Если вы не станете такими, как англичане, не будет вам дано царство 3 страница

* Во время чрезвычайного положения 1952—1954 гг. британские фашисты ре­комендовали расстрелять 50000 туземцев-кикую, а за каждого убитого евро­пейца вешать по сто туземцев (прим. автора).

«Движения за свободу колоний» или «Общества против рабства» — совершенно в духе Томаса Карлейля и с помощью британских фашистов сэра Освальда Мосли⁸⁹, зятя вице-короля Британской Индии лорда Керзона.

Среди французов в колониях расисты протофашистского толка также встречались чаще, чем во Франции; доктрина национал-со­циализма в голландских колониях была распространена больше, чем в самих Нидерландах — и среди немцев, живших в колониях, процент убежденных приверженцев Адольфа Гитлера (или его со­юзников — немецких националистов-консерваторов) был выше, нежели в самой Германии времен Республики*.

Альфред Розенберг был родом из прибалтийской немецкой ко­лонии Лифляндия, Рудольф Гесс родился в оккупированном бри­танцами Египте. Герман Геринг, как известно, был сыном одного из наместников Германской Юго-Западной Африки, другом кото­рого был Сесил Роде⁹⁰, кумир Карла Петерса, служивший ему об­разцом того, как любой поступок, совершенный ради личной вы­годы, можно изобразить деянием патриотическим и потому дос­тойным гордости. Петере считал себя, так сказать, немецким Сеси­лом Родсом:

«Я верил, что во мне есть силы, чтобы проводить современную колониальную политику — по английскому образцу, как Сесил Роде...» А Сесил Роде обещал своим землякам, что «закрасит на географической карте красным цветом Британии столько, сколько сможет... по всей земле»⁹¹.

Роде как один из первых создателей британской колониальной империи в Африке и пророк владычества английской расы господ во всем мире стал примером для немца Карла Петерса: в проекте своего завещания Сесил Роде предрекал мировое господство «нор­дической» расы и (в качестве первой стадии) «распространение британского главенства в мире» — включая британскую колониза­цию всей Южной Америки, колонизацию всех стран, в частности, захват всей Африки, побережий Китая и Японии, и окончательный возврат Соединенных Штатов как «неотъемлемой части Британс-

* "Личное знакомство" автора с национал-социалистскими идеями произошло в 1941 — 1945 гг. в Тегеране благодаря почти ежедневным беседам о политике с одним африканским немцем, который воевал под началом Леттов-Форбека. Тот не только взял себе персидское имя, но и принял ислам, однако так и не отказался от убеждений, что "папа не сделает и шага без позволения верховно­го раввина", что Гете (будучи масоном) "отравил националиста Шиллера" и что Адольф Гитлер увез с собой оружие "Фау" в Японию на подводной лод­ке... На СДПГ он был сильно обижен за то, что "они требуют выдать всем неграм шерстяные носки..." (прим. автора).

кой империи»⁹². Завещание Родса гласило, что «лишь тайное обще­ство, постепенно поглощающее богатства мира», может реализо­вать эти идеи на практике⁹²³.

В Оксфорде Сесил Роде выучил, что англичане как раса при­надлежат к «людям лучшей нордической крови». «Англия должна завладеть каждым куском... свободной, плодородной земли...». Роде был уверен, что Бог желал господства англосаксонской нации, «а лучшим способом помочь Господу в его стараниях... являлось со­трудничество с Ним в возвышении англосаксонской расы». Так, в 1877 г. Роде в своем завещании указывает, что некое тайное обще­ство должно установить мировое господство нордической расы, «работать во имя распространения в мире власти британцев»⁹³. «Ду­маю, что сам Господь желает, чтобы я действовал так, как действу­ет Он сам, — писал Сесил Роде. — [«Роде не оставлял места для возражений. Настаивать на том, что правда всегда означает добро, было пустой тратой времени», — вспоминал один его собеседник.] А так как сам Всемогущий определенно превращает англоязычную расу в свое избранное орудие,., он желает, чтобы как можно боль­ше территорий на карте мира я окрасил в британский цвет... — чтобы распространить влияние англоязычной расы»^93а. Вплоть до настоящего времени родсовские стипендии служат консолидации элит англосаксонской расы и вообще нордических элит*. Присут­ствие стипендиатов Родса в Оксфорде прививало там расовые пред­рассудки, способствуя их росту в Кембридже⁹³¹³. (Кстати, среди ка­честв, необходимых для стипендиатов, Роде особо отмечал «бру-тальность»).

