Тема: Вызовы глобального мира

Мир находится в поисках новых отношений и новых субъектов. Структура межгосударственных отношений, долгое время служившая самым верным посредником во взаимодействиях между человеком и международной ареной, сегодня ломается и все меньше отвечает этому предназначению. Возникают контуры новой «постмеждународной политики» - глобальной системы, в которой контакты между различными структурами и акторами происходят принципиально по-новому. Наряду с традиционным миром межгосударственных взаимодействий на наших глазах рождается новый – «второй, полицентричный мир» международных отношений, характеризующийся хаотичностью и непредсказуемостью, переориентацией связей авторитета и лояльностей, которые соединяли отдельных людей.

ХХ век завершился под знаком глубокого переворота в характере международных отношений, являющегося не столько результатом деятельности государственных политиков, сколько совершенно других процессов. В 1940-50-е гг. в «конфликте века» противостояли друг другу коммунистический Восток и плюралистический Запад; в 1970-е гг. он переместился в сферу противоречий между «богатым Севером» и «бедным Югом». Куда он перемещается в начале XXI века? В сферу борьбы с терроризмом или ожесточенной войны между различными цивилизациями?

Во-первых, произошел переход от биполярного мира к комплексному. Нет уже двух сверхдержав; в Юго-Восточной Азии бурно развиваются новые динамичные государства; в других странах происходит демографический взрыв; нации освобождаются; «спутники» уходят с орбит своих сюзеренов; действия малых государств приносят серьезные беспокойства великим державам. Наряду с упадком влияния больших идеологий появляются новые силы – экономического, финансового, а также духовного характера. Наконец, интеллектуалы, религиозные деятели становятся не только звездами, но и международными лидерами, скромная, но настойчивая деятельность которых изменяет ход вещей.

Во-вторых, этот переходный мир стал непредсказуемым. Мы уже привыкли к разделу мира на два блока, который казался или пропагандировался как незыблемый. Но вот непредвиденное уже произошло.

Ученые с полным основанием обращают внимание на то, что формирование целостного мира сопровождается не только интеграционными процессами, но и создает условия для исключения, отбрасывания на периферию всех, кто не способен включиться в сети международной взаимосвязи и влиять на ее направленность. Указанное исключение имеет сложный характер и отличается многообразием форм, его механизмы действуют как внутри того или иного общества, так и на мировой арене. В слаборазвитых странах оно отражает углубляющийся разрыв между сельским и городским населением, между новой буржуазией и широкими слоями люмпен-пролетариата. В развитых странах оно ускоряет формирование так называемого «четвертого мира», состоящего из иммигрантов и «новых бедных».

Развитие новейших средств коммуникации, спутниковой связи, видеотехники и др. способствует широкому распространению (в известном смысле универсализации) западных идеалов качества жизни, стандартов потребления, индивидуальных ценностей, демократических норм и т.п. В свою очередь, это ведет к возрастанию миграционных потоков в направлении более развитых стран, которые нередко поощряются руководством слаборазвитых стран как определенное средство хотя бы частичного решения проблем занятости и «валютного голода». Массовая иммиграция ведет к дестабилизации социальных и политических отношений как в принимающих, так и в покидаемых иммигрантами странах, а нередко – и к обострению отношений между ними. Одновременно растет разрыв в уровнях развития между богатыми и бедными странами, с одной стороны, а с другой – внутри «третьего мира», мира бедных стран.

Окраины разрастающихся мегаполисов «третьего мира» все более заметно превращаются в средоточие растущей нестабильности, в благоприятную среду кристаллизации радикальных религиозных и популистских движений (исламского фундаментализма – в арабских странах, радикального индуизма – в Индии, анимистского мессианизма – в Тропической Африке и т.п.). Указанные движения чаще всего принимают явно выраженный антизападный характер, порождая такой, неизвестный ранее феномен, как «дикая дипломатия», которая все более ощутимо затрудняет деятельность официальной дипломатии. В свете описанных процессов не столь уж неожиданными выглядят утверждения, согласно которым время интеграции прошло, в мире начались дезинтеграционные процессы.

