Тема: Россия и стратегическая стабильность

Наша страна вынуждена одновременно решать задачи вчерашнего, сегодняшнего и завтрашнего дня. Процессы глобализации накладываются на процессы государственного и национального строительства, попадая «в резонанс», что приводит к взаимоусилению противоречий и кризисов, неизбежно их сопровождающих. Об этом свидетельствуют острые этнополитические конфликты, неудачи в экономических и политических преобразованиях, отчуждение общества от государства, одновременная актуализация проблемы «национального самоопределения» и сохранения государственной целостности, болезненное внимание к проблемам национальной идентичности и государственного суверенитета и др.

Кроме внутренних преобразований, связанных с изменением базовых институтов в экономике, политике, социальной сфере и культуре, российская политическая элита должна искать адекватные ответы на вопросы, связанные с включением России в глобальные процессы. Наряду с большей открытостью страны и вхождением ее в различные международные политические и экономические организации разного уровня, причем зачастую на правах младшего партнера, многие сферы жизни оказываются втянутыми в малоконтролируемые, а по некоторым параметрам и вовсе неконтролируемые правительственными и общественными структурами процессы.

Противоречивость современного периода:

A. С одной стороны, перед Россией по-прежнему стоит задача построения российского национального государства – сильного и независимого, с другой – включение в процессы глобализации, вступление в наднациональные международные организации, действие которых неизбежно распространяется и на территорию России, ограничивая ее национальный суверенитет.

B. С одной стороны, необходимо создать эффективную национальную рыночную экономику, с другой – «открыть» ее и включить в глобальный рынок, в рамках которого доминируют другие экономические акторы.

C. С одной стороны, нужно сохранить территориальную целостность страны, с другой – этому противостоит фрагментация российского пространства, дробление его на совокупность «островов модернизации» и деградирующую периферию, что происходит в том числе и под воздействием процесса глобализации.

D. С одной стороны, имеет место ориентация на создание институтов современной западной либеральной демократии, с другой – наблюдается «сопротивление материала», бюрократическое выхолащивание демократических процедур при молчаливом согласии общества.

E. С одной стороны, звучат декларации о необходимости «задействовать в управлении страной основные интеллектуальные силы общества» для вхождения России в новое «информационное общество», с другой – обнаруживается неспособность государственного руководства, политической, экономической и интеллектуальной элиты страны дать адекватные ответы на вызовы постиндустриального глобализирующегося мира.

Сегодня для России характерны все основные признаки зависимого экономического развития: преобладание в экспорте сырья, внешний государственный долг, растущее иностранное владение промышленностью и застой в сельском хозяйстве. На добыче и разведке полезных ископаемых в России занято около 2 млн. человек, производится же не менее 25 % ВВП, обеспечивается около половины валютной выручки от внешней торговли. Население России – 3 % от мирового населения; она занимает 12,5 % территории суши в мире, имеет 22 % мировых лесных ресурсов, 20 % мировых ресурсов пресной воды, 30 % площади мировых шельфов, однако это богатство используется очень нерационально. Доля России в мировой экономике за последние 30-40 лет сократилась с 6-7 до 2 %.

Причины усиливающейся интеллектуальной маргинализации России в ситуации динамичного повышения спроса на знания и научно-творческие кадры связаны не с научно-промышленной отсталостью страны, а с неготовностью политических элит, крупных компаний и органов госуправления к рациональному взаимодействию с субъектами интеллектуальной экономики и эффективному применению импортируемых информационных технологий, с запаздыванием в осуществлении «революции управления» на всех уровнях. Можно констатировать, что Россия на элитарном уровне явно не готова к превращению из объекта глобализации в ее субъект.

В этой ситуации почти неизбежно возникает искушение самоизоляции, опоры на собственные силы и возвращения к традиционным испытанным имперским структурам и методам властвования. Пока, правда, это происходит преимущественно на символическом уровне. Новая власть монополизировала право на публичную интерпретацию государственной символики. Характерно, что предлагаемая символика «национальной идентичности» отождествляется с символикой «сильного» государства, и в этой последней превалируют позитивные и полезные с точки зрения существующей власти образы имперского, державного прошлого (досоветского и советского).

Вот так, к сожалению, выглядит современный российский политический процесс, строящийся исключительно из внутриэлитных и межэлитных взаимодействий при полной отчужденности от политики масс. Консолидация российских элит – центральной и региональных – на базе либерально-консервативных ценностей и федеративного проекта государственного устройства способствовала бы преодолению кризиса российской государственности.