«Какое счастье — родиться англичанином в мире, где миллионы родились не англичанами». «Туземцев» же следует изолировать от «избранной» англосаксонской расы и вообще от «белых» — настаи­вал Сесил Роде⁹⁴.

Даже миссионеры не должны были обучать туземцев, поскольку из последних выходили лишь «проповедники для кафров и редак­торы газет» — «к тем и другим Роде чувствовал выраженную непри­язнь». Адольф Гитлер позже так же яростно высказывался против просвещения представителей «низшей расы». Задолго до него Се­сил Роде выступал против введения избирательного права для не­гров, именно оно, считал он, привело к бунту «черных» на Ямайке в 1865 году. И вообще, по его мнению, «туземцы... не должны мно­го позволять себе», — при национал-социализме такая точка зре­ния считалась особенно похвальной⁹⁵. Так было суждено испол-

* Интересно, что начиная с 1939 г. родсовские стипендии стали давать и инду­сам, чего Роде и предположить не мог (прим. автора)⁹³*.

ниться словам «историка», писавшего: «нерожденные еще поколе­ния почитали его память; и пусть беснуются враги Английской империи». И правда же, «как могут жалкие бедняги понять волю Сесила Родса к властвованию, горевшую в голубых глазах этого белокурого англичанина с чертами ястреба», — вопрошал Ханс Гюнтер. «Нам суждено быть властителями над ними. Нам суждено быть властителями над ними... Быть властителями над ними, и пусть они станут покоренной расой»^95а.

И в том же духе Сесил Роде, этот светоч африканских немцев в их имперских устремлениях, заявлял следующее: по отношению к «варварам из Южной Африки нам следует применять систему [бри-танско-]индийского деспотизма». С удовольствием он брал на себя и задачу поучать английский народ, укрепляя в нем имперскую веру. В 1895 г. он выдвинул доктрину, согласно которой для «расо­вого единства» первостепенную важность имеют прибыли с коло­ниальных территорий⁹⁶. Сесил Роде совершенно открыто заявлял: «Я поднял глаза к небу и опустил их к земле. И сказал себе: то и другое должно стать британским. И мне открылось... что британцы

— лучшая раса, достойная мирового господства»⁹⁷ и, прежде всего,
господства над Африкой, мрачным Черным континентом экстати­
ческой тревожности, ожидающим, когда его укротит раса господ.

Оргиастическое вожделение черного мужчины к белой женщи­не — т. е. коллективное бредовое представление об этом — стиму­лировало расово-сексуальную ненависть белых к цветным. Вплоть до политики апартеида в Австралии (считалось, что там, как и в колониях, британская раса представлена лучше, чем в космополи­тической и «зараженной ниггерами Британии»)⁹⁸. Вплоть до риф­мованной краткой молитвы австралийского «поэта» Генри Лоусо-на* о «силе веры», которая позволила бы ему убить собственных женщин, «чтобы уберечь их от поцелуя [цветного] прокаженного». Еще в 1921 г. подобный «идеал» белокожей Австралии считался «национальным идеалом» — при полной его поддержке со стороны британской расы⁹⁹. Подобная одержимость «кошмаром» ненасыт­ного, недочеловеческого сладострастия, свойственного неарийцам, нашла свое продолжение в подстрекательствах национал-социали­стского «Stürmer» с его стереотипами «еврейской похотливости»: эта газета, единственная, которую не было скучно читать Гитлеру (по его словам), напоминала (под заголовком «Volksjustiz» («Народ­ное правосудие»)), что лучший способ подвигнуть толпу на суд Линча

— обвинить черного в изнасиловании белой женщины¹⁰⁰.

* Лоусон Генри Арчибалд (1867—1922) — австралийский поэт и писатель. 56

В результате английское общественное мнение... создало пло­дородную почву для появления несчетного множества мировоз­зрений биологического типа, ориентированных исключительно на расовые доктрины.

Ханна Арендт

Национал-социализм... выводил многие свои расовые догма­ты... из британских научных постулатов девятнадцатого и начала двадцатого века... Из таких воззрений вытекало мни­мое превосходство англосаксов.

