И договоров между ними 2 страница

--------------------------------

<1> См.: Определение КС РФ от 14 июля 2011 г. N 1020-О-О.

В силу Определения КС РФ от 1 декабря 1999 г. N 198-О органы региональной власти не могут передоверить свое право на запрос другим лицам, включая адвокатов: запрос, подписанный иным, кроме руководителя органа власти, лицом, не может быть принят к рассмотрению.

Порядок обращения региональных органов государственной власти в КС РФ конкретизируется на уровне законодательства субъектов РФ, включая регламенты соответствующих органов.

Примечательно, что высшие региональные органы государственной власти являются абсолютными лидерами по числу абстрактных конституционных запросов. Их общее количество - 289, что в десятки раз превышает число обращений со стороны других субъектов абстрактного нормоконтроля. Это вполне объяснимо, если иметь в виду, с одной стороны, особенности конституционного регулирования федеративных отношений, являющегося достаточно гибким и оставляющего широкий простор для усмотрения в процессе реализации соответствующих конституционных положений, с другой - объективные сложности процесса поиска оптимального баланса между централизацией и децентрализацией, единством и разнообразием в условиях конституционного строя демократической правовой российской государственности.

Объектами абстрактного нормоконтроля являются, как указано в комментируемой статье, "нормативные акты органов государственной власти", что предполагает включение в их число актов как федерального, так и регионального уровней.

Перечень подведомственных КС РФ федеральных нормативных актов является исчерпывающим. В него входят, во-первых, федеральные законы. При этом речь идет о всех законах федерального уровня, включая федеральные конституционные законы <1>. Во-вторых, нормативные акты Президента РФ, Правительства РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, т.е. все официально принимаемые ими правовые акты, в которых содержатся общеобязательные правила поведения, рассчитанные на неопределенный круг лиц и неоднократное применение. Среди этих актов - регламенты соответствующих органов власти <2>, а также такой специфический по своему назначению акт, как постановление Государственной Думы об объявлении амнистии <3>. Ненормативные (индивидуальные) акты указанных федеральных органов, а также любые (как нормативные, так и ненормативные) акты федеральных органов исполнительной власти (министерств, федеральных служб, федеральных агентств и т.п.) в сферу юрисдикции Суда не входят <4>. Они подлежат проверке судами общей юрисдикции и арбитражными судами.

--------------------------------

<1> См. об этом: Постановления КС РФ от 29 июня 2004 г. N 13-П, от 21 марта 2007 г. N 3-П.

<2> См., например: Постановление КС РФ от 29 ноября 2006 г. N 9-П.

<3> Особенности юридической природы акта об амнистии выявлены КС РФ в Постановлении от 5 июля 2001 г. N 11-П.

<4> См.: Определения КС РФ от 6 июля 2001 г. N 151-О, от 6 июля 2010 г. N 1085-О-О.

Необходимо учитывать также, что КС РФ, следуя принципу разделения властей, не осуществляет проверку документов, принимаемых палатами федерального парламента в порядке обеспечения движения законодательного процесса (постановления о принятии, одобрении, отклонении закона) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определения КС РФ от 26 сентября 1995 г. N 50-О, от 27 сентября 1995 г. N 66-О.

В круг актов регионального законодательства как объектов абстрактного конституционного контроля входят прежде всего конституции (уставы) субъектов РФ. Согласно правовой позиции, выраженной в Постановлении от 18 июля 2003 г. N 13-П, эти акты находятся в особой связи с Конституцией РФ и не могут быть объектом нормоконтроля в порядке гражданского или административного судопроизводства; по самой своей природе они требуют применения процедур конституционного судопроизводства. Что же касается законов и иных нормативных правовых актов субъектов РФ, подпадающих под юрисдикцию КС РФ, то в их число входят те, которые: а) изданы по вопросам, относящимся к ведению федеральных органов государственной власти и совместному ведению федеральных и региональных органов государственной власти; б) изданы высшими органами региональной государственной власти. Иные нормативные акты, издаваемые в субъектах РФ, например министерствами, органами местного самоуправления, не подпадают под юрисдикцию КС РФ и могут быть оспорены в других судах, в том числе в конституционных (уставных) судах субъектов РФ <1>.

--------------------------------

<1> См.: Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред. В.Д. Зорькина, Л.В. Лазарева. С. 956 (автор комментария к ст. 125 - Л.В. Лазарев).

