Империя Оргонт. Г. Либ

Дабы изгнать из памяти человека воспоминания о ком-то конкретном, следует лишь единожды напоить жертву несложным в приготовлении составом, который добавляется в привычное питьё, будь то квас, медовуха или обычный морс. Однако, стоит помнить о том, что лишь тот, кто приготовил состав, может вновь вернуть человеку эти воспоминания.

Гнездо Грифона.

Эллирия. Г. Сигритуар.

Обычно по вечерам всё семейство Алькан собиралось в большой гостиной, вот только не для того, чтобы побеседовать и обсудить события, произошедшие за последний день, или похвалиться своими успехами в какой–либо области. Эти посиделки были просто данью старинной традиции, заложенной ещё отцом Легема Алькана. Так же, как и всегда, Юлианна сидела в кресле и вышивала портрет своей матери, отчаянно пытаясь пристрастить свою младшую дочь к этому занятию, однако Верона, девушка, перенявшая от матери красоту нежного розового лепестка, была совершенно против того, чтобы колоть свои пальчики иголкой и портить зрение, низко склоняясь над полотном. Именно по этой же причине Верона к семнадцати годам так и не научилась сносно готовить, а заставить заняться её уборкой не мог никто, за исключением одного из демонов, который довольно хорошо общался с Александром, но последний просто отказывался выдергивать его адского пекла каждую неделю.

Себастиан и Александр сейчас сидели на диване, и каждый из них перелистывал страницы своей книги, причём это длилось уже довольно продолжительное время, хотя обычно мужчины проводили вечера в жаркой дискуссии. Учёные практически никогда не соглашались с мнениями друг друга по поводу последних открытий в Тёмных Искусствах или Вампирологии, впрочем, в этом и заключалась прелесть взглядов на предмет или исследование отца и сына. Они, благодаря расхождениям во мнениях и выводах, всегда могли найти тему для разговора.

- Смотри, я нашёл для тебя интересный вариант, - Себастиан придвинулся ближе к сыну и, пролистав назад две страницы, показал на строчки, подчеркнутые карандашом.

Рецепт состава Зимы Кривоногого приведен на странице 378. Приложение 4,часть В.»

Александр склонился над книгой, внимательно вчитываясь в каждое слово и нервно покусывая нижнюю губу, хотя за демонологом никогда такого не наблюдалось. Перечитав информацию о составе ещё несколько раз, мужчина откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, массируя холодными пальцами виски.

- Кажется, отец, это единственный способ убрать меня из воспоминаний Мораны. Если бы не этот случай с Адельхардом, всё было бы по-другому, но я её обидел своими словами. Не хочу, чтобы она приходила ко мне на лекции, глядя на меня волком, и не хочу показывать каждый раз, будто бы я её ненавижу за один единственный проступок, - тихо проговорил Александр и, повернув голову налево, посмотрел на Себастиана. Глава семейства озадаченно посмотрел на своего сына и тяжело вздохнул, забирая у того книгу и убирая её вместе со своей на комод, что стоял едва ли не вплотную к большому дивану, обитому бордовым бархатом. Обычно Алькан-младший никогда не смел показать кому-либо, что он переживает, от чего-то страдает или мучается, однако последние три дня он ходил, словно в воду опущенный. Выгнав Морану после того, как та была замечена в компании Адельхарда Луара, демонолог тут же кинулся было за ней, чтобы вернуть её в Гнездо Василиска и успокоить, как обычно, чашкой горячего шоколада, но девочка не слышала его криков, да и вернувшаяся внезапно с дежурства мать помешала Александру в тот же вечер посетить поместье Ле Руа. А на следующий день была встреча с Рене в соборе, где мужчина рассказал, как обижена его дочь на Александра, и именно этим Морана объясняла свое нежелание заниматься изучением боевых заклинаний, которые преподавал ей приходящий профессор из Академии Фатум. Тогда было решено, что лучше бы стереть любые воспоминания девочки об Алькане-младшем, а, когда пройдет время, то она наверняка сможет понять данный поступок демонолога и простить его.

- А я давно говорила, что пора бы стереть этой девочке воспоминания о нашей семье, да и вообще, дружба с Ле Руа обернулась тем, что нам постоянно приходится восстанавливать разрушенные части особняка. Причём урон наносят либо Рене со своими экспериментами, либо его дочь! – резко высказалась Юлианна, оторвавшись от вышивки и глядя на своего супруга. Щёки женщины в какое-то мгновение покрылись алыми пятнами от возмущения.

- Воспоминания о нашей семье останутся у Мораны. Я планирую избавить её только от своей тени. Мара же будет так же каждые выходные и каникулы проводить в этом доме. Её Дракон должен продолжать обучать её, если мы хотим, чтобы девочка попала в Академию Фатум, - безапелляционным тоном заявил Александр и быстро поднялся на ноги, чтобы подойти к матери. Встав перед её креслом на колени, молодой человек рукой накрыл её вышивку, заставляя Юлианну посмотреть ему в глаза. – Скажи, мама, почему ты не любишь меня, почему ненавидишь Морану? – эти слова Алькан-младший буквально прошипел, и на секунду его глаза стали ядовито-жёлтого цвета.

