Соотношениевариативности факторов ШФ и факторов 16РФ 5 страница

Таким образом, проведенное таксономическое исследование выполни­ло свою задачу — нами была получена модель культурной нормы, обоб­щенной имплицитной теории личности носителей русского языка. В отли­чие от лингвистических моделей, устанавливающих дискретные связи между единицами тезауруса, нами был построен именно психосемантический те­заурус. Его отличительными чертами являются:

• опора на оценки связей слов, полученных от живых носителей язы­ка в процессе употребления слов для категоризации лексического мате­риала;

• наличие глубоких статистических связей между лексическими еди­ницами: с помощью диалоговой компьютерной системы мы располагаем возможностью в любой момент установить на компьютере связь (хотя и малой степени сходства-контраста) для любой пары слов из словника;

• наличие таксономических макрокатегорий — в виде выделенных нами полюсов личностного семантического факторного пространства, поз­воляющего выделить наиболее значимую интегративную информацию о структуре обобщенной ИТЛ.

Указанные особенности полученной нами таксономической модели де­лают ее полноценным инструментом для выполнения основной задачи на­стоящего исследования — стандартизированной интерпретации индивиду­альных трансформаций личностного семантического пространства.

Построение базисного пичностного вопросника

Как уже говорилось выше, для выявления объективного строения лич­ностной сферы мы не имели и не имеем на сегодня более информативного стандартизованного инструмента, чем личностные вопросники. Вопросни­ки позволяют в вербальной форме моделировать столь разнообразные по­веденческие ситуации, которые невозможно воссоздать в лабораторных условиях контролируемого эксперимента или охватить объективным на­блюдением за короткий промежуток времени. Этот принцип вербального моделирования — главное преимущество и одновременно главный недо­статок личностных вопросников. Второе является следствием легкости, с которой вербальный самоотчет подвергается преднамеренной фальсифи­кации со стороны испытуемых.

Тем не менее, несмотря на уязвимость для фальсификации, вопросни­ки на сегодня остаются реальным источником многофакторной информа­ции о личности не только в плане данного ей в самосознании поведения. но и в плане ее (личности) объективных особенностей. Многие вопросы искусно составленных вопросников провоцируют ответы, проективные по своему психологическому статусу. Ключи для этих вопросов учитывают не прямую самооценку, но косвенную статистически выявляемую тенден­цию особым образом осознавать поставленные вопросы и реагировать на них. Недаром для того, чтобы выделить специфический методический ста­тус данных, получаемых с помощею личностных вопросников по сравне­нию с объективными тестами (Т-данные) и субъективными оценками (L-данные), Р. Кэттэлл ввел понятие Q-данных (от английского слова questionnaire).

По-нашему мнению (гипотеза 1.2), вопросники апеллируют прежде всего к процессам категоризации и затрагивают то же самое функциони­рование категориальных структур сознания и самосознания личности, что и психосемантические методики.

Исходя из последнего соображения, мы спланировали в описываемом здесь цикле исследований изучить меру совпадения той модельной структу­ры информации о личности, которую позволяют выявлять вопросники, с

той информацией, которую мы получаем при реконструкции «имплицит­ной теории личности», в частности, в форме ее обобщенной модели, которую нам дало таксономическое исследование терминов черт. Таким образом, личностные вопросники были взяты нами в качестве одного из психологических критериев для проверки валидности психосемантических методик и построенных на их основе моделей личностного семантическо­го пространства.

Адаптация 16PF

В качестве базисного тест-вопросника для нашего исследования перво­начально был избран русскоязычный вариант вопросника Кэттэлла 16PF (в дальнейшем русскоязычную версию будем обозначать аббревиатурой 16ЛФ). Выбор этой методики был продиктован двумя главными обстоя­тельствами:

• автор теста 16PF Раймонд Кэттэлл при конструировании системы шкал данного теста исходил из собственных таксономических исследова­ний терминов личностных черт (Catiell e/ ей., 1970);

• тест уже к моменту начала нашего исследования имел очень высо­кий рейтинг популярности среди отечественных практических психологов, по нему уже были собраны большие массивы данных, создававшие воз­можность применения многомерного статистического анализа факторной структуры.