Действительно, дезинтеграция характерна не только для бывшего СССР или происходящего под влиянием его кризиса мирного раздела Чехословакии и кровавого – Югославии. Еще раньше тенденции к «суверенизации» проявились в таких странах, как Турция (курдская проблема), Франция (проблема Корсики), Англия (проблема Северной Ирландии), Испания (проблема баскского сепаратизма). Вылившиеся в погромы этнические волнения в Южной Калифорнии в мае 1992 г. также стали одним из выражений развития процессов обретения различными расовыми группами собственной идентичности (и, соответственно, противопоставления себя «другим»). Несмотря на решительные меры правительств (включая военную силу), предпринимаемые во всех упомянутых случаях, процессы дезинтеграции всего лишь «загоняются вглубь». А соответствующего решения так и не найдено.

Распад советского блока и крушение сложившейся в послевоенные годы глобальной биполярной системы выдвигают на передний план такие вопросы, которые не могут быть решены в традиционных терминах «полюсов», «баланса сил». Исчезла линия четкого раздела между «своими» и «чужими», союзниками и противниками, гораздо менее предсказуемым стало поведение малых государств и региональных средних держав. Мир вступил в полосу неуверенности и возросших рисков, обостряемых продолжающимся распространением ядерных, химических, бактериологических и иных видов новейших вооружений. Широкое распространение западных ценностей (рыночная экономика, плюралистическая демократия, права человека, индивидуальные свободы, качество жизни) как в бывших социалистических странах, так и в постколониальных государствах не только способствует стабильности глобальной международной системы за счет увеличения степени ее однородности. Напротив, оно имеет следствием все более массовую миграцию населения, порождает конфликты культур, национализм и пр. Итак, глобальная международная система испытывает глубокие потрясения, связанные с трансформацией ее структуры, взаимодействия с окружающей средой.

Окончание «холодной войны» повлекло за собой глубокие перемены с точки зрения придания более открытого характера современной структуре международных отношений. Рухнули барьеры, разделявшие мир на замкнутые блоки. Полностью дискредитированными оказались модели развития, основанные на самоизоляции и автаркии. Переход подавляющего большинства государств к открытой рыночной экономике и либерализация мировых торгово-экономических обменов стали качественным скачком к преобразованию мира в единое экономическое и цивилизованное пространство.

В 1980-е годы в мире наметился широкий прорыв в сторону либерализации мировой экономики – сокращения государственной опеки над экономикой, предоставления больших свобод частному предпринимательству внутри стран и отказа от протекционизма в отношениях с зарубежными партнерами, что, правда, не исключало помощи со стороны государства при выходе на мировые рынки. Именно эти факторы в первую очередь обеспечили экономике ряда стран, например Сингапура, Гонконга, Тайваня, Южной Кореи, беспрецедентно высокие темпы роста. Кризис, поразивший в 1997-98 годах ряд стран Юго-Восточной Азии, по мнению многих экономистов, явился следствием «перегрева» экономик в результате их быстрого взлета при сохранении архаичных политических структур, деформирующих экономическую либерализацию. В начале 1990-х годов процесс либерализации распространяется на страны Латинской Америки – Аргентину, Бразилию, Чили, Мексику. Отказ от жесткого государственного планирования, сокращение бюджетного дефицита, приватизация крупных банков и госпредприятий, снижение таможенных тарифов позволили им резко повысить темпы экономического роста и выйти по этому показателю на второе место после стран Восточной Азии. В это же время аналогичные реформы, хотя и гораздо менее радикального характера, начинают пробивать себе дорогу в Индии. В 1990-е годы пожинаются осязаемые плоды открытия экономики Китая внешнему миру.