С окончанием «холодной войны» международные отношения потеряли то системообразующее начало, которым на протяжении почти полувека служило жесткое противостояние военно-политических блоков НАТО и Варшавского договора. Мир почти преодолел идеологический раскол (кроме Китая, Вьетнама, Северной Кореи и Кубы), но не стал более стабильным. Возникли новые угрозы и вызовы глобальной безопасности, среди которых – региональные конфликты, агрессивный сепаратизм и межнациональная вражда, международный терроризм и организованная преступность.

Очевидно, что в условиях глобализации эффективно противостоять этим вызовам можно только совместными усилиями всего мирового сообщества. Но это достижимо лишь при стабильной и предсказуемой атмосфере в международных отношениях и, прежде всего, между ядерными державами.

Среди наиболее крупных достижений в сфере международных отношений, которыми была отмечена вторая половина ХХ века, – это ликвидация угрозы глобальной ядерной войны. Совместными усилиями бывшего СССР, США и других государств удалось не только свести к минимуму эту угрозу, но и положить начало процессу ограничения и сокращения ядерных арсеналов. Это стало возможным благодаря всеобщему признанию концепции стратегической стабильности, краеугольным камнем которой стал Договор по ПРО 1972 года. Его суть состояла в сознательном взаимном отказе от стратегических систем защиты территории страны от межконтинентальных баллистических ракет (МБР). Это позволило перейти к политике взаимного сдерживания на пониженных уровнях стратегических вооружений. Т.е. отказ от ядерного «щита» сделал менее угрожающим ядерный «меч».

На базе Договора по ПРО возникла разветвленная система международных договоров и соглашений в области контроля над вооружением и разоружения. В их числе – Договоры ОСВ-1 и ОСВ-2, а также Договор о РСМД, позволивший ликвидировать целых два класса ядерного оружия – ракеты средней и меньшей дальности. Затем последовали Договоры СНВ-1 и СНВ-2, реализация которых должна привести к сокращению количества ядерных боезарядов примерно в четыре раза. С этим процессом связано создание режима нераспространения ядерного оружия, а также заключение целого ряда соглашений о запрещении ядерных испытаний, ликвидации химического оружия, сокращении обычных вооруженных сил и вооружений.

Все эти договоры и соглашения позволили выстроить современную архитектуру международной безопасности. Следует подчеркнуть, речь идет о взаимосвязанной системе. И если разрушить ее фундамент, то под угрозой развала окажется вся конструкция, а значит, и результаты тридцатилетних усилий мирового сообщества в области разоружения.

Твердая позиция России в отношении американских планов создания глобальной ПРО – отнюдь не проявление соперничества между великими державами, как это некогда было. Наши государства больше не рассматривают друг друга в качестве противников. Более того, сегодня они сталкиваются, по существу, с одними и теми же угрозами и вызовами своей безопасности. К числу таких потенциальных угроз принадлежит и опасность распространения оружия массового уничтожения и средств его доставки (Иран, Северная Корея). И Россия, и США заинтересованы в поисках эффективных ответов на эти вызовы. Однако делать это надо совместно, не в ущерб интересам друг друга.

Споры вокруг сохранения или несохранения Договора по ПРО носят далеко не схоластический характер. Отмена запрета на развертывание системы ПРО на территории той или иной страны означала бы изменение знака «минус» на «плюс», т.е. лишала бы договор самой его сути. Так, согласно заявлению, сделанному при подписании Договора СНВ-1, Россия будет рассматривать выход США из Договора по ПРО или его существенное нарушение как исключительное обстоятельство, дающее ей право выйти из СНВ-1. По сути, то же самое было закреплено и применительно к Договору СНВ-2 в момент его ратификации.

Таким образом, даже с формальной точки зрения при выходе США в одностороннем порядке из Договора по ПРО процесс ядерного разоружения станет под вопрос. В мире все отчетливее начинают осознавать, что борьба за сохранение стратегической стабильности – это удел не только России, но и международного сообщества в целом. Если джинн будет выпущен из бутылки, то уже не эволюция внешних угроз, а интересы военно-промышленного комплекса и развитие военных технологий будут диктовать правила игры, а точнее – игру без правил.

По мнению различных экспертов, с технической точки зрения, ни одно из так называемых «проблемных государств» не располагает ракетами, способными достичь территории США, и вряд ли будет обладать такой способностью в обозримом будущем. Более того, серьезные сомнения вызывает сама возможность возникновения у них планов «ракетного шантажа» США, не говоря уже о прямом нападении с помощью МБР. В основе их ракетных программ лежат соображения регионального характера. Поэтому следовало бы говорить не о «проблемных» странах, а о «проблемных» регионах, в которых имеется потенциальная угроза возникновения военного конфликта. Но в этом случае урегулирование кризисных ситуаций требует совершенно иных, главным образом, политико-дипломатических усилий.