Кроме того, с самого начала в качестве отдаленной перспективы по завершению таксономического проекта (см. предыдущий параграф) нами планировалось объединить результаты двух методических программ — по созданию адаптированного личностного вопросника и построению русско­язычной таксономической модели личностных черт. С самого начала мы исходили из возможности воссоздания на материале пунктов 16ЛФ альтер­нативной системы факторных шкал, отражающих специфику русскоязыч­ной имплицитной теории личности.

Работа по эмпирико-статистическому исследованию структуры вопрос­ника 16ЛФ была начата нами в 1982 году совместно с В. И. Похилько, обеспечившим практический доступ к довольно мощным по тому времени отечественным компьютерам ЕС ЭВМ-Ю55/1О60. Ряд коллег (среди них Л. Я. Гозман. В. С. Магун, В. С. Смехов, В. С. Собкин и другие) любезно предоставили в наше распоряжение сырые протоколы с ответами испыту­емых с целью анализа факторной структуры пунктов 16ЛФ.

Факторизация 16PF

Уже знакомство с текстами русской версии 16ЛФ привело нас к нео­жиданному неприятному открытию: выяснилось, что практики используют чуть ли не десяток различных вариантов лишь частично совпадающих текстуальных версий различных форм вопросника — А, В и С. Конечно,

это в значительной степени затруднило сводный анализ результатов. Вы­борки собранных протоколов на самых разных контингентах испытуемых (сотрудники МВД, больные госпиталя, бойцы пожарной охраны, студенты театрального училища, медработники, инженеры, клиенты супружеской консультации) не обладали полной совместимостью по набору пунктов. Тем не менее, отдельные массивы достигали численности свыше 200 и даже 400 испытуемых, хотя и были слишком однородными t сказывался эффект узкой выборки).

Факторный анализ пунктов 16PF дал такой же результат, как и-анало­гичные работы западных независимых исследователей (независимых от Р. Кэттэлла): воспроизвести полученные автором шестнадцать факторов прак­тически не удавалось. Более того, из-за специфичности выборок, которы­ми мы располагали, не удавалось даже получить достоверных вторичных факторов или структуры, хотя бы похожей на В5. Нередко в качестве первого фактора получалась явная «социальная желательность», что гово­рило о высокой защитной установке испытуемых (по крайней мере, в советские времена) при выполнении личностных вопросников.

Разнобой в выявленных факторных структурах на разных узких вы­борках послужил для нас основой выдвижения гипотезы о популяционной специфичности факторной структуры личностных вопросников (Забро­дин, Похилько, Шмелев, 1987). Вскоре было принято решение остано­виться на одной определенной версии и добиться ее более высокого пси­хометрического качества. В качестве базовой была взята форма А 16ЛФ в переводе М. С. Жамкочьян и В. С. Магуна.

Реконструкция недостающих пунктов 16PF

Чтобы реконструировать американские шкалы Р. Кэттэлла, нами про­изводился не факторный анализ интеркорреляций между пунктами, а так называемый «анализ пунктов» (item analysis) — анализ корреляций между пунктами и суммарным баллом по данной шкале (то есть между данным пунктом и фактически остальными пунктами, включенными в данную шка­лу). Геометрически эту корреляцию можно представить себе как близость (косинус угла) между вектором, изображающим пункт в ЛСП, и вектором-центроидом для данного подмножества пунктов (см. Шмелев, Похилько, 1985). Для понимания различия между факторным анализом и «анализом пунктов» читателю может помочь уже упоминавшееся нами в первой главе различение «эксплораторного» (исследовательского) и «конфирматорного» (подтверждающего) факторного анализа. В случае проверки заданного клю­ча исследователи (разработчики тестов) обычно применяют не эксплора-торный, а именно конфирматорный факторный анализ — проверяют спра­ведливость гипотезы, сформулированной изначально на теоретическом уровне.

Анализ ключей (весовых коэффициентов, или нагрузок) к пунктам избранной нами формы А (с помощью упомянутого расчета корреляций

между ответами на пункты и шкалами) показал, что 45 вопросов из 187 фактически не работали — не давали корреляций с суммарным баллом по факторной шкале, для диагностики которой, если судить по ключу к тесту, они были предназначены. Из этого можно было заключить, что буквальный перевод этих пунктов с английского языка на русский не позволял получить полноценного эмпирического индикатора для имеюще­гося набора шкал 16ЛФ.

