Борьба с бесправием человека в России с конца XVIII в. до 1870-х гг

В конце XVIII в. одним из первых против притеснений человека прозвучал голос А. Н. Радищева (1749–1802). Находясь под влиянием передовых европейских политико-правовых идей о равенстве всех людей, о неотчуждаемых правах и свободах человека, он использовал эти идеи для критики российского самодержавия и крепостничества. С естественно-правовых позиций он развивал представления о свободе и равенстве всех людей в естественном состоянии, о договорном происхождении государства, о неотчуждаемых правах человека на свою жизнь, собственность, равный суд, свободу мысли и слова, о суверенитете народа и его праве свергнуть несправедливый строй[93].

В работе «Проект гражданского уложения» А. Н. Радищев писал: «Силы телесные и душевные дает человеку природа. Следовательно, человек есть то, что он есть от природы. Следует, что он может употреблять силы свои по способности, природою ему дарованной. <…> Закон в отношении человека уподобляется природе; он его награждает, как и она; …он одному не дает того, чего не даст другому, и если он дарит, то дарит равно всех; перед ним все равны»[94]. Размышляя о роли государства, А. Н. Радищев писал: «Государство есть великая махина, цель которой — блаженство граждан»[95].

В последней трети XVIII в. крепостнические общественные отношения были основательно потрясены Крестьянской войной под предводительством Емельяна Пугачева в 1773–1775 гг. Это крестьянское движение показало, насколько велик потенциал народных масс к социально-политическому творчеству, к формулированию прав и свобод человека. Количество участников (многие тысячи крепостных крестьян, заводских рабочих, казачество, угнетенные народности) и решительная готовность к вооруженной борьбе — все это дало возможность восставшим отчетливо сформулировать свои требования. «Манифесты» Пугачева выражали идею свободы как «воли». Они отменяли крепостное право, отдавали крестьянину земли, леса, воды. Изгонялось само слово «раб» и заменялось понятием «вольные»[96]. Признавалось право на свободу совести, поскольку в восстании участвовали представители «ересей» мусульмане, буддисты[97].

Равенство национальностей восставших, идея правомерности сопротивления всей официальной правящей системе России и угнетательскому сословию — дворянству было подлинным манифестированием прав и вольностей всего угнетенного населения многонациональной Российской империи. Крестьянская война в России, как и войны в Западной Европе, стихийно отразила потребность в изменении общественных условий существования крестьянства и работных людей[98].

Права и свободы человека и гражданина вплоть до XIX в. для абсолютного большинства россиян существовали лишь в конституционных проектах, научных и публицистических трудах прогрессивно мыслящих людей. В первых конституционных проектах конца XVIII в. наиболее важной была проблема защиты прав человека через избираемый и независимый от администрации суд и местное самоуправление. Но они по-прежнему содержали противоречия между узкосословными и общегражданскими правами[99].

Одним из таких проектов было «Рассуждение о непременных государственных законах» Д. И. Фонвизина (1744/45–1792)[100]. Хотя этот проект и был продуктом своего времени — неограниченного абсолютизма, — тем не менее, в нем были сформулированы смелые рассуждения о правах пока еще не человека, но подданного, которые не понравились Екатерине II.

«Истинное блаженство государя и подданных, — писал Д. И. Фонвизин, — тогда совершенно, когда все находятся в том спокойствии духа, которое происходит от внутреннего удостоверения о своей безопасности. Вот прямая политическая вольность нации. Тогда всякий волен будет делать все то, чего позволено хотеть, и никто не будет принуждать делать того, чего хотеть не должно; а дабы нация имела сию вольность, надлежит правлению быть так устроену, чтоб гражданин не мог страшиться злоупотребления власти; чтоб никто не мог быть игралищем насильств и прихотей; чтоб по одному произволу власти никто из последней степени не мог быть взброшен на первую, ни с первой свергнут на последнюю; чтоб в лишении имения, чести и жизни одного дан был отчет всем и чтоб, следственно, всякий беспрепятственно пользоваться мог своим имением и преимуществами своего состояния.