Следует также учитывать новеллу, связанную с тем, что в соответствии с частью первой ст. 47.1 комментируемого Закона федеральные законы (в том числе федеральные конституционные законы), а также конституции (уставы) субъектов РФ не могут быть проверены в порядке абстрактного нормоконтроля без проведения слушания (см. комментарий к ст. 47.1), что обусловлено повышенной юридической значимостью этих нормативных актов в правовой системе.

К компетенции Суда отнесена также проверка договоров, заключаемых между органами государственной власти. Имеются в виду так называемые внутрифедеральные договоры, заключаемые на основании ч. 3 ст. 11 Конституции РФ между органами государственной власти Российской Федерации и субъектов РФ, а также между органами государственной власти различных субъектов РФ. Все указанные договоры должны соответствовать Конституции РФ <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление КС РФ от 7 июня 2000 г. N 10-П.

Статья 85. Допустимость запроса

Комментарий к статье 85

Под допустимостью запроса следует понимать совокупность предъявляемых к нему требований формального и материального характера, соблюдение которых является необходимым условием для принятия запроса к рассмотрению. Наличие таких требований свидетельствует о том, что право перечисленных в ст. 84 комментируемого Закона субъектов на обращение в КС РФ не является абсолютным, а имеет определенные рамки, условия реализации. Лишь при соблюдении этих условий с правом на обращение в КС РФ корреспондирует обязанность Суда проверить запрос на соответствие требованиям законодательства и принять дело к производству. В любом ином случае КС РФ принимает решение об отказе в принятии запроса к рассмотрению как недопустимого; это соответствует статусу Суда как органа правосудия, обладающего необходимыми дискреционными полномочиями по решению вопросов, касающихся движения дела.

Критериями допустимости запроса являются, в частности, наличие надлежащего заявителя, подведомственность поставленного в обращении вопроса Суду, соблюдение установленных законодательством требований, предъявляемых к форме оспариваемого акта и его предмету. Таким образом, комментируемая статья должна применяться в системном единстве с иными положениями Закона, содержащимися, в частности, в ст. ст. 36 - 39, 43, 84 (см. комментарий к ст. ст. 36 - 39, 43, 84).

Комментируемая статья исходит из наличия одного из двух поводов для обращения субъектов абстрактного нормоконтроля в КС РФ, что предопределяет наличие как общих, так и специальных критериев допустимости запроса.

С одной стороны, это может быть возникшее у субъекта запроса обоснованное сомнение в конституционности того или иного существующего нормативного акта, соответствие которого Конституции РФ никем не оспаривается. Тем самым намерение заявителя состоит в удалении из правовой системы нормативного акта, имеющего, с его точки зрения, конституционно-правовой дефект. С другой стороны, возможна противоположная ситуация, когда субъект запроса не только не ставит под сомнение конституционность нормативного акта, а, напротив, считает его подлежащим действию вопреки официально принятому решению федеральных органов государственной власти, высших государственных органов субъектов РФ или их должностных лиц об отказе применять и исполнять его как не соответствующий Конституции РФ. Следовательно, если в первом случае ставится вопрос о признании нормативного акта неконституционным, то во втором - о подтверждении его конституционности. Стоит заметить, что требование подтверждения конституционности нормативного акта составляет отличительную черту именно абстрактного нормоконтроля и является правомерным только в случае, если оно заявлено одним из субъектов, перечисленных в ст. 84 комментируемого Закона. Другие органы и лица, включая граждан, не вправе настаивать на подтверждении соответствия нормативного акта Конституции РФ <1>, поскольку их право на обращение в КС РФ увязано с нарушением конституционных прав и свобод законом в конкретном деле.

--------------------------------

<1> См., например: Определения КС РФ от 15 июля 2008 г. N 400-О-О, от 25 февраля 2010 г. N 170-О-О.

Общие требования допустимости запроса предполагают, в частности, необходимость соблюдения условий и требований к внешнему выражению воли управомоченного субъекта, ее должному юридическому оформлению. Так, запрос должен быть принят решением соответствующего органа государственной власти, которое подписывается его руководителем и заверяется официальной печатью. Исключением является запрос группы членов Совета Федерации или депутатов Государственной Думы, что обусловлено самой природой этих заявителей как "собирательных" (коллективных) субъектов обращения.