Таким образом мы выяснили, что факторные шкалы теста фактически базировались в русском варианте не на 13—10 пунктах, а только на 10—7, что, конечно, недостаточно для надежной диагностики факторов. Тем са­мым мы убедились в том, что работу по психометрической адаптации 16ЛФ еще только предстоит выполнить. Мы понимали, что, не выполнив работы по такой адаптации, мы.не получим доступ к возможности сбора действи­тельно репрезентативных массивов по 16ЛФ (ведь практикам, которые бу­дут собирать такие массивы, нужна не исследовательская, а рабочая диагно­стическая версия теста). Таким образом, как бы волею обстоятельств была поставлена задача психометрической адаптации вопросника 16ЛФ.

Большую практическую работу по срзданию адаптированной версии 16ЛФ провел под нашим руководством А. С. Соловейчик, в то время студент факультета психологии {Соловейчик, 1986). Программную реали­зацию компьютерной версии теста обеспечил И. В. Бурмистров {Бурмис­тров, Шмелев, 1989).

Решающее значение в разработке действующей адаптированной версии формы А теста имел организованный нами в 1984—1985 годах в дисплей­ных классах Электроника-100 (Нистратов и др., 1985) и на базе системы КСИДО {Соколов и др., 1985) эксперимент по эмпирическому отбору «не­достающих» пунктов 16ЛФ. В этом эксперименте мы предъявляли испытуе­мым на экране дисплея 300 вопросов — к числу 187 вопросов формы А нами были добавлены еще ИЗ оригинальных пунктов, разработанных с целью компенсации неработающих 45 пунктов. Испытуемые были сориен­тированы на получение немедленной обратной связи — в форме психологи­ческого портрета и, следовательно, высоко мотивированы к самопознанию. В основной серии эксперимента принимали участие 109 добровольцев — студентов непсихологических факультетов университета. Кроссвалидизация¹ результатов этого эксперимента производилась на 270 студентах, факультета психологии и приглашенных ими испытуемых. Кроссвалидизация подтвер­дила устойчивость результатов. Таким образом, из 113 новых пунктов были отобраны 45, имеющих значимые корреляции с релевантными шкалами. В 1988 году текст обновленной формы А теста 16ЛФ был опубликован с ключами и нормами (Шмелев, Похилько, Соловейчик, 1988).

В дальнейшем в результате распространения компьютерной версии те­ста по данной форме А был собран по-настоящему репрезентативный, широкий банк протоколов, в который вошли представители свыше 20 социальных и профессиональных групп из разных народов (слушатели школ менеджеров и военной академии, учителя, водители, библиотекари, врачи

скорой помощи и т. п.). На этой базе был создан вариант методики, серти­фицированный в 1991 —1993 годах Институтом Кэттэлла (IPAT) в каче­стве русскоязычной версии, удовлетворяющей необходимым психометри­ческим требованиям. До настоящего времени мы не знаем другого русско­язычного варианта 16PF, прошедшего подобную сертификацию (см. поле­мическую статью «История 16PF в России» — Шмелев, 1999).

Размеры и состав проанализированной нами выборки протоколов при­ближаются к западным стандартам так называемой «национальной выбор­ки». Это позволяет рассчитывать на высокую объективированность резуль­татов, получаемых с помощью нашей версии 16ЛФ.

В 1993 году на массиве из 1218 протоколов ключ к форме А был моди­фицирован вторично, и с учетом этих изменений были рассчитаны новые тестовые нормы. Подобные психометрические модификации периодически необходимы для поддержания высокой эффективности методики; тем более в условиях резкой смены менталитета населения, вызванного процессами соци­ально-экономической перестройки в СССР и Российской федерации.