Одним словом, одностороннее развертывание глобальной ПРО таит в себе серьезный потенциал дестабилизации и без того хрупкой системы международной безопасности. Очевидно, что подобный шаг отрицательно сказался бы не только на российско-американских отношениях. Можно предположить, что соответствующие контрмеры предпримут Китай, Индия и Пакистан. Новый виток гонки ядерных вооружений можно ожидать и в других регионах мира.

Итак, с какой стороны ни подходить к данной проблеме, приходится признать, что создание системы глобальной ПРО не только не дает эффективного ответа на ракетные угрозы, но и способно породить новые проблемы для безопасности мирового сообщества, включая безопасность самих США.

Российская позиция состоит в том, что проблема ракетного распространения требует принципиально иного, «недеструктивного» подхода. Она является не причиной, а следствием более серьезных вызовов международному сообществу. Для ее решения нужны в первую очередь эффективные политико-дипломатические механизмы управления мировыми процессами, создания атмосферы стабильности и предсказуемости, укрепления правовой основы международных отношений. У больших и малых государств должна быть уверенность в том, что их безопасность может быть защищена политическими средствами, основанными на международном праве.

Россия исходит из необходимости обеспечить максимально широкое вовлечение мирового сообщества в совместные усилия по укреплению стратегической стабильности. Мировое сообщество жизненно заинтересовано в дальнейшем продвижении России и США по пути ограничения и сокращения ядерных вооружений. Не случайно еще в 1999 г., когда эта проблема не стояла так остро в международной повестке дня, 80 государств высказались на Генеральной Ассамблее ООН в поддержку резолюции в защиту Договора по ПРО. Еще большее число государств поддержало аналогичную резолюцию, внесенную Россией, Белоруссией и Китаем на сессии ГА ООН осенью 2000 г.

Важно, что и Вашингтон теперь лучше осознает, что проблематика стратегической стабильности выходит за рамки чисто российско-американского диалога, что подтверждают проведенные американскими экспертами консультации с широким кругом государств по проблематике ПРО.

Существуют возможности значительно продвинуться вперед и в сфере предотвращения распространения ракетных технологий. Наконец, не только мы, но и весь мир выиграет от российско-американского сотрудничества по нестратегической ПРО. Речь может идти о соответствующих региональных системах с участием всех заинтересованных стран, соблюдающих принципы Договоров о нераспространении ядерного оружия и всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний.

Поддержание стратегической стабильности – не одномоментная акция. Эта задача требует постоянного внимания со стороны мирового сообщества. Более того, само понятие стратегической стабильности в современных условиях приобретает новые измерения. По мере того как в сферу проблематики международной безопасности включается все более широкий круг разнообразных угроз и вызовов, возникает необходимость рассматривать обеспечение глобальной стратегической стабильности как всеобъемлющую стратегию создания нового демократического миропорядка в XXI веке. Другими словами, речь идет о стратегической стабильности в самом широком смысле этого понятия.

Именно такой подход был положен в основу позиции России в ООН на Саммите тысячелетия. Российская концепция предполагает в первую очередь дальнейшее поступательное развитие процесса разоружения, предотвращение расползания оружия массового уничтожения. Необходимо действенное подключение к этим процессам многосторонних механизмов ООН, всего мирового сообщества. Для этого требуются последовательные совместные усилия, направленные на строгое соблюдение уже заключенных соглашений; поэтапное сокращение и в конечном счете ликвидацию оружия массового уничтожения при эффективном международном контроле и ограничении других видов вооружений; недопущение развертывания гонки вооружений в новых сферах.

Россия исходит из того, что 1) стратегическая стабильность – это укрепление мира и безопасности на всех континентах, урегулирование существующих и недопущение появления новых региональных конфликтов. Односторонние силовые акции, как показывает практика, не способны гарантировать долгосрочного и справедливого решения кризисных ситуаций. 2) Стратегическая стабильность – это также надежное обеспечение международной информационной безопасности, противодействие использованию достижений научно-технической революции в целях, не совместимых с всеобщим прогрессом и с задачами поддержания международного мира. Осознавая всю важность решения актуальных проблем, Россия стала инициатором рассмотрения в рамках ООН взаимосвязи между «достижениями в сфере информатизации и телекоммуникаций и международной информационной безопасностью».

3) Стратегическая стабильность – это безопасность и спокойствие гражданского общества и личности. Реализовать эту задачу можно, лишь объединив усилия международного сообщества в борьбе против современных угроз и вызовов. Среди них, в частности, агрессивный сепаратизм и религиозный экстремизм, незаконный оборот оружия и организованная преступность.