- Ты забрал у меня мужа. Лишил меня счастья находиться с ним каждый час, каждую секунду, которых и так было мало. А с рождением Мораны этих мгновений стало ещё меньше. И я завидую матери этой девочки, потому что Мара своими интересами могла бы сблизить Ириду с Рене, но мадам Ле Руа этого не понимает. Я бы хотела иметь такую дочь, Александр, но мне этого не дано, - склонившись к сыну, прошептала Юлианна так, чтобы её не услышали ни муж, ни дочь, и ей это удалось.

- Будь терпелива, мама. Быть может, ты ещё сможешь перевоспитать Верону, - усмехнулся Александр и, поцеловав матери руку, поспешил покинуть комнату.

Его ждала встреча с Рене Ле Руа.

***

Храм, или, вернее Собор Великого Дракона находился в городе Бистроцав, что в северо-западной части закрытого континента. В общем-то, место для собора было выбрано не случайно, ведь именно в этой области Эллирии и водились императорские драконы, произошедшие от Драконов, когда-то создавших этот мир жизненными искрами своего пламени. Известно, например, что горы появились тогда, когда Дракон Земли сцепился в битве с Драконом Войны. Когда они, забыв в горячей схватке обо всём, налетали на землю, оставляя на ней глубокие раны, образовался горный хребет, которого позже коснулась искра жизни Великого Дракона. Но ведь не будь битвы, не появились бы горы, из-за которых и ожил Горный Дракон.

Собор Великого Дракона стоял на довольно большом «острове», окружённый тягучей, не остывающей лавой и бурлящими ледяными водами, которые никогда не смешивались, лишь проходили друг через друга, образуя причудливые узоры, а когда и настоящие полотна картин из прошлого. И именно в этой точке встречались все ветра мира, рассказывающие жрецам всё, что происходит в империях, и даже о том, что творится в мире за Завесой, где живут люди, забывшие о магии и переставшие верить в чудеса. Это был центр иного мира, который когда-то назывался Эллирия, а ныне это лишь название сокрытого континента, где существуют, опасаясь гонения, те, кто был рожден Великим Драконом.

Рене Ле Руа ожидал своего друга в Соборе уже несколько часов, наблюдая за тем, как под высоким, состоящим из девяти изогнутых лопастей, куполом, плавно парил в воздухе единственный оставшийся во всём мире Белый Императорский дракон. Покровитель целителей и врачевателей. Помощник травников и знахарей. Дракон, к которому обращали свои молитвы даже студентки ордена Живы, а ведь они поклонялись совершенно иным богам.

- Как думаешь, сколько он ещё будет находиться при храме, пока его не отпустят на волю умирать? – Александр подошел к своему другу со спины и положил руку, сокрытую чёрной кожаной перчаткой, на его плечо.

- Я не знаю, но по полету он выглядит молодым. Лет двести… если мы не вернем себе империю, его отпустят на волю через две, быть может, три тысячи лет. Но хочется верить, что мы сможем возродить популяцию белых драконов. Хочу верить, что среди моего народа, что среди серафимов есть тот, кто сможет стать воплощением Великого Дракона. Разве не должны мы в это верить, Василиск? – Рене медленно повернулся к Алькану и усмехнулся, покачав головой. – Надо же, я так задумался, что не услышал стук твоей трости.

- Я просто на неё не опирался, входя в храм. Видишь ли, здесь боль оставляет меня. Сказывается близость с Белым Драконом. Он и сейчас спускается ко мне, - мужчина слабо улыбнулся, глядя на то, как дракон, чья белая шесть, не чешуя, словно искрилась под лучами заходящего солнца, проникавшими в храм через большое круглое отверстие в куполе, кругами спускается вниз и приземляется буквально в десятке шагов от Александра. Демонолог медленно приблизился к огнедышащей ящерице и провел рукой, что не была занята тростью, по жёсткой шерсти на шее дракона. Тот пустил из носа пару струек дыма и лег на пол, положив свою голову в опасной близости от ног Александра.

- Ты всегда был любимцем драконов, Василиск. Видимо, сказывается твоя змеиная ипостась Хранителя, - Рене с улыбкой посмотрел на дракона-целителя и задумчиво почесал подбородок, - Ты хотел поговорить о моей дочери, - наконец напомнил Ле Руа.

- Да какая же это ипостась. Лишь лицо чешуёй покрывается, да глаза… - Алькан фыркнул и присел на корточки рядом с драконом, поглаживая того по голове. – Да, я хотел поговорить о Моране… Мои действия, когда я увидел её рядом с Адельхардом, были основаны на желании уберечь её. Да, я знаю, что ты просил Луара следить за девочкой, но я боюсь, что он может не справиться с собой. Рене, - мужчина поднял голову и внимательно посмотрел на Ле Руа, - Я принял решение стереть себя из памяти Мораны, - наконец, после продолжительной паузы произнес Александр и закрыл глаза.