Создание компьютерной и параппепьной формы 16ПФ

В 1986 году под нашим руководством в дипломной работе О. Н. Гав-рилиной (Гаврилина, 1986) на выборке численностью 50 испытуемых была построена дополнительная шкала для формы А 16ЛФ — шкала социальной желательности. Путем расчета изменений в ответах испытуемых, выполняв­ших методику по обычной инструкции и по инструкции на фальсификацию («Старайтесь изобразить себя в выгодном свете») было выделено свыше 70 пунктов из 187, для которых испытуемые дают значимо единообразную трактовку социально-желательного направления в выборе ответа (см. Шме­лев, 1987а, с. 88). Затем на репрезентативной выборке из этих 70 пунктов было выбрано ядро из 20 максимально согласованных (коррелирующих на уровне значимости р < 0,01 с суммарным баллом) пунктов, из которых и была создана дополнительная шкала СД для компьютерной версии теста, получившего название 17ЛФ. Шкала СД позволяет Диагностировать уровень достоверности ответов испытуемого, что особенно важно для отсева недо­стоверных протоколов в ситуации экспертизы.

Кроме дополнительной шкалы СД, в компьютерной версии 17ЛФ ис­пользовался особый многофакторный ключ для пунктов (в отличие от буклетной версии 16ЛФ, в которой каждый пункт дает вклад только в одну факторную шкалу).

В 1990 году в рамках практикума по психодиагностике на 173 испытуе­мых (половина из них — студенты непсихологических факультетов МГУ) был проведен в компьютеризированном режиме сбор данных по форме А и по форме Б. К 187 вопросам формы Б были добавлены 63 новых оригиналь­ных формулировки. Таким образом, всего каждый испытуемый отвечал на 187 + 250 = 433 вопроса за один сеанс тестирования с небольшим перерывом.

Такой прием позволил нам ускорить адаптацию формы Б путем создания ее именно как второй, параллельной формы, призванной дублировать и поддер­живать надежность формы А. В шкалы новой, модифицированной формы Б включались только те пункты из 250, которые давали значимые корреляции с соответствующими факторами формы А. В результате 44 пункта из 63 новых показали более высокую валидность по сравнению со старыми пунктами и тем самым 44 пункта формы Б были заменены. 24 старых пункта получили измененные ключи, так как их эмпирические корреляции оказались более высокими для других факторов формы А, чем для тех факторов, к которым они были отнесены американской версией теста 16PF.

Перекрестная валидизация созданной новой версии формы Б затем производилась на слушателях школы менеджеров при МИНХ им. Плеха­нова (92 испытуемых) и членах Московского клуба «Компьютер» (45 испытуемых). С 1991 года фирмой «Гуманитарные технологии» в рамках компьютерной системы 17ЛФ поставлялись обе формы теста. Но в целом на сегодня следует признать, что в силу пассивности в применении пользо­вателями формы Б по сравнению с формой А нами было накоплено мало протоколов но форме Б, чтобы говорить о получении общенационального стандарта этой формы теста. (Хотя правила использования теста 16ЛФ

Рис. 31. Этапы адаптации и факторизации базисного личностного опросника 17ЛФ-16РФ.

требуют каждый раз проверять надежность полученного профиля по фор­ме А отсроченным проведением формы Б теста, практики, к сожалению, пренебрегают этим требованием).

Основные этапы работ по адаптации тест-опросника 16ЛФ схематичес­ки изображены нами на рис. 31.

Специально подчеркнем, что адаптация теста 16ЛФ не была самоце­лью в рамках настоящего исследовательского цикла.. Тест 16ЛФ был взят нами как образец достаточно популярной многофакторной методики с широким охватом разнообразных проявлений личностных особенностей испытуемых. Система факторов, разработанных Р. Кэттэллом, вовсе не вызывала у нас трепетного отношения как непререкаемый канон, каковой она нередко до сих пор представляется в сознании немалого числа прагма­тически ориентированных отечественных практиков.

Система 16ЛФ — это лишь одна из альтернативных систем, которую можно построить для описания группировок скоррелированных пунктов достаточно разнообразного перечня вопросов, какими являются формы А и Б двух вопросников.