…Свободный человек есть тот, который не зависит ни от чьей прихоти…»[101].

С рассуждением Д. И. Фонвизина соотносится и мысль философа и политического деятеля второй половины XVIII в. Я. П. Козельского (ок. 1728 — ок. 1794). В опубликованной им работе «Философические предложения» (СПб., 1768) он писал: «…Понеже божественные и гражданские законы даны человеку по сходству и приличеству с человечеством и с житием его в гражданстве, а не превосходящие сил его в обоих сих состояниях, то потому я и натуральными законами называю те законы, которые сходствуют с человеческой натурой, а не превосходят ее»[102]. И хотя автор здесь прямо не говорит о правах человека, но уже о законах, соответствующих человеку.

Однако, несмотря на стремление передовых людей к свободе, права человека в самодержавной России находились в теснейшей зависимости от социально-экономической, политической и государственно-правовой структур. Абсолютистская форма правления, длительная эволюция самодержавия в направлении буржуазной (конституционной) монархии, сословный принцип предопределяли резкое неравенство прав различных категорий населения.

Правовой статус личности в Российской империи и в XIX в. определялся социальным положением человека. Права и обязанности сословий определялись и поддерживались многочисленными правовыми нормами, включенными в Свод законов Российской империи. Население по отношению к самодержавию выступало в качестве подданных, которым были дарованы определенные права и привилегии в соответствии с их социальным положением.

Начало XIX в. ознаменовалось подготовкой государственным деятелем и юристом М. М. Сперанским (1772–1839) плана государственных преобразований — «Введения к уложению государственных законов» (1809). Несмотря на то что этот конституционный проект не предлагал ликвидировать сословность и права-привилегии в стране, тем не менее он был огромным шагом вперед на пути формулирования и закрепления прав именно человека в современном представлении. В документе, в частности, формулировалось следующее заключение: «Права гражданские, как личные, так и вещественные, разделяются на два рода: одни суть общие всем подданным российским, другие особенные некоторым состояниям.

а) Права гражданские общие:

1) Никто без суда наказан быть не может.

2) Никто не обязан отправлять личную службу по произволу другого, но по закону, определяющему род службы по состояниям.

3) Всякий может приобретать собственность движимую и недвижимую и располагать ею по закону; но приобретение собственности недвижимой населенной принадлежит известным только состояниям.

4) Никто не обязан отправлять вещественных повинностей по произволу другого, но по закону или добровольным условиям»[103].

В первой четверти XIX в. была осуществлена попытка изменить общественное и политическое устройство России на основе утверждения прав человека. Этой попыткой было вооруженное выступление декабристов в 1825 г.

В Уставе Союза благоденствия говорилось: «Союз старается также укрощать и искоренять властолюбие и презрение прав человеческих… и убедить всякого в истине, что общее благо народа требует непременно частного, и что каждый человек, какого бы он сословия ни был, вправе оным пользоваться»[104]. Абсолютное самодержавие и крепостное право подлежали немедленному уничтожению, поскольку посягали на права человека. Поэтому в основе вооруженного выступления лежало правовое основание.

Конституционные проекты Н. М. Муравьева и П. И. Пестеля подробно определяли права человека. Проект последнего отличался наибольшим демократизмом. Он предусматривал утверждение личной свободы, право на землю, введение всеобщего избирательного права. Однако декабристам не удалось уничтожить крепостничество и абсолютизм. Но их борьба не прошла даром.

Правовые устремления передовых государственных деятелей и декабристов соответствовали смелым, для первой четверти XIX в., научным взглядам российских юристов. Правовед того времени А. П. Куницын (1793–1840) писал: «Поскольку человек может располагать своим поведением независимо от внешних впечатлений, то он называется свободным. По силе сей способности он желает состоять только под законами собственного разума и всякое другое законодательство тогда только допускает, когда оно проистекает из общих начал разума. Конечно, в его власти состоит подвергнуться законам, противным разуму, но тогда он отрицает собственное свое достоинство, унижаясь до степени животного…»[105].

Дата добавления: 2015-05-10