Кто бы знал, как тяжело далось ему это решение, и насколько тяжелее дались эти слова. Ему было двадцать два года, когда он увидел дочь Рене в самый первый день её появления на свет, и он был первым, кому Морана ещё неосознанно показала тот внутренний огонь, что горит в ней и по сей день. Именно он с самого рождения девочки проникал в её сны каждую ночь, защищая от ночных кошмаров, и помогая советами, когда они требовались. Он помнил каждый разговор с Марой с тех пор, как ей исполнилось пять лет, когда он решился впервые заговорить с ней, и теперь он должен был её оставить.

- Я понимаю твои опасения, все Хранители знают печальный факт из биографии Адельхарда…

- Этих печальных фактов было несколько, если ты помнишь! - внезапно вспылил Александр, и из пасти Белого Дракона тут же вырвалось несколько языков пламени, а длинное, змееподобное тело резко изогнулось, отчего Рене поспешно сделал несколько шагов назад.

- Да, конечно, но Адель с момента рождения Мораны ни разу ей не навредил. Лишь многому обучил её, хотя, у нас слишком разные взгляды на эту ситуацию. Скажи, ты ведь последние две ночи не приходил к моей дочери во сне? – Рене осторожно приблизился к Александру, который продолжал гладить дракона. Кажется, Алькан-младший чувствовал себя намного лучше во время тактильного контакта с чешуйчатым целителем.

- Нет. Я решил, что так будет лучше, - сухо ответил демонолог на вопрос своего друга и поднял голову. – А что? – внезапно в его глазах промелькнуло беспокойство, и явно не безосновательное.

- Я тебе позволю стереть свою тень из памяти моей дочери, но не смей уходить от неё во снах. Мара плохо спит. Ей снятся кошмары, она кричит не своим голосом от ужаса, который окутывает её. А просыпаясь, она приходит ко мне в кабинет и плачет, потому что боится, что с её защитником что-то случилось. Обида прошла, теперь же она живет страхом. Сохрани её покой хотя бы в мечтах, в ночных грезах, - Ле Руа присел на низкую скамью, от которой на расстоянии вытянутой руки сидел Александр, и внимательно всмотрелся в лицо некроманта и демонолога. Было видно, что мужчина уже довольно много времени проводит без сна. Под глазами залегли тёмные круги, сам он, и без того обладавший светлой кожей, теперь вообще казался прозрачным, неосязаемым, словно призрак. А морщины на лбу стали ещё глубже, и в тёмных волосах стало ещё больше серебристой седины.

- Ты хочешь, чтобы я снова стал незнакомцем, являющимся к ней? – Алькан пристально посмотрел на друга, и слабо, словно бы через силу, улыбнулся. – Знаешь, я боялся, что ты не предложишь мне этого, - Александр, опершись на руку друга, поднялся на ноги и склонил перед Рене голову.

- А ты думал, я могу оставить свою дочь без защиты в самое опасное время суток? – Ле Руа рассмеялся, перед этим по-кошачьи фыркнув, правда, веселье прекратилось слишком быстро. – Как ты планируешь выдернуть себя из её воспоминаний?

- Это ведь был риторический вопрос? – Алькан усмехнулся и поправил чуть сползшую перчатку на правой руке. – Мы с Себастианом нашли состав Зимы Кривоногого. Основатель Ордена Мораны из Академии Мор прославился тем, что умел стирать память в любом её проявлении. Думаем, что он и в этот раз нам поможет.

- Состав… Подожди-ка, это тот самый, где…стертый фрагмент можно вернуть при определенных обстоятельствах без применения зелий или заклинаний?

- Да, Рене. Это единственный способ не нанести девочке вреда. Иные заклинания или отвары могут лишить её памяти навсегда. Причём она может лишиться всех воспоминаний, и ты понимаешь, что там это не нужно, - Александр щёлкнул пальцами, и Белый дракон медленно поднялся в воздух, перед этим обдав мужчин своим дыханием, отчего собор окутал аромат трав и горного воздуха.

До выхода из Собора друзья шли молча, и тишину величественного здания нарушал лишь глухой стук костяной трости Александра Алькана, да его шуршащая, тяжёлая поступь, а вот Рене ходил бесшумно, как и положено представителям кошачьих. Лишь когда приятная прохлада Собора Великого Дракона осталась позади и на смену ей пришел жар, исходящий от потоков лавы, которые окружали островок, Рене решился нарушить тяжёлое молчание.

- Значит, мне придется самому подлить состав в чай своей дочери? – Ле Руа посмотрел на демонолога, чуть прищурив глаза.

- Значит, придется, друг мой. Но это ненадолго. Только пока она не поймет, от чего я её защищал в тот треклятый вечер, - тихо прошептал Алькан-младший и, поклонившись, просто растворился в воздухе, не оставив после себя ни звука, ни искры, словно и не было его здесь никогда.

Глава IX

За год до событий, описанных в первой главе. (22.07.2003 г п п. Э.)

Дата добавления: 2015-06-04