Критика представлений о неправовом характере переходных преобразований

Г Л А В А 11. ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА

В юридической литературе бытует мнение о неправовом по существу характере управления переходными процессами1. Население целого ряда переходных стран оценивает состояние законности в переходный период как крайне неудовлетворительное. Высказывается предположение о том, что в условиях перехода обеспечение правопорядка и режима законности в подлинном смысле этих явлений невозможно. Так, А.П. Семитко, упоминая резкий рост преступности, массовые нарушения прав человека, «войну законов» и иные антиправовые процессы, указывает на «определенную их неизбежность, потому что между разрушенной старой и возводимой новой системами устанавливается часто правовой вакуум, заполняемый, как минимум, разным в юридическом отношении содержанием. Это происходит практически всегда в эпохи резких исторических сдвигов и переломов», - полагает А.П. Семитко. К более радикальным выводам приходит В.А. Федотова: «Наше общество деструктурировано, средний класс не существует, власть поддерживали не только олигархи, но и та часть общества (около 40 млн человек), кто предпочитал волю и самостоятельное выживание любому общению с государством, возникла аномия (деструкция ценностей) в масштабах общества. Вместо демократии воцарилась анархия и полная невозможность после 1996 г. повернуть к реформам ввиду парадоксальной ситуации: социальной базой режима оказались люди, которые не желали иметь с ним никакого дела и терпели его только за предоставленную им волю». В научных позициях такого рода неизбежность неправовой формы переходности объясняется различными причинами, но объединяет их недооценка эволюционной формы переходных преобразований. Даже будучи сторонниками демократического транзита, отдельные авторы свыклись с идеей неизбежного обвала правовой системы в переходных условиях и пока относятся с недоверием к опыту эволюционных преобразований.

На неправовую форму государственной деятельности в переходный период обращали внимание в 1920-х гг. В. Вегер, М. Ветошкин, Э. Понтович. Э. Понтович называл деятельность государства, не оформленную правом, фактической или организационной формой, обеспечивающей порядок в обществе, но не влекущей правовых последствий. Нужно учитывать, что данный вывод имеет непосредственное отношение к переходному развитию России двадцатых годов прошлого века. В это время Конституция РСФСР 1918 г. устанавливала диктатуру беднейшего населения в условиях Гражданской войны. Тогда официально провозглашалось право государства на неправовые методы воздействия по отношению к любой оппозиции. Так, в п. 3 гл. 2 разд. 1 закреплялось в качестве основной задачи советской власти «уничтожение всякой эксплуатации человека человеком, беспощадное подавление эксплуататоров». Явочным порядком проводилась также фактическая национализация значительного количества промышленных объектов. Еще до издания соответствующих актов в ряде стран, переходных к социалистическому типу развития, крестьяне захватывали и делили между собой земли помещиков. В периоды революционных преобразований, действительно, возможно кратковременное приостановление правового регулирования как такового, когда прежние нормативно-правовые акты перестают действовать или действуют неэффективно. Но это не значит, что в революционные моменты перестает функционировать и правовая система в целом. Ведь правопорядок нельзя сводить лишь к «законопорядку», «нормопорядку». Он включает в себя и результаты индивидуального правового регулирования в условиях пробельности нормативно-правового массива – конкретные правоотношения, возникающие в ходе встречного правообразовательного процесса. Хотя их общая модель еще не зафиксирована в правовых нормах, они признаются и защищаются правоприменительными органами, являясь составной частью существующего правопорядка. Поэтому правопорядок в переходном обществе существует даже при значительной деформации его нормативной основы. Благодаря механизму самоорганизации правовая система оказывает правовое воздействие на общественную жизнь самыми разнообразными средствами: при временном отсутствии норм права ею используются ресурсы правосознания и другие регулятивные компоненты.

Вместе с тем закономерности функционирования правовой системы в условиях революций утрачивают свою актуальность при эволюционной форме перехода. И вряд ли правы те авторы, которые признают разрушительные методы и последствия преобразований универсальными для всех форм переходного развития. Так, в коллективной монографии «Концепция стабильности закона» (Москва, 2000) утверждается: «Структурная устойчивость сейчас возможна только на неправовой основе». Е.Н. Мощелков отмечает, что на всем протяжении истории России доминирование жесткой государственной власти, соединенной с собственностью, было наиболее адекватно ее социуму: «Российский авторитаризм, имеющий глубокие национальные исторические корни, обеспечивал целостность, устойчивость общества, его идентичность и самодостаточность», – отмечает он2. В пользу подобных суждений авторы находят немало примеров из опыта переходных государств. Так, решение о созыве Конституционного конвента в Филадельфии в мае 1787 г. для изменения «Статей Конфедерации» было принято в обход не только Конгресса, но и легислатур штатов, которые, как полагали организаторы Конвента, вряд ли были заинтересованы в передаче своих полномочий центральному правительству. Но ведь даже в стабильных условиях правореализационная практика нередко отклоняется от конституции и иных нормативно-правовых актов. При нестабильной обстановке переходного периода противоправные деяния в целом возрастают, но это не исключает, а скорее обостряет потребность в правовом регулировании общественных процессов.