На этом фоне мощный импульс практически во всех сферах жизни получили процессы глобализации, которые превратились в важнейший фактор мирового развития в XXI веке. Сегодня без учета процессов глобализации невозможен, по существу, никакой серьезный анализ развития международных отношений на среднесрочную, а тем более на длительную перспективу.

В последнее время глобализация мировой экономики все больше играет роль стабилизатора мировой политики и сферы безопасности. Особенно это влияние заметно в поведении ряда авторитарных государств и обществ, движущихся от авторитаризма к демократии. Масштабная и увеличивающаяся зависимость экономики, например, Китая, ряда новых независимых государств от мировых рынков, инвестиций, технологий заставляет их корректировать свои позиции по политическим и военным проблемам международной жизни.

Естественно, мировой экономический горизонт не безоблачен. Основной проблемой остается разрыв между индустриально развитыми государствами и значительным числом развивающихся или экономически стагнирующих стран. Процессы глобализации охватывают в первую очередь сообщество развитых стран. В последние годы усилилась тенденция прогрессирующего расширения такого разрыва. По мнению многих экономистов, значительное число стран Африки и ряд других государств, например, Бангладеш, отстали «навсегда». Для большой группы развивающихся экономик, в частности Латинской Америки, их попытки приблизиться к мировым лидерам сводятся на нет огромным внешним долгом и необходимостью его обслуживания Особый случай представляют экономики, совершающие переход от системы централизованного планирования к рыночной модели. Их выход на мировые рынки товаров, услуг, капиталов особенно болезнен.

Как бы то ни было, новый этап мировой политики определенно выдвигает ее экономический компонент на передний план. Так, можно предположить, что объединению большой Европы в конечном счете препятствуют, скорее, не столкновения интересов в военно-политической области, а серьезный экономический разрыв между ЕС, с одной стороны, и посткоммунистическими странами – с другой. Подобно этому главная логика развития международных отношений, например, в Азиатско-Тихоокеанском регионе диктуется не столько соображениями военной безопасности, сколько экономическими вызовами и возможностями. На протяжении последних лет такие международные экономические институты, как «восьмерка», ВТО, МВФ и Всемирный банк, руководящие органы ЕС, АТЭС, НАФТА, явно сравниваются по влиянию на мировую политику с Советом Безопасности, Генеральной Ассамблеей ООН, региональными политическими организациями, военными союзами, а нередко и превосходят их. Таким образом, экономизация мировой политики и формирование нового качества мировой экономики становятся одним из основных параметров формирующейся сегодня системы международных отношений.

Эксперты МВФ определяют глобализацию как «растущую экономическую взаимозависимость стран всего мира в результате возрастающего объема и разнообразия трансграничных обменов товарами, услугами, международных потоков капитала, а также благодаря все более быстрой и широкой диффузии технологий».

Как бы мы ни воспринимали глобализацию, ясно одно: данный фактор все сильнее воздействует на все сферы жизни и деятельности человечества. Это проявляется в дальнейшей интернационализации мировых процессов, в росте взаимозависимости государств. Однако реальные последствия этого воздействия далеко не однозначны.

Казалось бы, вызванное глобализацией всестороннее сближение стран и регионов должно было создать мощные стимулы к решению мировых проблем на путях широкого международного сотрудничества. Появились немыслимые ранее возможности для быстрого прогресса на пути строительства нового мирового порядка, основанного на равной безопасности, солидарной ответственности и сотрудничестве всех государств. В начале 1990-х гг. не только Россия, но и весь мир жил надеждой, что на смену десятилетиям ядерного противостояния и глобальной конфронтации придет эпоха всеобщего мира, безопасности, разоружения и конструктивного партнерства.

Не менее радужные перспективы, как представлялось, открывались и в области решения глобальных проблем человечества. Ведь современные технологии потенциально могут облегчить поиск оптимальных решений таких проблем, как сохранение окружающей среды, борьба с бедностью и болезнями, распространение грамотности, обеспечение более широкого доступа к образованию, культуре и т.д.