Ричард Терлоу. «Фашизм в Британии»

ГЛАВА 2

ВДОХНОВИТЕЛИ ГИТЛЕРОВСКИХ «ЖЕЛЕЗНЫХ ЗАКОНОВ БЫТИЯ»

Нация, назначением которой было властвовать над низши­ми расами.

Сомервилл. «Духовные течения в Англии»

Англия, которая, завоевав мир, вступила в контакт с бо­лее слабыми расами, подверглась искушению — в проклятой гордости кровью и цветом кожи, гордости империей — поза­быть, что это не отменяет, а лишь усугубляет долг сохранять человечность.

Р. Босуорт

[Согласно Мильтону] самый могущественный и успешный империалист — Бог.

Джон Мартин Эванс

Ветхозаветная избранность Англии

Итак, именно англичанин — причем высокопоставленный пред­ставитель церкви — возвестил: «Окраска кожи негра составляет непреодолимое препятствие к тому, чтобы его молено было допус­тить в наш род [species]»¹⁰¹, предвосхитив гитлеровские «железные законы бытия» и идею избранности «провидением».

В свою очередь, колоссальное влияние социального дарвинизма на расовый империализм Англии было связано и с давними стрем­лениями подобной «науки» «биологически» обосновать принадлеж­ность англичан к высшей расе, обосновать присущее им сознание своей избранности, которое вытекало из их буржуазного пуритан­ства и стало составной частью «необиблейского» представления о высокой миссии Англии. Мало того, что социальный дарвинизм хорошо сочетался с кальвинистским пуританским учением о пре­допределении («Некоторых Я избрал по особой Своей милости, поставил их выше всех прочих; такова Моя воля», — вот какие слова приписывал самому Богу Джон Мильтон): Ричард Хофстед-тер даже назвал социал-дарвинизм натуралистическим кальвиниз­мом¹⁰².

Сила — это право («Might is Right») — знаменитый догмат Кар-лейля, постулированный во имя ветхозаветного Бога. Этот догмат призывает: поражай «невежество, глупость и грубость ума*... — хотя бы только с тюрьмами, виселицами... поражай их... неустанно... во имя Бога... Всевышний Господь... повелевает тебе это»¹⁰³.

«Если ты хочешь вытащить человечество, пусть не в небеса, а хотя бы из ада, — вышиби его оттуда», — призывал набожный ка­ноник (canon) Чарлз Кингсли** ^т. В доказательство этой мысли сей британский слуга божий приводит в пример самого Бога: «Ког­да Карл Великий повесил четыре тысячи саксов на мосту через Везер, не благословил ли Бог этот ужасающе справедливый приго­вор? Вы верите в Ветхий Завет? Конечно; тогда скажите, как пони­мать уничтожение ханаанеян?» Это уничтожение автор рассматри­вает как прецедент, оправдывающий переход от необходимой са­мообороны к самой настоящей бойне, как, например, на Северном Борнео***: «Истребить одно племя, чтобы спасти целый континент, — значит ли это «пожертвовать жизнями людей»? Пусть докажут, что это жизни людей. Это жизни хищных зверей. Эти даяки приня­ли облик зверей». «Вы, малайцы и даяки Саравака, вы... враги Хри­стовы..., вы звери [beasts], тем более опасные, что обладаете полу­человеческой хитростью». (Даже организатор движения бойскау­тов, Баден-Пауэлл уже в 1899 г. утверждал, что лучшим спортом, который поможет справиться с «дикими зверьми человечества» яв­ляется «охота на людей».)

* В оригинале: "ignorance, stupidity and brute-mindedness" (англ.). " Кингсли Чарлз (1819—1871) — англ, священник, поэт и романист, с 1869 г. каноник; в политическом плане — приверженец империализма. *" Речь идет об истреблении пиратов, не имевших пушек, при помощи артил­лерии (прим. автора).

Точка зрения, что русские (на «восточных» пространствах) — это «зверолюди» (Tiermenschen), а евреи — как «недочеловеки» — вообще не люди, как известно, была неотъемлемой частью психологии массовых убийств, совершавшихся национал-социа­листами.

