Если доказывать, что она себя оговорила, будет ещё хуже. Тогда придётся, сын, вам признаваться, что она выгораживала вас. Второе убийство вам никто не простит, даже если я явлюсь к вице-королю и буду валяться у него в ногах.

— Ваша Светлость, вы думаете, мы правильно сделали, что сбежали?

— Понятия не имею, — пожал плечами герцог. — Но думаю, что хуже уже не будет. Всё что ты могла, ты уже сделала, девочка. Знаю только одно: если ты будешь на свободе, избавить тебя от наказания нам будет легче. Хотя нет гарантии, что не придётся бежать из страны.

— Даже так? — выдохнул Ламберто.

— А что вы хотели, маркиз?

— Я согласен бежать куда угодно, но только вместе с ней! — выдал Ламберто.

— Значит так. План такой: сейчас мы прячем девчонку в безопасном месте, а потом возвращаемся обратно в особняк вдвоём.

— Почему, папа?

— Мы не можем сбежать. Вы понимаете это, маркиз? Сразу возникнут подозрения. Мы вернёмся. Скажем, что ездили прогуляться и проветрить мысли, потому что в доме невыносимая атмосфера, что, впрочем, соответствует действительности. Придётся остаться до похорон. Потому что мы все — свидетели и, скорее всего, нас вызовут в жандармерию. А потом мы поедем домой и заберём девушку с собой. За это время я попробую сделать для неё фальшивый паспорт. Когда приедем в столицу, там будет легче что-то предпринять. По крайней мере в лицо её там никто не знает.

— Спасибо, папа!

— Спасибо, ваша Светлость!

Йоланда спрятала лицо у Ламберто на груди.

— И за что меня бог наказал, подарив такого непутёвого сына? — вздохнул Лусиано и отвернулся к окну.

***

Роксана лежала на кровати и смотрела в потолок. За последние два дня события обрушились на неё одним махом, будто снежная лавина: обман Гаспара, который оказался Рубеном; его смерть от руки этой отвратительной особы. И теперь новая напасть: вчера семейный лекарь, осмотрев её, сообщил, что она ждёт ребёнка. Роксана прекрасно знала, что отец её ребенка — Рубен, которого больше нет... Весь день и всю ночь Роксана рыдала в подушку. Теперь слёзы высохли и в сердце поселилось новое, неведомое ранее чувство, — желание отомстить. Отомстить той, что одним ударом кинжала лишила жизни человека, которого она, Роксана, любила. Убийца Рубена сбежала прямо из-под носа у жандармов. И её не могут найти. Жандармерия буквально сбилась с ног. Альсидес и Дамиан поставили на уши весь город, суля горы золота тому, кто отыщет беглянку и приведёт её властям. Герцог Лусиано обещал использовать свои связи в столице, но Йоланда точно испарилась. Она убила Рубена, а сама жива, здорова и разгуливает на свободе. А его больше нет. И никогда не будет.

Роксана резко подалась вверх и села на кровати. Сегодня похороны. Она непременно туда пойдёт. Она должна хотя бы с ним попрощаться.

Когда Роксана хотела, она могла одеться и за пять минут, но обычно её туалет занимал не менее двух часов. В этот раз девушке явно было не до длительных сборов, поэтому двадцать минут спустя юная баронесса, закутанная с ног до головы в чёрный муслин, уже выходила из экипажа напротив дома семейства де Фьабле. В сердце Роксаны ещё жила безумная надежда на то, что это всё какой-то страшный сон. Вот-вот она проснётся и окажется, что ей просто это привиделось. И Рубен молодой и красивый, с очаровательными ямочками на щеках, снова будет целовать её, говорить ей комплименты, смеяться над её шутками. Как и прежде. Как и всегда. Однако, траурные драпировки на дверях особняка не оставили от этих иллюзий камня на камне.

Роксана позвонила в колокольчик. Дверь открыла заплаканная служанка в чёрном ситцевом платье и таком же чепце. Ни слова не говоря, она впустила посетительницу внутрь. Роксана с трудом заставила себя идти. Ноги у неё подкашивались и она едва не рухнула на пол, как только увидела по центру гостиной гроб, обитый красным бархатом.

С Рубеном пришло проститься много народу. Некоторых Роксана не знала даже в лицо, других — припоминала смутно. Здесь уже находились Блас, Берта, Альсидес и Эстебан. Блас, увидев в дверях супругу, поспешил ей на встречу.

— Дорогая, зачем вы встали с постели?

— Не могла не прийти. Он умер в нашем доме, — сквозь зубы сказала Роксана, стараясь не разреветься. Ей сейчас хотелось только одного: чтобы все вокруг тоже умерли. Почему? Почему она даже не может попрощаться с Рубеном без того, чтобы рядом не маячил Блас или кто-то из его родственников? За что ей это?

Роксана приблизилась к гробу. Виконт, лежащий внутри, выглядел так, словно просто спит. Невозможно поверить, что его нет. Роксана закусила губы. Благо, что лицо её от любопытных взглядов скрывала вуаль. Она простояла у гроба довольно много времени, вглядываясь в красивые черты покойника и мысленно умоляя его вернуться обратно. Кто-то тронул её за плечи. Это оказался отец.

Дата добавления: 2015-01-03