В действительности же положительный эффект глобализации реально ощутил пока лишь узкий круг наиболее развитых стран. Негативные же последствия, напротив, в той или иной степени испытывает на себе вся мировая система.

Появляется все больше свидетельств того, что нерегулируемая международным сообществом глобализация не сокращает, а, наоборот, увеличивает разрыв между полюсами богатства и нищеты внутри отдельных стран и в масштабах всего мира. Так, согласно докладу ООН «Глобализация с человеческим лицом» (1999), разрыв доходов между пятью богатейшими и пятью беднейшими странами еще в 1960 г. составлял 30:1, в 1990 г. он уже достиг соотношения 60:1, а еще через 10 лет – 75:1.

Один из парадоксов глобализации состоит в том, что революция в области средств коммуникаций, которая теоретически должна была способствовать сближению стран и народов, на самом деле углубляет разделительные линии между ними. Ведь доступ к новым беспрецедентным возможностям для передачи знаний и технологий имеют опять-таки главным образом наиболее развитые страны.

У многих государств вызывает беспокойство связанная с последствиями глобализма чрезмерная «экономизация» международных отношений, когда доминирующей силой в них становится слепая рыночная стихия, а традиционные политические и социальные мотивы принятия решений, не говоря уже о гуманитарных и нравственно-этических, оттесняются на задний план. Растет тревога по поводу того, что судьба государств и народов уже не принадлежит им самим, а находится в руках неких наднациональных, никем не контролируемых структур. Волна финансовых кризисов, прокатившаяся по миру в 1998 г. и столь болезненно ударившая по России – яркий пример того, насколько уязвимой становится в условиях глобализации экономическая безопасность государств и целых регионов.

Не случайно глобализацию часто сравнивают с жесткой спортивной гонкой, где победителю достаются все лавры, а побежденный должен отойти в сторону. Французский журнал «Дефанс насьёналь» отмечал, что «несдерживаемый экономический либерализм», исходящий из США (хотя сами они ему не следуют), расширяет пропасть между развитыми и развивающимися странами. Это порождает чувства возмущения неравенством и несправедливостью, что становится питательной почвой для мятежей и терроризма в развивающихся странах. А такой приоритетный мотив человеческой деятельности, как достижение прибыли, ведет к деградации нравов, толкая человечество в «самоубийственный дрейф».

Весьма тревожным симптомом является тот факт, что в условиях нарастающего отставания беднейших стран международная помощь на нужды развития в целом сокращается. Снижается внимание к социальной проблематике развивающихся стран, от которых требуют лишь одного – проведения либеральных рыночных реформ. Однако хорошо известно, что это отнюдь не гарантирует притока иностранных инвестиций. Напротив, львиная доля капиталовложений идет во все те же развитые страны.

В итоге вместо общего пространства процветания разрастается «пространство нищеты» и социальной деградации, которое становится питательной средой для таких современных вызовов, как международный терроризм и организованная преступность, национальная и религиозная нетерпимость. Причем разрастание этих явлений порой идет гораздо быстрее, чем развитие процессов интернационализации в тех областях, где это могло бы принести реальную пользу человечеству: здравоохранение, образование, наука, культура.

Очевидно и то, что в условиях глобализации мировое сообщество не стало более эффективно решать долгосрочные общечеловеческие проблемы – такие, как предотвращение экологических и техногенных катастроф, борьба с эпидемическими заболеваниями и т.д. Скорее, напротив, в силу отмеченного выше диктата рыночных тенденций решение глобальных проблем в современных условиях становится более затруднительным.

Наконец, парадоксы глобализации все ощутимее вторгаются и в сферу интеллектуальной и культурной жизни человечества. Благодаря новым средствам коммуникации открылись уникальные возможности для взаимного обогащения культур, совершенствования систем образования, обмена результатами научных исследований. Взаимозависимость и взаимопроникновение национальных культур становится доминирующим фактором. Однако и здесь все чаще приходится иметь дело с «побочными эффектами» и издержками глобализации.