«Я гоняюсь за врагами моими и истребляю их, и не возвраща­юсь, пока не уничтожу их; И истребляю их, и поражаю их, и не встают, и падают под ноги мои» (Вторая книга Самуила, 22: 38—39 (хвалебная песнь Давида)), — продолжает Кингсли, английский священнослужитель, в 1849 году¹⁰⁵.

И таким образом «расизм, санкционированный ветхозаветным пуританством и социальным дарвинизмом, создал атмосферу, в которой обычный контроль над животным началом в человеке мог значительно ослабеть»¹⁰⁶.

Англичане — согласно классическому английскому историку, занимавшемуся войной за независимость Индии 1857 года — были готовы, как в Ветхом Завете, «убивать каждого, разить в плечо и бедро»¹⁰⁷.

Именно после этого «мятежа» индийцев стали называть «черно­мазыми», о них заговорили с «полным презрением и настоящей ненавистью». Мятежных индийцев «теперь стали относить к низ­шим формам жизни — наравне с крысами, змеями, насекомыми»¹⁰⁷³. «Ни один цветной не мог чувствовать себя в безопасности... потому что британцы стремились убивать всех «туземцев» без разбора...» Подозреваемых в участии в мятеже или сокрытии бунтовщиков ве­шали, насаживали на штыки, расстреливали. В 1857—1858 гг. в Дели британские солдаты, по всей видимости, подкупали палачей, что­бы те продлили мучения приговоренных к повешению; им очень нравилось наблюдать, как осужденные танцуют «хорнпайп»*, изви­ваясь в смертных судорогах¹⁰⁷¹⁵.

«...Британские солдаты даже слишком старались, исполняя при­каз не щадить никого старше 16 лет (естественно, за исключением женщин)». После подавления мятежа в одном только Джханси было убито около пяти тысяч индийцев — в несколько раз больше, чем всех британцев, погибших во время восстания. В то же время боль­шая часть информации об ужасных преступлениях индийцев, рас­пространявшаяся в Англии, была очень далека от правды. На са­мом деле сипаи почти или даже вовсе не совершали никаких зверств. И все же британское общественное мнение единодушно отказыва­лось «понять англичан, симпатизировавших черномазым». А неко­торых из подсудимых мятежников вынудили предстать перед судом

* Хорнпайп (hornpipe — англ.) — название английского матросского танца.

с завязанными ртами, и, таким образом, они были лишены воз­можности отвечать на обвинения¹⁰⁷⁰.

«Что касается черномазых, так большинство действительно же­лает уничтожить всех обладателей черной кожи, независимо от того, друзья они или враги», — в 1896 г. писал из будущей Южной Роде­зии своим родителям британский очевидец событий¹⁰⁷⁰.

При этом протестанты полагали, что «общепризнанная чистота помыслов могла освободить англичан от моральной ответственнос­ти за кровь, пролитую во имя соблюдения империалистических интересов»^107е.

С другой стороны, британский историк Мэнген характеризует проповедь, произнесенную в день памяти Ватерлоо (издана в 1899 г. под заголовком «Божественное руководство нациями»), следующим образом: она «пропитана кровью ветхозаветных битв, наполнена расистской бранью, отличается чувством самодовольства благодаря островному высокомерию... шовинизму, ханжеству и расизму»¹⁰⁸.

А вдова каноника Чарлза Кингсли вспоминает с гордостью: «Его глаза обычно светились и наполнялись слезами, когда он вспоми­нал, как впервые услышал — чтобы никогда не забыть — бряцанье офицерских сабель и шпор, мерный топот ног солдат, входивших строем в церковь; эти звуки потрясли его подобно звукам труб» [Страшного суда?]¹⁰⁹. «Военная история нашей расы всегда волнует кровь», — напоминал британский историк Уильям Фитчетт (еще в 1910 г.)^109а.

«Британский шовинизм (усиленный элементами, в скрытом виде присутствовавшими в пуританстве)... за несколько мгновений пре­вратил таких людей, как Кингсли и... Карлейль, в [почти что гитле­ровских] штурмовиков (sic)». Такую формулировку дает Хотон¹¹⁰.

Статус человека предполагает равенство, а поскольку было объяв­лено, что некоторые представители человечества в глазах Бога не должны обладать равными правами с остальными, то их вообще перестали считать людьми. Им как бы и не было предопределено быть человеческими существами.