В силу требования п. 8 части второй ст. 37 комментируемого Закона (см. комментарий к ст. 37) в обращении в КС РФ, включая запрос, должна быть изложена позиция заявителя по поставленному им вопросу и ее правовое обоснование со ссылкой на соответствующие нормы Конституции РФ. Отсутствие правового обоснования неконституционности норм, как и отсутствие четкого определения содержания оспариваемых нормативных положений, влечет признание запроса недопустимым <1>. Это вполне объяснимо, если иметь в виду следующее. Во-первых, действует общий принцип презумпции конституционности решений законодателя, в силу которого предполагается, что законодатель в условиях правового государства связан требованием верховенства права и действует добросовестно, а любые сомнения в правомерности принимаемых им решений должны быть не произвольными, но разумными, мотивированными, отвечать требованиям юрисдикционной процедуры. Во-вторых, следует учитывать, что Суд осуществляет свои полномочия в отношении формально определенного предмета обращения, за пределы которого он не вправе выходить по своему усмотрению.

--------------------------------

<1> См.: Определение КС РФ от 12 мая 2005 г. N 234-О.

Следует особо подчеркнуть, что правовое обоснование позиции заявителя должно содержать именно конституционно-правовую оценку оспариваемых нормативных положений, которая убедительно (доказательно) характеризовала бы их в соотношении с ценностями, принципами и нормами Конституции РФ - их противоречие или, напротив, соответствие Конституции, а не оценку законности, целесообразности и т.п. <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение КС РФ от 10 июля 2003 г. N 288-О.

К общим критериям допустимости запроса относится также установленное в части второй комментируемой статьи требование о том, что соответствующий запрос допустим, если нормативный акт издан по вопросу, относящемуся к ведению органов государственной власти Российской Федерации или к совместному ведению органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти субъектов РФ. Следовательно, законы и иные нормативные акты, изданные субъектами РФ, могут стать предметом конституционного нормоконтроля, либо если они вторглись в сферу исключительного ведения Российской Федерации (ст. 71 Конституции РФ), либо если они приняты по предмету совместного ведения органов федеральной и региональной государственной власти из числа перечисленных в ч. 1 ст. 72 Конституции РФ. Региональные законы и иные нормативные акты, изданные вне пределов ведения Российской Федерации, совместного ведения Российской Федерации и субъектов РФ (ст. 73, ч. 4 ст. 76 Конституции РФ), не могут быть предметом конституционно-судебной проверки в порядке абстрактного нормоконтроля, а потому запрос, направленный против такого акта субъекта РФ, является недопустимым.

По смыслу комментируемой статьи, предметом абстрактного конституционного контроля, независимо от того, направлен он на подтверждение конституционности нормативного акта или на признание нормативного акта неконституционным, может быть только вступивший в юридическую силу действующий нормативный акт. Согласно правовой позиции КС РФ, по смыслу ст. 125 Конституции РФ, ст. ст. 36, 84 - 87 и 94 комментируемого Закона, Суд не осуществляет предварительный контроль законов, не вступивших в силу, т.е. не подписанных и не обнародованных Президентом РФ <1>. Конституционно-судебная проверка невозможна также в отношении нормативного акта, принятого с отсрочкой, вплоть до того момента, пока он не вступил в силу. Такой подход сформулирован КС РФ в Определении от 4 марта 2004 г. N 50-О в отношении законоположений, которые на момент их рассмотрения не вступили в силу и реализация которых была обусловлена принятием ряда иных нормативных актов - вступлением в силу других федеральных законов, в том числе в налоговой и бюджетной сферах, заключением договоров между органами государственной власти субъектов РФ.

--------------------------------

<1> См.: Постановление КС РФ от 6 апреля 1998 г. N 11-П.

Характер обращения с требованием о подтверждении конституционности нормативного акта в силу своей специфики влияет на особенности критериев допустимости соответствующего запроса. В данном случае заявитель стремится сохранить действие нормативного акта, в отношении которого правоприменительным органом уже сформулирована официальная оценка, ставшая причиной отказа в его применении или исполнении. При такой постановке вопроса налицо взаимосвязь между абстрактным и конкретным конституционным контролем, фактически имеет место абстрактно-конкретный (смешанный) нормоконтроль, поскольку, настаивая на подтверждении конституционности нормативного акта, заявитель стремится преодолеть состоявшееся решение и, соответственно, действует в немалой степени в своем собственном интересе.