Так, общественность многих стран бьет тревогу по поводу возрастающей угрозы нивелирования национальных культур, утраты культурной самобытности, исчезновения многих национальных языков. Бальзак называл культуру «одеждой нации», а сегодня, если использовать этот образ, мир может оказаться одетым в униформу «массовой» американской культуры. Не случайно многие страны – как развитые, так и развивающиеся – ставят на различных международных форумах вопрос о сохранении культурного многообразия в один ряд с наиболее крупными глобальными проблемами. Положительный смысл глобализации должен состоять в нарастающем взаимообогащении культур, а не в доминировании какой-либо одной из них.

Совершенно очевидно, что международная система, основанная на столь разительных несоответствиях и противоречиях, не может быть стабильной. Положение усугубляется тем, что в условиях глобализации развитый «Север» все менее в состоянии «отгородиться» от отстающего «Юга», создать замкнутую зону экономического процветания. Об этом говорит, в частности, такой феномен, как массовая иммиграция в развитые страны Европы и Америки: ее давление все сильнее испытывает на себе социальная структура этих стран. Одновременно «утечка мозгов» и квалифицированных кадров ухудшает состояние и без того слабой экономики развивающихся государств.

Одной из наиболее сложных проблем, которые возникают в процессе глобализации, является определение адекватной роли суверенных государств в международных отношениях.

Безоговорочные сторонники глобализма считают, что в современных условиях государство обречено на отмирание. Они призывают к тому, чтобы вместо безопасности государства приоритет был отдан безопасности личности, не отвечая при этом на вопрос, кто же тогда будет гарантировать эту безопасность. По их мнению, принцип уважения прав человека должен взять абсолютный верх над принципами невмешательства во внутренние дела, суверенного равенства государств в международных отношениях.

Именно таков смысл концепций «ограниченного суверенитета» и «гуманитарной интервенции». Все они основываются на ложной посылке, будто институт государства чуть ли не сам по себе является помехой на пути соблюдения прав человека в мире. Однако жизнь показывает как раз обратное: именно ослабление, а то и разрушение государственности приводит к такому состоянию хаоса и анархии, при котором мировое сообщество, по существу, лишается не только средств пресечения массовых нарушений прав человека, но и всякой внутренней опоры для урегулирования конфликта в данной стране.

Напрашивается вывод, что, как бы ни расширялся круг современных международных акторов, главными действующими лицами в них есть и будут суверенные государства. И если сегодня звучат призывы развернуть международное сотрудничество лицом к человеку, сконцентрировать внимание на интересах его безопасности, благополучия и достоинства, то опять-таки решающую ответственность за это в состоянии взять на себя только государство.

Конечно, в современном мире, особенно в развитых странах, происходит определенное перераспределение функций между государством и гражданским обществом, как правило, в пользу последнего. Нечто похожее происходит и в международных отношениях. Все большее число вопросов, ранее входивших во внутреннюю компетенцию государств, становится предметом международного обсуждения. В частности, проблематика соблюдения прав человека перестала рассматриваться как исключительно внутреннее дело государства, а принцип невмешательства во внутренние дела все теснее увязывается с транспарентностью (прозрачностью) политики государств в области прав человека и их добровольным сотрудничеством с международными органами.

Однако все это говорит не о размывании, а, наоборот, о более совершенной и цивилизованной реализации принципа государственного суверенитета. Ясно, что такой процесс может идти только на равноправной основе, т.е. не вопреки, а благодаря неукоснительному соблюдению норм международного права. Принцип суверенного равенства как раз и дает государствам возможность проявлять добрую волю, идти на сотрудничество с мировым сообществом.

В итоге, глобализация в ее нынешнем виде пока еще не стала новым регулятором мировых процессов. Напротив, она зачастую вносит дополнительные элементы дезорганизации в систему международных отношений и, следовательно, сама требует серьезного регулирования и управления в интересах мирового сообщества.

