Итоги развития печатного дела и сибирской публицистики в 1 пол. XIX века

Итак, в течение 1 пол. XIX века сибирское книгоиздание и журналистика переживают глубокий кризис. Несмотря на то, что бывшая типография Корнильевых в начале века еще производит некоторое количество литературы, это скорее последний вздох, чем новый этап в развитии книгоиздания. Не приводят к изменению в системе печати и реформаторские нововведения М.М. Сперанского. Единственные в крае официальные губернские типографии редко занимаются частными заказами, позволяя себе издавать неподцензурные перепечатки, а в основном выпускают казенную литературу для административных нужд – указы, приказы, распоряжения, уставы и т.п. Единственный источник исредство информации, дающий населению возможность узнать о происходящих в стране событиях – архаический «летучий листок», он мог быть в виде «журналов военных действий», печатных объявлений, листовок и т.п. Особенное значение «летучие листки» получили в годы войн, социальных потрясений. Вдохновленные силой печатного слова, крестьяне и ремесленники собирали для армии средства, участвовали в военных действиях.

Ужесточение цензуры, последовательно проводимое «бутурлинским комитетом», образованном Николаем I, не дало возможности организовать в Сибири собственные органы официальной печати – губернские ведомости, которые начали издаваться во всех губерниях центральной части России с 1838 года.

Потребности в печати сибирских публицистов и исследователей, т.е. сибирской интеллигенции, удовлетворяет столичная и казанская пресса. Среди российских литераторов, ученых, публицистов становится популярной «сибирская тема». Она инициируется изысканиями историков Сибири – например, Г.И. Спасским, который открыл Сибирскую летопись и опубликовал ее в своем научном издании «Сибирский вестник». Вольное общество любителей российской словесности открывает по этому поводу дискуссию, в которой принимают участие видные историки и общественные деятели: Карамзин, Оленин, Каченовский и мн. др. Журналами Спасского интересуются А.С. Пушкин, М.М. Сперанский. Общественно-политические и литературные передовые издания, такие как «Московский телеграф», «Телескоп» и «Отечественные записки», поддерживают беседу об особенностях Сибири, ее истории, культуре, экономике.

В этот момент формируются два типа сибирской литературы, обусловленные географическим положением, особенностями экономики, а также константой близости-дальности от центра/произвола местных властей. По мнению исследователей, публицистика Восточной Сибири была поддержана купечеством, часто вступавшим в противоборство с местнойадминистрацией (вообще имеющим опыт борьбы с ней). Литература и публицистика Западной Сибири, представленная интеллигенцией и чиновничеством (Тобольск и в XIX веке остается административным центром с большим количеством государственных учреждений), была более умозрительной, оторванной от повседневных нужд, придерживалась высоких идей и устремлений. Такая особенность отчетливо проявится во2 пол. XIX века, когда официальная печать будет быстрее появляться в городах Западной Сибири, а на окраине, в Восточной Сибири, более удаленной от центра, будут по инициативе купцов и местных ссыльных открываться частные издания демократического характера (достаточно вспомнить историю «Восточного обозрения»).

Открывают для себя Сибирь и поэты-романтики, создавая сибирскую поэтику – сибирику. Героями сибирской литературы становятся отважные и гордые каторжники, разбойники, бунтари и изгнанники, туземцы. Сибирика воспевает сильный характер, трагические обстоятельства, в которых этот характер проявляется, философию поступка, ставшую особенно актуальной после декабристского восстания. Сюжет путешествия, типичный для такой литературы в 1 пол. XIX века («Письма из Сибири» и «Прогулки вокруг Тобольска» П.А. Словцова), затем растворится в многочисленных исследованиях края, предполагающих экспедиции и преодоление огромного пространства краеведами нового поколения.

Появляются свои, сибирские писатели – И. Калашников, Н. Щукин, Н. Бобылев, Н. Полевой, П. Словцов и др. Н. Щукин, автор повести «Посельщик», поясняет свою гражданскую установку в обращении к читателям: «Зачем слово «Сибирь» произносят со страхом, зачем им стращают порочного шалуна, пугают опасного вольнодумца. Мы привыкли представлять себе Сибирь страною хладною, состоящею из одних степей, покрытых ледяною корою, по коим влачат кое-где несчастную жизнь ссыльные и дикари. Мы привыкли почитать Сибирь убежищем порока и преступлений, скопищем нарушителей закона и совести. Добрые мои соотечественники! Не обижайте прекрасной страны несправедливым мнением, не чуждайтесь ею, – она ваша родная, и в ней есть добрые, даже мыслящие люди. В ней говорят тем же языком, какой вы слышите на берегах Невы и Волги». В предисловии к роману «Дочь купца Жолобова» Калашников писал: «Издавая сей роман, я имел в виду познакомить читателей с краем, который, отличаясь богатством произведений и разнообразием природы и читателей, до сего времени все еще составляет страну малоизвестную, почти баснословную <...>. Необъятная Сибирь скрывает в себе множество богатства, ожидающего руки искусного художника».

Сибирская экзотика становится предметом эстетического и гражданского спора между представителями «панегиристов» (по терминологии Ядринцева) и тех, кто пытался изобразить объективную, хотя, возможно, и не самую привлекательную картину жизни сибиряков. Уже в это время создаются как минимум три образа Сибири – невежественного дикого края, страны ссылки и каторги, далее – страны необузданной человеческой и природной стихии и мощи, «земли обетованной» и Сибири – российской провинции, хоть бедной и захолустной, но христианской, просвещенной.

Получается, что именно первая половина XIX века – время проявленияв российском обществе устойчивого интереса к Сибири, создание первых штампов и стереотипов о ней (романтическая экзотика, место изгнанничества, ссылки, невежественность и дикость коренных народов и т.д.), формирование собственных традиций сибирской литературы. Немногочисленные пока исследователи и публицисты считали своей задачей с помощью просвещения и изучения ввести Сибирь в поле общерусской культуры и государственности. Отход государства и церкви от жесткой политики насильственного обращения нехристианских народов показывает сформированное в обществе отношение к ино-культуре (восточной, азиатской) как к ценной, находящейся на периферии европейской цивилизации.

Как и раньше, главным публицистом в Сибири является маргинальное лицо – ссыльный. Однако, словно в насмешку или по странной прихоти судьбы, изгнанным становится коренной сибиряк: П.А. Словцов, как ни стремился вырваться в столичный мир высоких возможностей, все же реализовал свой литературный и исследовательский талант на родине. Схожая ситуация будет с областниками Потаниным и Ядринцевым, которых, после приговора, правительство принуждено будет тоже отправить в ссылку – но уже на север европейской части России, где они с успехом печатались в местных изданиях. Абсурдность и тупиковость каторжного положения Сибири будет осмыслена как раз областниками, а в истории Сибири 1 пол. XIX века ссыльные, представители высокой книжной культуры, оказались подлинными просветителями и вдохновителями общественного регионального самосознания.

Глава 3. Региональная сибирская печать и издательское дело во 2 пол. XIX века

Отмена крепостного права в 1861 году, реформирование государственного управления и переход к капиталистическим экономиким отношениям сказались на общественных настроениях и положении печати не только центральной России, но и Сибири. В пореформенную эпоху интенсивно развивается экономика края, здесь появляется, наконец, своя пресса, развивается ведомственное и частное книгоиздание, формируется сибирское общество.

Дата добавления: 2014-12-27