Сама возможность постановки перед Судом вопроса о подтверждении конституционности нормативного акта обусловлена тем, что только Суд вправе лишать указанные в ст. 125 Конституции РФ нормативные акты юридической силы. Согласно правовым позициям КС РФ <1> решение суда общей или арбитражной юрисдикции, которым нормативный правовой акт из перечисленных в ст. 125 Конституции РФ признан противоречащим федеральному закону, по своей природе не является подтверждением его недействительности, отмены самим судом, тем более лишения его юридической силы с момента издания, а означает лишь признание его недействующим и, следовательно, с момента вступления решения суда в силу не подлежащим применению; как любое судебное решение, оно обязательно к исполнению всеми субъектами, которых оно касается; у субъекта, принявшего этот акт, не согласного с таким решением, сохраняется право ходатайствовать перед Судом о подтверждении конституционности своего нормативного акта. Принимая решение, на основании которого признанные неконституционными нормативные правовые акты в силу прямого указания Конституции РФ утрачивают юридическую силу, Суд выступает в качестве судебной инстанции, окончательно разрешающей такие публично-правовые споры.

--------------------------------

<1> См.: Постановления КС РФ от 16 июня 1998 г. N 19-П, от 11 апреля 2000 г. N 6-П, от 15 декабря 2003 г. N 19-П, от 27 января 2004 г. N 1-П; Определения КС РФ от 8 февраля 2001 г. N 15-О, от 10 декабря 2002 г. N 283-О, от 10 декабря 2002 г. N 284-О.

В соответствии с этим для признания запроса допустимым заявитель, настаивающий на конституционности нормативного акта, должен представить копию официально принятого решения об отказе применять и исполнять его как не соответствующий Конституции РФ <1>. В ряде своих решений Суд указал, что не может рассматриваться в качестве официально принятого решение органа государственной власти, которое препятствует применению или исполнению нормативного акта, протест прокурора, внесенный в соответствующий орган государственной власти, а также заявление прокурора в суд с требованием о признании нормативного акта противоречащим законодательству <2>.

--------------------------------

<1> См.: Определение КС РФ от 13 ноября 2001 г. N 253-О.

<2> См.: Постановление КС РФ от 30 апреля 1997 г. N 7-П; Определение КС РФ от 12 мая 2003 г. N 206-О.

Допустимость запроса о подтверждении конституционности требует, чтобы основания, в связи с которыми правоприменительным органом было отказано в применении или исполнении нормативного акта, сохранялись в процессе конституционного судопроизводства. Так, Определением от 18 марта 2004 г. N 149-О КС РФ прекратил производство по запросу Московской городской Думы о проверке конституционности Закона г. Москвы "О городском минимуме оплаты труда" на том основании, что основания, в связи с которыми оспариваемый Закон был признан не подлежащим применению, отсутствуют, так как право субъекта РФ на принятие спорного акта было подтверждено федеральным законодателем.

Рассмотрение вопроса о подтверждении конституционности нормативного акта не исключает для Суда возможность признать спорный нормативный акт противоречащим Конституции РФ, что напрямую вытекает из самой природы, целей и задач конституционного нормоконтроля, призванного устранять из правовой системы все те нормативные акты, которые являются дефектными с конституционно-правовой точки зрения.

Вместе с тем, как это вытекает из Определения КС РФ от 2 октября 2003 г. N 383-О, заявитель не вправе подменять процедурой подтверждения конституционности одного нормативного акта фактическую постановку вопроса о признании неконституционным другого нормативного акта, находящегося с ним в той или иной взаимосвязи.

Статья 86. Пределы проверки

Комментарий к статье 86

В комментируемой статье определены пределы проверки КС РФ нормативного акта (договора) в порядке абстрактного нормоконтроля, которые представляют собой материальные (содержательные), формальные (процедурно-процессуальные) и компетенционные (с точки зрения разделения властей по горизонтали и по вертикали) характеристики нормативных актов (договоров), позволяющие раскрыть их соотношение с Конституцией РФ и, следовательно, выступающие в качестве критериев абстрактного конституционного нормоконтроля. Терминологическое закрепление соответствующих характеристик в качестве пределов проверочной деятельности Суда призвано подчеркнуть, что они не только выступают основаниями конституционно-судебного нормоконтроля, но и очерчивают правомерные границы, рамки, за которые Суд не должен выходить по своему собственному свободному усмотрению.

Состав и содержательное наполнение критериев абстрактного нормоконтроля продиктованы фундаментальным принципом верховенства права, в силу которого Конституция РФ имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории РФ; законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции РФ (ч. 1 ст. 15 Конституции РФ). Это означает, что с конституционно-правовой точки зрения акт субъекта публичной власти, находящийся в противоречии с Конституцией РФ, не может считаться правовым.