Во всяком случае в 1936 г., т. е. в начальный период существова­ния Третьего рейха, национал-социалисты — именно в контексте «владычества белой расы» — признавали избранность англичан: «Коль скоро англичанину несомненно удалось занять ведущее по­ложение внутри белой расы и повсюду предстать перед цветными представителем Европы как таковой, нельзя не... признать, что он... предназначен расой (sic) для выполнения этой задачи»¹¹¹. «При этом важнее всего, что религиозное учение о предопределении (почерп­нутое ими из Ветхого Завета) трансформировалось у них в выра-

женное расовое сознание. Уже не как протестант, но как англосакс он [англичанин] считает себя избранным для власти над миром... Власть над миром стала для него важнейшей частью его земного призвания»¹¹².

«...Свои притязания на роль единственного избранного народа они воплощают в жизнь с ветхозаветной силой и даже жестокос­тью»¹¹³. В оде к Океану, написанной Э. Юнгом в 1728 г., говорится: «Небеса повелели... дать вам владычество над человечеством»^113а.

О том, что избранные орудия должны сохранять свою избран­ность «в духе Ветхого Завета», вновь напомнил премьер-министр империалистической Великобритании — Бенджамин Дизраэли в 1870 г.¹¹⁴ Наконец, Редьярд Киплинг — бард английского расового империализма — торжественно объявил англичанам: «Воистину, вы происходите из Его (sic) Крови»*. Основой «уникальности» импер­ской идеологии Англии была именно британская кровь. Ведь еще задолго до Гитлера британское общество обосновывало претензию на свою гегемонию в империи¹¹⁶ именно своей расовой чистокров­ностью.

Нацисты (даже в 1940 г.) с восхищением признавали британс­кую мотивировку избранности английского народа, основанную на «духе расы» и «узах крови, которые связывают предков и потом­ков», мотивировку, основанную на избранности самой Судьбой¹¹⁶³.

Чисто теоретически Генрих Гиммлер мало что добавил к этому (зато намного больше — на практике), когда произнес: «Пока жива наша кровь, наша нордическо-германская кровь, на сем земном шаре Господа Бога будет порядок»¹¹⁷. А Ветхий Завет, похоже, ни­чуть не помешал Адольфу Гитлеру «вспомнить» следующее: «Не может быть двух избранных народов. Мы — народ Бога. Разве этим не все сказано?»¹¹⁸

Кое-что, конечно, этим сказано. Сказано, каким образцам следо­вал он — он и его «провидение».

Еще в XVII веке отождествление Англии с библейским Израи­лем, представление, что Англия связана с Богом особыми узами, являлись общепризнанными, особенно в среде пуритан. Считалось, что «англичане, как некогда иудеи, — избранный народ Бога»¹¹⁹. «Англия как Новый Израиль... избранна и уникальна», — в 1580 г. провозгласил Джон Лили^119а. Уильям Саймондз в своей проповеди в 1607 г. связывал завет Бога с Авраамом «с английской нацией, избранным народом нового времени <...> с замыслом Бога об из­бранном народе». Подобно тому, как «сыны Израиля изгнали хана-анеян... англичане должны были вытеснить язычников с их земель

* «Truly... ye come of The Blood»¹¹⁵ {англ.).

6i

в Новом Свете». В 1613 г. Самуэль Пёрчаз также провозгласил, что британская нация является избранной¹¹⁹⁰. Известно, что и Оливер Кромвель считал не весь христианский мир, а именно английский народ, «народом Бога», Новым Израилем, сражающимся в битвах Господних. В 1653 г., произнося свою первую речь в парламенте, Кромвель заявил, что Англия была призвана Богом, как когда-то иудеи — чтобы править вместе с Богом и исполнять его волю^119с. В «Потерянном рае» Мильтона силен империалистический стиль мыш­ления: в нем говорится об особом божественном провидении, нис­посланном Англии и ее избранному народу, которому предстоит ус­тановить свое царство по всему миру: «Твое семя сразит Врага нашего»¹¹⁹⁰. О Новой Англии говорилось: «Бог предназначил эту стра­ну для нашей нации, уничтожая туземцев чумой, не тронувшей ни одного англичанина¹¹⁹⁶. Итак, исчезновение туземцев приписывалось Провидению, которое было сродни геноциду. В результате эпиде­мия чумы 1616—1618 гг., завезенная в Новую Англию британскими рыбаками и поразившая большую часть местного населения (но не затронувшая англичан), также расценивалась как воля Божья. Ут­верждалось, что Божественное Провидение предназначило Новую Англию именно для англичан, свидетельством чего и была эпиде­мия, которая оказалась как нельзя кстати, поскольку освободила место для английских переселенцев-пуритан. А в 1653 г. из Новой Англии «с чувством глубокого удовлетворения» сообщали, что благодаря «чу­десным трудам великого Иеговы» численность массачусетского пле­мени индейцев сократилась с тридцати тысяч до трех^119Г.