Переходное состояние общества не является неправовым, хотя в переходный период правовой порядок не является абсолютным в силу вероятностного характера развития правовой системы и возрастании в ней процессов дезорганизации. Если исходить из традиционного понимания режима законности и правопорядка, то их существование невозможно будет признать не только в переходный период, но и по его окончании, поскольку выработанная в теории права идеальная модель правопорядка на практике неосуществима. Теоретически она возможна лишь при отсутствии каких бы то ни было противоречий в праве и при бесповоротной ликвидации правонарушений. Сердцевиной законности в литературе традиционно признается требование точного понимания и повсеместного выполнения законов и иных правовых актов, защиты прав, свобод, законных интересов граждан, субъектов права и обеспечение выполнения ими возложенных обязанностей, осуществление ответственности

Правовой порядок рассматривается как результат режима законности, являющий собой состояние правовой упорядоченности общественных отношений. При этом подразумевается рациональная организованность общественных отношений на основе справедливости и иных начал права, дающих простор историческому прогрессу и развитию личности.

Правопорядок – завершающий этап всех юридических процессов. Он вбирает в себя упорядочивающие начала, которые исходят из разнообразных правовых явлений, выступая некой суммирующей величиной. Это совершенно не означает, что правопорядок является всеобъемлющей величиной по отношению к правосознанию, правотворчеству, правореализации и что его можно отождествить с самой правовой системой. Это неравнозначные категории. Правовые явления трансформируются в правопорядке, теряют многие свои свойства и передают часть свойств ему. Таким образом, правовой порядок есть тот юридический результат, к которому стремятся субъекты права при использовании правовых средств общения. Правопорядок есть та контролируемая государством правовая ситуация, которая наступает в результате выполнения требований законности.

К требованиям законности, которые одновременно являются условиями правопорядка, различные авторы относят:

– реальную защиту прав и свобод граждан;

– строгую регламентацию деятельности организаций государственной и частной форм собственности;

– неуклонное соблюдение и исполнение правовых актов всеми организациями и физическими лицами;

– своевременное издание правовых актов компетентными органами в соответствии с правилами юридической техники;

– верховенство закона в иерархии правовых актов;

– обеспечение реализации правовых актов всеми необходимыми материальными, юридическими и иными средствами и гарантиями;

– долгосрочную стратегию правового развития общества.

Очевидна невыполнимость большинства из перечисленных требований в переходных условиях. Но и о свертывании правового регулирования при эволюционной форме перехода речь также не идет. Переходное развитие не может состоять исключительно из фактических отношений, из которых не складываются права и обязанности. Правовое регулирование в условиях перехода встречает массу препятствий и испытывает серьезные сбои, но этим не отрицается возможность существования правоотношений в переходный период. Стереотипы правового сознания и поведения значительной массы субъектов права и необходимость частичного сохранения прежнего нормативно-правового массива подтверждают этот факт. А правопорядок в переходный период представляет собой совокупность функционирующих правоотношений. В самые кризисные моменты перехода состояние законности минимально необходимо для поддержания правопорядка, но совершенно недостаточно для построения правового государства. Потому-то правовая государственность и возможна только за рамками переходного периода.

Полное отсутствие устойчивости, упорядоченности, повторяемости общественных отношений в условиях перехода означало бы невозможность общественной жизни, ибо субъекты не смогли бы приспособиться к среде, где царствуют полный хаос, беспорядок. Определенный алгоритм действия правовой системы в переходный период формирует типические, повторяющиеся, регулярные общественные отношения. В результате общественное отношение обретает правовое свойство, становится формализованным, стандартизованным. Правовой порядок можно считать качеством переходной правовой системы, состоящим в такой упорядоченности социальных связей, которая в условиях нестабильной обстановки обеспечивает относительную согласованность, ритмичность и устойчивость общественной жизни.

Дата добавления: 2015-05-10