Большая Пятерка на материале 16ПФ

Как упоминалось выше, еще на материале неадаптированных версий 16ЛФ в 1983 году нами было проведено факторно-аналитическое исследо­вание структуры 16ЛФ: матрицы интеркорреляций пунктов 187 * 187 под­вергались факторному анализу по методу главных компонент с последую­щим варимакс-вращением (Харман, 1972). Результаты этой работы с по­пыткой психосемантического осмысления выделенных факторов были пред­ставлены нами в совместной статье с Ю. М. Забродиным и В. И. Похилько (Забродин и др., 1987). Уже тогда нами выделялись не более пяти устойчи­вых факторов, которые интерпретировались при разных вариантах враще­ния в духе вторичных факторов Кэттэлла, с одной стороны, и в духе психо­семантических факторов Оценки и Силы (Ч. Осгуда), с другой стороны.

Позднее, в 90-е годы, на материале адаптированных версии А и Б и более представительных массивов собранных данных нами был проведен факторный анализ пунктов по тому же алгоритму (уже с помощью разра­ботанной нами для ПК в стандарте IBM специализированной психометри­ческой системы ТЕСТАН, позволяющей анализировать психометрические свойства теста и автоматически конструировать новые факторные шкалы по результатам многомерного анализа интеркорреляций между пунктами). В таблице 3 даются перечни пунктов для первых пяти факторов фор­мы А 16ЛФ. Обращает на себя внимание высокое сходство этих факторов с известной системой «Большая Пятерка», что подтверждает результаты исследования Мак-Крэя и Косты на американской популяции (МсСгау,

Costa, 1985).

Более подробно на интерпретации этих результатов мы остановимся в

следующей главе.

Таблица 3

Результаты факторизации 187 пунктов формы А 16 ЛФ по 1218 протоколам. Приводятся формулировки пунктов с максимальными нагрузками по первым пяти варимакс-факторам, полученным после вращения первых пяти главных компонент. В скобках дается вели­чина факторной нагрузки. Все пункты упорядочены по убыванию модуля нагрузок до порога 30.

Фактор 1. Вес 4,4%. ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ НЕСТАБИЛЬНОСТЬ (НЕВРОТИЗМ). В5.4

(59)

99..Иногда совсем незначительные препятствия очень сильно раздражают

меня:

I — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(58)

149. Я начинаю нервничать, когда задумываюсь обо всем, что меня ожида­ет:

1 — да; 2 — иногда; 3 — нет.

(56)

174. Иногда мелочи нестерпимо действуют мне на нервы, хотя я и пони­маю, что это пустяки:

1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(50)

124. Зачастую люди слишком быстро выводят меня из себя: 1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(47)

175. Я часто говорю под влиянием момента такое, о чем мне позже прихо­дится пожалеть:

1 — согласен; 2 — не уверен; 3 — не согласен.

(45)

18. Изредка я испытываю чувство внезапного страха или неопределенного

беспокойства, сам не знаю, отчего:

1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(45)

49. Когда я думаю о том, что произойдет в течение дня. я нередко испыты­ваю беспокойство: 1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(43)

118. Предчувствие, что меня ожидает какое-то наказание, даже если я не

сделал ничего дурного, возникает у меня:

1 — часто; 2 — иногда; 3 — редко.

(41)

150. Если я участвую в какой-нибудь игре, а окружающие громко высказы- вают свои соображения, меня это выводит из равновесия: _______________

1 — согласен; 2 — не уверен; 3 — не согласен.

(40)

69. Иногда мне говорят, что мой голос и вид слишком явно выдают мое

волнение:

I — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

Фактор 2. Вес 4,4%. ЭКСТРАВЕРСИЯ-ИНТРОВЕРСИЯ. В5.1

(-57)

10. На собраниях и в компаниях: *

1 — я легко выхожу вперед;

2 — верно, нечто среднее;

3 — я предпочитаю держаться в стороне.

(55)

81. Когда мне достается роль руководителя:

1 — я смущаюсь и теряюсь;

2 — не уверен;

3 — я испытываю воодушевление.

(-55)

110. Я легко осваиваюсь в любом обществе:

1 — да; 2 — верно, нечто среднее; 3 — нет.

(-52)

180. Окружающим известно, что у меня много разных идей и я почти всегда

могу предложить какое-то решение проблемы:

1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(50)

35. Я слегка теряюсь, неожиданно оказавшись в центре внимания:

1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(-49)

135. Я считаю себя очень общительным (открытым) человеком:

1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(-48)

156. Мне нравятся ситуации, в которых я невольно оказываюсь в роли руководителя, потому что лучше всех знаю, что должен делать коллектив: 1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(-47)

186. Я принадлежу к числу энергичных людей, которые всегда чем-то заня­ты: 1 — да; 2 — не уверен; 3 — нет.