Трезво оценивая издержки глобализации, не следует впадать и в другую крайность. Глобализация – объективный и, судя по всему, необратимый процесс. Пытаться «запретить» или «остановить» его, как это делают воинственно настроенные радикалы в ряде стран, столь же бессмысленно, как пытаться «отменить» достижения науки, хотя некоторые из них несут потенциальную угрозу человечеству. Другое дело – мировое сообщество может и должно добиваться разумного контроля над этим процессом, с тем чтобы усилить его социальную и гуманитарную составляющие. Призывы к этому все настойчивее звучат со стороны как развивающихся, так и ряда развитых стран.

Глобальный процесс смены социально-политических моделей проходил в конце 80-х - начале 90-х годов в разных странах с различных стартовых позиций, имел неодинаковую глубину, его результаты в ряде случаев неоднозначны, и не всегда есть гарантии против рецидивов авторитаризма. Но масштабность этого процесса, его одновременное развитие в ряде стран, тот факт, что впервые в истории поле демократии охватывает более половины человечества и территории земного шара, а главное, самые мощные в экономическом, научно-техническом и военном плане государства – все это позволяет сделать вывод о качественном изменении социально-политического поля мирового сообщества. Демократическая форма организации обществ не отменяет противоречия, а иногда и острые конфликтные ситуации между соответствующими государствами. Например, факт функционирования в настоящее время парламентских форм правления в Индии и Пакистане, в Греции и Турции не исключает опасной напряженности в их взаимоотношениях. Значительная дистанция, пройденная Россией от коммунизма к демократии, не отменяет разногласий с европейскими государствами и Соединенными Штатами, скажем, по вопросам расширения НАТО. Но фактом является то, что на протяжении всей истории демократические государства никогда не воевали друг с другом.

В условиях нынешнего экономического положения Россия относится к числу государств, для которых глобализация таит в себе немало опасностей. Однако мы не можем отказаться от стратегического курса на экономическую открытость и интеграцию в мировую экономическую систему. Задача нашей внешней политики – помочь этому процессу, в том числе путем содействия формированию таких международных механизмов, которые обеспечивали бы наиболее благоприятные условия устойчивого, бескризисного развития российской экономики. По заявлению президента РФ Путина, «глобализация должна служить социальному прогрессу – увеличению занятости, сокращению безработицы, ликвидации бедности».

Конечно, мировому сообществу еще предстоит научиться управлять глобальными процессами, и это, несомненно, будет нелегким делом, особенно в финансово-экономической сфере. Вместе с тем уже сейчас в мире действуют весьма мощные механизмы, противостоящие разрушительным аспектам глобализации. Речь прежде всего идет о процессах региональной интеграции, бурно развивающихся повсюду в мире – от Юго-Восточной Азии до Латинской Америки.

Надежные «страховочные» средства существуют и в сфере международной политики. Однако, чтобы они были по-настоящему эффективны, необходима ясная политическая воля к строительству демократической, равноправной системы международных отношений, в которой руководящим принципом поведения государств станет солидарность, а защита законных национальных интересов будет сочетаться с поиском коллективных и взаимоприемлемых решений важнейших международных проблем.

Одним словом, многое предстоит еще сделать для того, чтобы придать глобализации действительно социально-ответственный характер. Для этого потребуется развернутая и согласованная стратегия устойчивого развития и процветания, основанная на принципах всеобъемлющей стратегической стабильности.

Ключевые слова и понятия: парадоксы глобализации, угроза нивелирования национальных культур, сохранение культурного многообразия, «утечка мозгов» из развивающихся стран, двойные стандарты, «гуманитарная интервенция».

Контрольные вопросы:

1. Обоснуйте понятие «глобализации».

2. Проанализируйте основные «минусы» глобализации для развивающихся стран.

3. Покажите объективный и необратимый характер процесса глобализации, включая региональную интеграцию и другие «страховочные» средства, противостоящие разрушительным аспектам глобализации.

Дата добавления: 2017-01-13