Акт должен, во-первых, быть принят на том территориальном уровне публичной власти и тем ее субъектом, который уполномочен на это Конституцией РФ и принятым в соответствии с ней законом; во-вторых, находиться в согласии с конституционным регулированием по своему материальному содержанию; в-третьих, удовлетворять конституционным принципам и требованиям правотворческого процесса, включая правила обретения правовыми актами юридической силы (например, ч. 3 ст. 15, ч. 1 ст. 54, ст. 57 Конституции РФ). При этом, как следует из буквального смысла части первой комментируемой статьи, КС РФ должен оценивать оспоренный нормативный акт (договор) по всем указанным параметрам, что обусловлено самой природой и предназначением абстрактного конституционного контроля как процедуры "тотальной" конституционно-судебной проверки нормативного акта (договора) и коррелирует с нормой части третьей ст. 74 комментируемого Закона, в силу которой Суд при принятии решения не связан основаниями и доводами, изложенными в обращении (см. комментарий к ст. 74).

Вместе с тем в некоторых случаях полная проверка конституционности нормативного акта (договора) в порядке абстрактного нормоконтроля оказывается невозможной даже при предъявлении соответствующих требований заявителем. Так, например, в Постановлении от 17 ноября 1997 г. N 17-П Суд пришел к выводу о том, что в этом деле он не вправе оценивать конституционность оспариваемых Президентом РФ постановлений Государственной Думы "О некоторых вопросах применения Федерального закона "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации" и "О порядке применения пункта 2 статьи 855 Гражданского кодекса Российской Федерации" по содержанию норм, поскольку разъяснения, данные Государственной Думой, не имеют самостоятельного значения в отрыве от разъясняемых норм, неотделимы от этих норм, не могут применяться независимо от них, вследствие чего проверка их конституционности по содержанию была бы одновременно и проверкой разъясняемых законов, которые, однако, заявителем не оспариваются. В другом решении Суд воздержался от проверки конституционности по содержанию норм положений Указа Президента РФ "О мерах по совершенствованию управления государственным пенсионным обеспечением в Российской Федерации". Суд счел, что этот акт, принятый Президентом РФ в пределах его конституционных полномочий, не создал нового правового регулирования и опирается на действующее пенсионное законодательство, а потому проведение его содержательной проверки означало бы одновременно проверку действующих законодательных актов при том, что заявители не оспаривают конституционность какого-либо из них <1>. Эти решения свидетельствуют о том, что пределы проверки в порядке абстрактного конституционного контроля задаются не только установленными критериями абстрактного нормоконтроля, но и требованием недопустимости произвольного расширения Судом предмета рассмотрения по делу.

--------------------------------

<1> См.: Постановление КС РФ от 25 июня 2001 г. N 9-П.

Следует учитывать также, что по своему месту и назначению в системе правового регулирования конституционного судопроизводства комментируемая статья выходит за пределы установления оснований (границ) абстрактного конституционного нормоконтроля. Через явные (прямые) и подразумеваемые отсылки к ней, содержащиеся в других статьях комментируемого Закона, она определяет также пределы проверки на соответствие Конституции РФ не вступивших в силу международных договоров РФ, а также конституционности законов по жалобам граждан и запросам судов (см. комментарий к ст. 90, 94, 99 и 104). С учетом специфических особенностей соответствующих видов конституционного судопроизводства пределы применения установленных в комментируемой статье критериев проверки конституционности нормативных актов, разумеется, могут отличаться. В частности, применительно к пределам проверки по спорам о компетенции законодатель прямо оговаривает, что они охватывают собой исключительно компетенционные характеристики нормативного акта (договора) и не предполагают его проверку по содержательным и процедурно-процессуальным критериям (часть вторая ст. 94 комментируемого Закона). В рамках же конкретного нормоконтроля проверка конституционности обусловлена необходимостью защиты прав и свобод человека и гражданина, нарушенных законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле, а потому проверка конституционности по форме или по порядку принятия и вступления в силу возможна, если это затрагивает права и свободы. Так, в Постановлении от 14 июля 2005 г. N 8-П Суд, опираясь на нормы ст. ст. 86 и 99 комментируемого Закона, пришел к выводу о том, что проверка конституционности норм федерального закона о федеральном бюджете в связи с жалобами граждан по форме возможна лишь в том случае, если в нарушение правила, согласно которому федеральный бюджет как форма образования и расходования денежных средств представляет собой самостоятельную сферу правового регулирования, в такой федеральный закон, носящий специальный характер, включаются нормы, регулирующие (причем только в пределах одного финансового года) компетенцию того или иного органа государственной власти, что затрагивает конституционные права и свободы.