(47)

145. Когда требуется принять быстрое ответственное решение, я испыты­ваю трудности из-за того, что не могу собраться с мыслями: I — да; 2 — не знаю, что ответить; 3 — нет.

(46)

106. Думаю, что обо мне правильнее сказать, что я:

1 _ вежливый и спокойный:

- верно, нечто среднее; энергичный и напористый.

Фактор 3. Вес 3,7%. СОЗНАТЕЛЬНОСТЬ (САМОКОНТРОЛЬ). В5.3

(60).

184. Я человек весьма пунктуальный и всегда настаиваю на том, чтобы все выполнялось как можно точнее:

1 — согласен; 2 — нечто среднее; 3 — не согласен.

(54)

107. Я считаю, что:

1 — жить нужно по принципу «делу время, потехе час»;

2 — нечто среднее между 1 и 3;

3 — жить нужно весело, не особенно заботясь о завтрашнем дне.

(53)

98. Выполняя какую-нибудь работу, я не успокаиваюсь, пока не будут учте­ны даже самые незначительные детали: 1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(49)

173. Прежде, чем высказать свое мнение, я пытаюсь понять, насколько

мной учтены все детали вопроса:

1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет. ■

(48)

185. Мне доставляет удовольствие работа, которая требует особой добро­совестности и тонкого мастерства:

1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(45)

134. Меня очень раздражает вид неубранной квартиры:

1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(43)

48. Я поддерживаю дома хороший порядок и почти всегда знаю, где что

лежит:

1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(42)

8. Я люблю планировать свои дела надолго вперед и действовать в соответ­ствии с принятым планом: 1 — да; 2 — трудно ответить; 3 — нет.

(42)

15. Я считаю, что самую скучную повседневную работу всегда нужно дово­дить до конца, даже если кажется, что в этом нет необходимости: 1 — согласен; 2 — не уверен; 3 — не согласен.

(40)

160. Принимая решения, я считаю для себя обязательным учитывать основ­ные нормы поведения: что такое хорошо и что такое плохо: 1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

Фактор 4. Вес 2,8%. ДРУЖЕЛЮБИЕ (КОНФОРМНОСТЬ). B5.2

(-50)

36. Я всегда рад присоединиться к большой компании, например, встре­титься вечером с друзьями, пойти на танцы, принять участие в интересном общественном мероприятии: 1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(-49)

83. Я люблю бывать там, где шумно и весело: 1 — да; 2 — не знаю; 3 — нет,

(47)

71. Мне хотелось бы работать в отдельной комнате, а не вместе с коллега­ми: 1 — да; 2 — не уверен; 3 — нет.

(-46)

176. Если бы меня попросили организовать сбор денег на подарок кому-нибудь или участвовать в организации юбилейного торжества:

1 — я согласился бы;

2 — не знаю, что сделал бы;

3 — сказал бы, что очень занят.

(-42)

97. Я охотно участвую в общественной жизни, в работе разных комиссий:

1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(-42)

122. Работая нал чем-то, я предпочел бы делать это:

1 — в коллективе; 2 — не знаю, что выбрал бы; 3 — самостоятельно.

(38)

158. Вечер, проведенный за любимым занятием, привлекает меня больше,

чем оживленная вечеринка:

1 — согласен; 2 — не уверен; 3 — не согласен.

(-36)

96. Мне легче решить трудный вопрос или проблему:

1 — если я обсуждаю их с другими;

2 —■ верно, нечто среднее;

3 — если я обдумываю их в одиночестве. (-34)

52. Ко дню рождения, к праздникам:

1 — я люблю делать подарки;

2 — затрудняюсь ответить;

3 — считаю, что покупка подарков — несколько неприятная обязанность.

Фактор 5. Вес 2,5%. ОТКРЫТОСТЬ УМА

(РОМАНТИЗМ-ПРАГМАТИЗМ). В5,5?