Прямую угрозу безопасности и стабильности представляет и такое проявление экстремизма, как международный терроризм. Сейчас террористы всех мастей действуют порой слаженнее, чем противостоящее им мировое сообщество. Россия выступает за то, чтобы в основе международного сотрудничества по борьбе с терроризмом лежали четкие принципы, утвержденные резолюцией СБ ООН № 1269: никакой поддержки, никакого убежища террористам, неотвратимость наказания за каждый террористический акт. К тем, кто эти принципы нарушает, Совет Безопасности должен применять меры воздействия, предусмотренные Уставом ООН.

4) Стратегическая стабильность – это повсеместное обеспечение прав и свобод личности. Данное направление является важным элементом деятельности международных организаций по утверждению нового мироустройства, основанного на правовых нормах. Россия вносит весомый вклад в укрепление универсального правового режима. Она подписала Статут Международного уголовного суда, присоединилась к Конвенциям о правах ребенка и ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин.

Даже сегодня, спустя более шестидесяти лет после Победы над фашизмом, такие явления, как ксенофобия, воинствующий национализм, национальная и религиозная нетерпимость, преодолены далеко не полностью и нередко продолжают серьезно осложнять обстановку в мире и в отдельных странах. Нельзя примириться и с таким положением, когда в ряде стран, в частности в Латвии и Эстонии, люди лишаются гражданства, права на родной язык, когда борцов с фашизмом сажают за решетку, а бывшие эсэсовцы устраивают парадные марши. ООН, ОБСЕ, Совет Европы и другие международные организации должны решительно реагировать на подобные проявления, не допуская благодушия и «двойных стандартов».

5) Стратегическая стабильность должна основываться на прочном материальном фундаменте. XXI век войдет в историю как столетие прорыва человечества на качественно новый уровень развития только в том случае, если наряду с сохранением мира и международной безопасности удастся придать необходимую динамику процессу экономического и технологического выравнивания между огромным массивом развивающихся стран и сравнительно небольшой группой стран-лидеров («золотой миллиард»). Для этого потребуется формирование механизма коллективного демократического управления международными валютно-финансовыми и торгово-экономическими системами. Они должны стать более рациональными и справедливыми, нацеленными на борьбу с бедностью и слаборазвитостью.

Важно максимально использовать открывающиеся благодаря новой технологической революции возможности для запуска процесса сокращения пропасти в уровнях развития, а не ее расширения. Локомотивом такого процесса способны стать информационно-коммуникационные технологии, потенциал которых для ускорения глобального развития сравним разве что с изобретением письменности. Появился шанс «перескочить» через несколько традиционных этапов развития за счет внедрения глобальной компьютерной грамотности и информационных технологий. Вооруженное таким инструментом человечество получает реальную возможность приступить к созданию повсюду на Земле условий для достойной жизни и всестороннего развития личности. И этим надо эффективно воспользоваться.

6) Стратегическая стабильность – это сохранение чистой и здоровой окружающей среды для нынешнего и грядущих поколений. ООН сделано немало по мобилизации международных усилий на этом важном направлении. Россия выступает за наращивание международного сотрудничества в области биоразнообразия, сохранения климата, борьбы с опустыниванием, сохранения лесов и т.п.

Рост в последние годы числа стихийных бедствий и техногенных катастроф, увеличение как следствие этого масштабов людских и материальных потерь ставят борьбу с природными катастрофами в один ряд с наиболее острыми глобальными вызовами человечеству. Активизируя усилия ООН по развитию международного сотрудничества в этой сфере, особое внимание следует уделять использованию самых передовых специализированных технологий борьбы с катастрофами, поиску новаторских механизмов их внедрения в интересах всего международного сообщества.

Таким образом, понятие стратегической стабильности в понимании России является концептуальной основой для объединения усилий мирового сообщества, направленных на решение наиболее острых глобальных проблем и в перспективе – на формирование демократического миропорядка, отвечающего интересам устойчивого развития и процветания человечества.

Ключевые слова и понятия: проблемы «национального самоопределения» и национальной идентичности, политическая элита, зависимое экономическое развитие, интеллектуальная маргинализация, объекты и субъекты глобализации, внутриэлитные и межэлитные взаимодействия, угроза глобальной ядерной войны, концепция стратегической стабильности, политика взаимного сдерживания, ядерный «щит», ядерный «меч», режим нераспространения ядерного оружия, глобальная ПРО, «проблемные государства», распространение ракетных технологий, новый демократический миропорядок, незаконный оборот оружия, организованная преступность, международный терроризм, универсальный правовой режим, «двойные стандарты», глобальная компьютерная грамотность, борьба с природными катастрофами.

Дата добавления: 2017-01-13