У Джона Мильтона не было ни малейшего сомнения в том, что тот, кто попытается противостоять избранному Богом народу, бу­дет на веки вечные ввергнут в самые недра Преисподней и обречен на вечные муки. Подобные высказывания Мильтона явно повлия­ли на Сесила Родса, который утверждал, что вера Мильтона в из­бранный Богом английский народ должна стать основополагаю­щим принципом, вдохновляющим британцев на расширение Империи¹¹⁹⁸.

Аналогичный принцип прослеживается и в немецкой «Идеоло­гии английской культуры»¹¹⁹¹¹ 1941 года — года, в который Гитлер был наиболее близок к осуществлению своей мечты о мировом гос­подстве. Когда же стало ясно, что его мечтам не суждено сбыться, министр пропаганды Йозеф Геббельс совершенно серьезно заявил, что «богиня Истории, должно быть, шлюха», раз она не отдала по­беду Фюреру, ведомому Провидением. Ибо, как утверждал один из более ранних «специалистов» по превосходству белой расы: «Бог, так сказать, обязан... помогать [избранному народу]»¹²⁰.

В начале XVIII столетия «благословение небес» распространи­лась и на заморскую часть Британской империи. Ведь, — как уве­рял Киплинг, — Англия смогла захватить власть над заморскими территориями благодаря «особому благоволению Господа», а пла­той за его милость стала пролитая английская кровь. Современник Гитлера — британский поэт Альфред Нойс, родившийся в 1880 г., также отзывался об английской нации как об избранной Богом. Он, как, впрочем, и Суинберн (1837—1909), представлял английс­кого Бога как «Бога воинственного» — так утверждалось (за пять лет до прихода Гитлера к власти) в немецкой монографии об импе­риалистических течениях в английской литературе¹²⁰³. Воинствую­щее христианство с его идеей расового превосходства, описанное в книге Макдональда «Язык Империи», несет в себе скорее язычес­кое представление о боге^120Ь. А в «Прелюдии к Империализму» рас­сказывается, что миссионеры в Центральной Африке были склон­ны проповедовать строгие ветхозаветные принципы, а отнюдь не идею о любящем Боге Нового Завета^120с.

Благодаря контакту с южноафриканскими бурами уверенность в избранности белой расы среди всего черного мира — избраннос­ти белых (то есть светочей) для владычества над черными (в конеч­ном счете «мракобесами»), которым «предопределен» подневоль­ный труд¹²¹ — смогла получить дополнительное подтверждение. У расистов, империалистов и торгашей типа Сесила Родса и Ханса Гримма эта вера стала столь крепкой, что она канонизировала лов­ких дельцов: «Когда на земных делах человека лежит благослове­ние божье — иными словами, когда его дело продвигается...»¹²².

Не только в 1853 г. в покорении Великобританией Индийской империи многие видели «еще и перст божий в истории»¹²³. Но и в 1897 г. один исторический компендиум вещал: «За ошибками и неудачами индивидуумов мы ощущаем незримое, надзирающее [за всем] провидение как источник судеб англосаксонской расы»¹²⁴. А уже в первом году двадцатого столетия лорд Розбери, на сей раз как глава университета Глазго, в речи по случаю присуждения уче­ной степени изрек: «Разве за это нам не следует столь же восхва­лять энергию и искусность расы, как и длань Всевышнего?»¹²⁵

В том, что делают святые господни, греха быть не мо­жет... — это... догмат непогрешимости для английского ме­щанина.

Вильгельм Дибелиус

Киплинг придерживался того простого правила, что любая раса, препятствующая соблюдению собственных интересов, является низшей.