(-48)

11. По-моему, интереснее быть:

1 — инженером-конструктором;

2 — не знаю, что выбрать;

3 — драматургом.

(44)

37. В школе я предпочитал:

1 — уроки музыки (пения);

2 — затрудняюсь сказать;

3 — занятия в мастерских, ручной труд.

91. Во время совместной поездки:

1 — я могу так увлечься общением с собеседником, что перестану замечать, куда и как мы едем;

2 — трудно ответить;

3 — я всегда слежу за тем, как мы едем.

(-39)

95. Человек не имеет права выходить из коллектива, если коллектив про­тив этого: 1 — верно; 2 — трудно сказать; 3 — неверно.

(-36)

14. Разглядывая облака на небе:

1 — я думаю о погоде;

2 — не знаю, что ответить;

3 — я вижу в них разные образы.

(-36)

87. Мне больше нравится читать:

1 — реалистические описания острых военных и политических конфлик­тов;

2 — не знаю, что выбрать;

3 — роман, возбуждающий воображение, чувства.

(34)

138. Меня больше восхищает красота стиха, чем красота и совершенство

оружия:

1 — да; 2 — не уверен; 3 — нет.

(-33)

62. Я хорошо ориентируюсь в незнакомой местности, легко могу сказать, где север, гае юг, где восток, где запад: 1 — да; 2 — трудно сказать; 3 — нет.

(-33)

137. Я люблю музыку:

1 — легкую, живую, холодноватую;

2 — верно нечто среднее;

3 — эмоционально насыщенную и сентиментальную.

(-32)

170. Я буду беспокоиться, если кто-то подумает, что я отклоняюсь от пра­вил, принятых в кругу наших знакомых:

1 — очень; 2 — средне; 3 — нет.

Разработка вопросника 16РФ

В 1991 годы на спецпрактикуме по компьютерной психодиагностике 25 студентов 4-го курса факультета психологии МГУ выполняли особое задание — приписывали черты личности ответам на вопросы формы А 16ЛФ. Затем на основе ключей для наиболее частотных черт по 15 рус­скоязычным факторам были созданы многофакторные ключи для каждого пункта 16ЛФ, относящие пункт (с определенным весом) к факторам 15РФ. В 1991 году эти ключи были уточнены путем стандартного анализа пунк­тов на материале 270 протоколов по форме А. Были оставлены только те ключи, которые подтверждались наличием значимых корреляций между ответами на пункт и соответствующими факторными шкалами 15РФ. Об­разец пунктов, имеющих значимые корреляции с первыми факторами 15РФ, приведены в табл. 4.

Позднее на материале репрезентативной выборки (банка данных) в 1218 протоколов мы произвели расчеты, позволяющие сравнить дискриминатив-ность факторных шкал 16ЛФ и 16РФ (напомним, что дополнительная сем­надцатая шкала «социальной желательности» выполняет чисто служебную функцию и равным образом может быть добавлена к системе 16ЛФ Кэттэл-ла или к нашей системе факторов 16РФ). Результаты этого анализа обсуж­даются в разделе 4.4.

Таблица 4

Пункты из формы А 16ЛФ, имеющие максимальные корреляции с факторными шкалами 16РФ, построенными на основе факторно-таксономической модели (тезауруса) личностных черт. По каждому фактору даны по 5 пунктов с максимальными корреляциями. Так же, как и в предыдущей таблице, перед номером и текстом вопроса в скобках указывается знак и величина факторной нагрузки.

Фактор 1. ДРУЖЕЛЮБИЕ (КОНФОРМНОСТЬ). В5.2.

(0,39)

71. Мне хотелось бы работать в отдельной комнате, а не вместе с кол­легами:. 1 —да; 2 — не уверен; 3 — нет.

(-0,38)

176. Если бы меня попросили организовать сбор денег на подарок кому-нибудь или участвовать в организации юбилейного торжества:

1 — я согласился бы;

2 — не знаю, что сделал бы;

3 — сказал бы, что очень занят.

(-0,35)

97. Я охотно участвую в общественной жизни, в работе разных комиссий:

1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.

(-0,34)

63. Если бы кто-то разозлился на меня:

1 — я постарался бы его успокоить;

Дата добавления: 2015-06-04