Проверка конституционности нормативного акта (договора) по содержанию норм является наиболее распространенной в практике КС РФ и предполагает необходимость оценки нормативного акта (договора) на соответствие юридическому содержанию принципов и норм, которые получили прямое, текстовое (эксплицитное) или косвенное (имплицитное) выражение в Конституции РФ. При этом в предмет конституционно-судебной проверки в определенных ситуациях могут быть включены не только напрямую оспариваемые заявителем нормативные положения, но и другие, находящиеся с ними в непосредственном нормативном единстве. Согласно правовой позиции Суда в силу части второй ст. 87 комментируемого Закона Суд, как и другие правоприменительные органы, правомочен определять аналогичность оспариваемым нормативным положениям иных правовых норм, тем более если они объединены правовым содержанием <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление КС РФ от 14 января 2000 г. N 1-П.

Установление соответствия Конституции РФ нормативного акта (договора) по форме предполагает выяснение того, правомерно ли входящему в предмет проверки нормативному предписанию придана та или иная внешняя форма юридического выражения и как это нормативное правило соотносится с требованиями Конституции с точки зрения его места в системе правового регулирования. Логически данный формальный критерий конституционности взаимосвязан с компетенционными критериями, поскольку система и иерархия источников права определяются в том числе формой правления и территориальным устройством государства. В частности, оценка конституционности регионального закона с точки зрения разграничения полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов РФ одновременно означает оценку того, возможно ли урегулирование соответствующего вопроса в форме федерального или регионального закона. Так, в Постановлении от 4 апреля 1996 г. N 9-П Суд признал, что, введя квоту на поселение в городах Кавказских Минеральных Вод, Государственная Дума Ставропольского края установила ограничения на выбор места жительства, что может быть сделано только федеральным законодателем, а также вмешалась в сферу регулирования прав и свобод человека и гражданина, относящуюся к исключительному ведению Российской Федерации, вследствие чего принятый ею акт не соответствует Конституции РФ с точки зрения разграничения полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов РФ, а также по содержанию норм и по форме нормативного акта. То же можно сказать о соотношении проверки нормативного акта (договора) по форме и с точки зрения горизонтального разделения властей. Так, например, Постановлением КС РФ от 29 ноября 2006 г. N 9-П была признана неконституционной установленная Регламентом Правительства РФ норма, согласно которой законопроект, поступивший на заключение в Правительство РФ без финансово-экономического обоснования и иных необходимых материалов, возвращается Аппаратом Правительства РФ субъекту права законодательной инициативы с сообщением причин, по которым невозможно представить заключение. Суд пришел к выводу, что приведенное нормативное положение не только нарушает конституционное разделение государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную, но и не соответствует Конституции РФ по форме. Конкретизация нормативного содержания конституционного права законодательной инициативы управомоченных субъектов, включая определение условий и порядка его реализации как стадии законодательного процесса, не может осуществляться нормативным актом, уровень которого ниже федерального закона. При этом в обоих вышеуказанных случаях Суд констатировал также нарушение Конституции РФ по содержанию норм.

В своих решениях Суд неоднократно обращался к вопросам, связанным с оценкой конституционности нормативных актов (прежде всего законов) по процедуре их принятия. Как следует из сформулированных им правовых позиций <1>, установление, исходя из требований Конституции РФ, процедуры принятия Государственной Думой решений, в том числе ее закрепление в Регламенте Государственной Думы, и соблюдение такой процедуры являются существенными процессуальными элементами надлежащего, основанного на Конституции РФ порядка принятия актов; несоблюдение вытекающих из Конституции РФ процедурных правил, имеющих существенное значение и влияющих на принятие решения, позволяет констатировать противоречие этого решения Конституции РФ; соблюдение тех процедурных правил, которые непосредственно вытекают из предписаний ст. ст. 104 - 108 Конституции РФ, - безусловная обязанность Государственной Думы. Вопрос о том, являются ли таковыми по своему характеру процедуры, посредством которых Государственной Думой принят тот или иной федеральный закон, и адекватен ли данный федеральный закон реальному волеизъявлению этого представительного органа, а значит, соответствует ли он Конституции РФ по порядку принятия, разрешается Судом.

Дата добавления: 2015-06-25