Уорсли Т. «Barbarians and Philistines. Democracy and the Public Schools», 1940 r.

Господь, наш Бог, Высочайший... Он проложил нам путь до краев земли.

Р. Киплинг. «Песнь Англичан»

Британский «cant»*: двойной стандарт Англии

В конечном счете тем, кого Бог избрал Своей милостью, так же невозможно ее утратить, как и тем, кому Он отказал в ней, — при­обрести ее... С этим сознанием божественной милости к избран­ным — а значит, и святым — здесь соединялось представление о греховности ближнего, которое вызвало не осознание собственной слабости, а ненависть и презрение к тем, кто отмечен знаками веч­ного проклятия. Уже с 1619 г. кальвинизм утверждал: «Бог так хра­нит избранных... что, несмотря на их грехи, они все равно не лиша­ются милости Божьей»¹²⁶. Таким образом принадлежность к группе избранных давала нечто вроде карт-бланш на любые поступки: люди, входившие в число избранных, считали, что они по определению «неспособны» на грех — ведь избранные «не могут» совершить не­справедливость. «Пусть английский народ... избранный Богом, пред­назначенный Им для господства, народ, которому суждено бла­женство, впадет в самый тяжкий грех — на его избранности это не отразится ни в малейшей степени... В том, что делают святые гос­подни, греха быть не может, как бы скверно их дела ни выглядели. [Не в том дело, что совершается, а в том, кто свершает эти дела: «Британцы — раса, избранная Богом... потому действия британцев не могут быть неправедными...»] Для английских мещан это... дог-

* Лицемерие, ханжество {англ.). 64

мат непогрешимости... в который они верят более ревностно, чем католики — в непогрешимость папы»¹²⁷.

Подобные установки входили в состав знаменитого британского «cant»¹²⁸.

Правда, уже немецкий англист Вильгельм Дибелиус в 1929 г. заметил, что «слово «лицемерие» — не всегда является точным пе­реводом слова «cant»... Ведь лишь на высокой стадии развития че­ловек может научиться... более или менее различать эгоистические и альтруистические мотивы [в том числе и] в собственной деятель­ности. В Англии число людей, способных на это, бесконечно мало». Здесь же Вильгельм Дибелиус перечисляет архаичные черты харак­тера нижнесаксонских крестьян (родственных англосаксам): чван­ство вследствие «незнания окружающего мира... неспособность понимать или признавать вещи, уязвляющие самолюбие»¹²⁹. С дру­гой стороны, Вильгельм Дибелиус, брат епископа Отто Дибелиуса (имя которого ассоциируется с противниками Гитлера), подчерки­вает, что подобный «cant» ведет к притуплению чувства истины», создавая опасность для нравственности всей [британской] нации¹³⁰.

Правда, рассуждая о нравственности в духе немецких кантиан­ских представлений (которые еще были актуальны в Германии 1920-х гг.), Дибелиус, возможно, недооценил значение для британ­ской власти критерия прагматической пользы, который вскоре и в немецкой политологии (следовавшей англосаксонскому образцу) стал почти что естественным.

(Так, даже историки, занимавшиеся второй мировой войной, по­чти не обращали внимания на различие, существовавшее между тем, что проповедовала Британия, и тем, какую политику она проводила на практике. С одной стороны, когда Англия стремилась сокрушить гитлеровский «новый порядок», лондонская радиостанция «Пере­датчик европейской революции»¹³¹ (вещавшая в 1940—1942 гг. на короткой волне длиной 31,2 м по ночам через каждые два часа) пы­талась поднять немецкий народ «на последнее восстание» против Гитлера и призывала к «политической и социальной революции». С другой стороны, когда сохранение дисциплины и порядка в лишен­ной правительства Германии стало отвечать английским интересам, немецких военных моряков, отказавшихся подчиняться Гитлеру (и адмиралу Деницу) и уже находившихся под охраной британцев в каче­стве военнопленных, могли судить и судили «военным трибуналом» «верные фюреру» офицеры, которые и вынесли им приговор: по бри­танским представлениям, военно-уголовный кодекс Третьего рейха вместе с его процедурой судопроизводства продолжал действовать в отношении немцев и в британском плену¹³².)

Дата добавления: 2015-05-08